Алкаш

-Вадим Владимирович, здравствуйте… Извините, что отвлекаю от работы… Вы не помните меня?
В кабинет заведующего учебной частью кафедры доцента Рощина заглянул уже немолодой, изрядно лысеющий мужчина в роговых очках с коричневым кожаным портфелем в руках.
-Я — Чернавский… Вениамин, если помните… Мы с вами когда-то вместе работали в 1-м Мединституте.
-Да-да… Кажется, узнал… Вениамин Владимирович?
-Вениамин Витальевич… С вашего позволения…
Рощин внимательно вглядывался в визитёра. Сказав, что узнал, он солгал… Из диалога ему были знакомы лишь фамилия и имя собеседника.
-Неужели так изменился человек? Просто не узнать… Старик какой-то… Впрочем, чему тут удивляться? Сколько лет прошло? 20-25? Господи, как же нас меняет время. Хотя, предпосылки для ранней старости у него были…
Подумал Вадим Владимирович… Но вслух сказал:
-Конечно, Вениамин Витальевич… Помню, присаживайтесь… С чем пожаловали?
-Да я, собственно, вот по какому вопросу… Сейчас пришёл к вам учиться на кафедру — сертификационный цикл. А куратор говорит, у меня длительный перерыв в стаже и теперь придётся проходить профессиональную переподготовку. А это гораздо дольше по времени обучения, да и стоимость его значительно выше. Что меня не слишком устраивает…
-Давайте ваши бумаги, Вениамин Витальевич… Я посмотрю…
Рощин стал листать копии документов. И в памяти тут же всплыли события многолетней давности…
Он — студент 3-го курса Мединститута, желающий пройти путь в избранной специальности с нуля, по ночам работал фельдшером в профильной клинике. Ночь через три… В одно из таких дежурств они и познакомились. Чернавский был на 4 года старше и учился в клинической ординатуре на кафедре, в клинике которой работал Рощин. В ту ночь они дежурили вместе. Чернавский, как врач, Рощин — как фельдшер палатного отделения.
Доктор зашёл в процедурный кабинет, где Вадим делал инъекции больным, соответственно, назначениям в историях болезней и, представившись, начальственным тоном потребовал ключи от процедурного шкафа с лекарствами.
-Добрый вечер, Вениамин Витальевич… Я — Вадим…
В свою очередь представился Рощин…
-Ключи? Пожалуйста…
Он протянул дежурному доктору требуемые ключи, наблюдая, что произойдёт дальше.
-А вы что стоите над Душой? Другого занятия нет? Идите, работайте… Я вас не задерживаю. Вечерний обход больных через час…
По всему было видно, что Чернавский нервничает. Он говорил отрывисто, словно бросая фразы на ветер, не глядя на фельдшера.
-Занятия есть… Но, поскольку, за ключи от шкафа ответственный я, мне надо знать, что вы возьмёте из него, чтобы завтра, в случае надобности, доложить старшей медсестре клиники на утренней пятиминутке.
-То есть вы считаете, что я должен, как мальчишка, отчитываться перед вами за свои действия дежурного врача? А если мне надо дать пациенту какой-либо препарат из этого шкафа, то я должен вам об этом докладывать?
-Вениамин Витальевич, отчитываться в своих действиях передо мной вы, безусловно, не должны. Но порядок есть порядок… Вы только пришли в клинику после окончания института, а я здесь третий год работаю. И порядок, не мной установленный, знаю… Кстати, у вас самого должны быть ключи от сейфа с сильнодействующими лекарствами. Вы получили их при передаче дежурства от прошлой смены?
Вместо ответа Чернавский, молча, вышел из кабинета, резко хлопнув дверью.
-Странный какой-то…
Подумал Рощин, пожав плечами… Но не придал серьёзного значения этому разговору. Хотя, отметил для себя, что Чернавский сейчас был слишком эмоционален. Обратил он также внимание и на то, что в момент разговора у дежурного врача дрожали руки, которые тот быстро убрал в карманы халата, едва заметил, что Вадим на них смотрит.
-Ладно… Может, показалось…
Однако, через час, после вечернего обхода больных, ситуация повторилась. На этот раз Рощину всё стало ясно, едва он вышел на минуту со шприцем в палату к лежачему пациенту. Идя обратно, Вадим заметил, как быстро шмыгнул в процедурный кабинет Чернавский…
-Что ему так нужно в процедурном шкафу?
То, что дежурный врач хочет залезть именно туда, он не сомневался и потому прибавил шагу. Открыв дверь в процедурную комнату, Рощин увидел Чернавского за компрометирующим занятием. Тот, воровато оглядываясь, выжимал дрожащими руками тампоны со спиртом, предназначенные для инъекций, в стеклянную мензурку.
-Что вы делаете, Вениамин Витальевич?
Лицо дежурного врача выражало испуг…
-Вы что, подсматривали за мной?
-Отнюдь… Это моё рабочее место, где я обязан находиться. К слову, ваше — в комнате дежурного врача этажом выше. По крайней мере, после вечернего обхода. Потому мне непонятно ваше присутствие здесь. Тем более, застав вас за таким занятием.
Чернавский густо покраснел… Былая спесь слетела с него моментально.
-Вадим, я вас очень прошу никому не говорить о том, что вы сейчас видели. Просто у меня делирий. Поймите правильно… Если сейчас не выпью — за последствия не отвечаю. Вы позволите?
И, не дожидаясь ответа, залпом осушил мензурку со спиртом.
-Ну дела…
Только и смог произнести Рощин… И, чуть помедлив, добавил:
-Вы бы хоть закусили… И, вообще, лечиться надо в таком случае…
-Да, нужно лечиться… Я понимаю… Только вот никак не решаюсь пойти к психиатру-наркологу. У меня мама — очень известный человек в медицинском мире Москвы. Не хочу её компрометировать. Это может отразиться на её карьере и, как следствие, на мне.
-Что же вы так и будете жить? Втихаря напиваться? Ведь сами же страдаете…
-Получается так… Во всяком случае пока… Но я вас ещё раз прошу никому ничего не рассказывать. Хорошо? А я уж найду как-нибудь выход из ситуации.
Рощин смотрел на дежурного врача с чувством жалости. Как смотрят на больного ребёнка… Конечно, он ни с кем не собирался делиться впечатлениями от увиденного.
-Ладно, Вениамин Витальевич, идите к себе… Не волнуйтесь, не расскажу…
Что происходило в дальнейшем в жизни дежурного доктора Вадим Владимирович не представлял. Знал только, что тот вскоре был отчислен из ординатуры то ли за плохую успеваемость, то ли ещё за что.
И вот сейчас Чернавский сидел перед ним на стуле, заискивающе глядя в глаза доценту, от которого зависело его будущее.
-Вениамин Витальевич, я ознакомился с вашими документами. К сожалению, ситуацию вашу решить непросто, поскольку дело тут не в изменении сроков обучения и не в цене вопроса. Как вы изволили выразиться… У вас имеется справка о том, что вы обучались много лет тому назад в клинической ординатуре на кафедре 1 ММИ в течение всего лишь 6 месяцев. В соответствии с другими документами, в дальнейшем, на протяжении последних 10 лет, дважды посещали курсы тематических усовершенствований по специальности. У вас очень большой  перерыв в стаже, как видно из трудовой книжки. Потому, если хотите возобновить работу врачом, вам следует, как минимум, закончить курс профессиональной переподготовки. Это занимает по времени 3 месяца. И, конечно, он стоит дороже, чем обычный курс.
-Вы шутите? У меня нет ни времени, ни желания обучаться столь длительное время, да ещё, вдобавок платить больше, чем могу себе позволить. Я так долго ждал этого. А вы не хотите войти в моё положение и по-человечески помочь…
Мужчина говорил горячо и сумбурно… Судя по слишком эмоциональной речи, с пагубной привычкой от так и не расстался.
-Увы, тогда ничем не смогу вам помочь... Правила обучения придумываю не я, уважаемый коллега.
Но того уже было не остановить…
-Вот, значит, как… Мало того, что вы когда-то настучали на меня руководству кафедры о пьянстве на дежурстве, так теперь ещё не хотите помочь? А меня, между прочим, после этого из ординатуры отчислили. По вашей милости…
Рощин удивлённо вскинул брови…
-Стоп, Вениамин Витальевич… Сроду подлостей не делал. Кто вам сказал, что вас отчислили по моей вине?
-Сам догадался…
-То есть тогда вы в первый и последний раз пили спирт на дежурстве в клинике? И больше никогда подобных казусов не было?
-Нет… Почему же… Было и потом…
-И никто вам больше замечаний на сей счёт не делал? И перегар после распития спирта никто не чувствовал? Ни больные, ни медсестры клиники?
Чернавский стушевался… Было видно, что ему очень хотелось отрицать очевидное. Но логика всё же брала своё…
-Да, вы правы… Могли, конечно, по запаху учуять и другие. И донести до руководства…
-А раз сами понимаете, что могли, зачем возводите напраслину и меня безапелляционно обвиняете?
-Извините… Я так понимаю, что дальнейший диалог продолжать бессмысленно… Что со мной церемониться? Я же — алкаш…
-Я всё вам сказал Вениамин Витальевич… Прощайте…
Чернавский встал со стула… Доценту показалось, что за полчаса беседы тот состарился ещё на несколько лет. Словно немощным стариком, шаркая ногами, выходил коллега за дверь.
-Прощайте, Вадим Владимирович… Не поминайте лихом…
Рощин кивнул в ответ… И вновь воскресил в памяти молодого врача, трясущимися руками выдавливающего из ватных тампонов по каплям в мензурку спирт, чтобы остановить делирий. Человека, загубившего свою жизнь пагубной привычкой к алкоголю.