Храбрый портняжка

Лариса брела по мосту в своё «логово». Она опять не решилась. Опять не смогла осуществить задуманное. Казалось бы, чего проще: пере-махнуть через перила. Но всё кто-то или что-то ей мешало. И она понима-ла, что причина-то в ней самой. Ведь и сейчас, когда на город опустилась ночь, река и мост никуда не девались, а людей, наоборот, стало намного меньше.
«Не подходите. Я умру легко. Уткнусь кутенком Господу в ладони» - Вспомнила она стихотворение из газеты, оставленной как-то одним из клиентов. Не так-то просто оказалось умереть!
Недели две уже она «мучилась», питалась объедками в столовой, а ночевала в сарае на пляже за рекой, где хранились лодки. Пооборвалась, подурнела. Никто бы не дал ей её тридцати лет.

Удручённая, она погрузилась в свои мысли. За что ей всё это?! Как светло и счастливо всё начиналось! Она была любимым ребёнком у своих родителей. Они в ней души не чаяли. Но когда ей исполнилось тринадцать лет, отец погиб. Пошёл сдавать кровь, а там ему по халатности медсестры, наоборот что-то ввели. Мать пристрастилась к спиртному, и вскоре её, ко-гда она в нетрезвом состоянии переходила улицу, сбил автомобиль. Насмерть. Оставшуюся без родных Ларису определили в детский дом.

Красивая, ухоженная и умная девочка сразу обратила на себя все-общее внимание. Не у всех, правда, чувства были добрые. И у педагогов, и у «контингента», познавшего изнанку жизни.
Однажды вечером группа старшеклассников затащила её в подвал и там гнусно надругалась. Когда, истерзанная, она пришла в школу, её ждал второй удар. Дежурным педагогом была сама директор. Старая дева, ни-когда не испытавшая внимания мужчин, она сразу обратила внимание на «новенькую» и прониклась к ней негативными чувствами. По контрасту с ней, некрасивой и не интересной внешне, девочка была миленькая и жен-ственная, обещала вырасти в красавицу.
- Так, Кононова! Допрыгалась, называется! А я знала, что этим всё закончится! Всё прихорашивалась да перед зеркалом вертелась! Ты – вред для нашей школы! Ты вызываешь дурные мысли! Такие, как ты, совраща-ют мужчин! Тебя надо гнать из школы!
Ребёнок замер, сжался, а взрослая тётя, понимая беззащитность ре-бёнка и свою власть над ней, продолжала изгаляться. Всех педагогов она крепко держала в своих руках и уверена была, что никто не решится что-то сказать против. Да и что, собственно, произошло?! Какая-то «побро-дяжка» (она оставшихся без родителей и без какой-либо защиты детей не считала чем-то значимым) лишилась невинности. Эка невидаль! Со всеми это когда-то происходит (правда с нею самой это до сих пор так и не про-изошло, не вызывала она ни у кого из мужчин никакого вожделения). Поднимать шум?! Ради чего?! Чтобы школу потом склоняли на всех уров-нях?! Обойдется девка! Сама виновата! Нечего было «высовываться»!
- Что мне с тобой делать? Отдать в колонию малолетних антиобще-ственных элементов?! Но там с тобой это будут делать каждый день. Кон-тингент такой испорченный! Как, собственно, и ты! Ладно, добрая я. Не буду. Пока. Иди, приведи себя в порядок. И чтоб я больше не слышала о тебе!

Проплакал ребёнок втихомолку, боясь кому-либо пожаловаться. Даже в медпункт не пошёл. Думал, забудется всё. Да где там!
Шпана поначалу затаилась в ожидании возможного «разбиратель-ства», но поскольку никакой реакции не последовало, решили продол-жить. Уж больно лаком был кусок! Только теперь они действовали осмот-рительнее. Ни самой девочке, ни её одежде повреждений они не причини-ли. Подкараулив, когда она дежурила по спальному помещению и оста-лась там одна, а все остальные ушли в столовую, эти негодяи проникли в помещение. Выставив дозорных, они, зажав её рот и держа за руки и за ноги, по очереди удовлетворили свою похоть. Помня угрозы директора, девочка никому о насилии не сказала. Но об этом между своими растре-звонили сами насильники. Появились новые желающие «попробовать». И как девочка ни старалась избегать уединения, избежать неизбежного было нельзя. К ней стали приходить «регулярно». Местная шпана поделилась «открывшимися возможностями» со своими сверстникам в городе. Те под-карауливали девочку в городе во время прогулки и прямо среди дня та-щили её в какую-нибудь подворотню, подвал или подъезд. Короче, она стала общим для всех источником удовольствия, познания запретного, но-вого. И девочки-одноклассницы знали об этом и (с осуждением или зави-стью?) хихикали: «Кононова всем даёт!».

Ранняя половая жизнь ускорила развитие девочки. Она приобрела пышные формы, расцвела, превратилась в девушку, даром, что ей испол-нилось всего пятнадцать лет, на неё обратили внимание взрослые мужчи-ны.
Первый на неё обратил внимание учитель физкультуры. Предложив задержаться после урока, он, молча, повалил её на маты и овладел ею, пригрозив: «Ты там не вздумай кому-либо рассказать!». Потом был учи-тель труда. Потом – учитель пения. Этот, похоже, её искренне любил или, по крайней мере, испытывал симпатию. Он научил её предохраняться от нежелательной беременности. Делал ей подарки. На «нём» она и «погоре-ла». Мужчина он был привлекательный, по нему «сохла» преподаватель математики. А он на неё не обращал никакого внимания. Она-то и высле-дила их, сообщила директору и та «застала» их в самый неподходящий момент. Гнев директора почему-то обрушился на бедную девочку, а не на взрослого мужчину:
- Тварь ты бессовестная! Тебе мало мальчишек, ты уже принялась совращать взрослых мужчин! В школе тебе не место!

Ларисе предложено было выбирать: или колония для трудновоспи-туемых подростков. Или, как не проявляющую способностей к учёбе, её направят учеником на подшефное предприятие. Выбирать не приходи-лось.
Лариса прекрасно успевала по всем предметам. Но чтобы её можно было отчислить из школы ей «натянули» тройки по всем предметам и со свидетельством об окончании восьми классов «выпустили» в большую жизнь.

Завод-шеф (ранее процветающее предприятие оборонной промыш-ленности) теперь без госзаказов влачил жалкое существование. Он и сво-им-то рабочим платил «копейки» и то далеко не регулярно. Чего уж гово-рить об учениках! Никто её ничему не учил. Заставляли таскать тяжёлые ящики с металлической стружкой да делать то, что не хотелось делать са-мим рабочим. Общежитие было грязным и ветхим, столовая никакая… А тут ещё шпана из школы и города не оставляла её своим вниманием. Лезли как тараканы в комнату по пожарным лестницам. Короче, хоть вешайся!

Тут-то ей и улыбнулось счастье (как она считала) в лице сутенера Сергея.
- Слушай! Иди ко мне работать! Будешь делать то же самое. Нет, не ящики таскать! Но публика будет солидная. Будешь жить в чистоте и уюте, красиво одеваться. Короче, жить.
 И она согласилась. И время, проведённое у Сергея, она вспомина-ет, как счастье. Он мог пошутить. Иногда делал подарки. У него, когда уж очень было невмоготу, можно было выпросить «отгул». Он разрешал чи-тать книги. Но его вскоре убили в бандитских разборках по переделу «рынка услуг».

Она с подругами досталась победителю, потом её неоднократно пе-редавали из рук в руки, и жизнь стала беспросветной. Книг читать не да-вали, в город не выпускали. В «свободное» время разрешали смотреть «видак», а подбор фильмов сводился к «профильной тематике», то есть к порнографии. Когда пыталась возражать, били.

Несколько месяцев назад хозяин принимал двух своих «корешей». Они для утехи выбрали Ларису, причём предохраняться не пожелали. Хо-зяин заявил, что «клиент всегда прав», тем более, если это относится к его «друзьям». А друзья были какие-то «смердящие», отталкивающие. И на последней медпроверке у неё обнаружили СПИД. Сообщил ей об этом сам же хозяин.
- Слышь! У тебя СПИД обнаружили. И работать у меня тебе боль-ше нельзя. Короче, канай на все четыре стороны. Прибить тебя, по идее надо, да рук марать не хочется. Сама подохнешь как-нибудь! Рот раскры-вать ты, уверен, не будешь. Небось, помнишь, как поступают с предателя-ми!

Она помнила. И до сих пор всё тело её холодело и начинало дро-жать при воспоминании. Как-то к ним в бордель доставили новую девуш-ку. Насильно. Работать здесь она не хотела и всё надеялась выйти из раб-ства. Одного из клиентов она уговорила сообщить о ней в правоохрани-тельные органы. Глупенькая! Она не знала, что верхушка этих органов ре-гулярно посещала «надурняк» их заведение. Они и сообщили хозяину о поступившем «сигнале».
Этот зараза собрал всех «девушек» в общем зале и устроил «пока-зательную казнь». «Неблагодарную» вывели в цетр комнаты, сообщили о её «преступлении», надавали по щекам, сорвали с неё одежду и поставили на четвереньки, после чего запустили в зал целую свору здоровенных и грязных кобелей… Интересно, где он, сволочь, собрал их столько! Потом охранники забили бедняжку ногами.

Нет, такой смерти себе Лариса не хотела. Она попыталась броситься под трамвай. Но женщина-вагоновожатый успела вовремя остановить трамвай.
Какие у неё были тогда глаза! Как она смотрела на Ларису!
- Ты обо мне подумала?! Как я-то дальше жила бы!
- Да, непорядочно так, - решила Лариса. И «облюбовала» высокий мост через реку. Тут никого не подведёшь. Но вот как-то до сих пор не по-лучалось.

В сарае для хранения лодок она залезла на верхний настил и попы-талась заснуть, но сон не приходил. Мысли теснились в голове и не давали расслабиться. А мысли всё о её никчёмной жизни: «Ну почему всё так гад-ко сложилось?! Чем она прогневила Бога? Дурно жила, но ведь не по доб-рой воле! Не смогла переломить ситуацию? – Но ведь не все сильные! По этой причине и умереть, как подобает, не может. Не берёт её Бог. Почему? Что ещё ей уготовано пережить?!

Она услышала, как внизу открылась дверь и кто-то вошёл. Не-сколько человек. Причём что-то или кого-то волокли. По попискиванию она поняла, что это женщина.
- Ну, так, милая! – начал кто-то насмешливым голосом. – Твой отец не посчитал нужным общаться с нами! Мы его должны наказать. Через те-бя. Пусть впредь будет покладистее. Мы сейчас втроем тебя… Но если бу-дешь вести себя спокойно, бить не будем. К тебе у нас претензий нет. Да-вай, раздевайся сама! Не хочешь? Ну, тогда приступайте! – Отдал он ко-му-то команду.
Внизу началась свалка, похотливые рыки мужчин и жалобные пис-ки девушки.
- Вот сволочи! И здесь не дают покоя! Не могли найти другого ме-ста для своих увеселений! – Зло подумала Лариса и попыталась закрыть уши руками.
Но раздавшийся снизу отчаянный крик (так кричит раненое живот-ное или птица) заставил её привскочить. Она вспомнила себя, растерзан-ную, в том подвале среди десятка двуногих скотов. Вся ненависть на неудавшуюся жизнь прорвалась в ней наружу, а внизу были объекты этой ненависти.

- Козлы вонючие! – это было то немногое, что было в её словах цензурного. Вслед за этим разъярённой фурией она свалилась сверху на насильников и стала кромсать их своими ногтями. Их было двое. Девушка, почти ребёнок, лежала истерзанная на земле. Лариса кромсала лица него-дяев, а те от неожиданности и от напора Ларисы стояли как истуканы и не пытались обороняться. А она всё била и била их, царапала и драла. Она мстила за свою поруганную жизнь, за все свои унижения, все беды. Насильники отступили от девушки и готовы были ретироваться, но тут спокойный и насмешливый голос третьего (главаря насильников) остано-вил Ларису.
- Тетя! Неужели Вы не понимаете, что на этом… эээ… празднике плоти Вы совершенно лишняя. Вы посмотрите на себя! Даже, простите, верблюд за мешок колючки не пожелает Вас… Тоже мне храбрый порт-няжка выискался тут!
Возмущение и ненависть, вроде бы схлынувшие, вновь закипели внутри Ларисы.
- Мразь! - выдохнула она и, выставив руки с растопыренными пальцами, двинулась на обидчика. Но почувствовав, как что-то острое во-шло ей в бок и прошлось по животу, стала оседать. Это повергло двух первых её жертв в панику.
- Мы на мокруху не подписывались! - завопил один.
- Канаем отсюда! – закричал другой. И они бросились вон из сарая. Чуть повременив и обойдя стороной лежащую на земле Ларису, следом за ними двинулся и их главарь.

Когда затихли их шаги и звук отъезжающего автомобиля, спасённая девушка, кутаясь в лохмотья своей одежды, подползла к Ларисе:
- Тетя, вы как?!
- Милая, беги, беги. Они могут возвратиться!
- А как же Вы?
- Я уже всё, а ты беги, беги!
- Спасибо, тебя!
- Тебе, милая, спасибо!
Девушка подумала, что Лариса уже бредит и в страхе попятилась. Но Лариса была ещё в сознании. Она на самом деле была благодарна этой незнакомой девушке. Ещё несколькими минутами раньше она готова была, более того, желала уйти из жизни сломленным существом. Сейчас она уходила из жизни воином, защитившим юную жизнь. Может у этой де-вушки, благодаря ей, Ларисе, жизнь сложится не так, как у неё. Она не по-боялась вступить в противоборство с тремя крепкими мужчинами и вышла победителем. Ей теперь не стыдно будет показаться «там» на глаза отцу и матери, не стыдно будет предстать перед Самим…
Она очень явственно увидела такое любимое лицо своего отца, грустную улыбку матери.
- Я иду к вам, мои дорогие! – Успела мысленно сказать им Лариса, и сознание её пресеклось.