Чтобы все как у людей

               

В целом Дина была довольна своей жизнью. Приняв за основу общечеловеческие
морали, она не сворачивала с пути нравственности и ответственности.
Были, конечно, и сбои в ее идеальной матрице – два неудавшихся брака. Как говорила мама: «Динка, кругом шестнадцать не бывает. Ты у меня девка видная, работящая – хорошо мы с отцом тебя воспитали. Но с мужиками тебе не везет». Действительно, не дотягивали мужчины до идеала ни Дины, ни ее родителей. «Безответственные прожектеры – без четкой жизненной позиции» – под такой общий шаблон подвели двух бывших мужей семья Дины.
Первый – в бизнес вдарился. Но ценности? Все моральные устои были задвинуты на последний план. Потребляй и властвуй – вот девиз уже бывшего первого супруга. Бррр...
Второй. Дина от воспоминаний поморщилась. Свободный художник. Вечно где-то мыслями летал. Беспомощен в обычной жизни, зато цитировал Шекспира на языке оригинала. На Динку смотрел с обожанием, а она и купилась. Думала – любовь. Все вместе преодолеют. Но и здесь, как и в первом браке, что-то пошло не так. В итоге не счастливая семейная жизнь, как планировала Дина, а развод. Не хотел свободный художник, чтобы все как у людей. На Бали звал Дину с детьми жить. А как же работа? Родители? Школа для детей в конце концов? И вообще, что подумают люди?
«И все же жизнь удалась», – как мантру для себя проговорила Дина, ныряя в свою
одинокую постель. Дети, ее милые подростки-крокодилы, уже уснули. За них она спокойна – воспитывает как надо. Работа – высокооплачиваемая, друзья – имеются, быт – налажен. Все в жизни расписано на целый год вперед. Учтены даже форс-мажоры, начиная от «а вдруг любовь нечаянно нагрянет» до «если начальство не даст отпуск в августе». Уютно укутавшись в одеяло, натянула очки и, с предвкушением полной удовлетворенности, взяла в руки книгу.
Но, не прочитав и страницы, поняла, что слишком много вопросов в ее голове, которые по итогу сложилось в следующее: «Не по-людски мои подруги живут, все-таки. Вечно в какие-то переделки вляпываются. «Из огня да в полымя» – это про них. Приходится постоянно их настраивать на правильный темп жизни. Конечно, девчонки мне  благодарны. Прислушиваются. Но почему тогда у меня после наших встреч щемит под сердцем? Какое-то облако зависти их поступкам? Откуда она?»
Дина решила, что подумает об этом завтра. Книга была отложена, свет потушен. Пришло время снов.

«Тюрина! Дина! Ну что сидим? На выход! Матвей Александрович просто так тебя вызывать не будет!».
Даже во сне Дина вздрогнула, как от удара током. Нина Яковлевна Либерзон. Учительница алгебры в старших классах и по совместительству самый большой страх в школе. Оглянувшись, она увидела себя среди одноклассников в классе. Запихнув все, что лежало на парте в портфель, десятиклассница, под строгим взглядом училки и любопытных одноклассников, на полусогнутых поплелась в кабинет к завучу.
Этого только не хватало. Дина была стандартным середнячком. Со всех сторон положительная — мамина радость, папина гордость. На доске почета не висела, но и детскую комнату милиции знала только по рассказам.
«Не накрашена, платье нужной длины, прическа соответствует возрасту и месту нахождения. Видимо, надо будет обсудить организационные моменты на выпускной вечер – поэтому и вызывают», – трезво рассудила Динка, разглядывая себя в зеркало, перед дверью в кабинет завуча школы.
– Матвей Александрович, вызывали? – девочка смело переступила дверь кабинета. Совесть ее была чиста.
– Да, Дина, проходи, – Матвей Александрович встал с кресла. Внезапно быстро и с
каким-то нажимом, подтолкнул ее к столу, где лежали две фотографии.
Две фотографии, на которых была запечатлена Дина.
Одну она помнила. Ну да, конечно – буквально на прошлой неделе их класс фотографировался на выпускную виньетку. Черно-белый кружочек, где она – с косичкой, серьезными глазами и четкой геометрией рта и бровей. «Вполне себе подходящая фото для данного случая», – посчитала Дина.
Когда же она перевела взгляд на вторую фотографию, то сначала даже не поверила своим глазам. Кружочек был цветной. И там была Дина, но какая! Ее волосы черничного цвета были собраны в высокий хвост, голова была кокетливо откинута чуть вверх, глаза прищурены, накрашенные губы улыбались насмешливой улыбкой. И одежда, которая была видна в этом маленьком кружочке, очень нежно подчеркивала тонкий изгиб шеи юной леди. Она была красива! Она видела себя такой, да! Каждое утро, когда собиралась в школу или вечером, кривляясь перед зеркалом. Но, чтобы так в школу? Ну или вообще – в люди? Боже упаси. Это недопустимо, когда ты выпячиваешься из толпы. Так не принято! Да, именно так ее учили родители. А старших надо слушаться.
Дина вопросительно посмотрела на Матвея Александровича и тут же отвела глаза – не смогла выдержать его слишком пронзительного взгляда. Завуч смотрел на реакцию от двух изображений, как-то слишком серьезно и глубоко – прям погружаясь в ее душу.
«Да что ж это такое, – Дина разволновалась, – что ему от меня надо и откуда у него мое такое фото?»
– Дина Тюрина, – наконец-то прервал молчание Матвей Александрович голосом, громче которого и невозможно было представить, – я тебя вызвал для того, чтобы ты сейчас определилась, какую из этих двух твоих фото на виньетку мы вставим. Черно-белую, как у людей? Или цветную – нестандартную? Только будь внимательна – времени мало.
Дина подняла взгляд на завуча. И в этот момент все встало на свои места. Матвей Александрович, который уже заполнил собой все пространство, задал вопрос ей не про виньетку.
Он задал ей вопрос – про ее дальнейшую жизнь.
– Эту, конечно эту. – Дина, не раздумывая ткнула пальцем в черно-белую фотографию.
… Все поплыло, завертелось, закружилось…

– Мааам, караул мы проспалииии!!! – орал ее старший сын не своим голосом.
С трудом подняв себя с постели, Динка почти на ощупь потопала в ванну.
– Ну проспали, орать-то зачем. Одеваемся, умываемся, выметаемся, – дав четкие указания детям, закрыла за собой дверь.
Сказать, что дети были в шоке – это не сказать ничего. Где их мать, которая за час встает, готовит им завтраки, будит их вовремя и провожает в школу? Переглянувшись, решили, что мать лучше не трогать и сделать так, как она и велела. Мало ли, что в голове у этих женщин.
Тем временем Дина никак не могла понять, почему именно этот сон ей снится уже не
первый раз. Каждая деталь данного сна ей была знакома. Сценарий не менялся никогда.
«А может что-то подобное было в жизни, но я не помню? Герои же все реальные… Я,
Либерзон, одноклассники, Матвей Александрович, – размышляла она, автоматически нанося макияж, – Ну нет, бред… просто сон.»
Тряхнув головой, Дина посмотрела на себя в зеркало. И застыла. Это не она. Где строгий взгляд и четкая геометрия лица? Из зеркала на нее смотрела девочка с цветной фотографии. Ее волосы черничного цвета были собраны в высокий хвост, голова была кокетливо откинута чуть вверх, глаза прищурены, накрашенные губы красной помадой, а не как обычно цвета нюд, улыбались насмешливой улыбкой. И одежда, очень нежно подчеркивала тонкий изгиб шеи прекрасной леди.
«Эту, – прошептала Дина, – я выбираю эту»