На грани ужаса

Разговор был тяжёлым для меня. Они знали все и зная, что я могу доверять, все равно было трудно открыть все правду. Уже скоро наступить волнительная поездка.  Я списалась с Анной, и она подтвердила, что мы едим, пора было идти.
На улице было холодно. Машина стояла под фонарём, её корпус поблёскивал от влаги. Анна ждала за рулём, её лицо было скрыто тенью.
Я сел внутрь, и машина мягко двинулась с места.
— Всё будет хорошо, — сказала Анна, взглянув на мое взволнованное лицо.
Я горько усмехнулся.
— Тяжело не переживать, я понимаю, что ничего страшного произойти не должно, но ехать в отделение полиции все равно страшно.
— Конечно, я понимаю, мы едим просто узнать информацию и все — спокойно ответила она.
Я посмотрела в окно. Город проносился мимо — мокрые улицы, редкие фигуры прохожих, огни, отражающиеся в лужах.
— Мне очень интересно, что мы узнаем, будет ли это как-то полезно?
Анна сжала руль.
— Сергей говорил, что у него много информации на Надежду. Я уверенна что нам поможет это.
Я нахмурился, не покидала доля сомнения.
— Ты уверена, что ему можно верить?
— Он меня позвал, а не тебя, — сказала она. — Он знает про Надежду больше, чем кто-либо. И он её недолюбливает, ему нет смысла сдавать нас.
— Это-то я поняла.
Анна бросила на меня короткий взгляд.
— Он знает, что её должны были посадить, но не посадили. Он видел, как она выходит сухой из воды из очень сложных дел. И если он захотел встретиться, значит, у него есть причина.
Я внутри понимала, что бы я не спросила Анна меня будет успокаивать. Но в груди было сильное ощущение тревоги, которое не могло успокоиться не от каких слов, но вопросы отвлекали меня от тяжелых мыслей.
— А если это ловушка?
Анна усмехнулась.
— Мы не настолько важны, чтобы делать ловушки и придумывать такие сложные схемы. Тем более мы не в розыске и не под подозрением. — Анна на секунду неуверенно замолчала и после продолжила. — Я надеюсь.
Полицейский участок вырос перед нами — мрачное здание, но очень красивое в стиле старинного барокко.
— Я ожидала увидеть совсем другое здание. — удивленно сказала я.
— Под гос. учреждения правительство часто выделяют старые здания, так же на балансе о государства исторические объекты. — предположила Анна, пытаясь рационально объяснить факт, который меня удивил. И звучал он вполне логично.
Анна резко остановилась рядом с главным входом, и нам пора было идти. Я пыталась собраться с мыслями и взять эмоции под контроль. Я двинулась в сторону главного входа.
Когда я вышла из машины, впервые смогла рассмотреть здание во всей его красе. Оно поражало необычной архитектурой: стены напоминали волнистую поверхность моря, будто кто-то застыл в процессе лепки, оставив этот нерукотворный хаос. Массивные окна овальной формы обрамлялись изящными коваными решётками, а колонны у входа выглядели, словно причудливые стволы деревьев, изогнутые и органичные. Всё это придавало зданию таинственный, почти гипнотический облик.
Я задержала взгляд на огромной двери с абстрактным орнаментом. Казалось, она впитывает чужие мысли, скрывая за собой целый мир, который нам предстояло увидеть.
— Красиво, правда? — Анна вышла из машины и посмотрела на фасад.
— Архитектура достаточно необычная, — подтвердила она, задумчиво осматривая здание.
Я молча кивнула и направилась к входу.
За стойкой нас встретил охранник — полный мужчина лет сорока. Его массивная фигура казалась ещё внушительнее в серой униформе. Взгляд был тяжёлым, изучающим, словно он пытался прочитать нас, прежде чем заговорить.
— Добрый день. «По какому вопросу?» —спросил он монотонным голосом.
— К Сергею Николаевичу. Он нас ждёт, — спокойно ответила Анна.
Охранник молча протянул руку.
— Ваши документы.
Мы синхронно достали паспорта. Он внимательно сверил фотографии с нашими лицами, задержавшись чуть дольше, чем хотелось бы. В какой-то момент мне показалось, что он не собирается нас пропускать. Но затем он резко отвёл взгляд, взял ручку и начал заполнять журнал.
— Ваши пропуска, — сказал он, протягивая нам карточки. — Вам во второй корпус. Пройдёте прямо, затем через дверь выйдете во внутренний двор. Там винтовая лестница — наверх и по коридору до конца.
Закончив, он снова опустился к своим бумагам, словно мы перестали существовать.
Мы пересекли узкий внутренний дворик, зажатый между двумя высокими стенами. Пространство было настолько ограниченным, что небо выглядело лишь узкой полоской над головой. Единственным элементом, выделяющимся на фоне серых каменных стен, была винтовая лестница из кованого железа. Её ажурные перила с замысловатыми узорами казались отголоском ушедшей эпохи.
— Эта лестница… словно из фильма, — тихо произнесла я, разглядывая её. Архитектура всегда завораживала меня, и здесь было что-то особенное.
— Да, — кивнула Анна. — Сейчас так уже не строят.
Поднимаясь, я чувствовала, как каждое движение будто тянет меня к чему-то неизбежному. Вскоре мы вошли в коридор, отделанный тёмным деревом. В конце виднелась дверь.
Анна шагнула первой, и я последовала за ней.
В кабинете нас встретил Сергей — мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с жёсткими чертами лица. Его глаза, выгоревшие от долгих часов работы, были проницательными, но скрывали усталость. Лоб изборождён морщинами, а форма сидела безупречно — отглаженная, строгая.
— Добрый день, — Сергей кивнул в их сторону, заметив, как мы отошли от стола с документами. — Вы, наверное, по делу Надежды?
Анна сразу кивнула. Я напряглась, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Молча, он подождал, пока Анна начнёт разговор.
— Да, мы пришли узнать, о Надежде и о девочке. — ответила она, пытаясь скрыть беспокойство в голосе.
Сергей откинулся на спинку стула и, задумчиво посмотрев в окно, заговорил:
— Насчёт девочки… Мы ничего нового не знаем. Когда-то было заявление о пропаже, но… через какое-то время она вернулась. Всё это дело было давно, уже много лет назад.
Я напряглась, не понимая, как реагировать на эту информацию.
— Но… как? — вырвался из него вопрос.
— Просто вернулась, — ответил Сергей — и никаких следов насилия. Всё, как будто ничего не случилось, следовательно дело закрыли. Но это самое не серьезное из того, что есть.
Я почувствовала, как его сердце пропускает удар. Неужели это был тот самый случай? Он взглянул на Анну, её лицо оставалось непроницаемым, но глаза выдавали страх. Собравшись с духом, я задала вопрос:
— А пропажа давно была? — дрожащим голосом спросила я, пытаясь скрывать волнение.
Сергей задумчиво посмотрел на меня, и быстро взглянул в свои бумаги, — около двух лет назад — вскоре ответил он.
— А что с Надеждой? — спросила Анна, не в силах скрывать настойчивость в голосе. Ты рассказывал про исчезновения ребенка, и что расскажешь подробнее.

Сергей посмотрел на Анну и меня, словно взвешивая, стоит ли рассказывать всё. Затем, вздохнув, он продолжил:
— Исчезновение соседа. Максим, шестнадцать лет. Обычный подросток, не состоял на учёте, не имел проблем с законом или поведением. В тот вечер он вышел из дома и просто исчез. Никаких следов, никаких свидетелей. Родные обратились в полицию, начались поиски, но всё оказалось безрезультатно.
Он замолчал, словно собираясь с мыслями, затем продолжил:
— В деле есть один странный момент. Один из соседей утверждал, что видел Максима накануне исчезновения. Он разговаривал с Надеждой у её дома. По словам свидетеля, разговор был напряжённым, будто в воздухе повисло что-то зловещее. Но больше всего мужчину насторожило состояние Надежды. Он описал её как необычно бледную, с пустым, отстранённым взглядом, будто её не было в себе. Казалось, она уговаривала Максима пойти с ней в сторону леса.
Анна с тревогой посмотрела на Сергея:
— Но, если её видели с ним в последний раз, почему не смогли доказать её причастность?
Сергей выдержал паузу, а затем, глядя нам прямо в глаза, тихо произнёс:
— Потому что у нас не было ничего. Ни улик, ни свидетелей, ни тела… до одного жуткого дня.
Он обвёл нас взглядом, будто проверяя, готовы ли мы услышать остальное.
— Через две недели после исчезновения в лесу, недалеко от реки, туристы наткнулись на разбросанные по земле останки. Всё было в крови. Тело… если это можно было назвать телом… было расчленено. Конечности разбросаны в хаотичном порядке, некоторые части исчезли полностью. Внутренности вывернуты, кости обнажены. Будто над ним издевались, разрывали, ломали.
Анна побледнела, а у меня пересохло во рту.
— Экспертиза подтвердила: это был Максим, — продолжил Сергей. — Но то, как его убили… Это не было похоже на нападение животного. Орудия убийства не нашли, но характер повреждений… — он покачал головой. — Такое ощущение, что его разрывали голыми руками.
Он протянул нам фотографию.
Я посмотрел и сразу же почувствовал, как внутри всё сжимается. На снимке — что-то, что когда-то было человеком. Кровавое месиво, серый лесной мох пропитан бурым, из тьмы торчат обглоданные кости. Голова… Она лежала отдельно, немного в стороне, глаза остекленели, губы застыли в немом крике.
Я резко отвёл взгляд. Анна вжалась в спинку стула, прикрыв рот рукой.
— А Надежда? — её голос дрогнул.
— На допросах вела себя спокойно. Ни страха, ни волнения. Холодная, отстранённая. Она заявила, что не имеет никакого отношения к исчезновению и ничего не знает. Мы проверили её алиби, но доказательств так и не нашли.
Сергей помолчал, давая нам осмыслить сказанное, затем продолжил:
— Однако это был не единственный случай. Спустя несколько лет, когда Надежда переехала в другой город, произошло ещё одно исчезновение. Пропала семилетняя девочка по имени Кира. Она возвращалась из школы, но домой так и не пришла.
Анна открыла было рот, но Сергей её опередил:
— Да. Именно Надежда подала заявление. Она утверждала, что видела, как девочка села в чёрную машину. Назвала марку, цвет, номерной знак… Но этот номер нигде не числился.
— А следы девочки? — едва слышно спросила Анна.
— Их не нашли. Ни следов борьбы, ни отпечатков обуви, ни оброненных вещей. Будто она исчезла в воздухе.
Он недолго помолчал, затем открыл файл перед собой и показал несколько фотографий. Он готов был уже продолжить следующий рассказ. Сергей вытянул руку со снимком женщины, но это была не та Надежда, которую мы знали. Это была совсем другая девушка, с неестественно бледным лицом и беспокойными глазами. На некоторых фотографиях она была в больничной одежде, а на других — с серыми, почти пустыми глазами, сидящая в психиатрической клинике.
— Мы знаем, что она лежала в клинике около 5 лет с наркозависимостью. Также успела отсидеть год за хранение наркотиков, и после адвокаты смогли доказать, что она не причастна, и вышла раньше. На нее часто заводились дела и сразу закрывались.
Сергей взглянул на меня с холодной настороженностью, затем снова заговорил, словно решив подвести их к какой-то важной, но ещё скрытой части дела.
— Есть ещё кое-что, — начал он, откладывая фотографии и открывая другую папку. — Мы не можем точно утверждать, но есть основания полагать, что Надежда связана с еще несколькими убийствами. Примерно три года назад были убиты два врача в одном из частных медицинских учреждений. Их нашли в ужасном состоянии. Имена этих врачей не разглашаются, но у нас есть свидетельства, что они когда-то работали с одной пациенткой, когда она еще лечилась в клинике.
Сергей оперировал фактами, но тревогу в его глазах трудно было скрыть.
Вот переработанный фрагмент с более логичной и реалистичной детализацией медицинского диагноза:
— Убийства были жестокими. Один из врачей был найден в… странном состоянии, — Сергей сделал паузу, словно подбирая слова. — Это было настолько необычно, что судмедэксперты долго не могли прийти к единому мнению. Осмотр показал, что в его теле осталось не более 10% крови, но при этом не было обширных ран, которые могли бы объяснить такую кровопотерю.
Я похолодела.
— То есть… он был почти полностью обескровлен?
Сергей кивнул.
— Официальный отчёт зафиксировал состояние, которое можно сравнить с острой гиповолемией четвёртой степени. При такой кровопотере человек умирает практически мгновенно, но самое странное — врачи не обнаружили следов массивного наружного кровотечения. Не было ни луж крови, ни пятен на одежде. Как будто кровь просто… исчезла.
Я почувствовала, как у меня пересохло в горле.
— Как это возможно?
— Именно этот вопрос и беспокоил нас больше всего, — Сергей посмотрел на меня пристально. — Мы проверили все возможные объяснения: редкие медицинские состояния, экзотические инфекции, даже воздействие токсинов. Но единственное, что удалось установить — кровь словно была выкачана из организма через мельчайшие капилляры. Теоретически, такое возможно при использовании сложного медицинского оборудования, но у нас нет ни одного доказательства, что его применяли.
Я почувствовала, как по коже пробежали мурашки.
— И это ещё не всё. Второй врач… исчез. Без следа. Как будто его никогда не существовало.
Тишина повисла в комнате, и я ощутила, как страх начинает сжимать меня ледяными пальцами.
Я почувствовала, как сердце замерло. Я не знала, что сказать. Это было слишком ужасно. Почему Надежда? Почему её имя связано с такими событиями? Мы многое о ней не знаем и это пугало еще больше.
— У нас были улики, — продолжал Сергей, его голос оставался ровным, но в нём чувствовалось напряжение. — Они указывали на её возможную причастность, но прямых доказательств не было. Мы допрашивали её, анализировали записи, но всё оказалось слишком запутанным. Она утверждала, что ничего не помнит.
Он сделал паузу, сдвинул папку с бумагами ближе и продолжил:
— Мы проверили её показания. Вот здесь начинается самое странное. По её словам, в последние дни перед исчезновением врачей она вообще не находилась в клинике. Но медицинские записи говорят обратное — за несколько дней до убийств она действительно была там, проходила стандартные обследования. А потом… все документы, связанные с её лечением, исчезли. Не только из архива клиники, но и из цифровых баз.
Я почувствовала, как холод разливается по груди.
— Как… исчезли? Их могли удалить?
— В том-то и дело, что нет, — Сергей хмуро посмотрел на меня. — Лог файлов в системе показывает, что документы даже не редактировали. Они просто пропали, будто их никогда не существовало. Мы отправляли запросы в лаборатории, в страховые компании — нигде нет информации о её лечении за этот период.
В висках застучало. Это казалось невозможным.
— Когда её нашли в последний раз… — Сергей замолчал, подбирая слова. — Она была другой.
Он сжал губы в тонкую линию, затем продолжил:
— Мы не могли понять, что с ней произошло. Поведение стало нестабильным: внезапные вспышки агрессии, дезориентация, бессвязные высказывания. Судебно-медицинская экспертиза показала, что она не находилась под воздействием наркотиков или психотропных веществ. Но при этом её нейропсихологические показатели не соответствовали норме — как у человека, перенёсшего тяжёлый эмоциональный или физиологический шок.
Сергей взглянул на нас пристально.
— И все улики, которые могли бы её связать с преступлениями, исчезли. Протоколы допросов, записи с камер, свидетельские показания — всё либо теряло юридическую силу, либо не выдерживало проверки. В итоге мы не смогли подтвердить её причастность, но слишком многое совпадало с моментами убийств.
Я молчала, ощущая, как внутри нарастает страх.
— А потом… — Сергей на секунду замолчал, словно взвешивая слова. — Она исчезла. Как будто её никогда не существовало. Ни следов, ни зацепок. И вот теперь… мы снова здесь, пытаясь найти хоть какую-то ниточку.
Он откинулся на спинку стула, устало потерев глаза.
— Это дело… не укладывается в нормальные рамки. Слишком много несостыковок, слишком много странных совпадений. Но главное — нет ни одного объяснения её исчезновению.
Я почувствовал, как мое дыхание стало тяжёлым мои мысли были слишком запутаны. Всё, что связывало его с этим делом, было покрыто мраком, и это мрак словно начал поглощать меня.
Вопросы о Надежде, о её исчезновении и странных обстоятельствах убийств — больше объясняло события случившейся со мной. И очень хотелось получить рациональных ответов, но их не было.
Я ощутила, как кровь отхлынула от моего лица. Я почувствовала, как воздух в комнате стал плотным, и голова наполнилась гулким эхом.
— Это… не может быть, — прошептала я. — это все слишком странно.
Сергей продолжил:
— Заявления о пропаже её снова не поступало, но мы всё ещё пытаемся понять, что случилось. Она — не первый случай в нашем отделе. Мы нашли её только потому, что её фото снова оказалось в одном из дел. После столько го времени тишины, мы снова нашли ее, но уже под другим именем.
В это время полицейский открыл ещё одну папку, показывая ещё несколько фотографий. На них была девушка, стоящая на фоне обрыва, и изображение с вечеринки, на которой она была. Я сразу узнала это место, в глазах промелькнул ужас мне оставалось только ждать, к чему это все ведет.
— Самое что странное, если проверять ее свежую информацию по новому имени, есть в базах только за последние 10 лет. — он остановился и вдохнул, как будто хотел еще что-то сказать. — Но по ее старому имени все так же нет информации, как и ранее, ее нет на уровне юридического поля.
Анна наклонилась вперёд, внимательно изучая фотографии. Я молчала, ощущая, как сердце сжалось от страха.
— А как вы получили последние фотографии? — узнав место на фото, как и я.
— К нам пришла жалоба от соседей дома, на тусовку, они сделали несколько фото, которые как раз отправили нам.
Эта информация звучало очень странно и прозаично. До этого она скрывалась столько времени и попала на какой-то мелочи. Я не могла до конца поверить, что Надежда так просто спалилась.
— И это все? — с недоумением спросила Анна.
— Каких-то нарушений мы не нашли, и максимум, что мы можем сделать это выписать штраф. Я согласен, что это событие не вписывается в прошлые дела совсем. Я сам очень удивлен, что мы узнали про нее именно так. — В его взгляде было много сомнений и очень задумчивый вид. В его лице читалось, что не мог больше ничего добавить.
— Может у вас есть информация о том, где она может быть сейчас? — спросил он с интересом.
Я очень хотела ответить и рассказать об увиденном. Я знала, что видела у обрыва. Я знала, что она была на вечеринке, и, возможно, именно там что-то произошло. Но я молчала и решила дать говорить только Анне. И конечно я не могла рассказать, о том, что произошло с девочкой. Боль в груди стала невыносимой. Я чувствовала, как страх охватывает меня. Мне приходилось с нетерпением ждать, что скажет Анна, очень хотелось, чтобы тишина и молчание прекратились. Резкий взгляд Сергея в мои глаза напугал меня, и я поняла, что мне приодеться начать говорить.
Вот скорректированный диалог с более литературной подачей, четким разделением реплик и без повторов:
— Я… я знаю, где она работает, — наконец выдавила я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Я видела её… на обрыве… и на вечеринке.
Сергей внимательно посмотрел на меня, но не торопился говорить. Он явно ждал подробностей, а я не знала, что ещё добавить. Внутри всё сжималось от страха, но молчать дальше было невозможно.
— О месте работы мы уже узнали, — наконец произнёс он. — Но обрыв и вечеринка… Ты видела там что-то важное? Любая деталь может помочь.
Я сглотнула, стараясь взять себя в руки.
— Надежда приехала к обрыву… Там её ждала женщина, я её не знаю. Между ними был конфликт… Они спорили, а потом… — голос сорвался, и я на мгновение замолчала, набираясь сил. — Потом девушка толкнула её вниз.
Сергей чуть подался вперёд, его взгляд стал напряжённым.
— Ты уверена? Ты видела это своими глазами?
Я кивнула, чувствуя, как пересохло в горле.
— Ты слышала, о чём они говорили?
— Почти ничего. Разобрала только пару фраз, остальное было неразборчиво.
Сергей нахмурился и на несколько секунд задумался, словно обдумывая мои слова.
— А после? Что было дальше?
— Ничего… — я покачала головой. — Девушка просто ушла.
Он тяжело вздохнул, переводя взгляд на Анну, но затем вновь вернулся ко мне.
— Ты ещё говорила про вечеринку. Что там произошло?
— Я видела её только издалека, — призналась я. — Она общалась с каким-то мужчиной. Я не знаю, кто он. Больше мне сказать нечего.
После этих слов я почувствовала облегчение. Я рассказала всё, что могла, не выдав ничего лишнего. Но поможет ли это Сергею — неясно.
— Спасибо, — кивнул он. — Информации немного, но, возможно, она даст нам хоть какую-то зацепку.
Анна тоже благодарно кивнула.
— Спасибо вам за помощь. Мы многое узнали.
Сергей встал и посмотрел на нас с каким-то странным выражением.
— Если узнаете что-то ещё… Или вдруг снова встретите Надежду — сразу сообщите. Я рад, что не один пытаюсь разобраться в этом деле.
Мы вышли из кабинета, и только тогда я осознала, как сильно сжала руки в кулаки. Воздух в коридоре показался свежим и свободным, но внутри всё ещё звучало эхо сказанного.
— Нам нужно поговорить, — сказала я Анне, когда мы оказались в коридоре и смотрели в окно на маленький дворик внизу — Нужно обсудить всё, что мы узнали.
— Я согласна, но нам необходимо покинуть полицию. — резко ответила Анна.
— Конечно. — согласилась я. — у нас будет время в машине.
В этот момент наш взгляд пересёкся с другим полицейским. Мужчина стоял у конца коридора, слегка наклонив голову и внимательно осматривая меня. Его глаза были холодными, и взгляд был полон подозрительности. Я почувствовала, как по моему телу пробежал холодок. Это было не случайное совпадение.
Полицейский взглянул прямо на меня, его взгляд оставался строгим и насторожённым. В этом взгляде была сила. Как будто он уже что-то знает…
Мы уже направлялись к выходу, как я услышала знакомый голос, я обернулась в его сторону и увидела Рому. Я была сильно удивлена; что он делает здесь? Я посмотрела на него, и он, встретившись со мной взглядом, слегка прищурился. Его рука быстро и решительно поднялась к лицу, и пальцы мягко коснулись губ, призывая к молчанию. Он был в странной смешной одежде, напоминающей мне бойскаута, я впервые увидела его в такой цветной рубашке, а рядом с ним была маленькая бабулька, которая была меньше Ромы в два раза. У нее был огромный походный рюкзак, из-за ее небольшого роста он выглядел еще больше. Они оба уставились в окно и о чем-то говорили. Я внимательно посмотрела в их сторону и недоумевала от увиденного, и в секунду я вспомнила про полицейского. Я оглянулась вокруг и его не было. Я уже собиралась уходить как резко завопил звук тревоги. Я повернулась снова в сторону Ромы и бабульки и их уже не было, проскользнула мысль, что это они все затеяли. Я замерла на несколько секунд, не зная куда двигаться дальше.
 Ко мне подбежала Анна и схватила меня за руки. — Пошли, ты слышала звук, пойдем быстрее. — после ее слов я побежала вслед за Анной.
Я выбежали из полицейского участка не понимая, что произошло, с чего вдруг закричала сирена? Мы быстро двинулись в сторону машины. У меня не выходило из головы, что Рома там делал? Я решила сразу ему написать, отправив сообщение я поняла, что оно не отправляется и пропал интернет. Я повернулась в сторону Анны.
— У тебя есть интернет? — спросила я.
— У меня нет, а у тебя?
— Не работает, а у тебя какой оператор?
— Водафон— ответила она.
— нет. У меня другой, я подумала, что может у него пропала сеть.
— возможно это какое-то общее отключение. — предположила Анна.
— Я хотела написать Роме и узнать, что он делал в полиции. — сказала я.
— Ты видела Рому? —  Удивленно спросила Анна.
— Да и после них закричала сирена.
— как-то странно это. — с недоумением ответила Анна. — Нам пора ехать. — закончила она.