Чертовщина

Чертовщина
К офтальмологу, как всегда, очередь. Потому что остался один хороший специалист, молодой врач да престарелая, восьмидесяти двух лет глуховатая женщина, из-за которой у моей знакомой теперь бельмо на глазу.
Мне сегодня попало в глаз горячее масло при жарке рыбы. Потому надо, чтобы врач посмотрел.
Рядом со мной у окна полностью слепой мужик. Нам ждать долго, мы пришли позже всех.
Спрашиваю:
-Ты почему ослеп?
Он повернул лицо и спокойно произнёс:
-Да воровал я… у покойников. Могилы разрывал, раздевал их.
-Да ты что?!
-А разве лучше, когда с живых обужу-одёжу сымают, кольца, серьги, убивают после, чтоб не рассказали? Я же на свой страх и риск прятался среди могил с вечера и быстренько разрывал пару свежих захоронений. Но, чаще всего, одну, до полуночи, потому что земля на кладбищах тяжёлая, глинистая.
Так и в тот раз было. Инструмент у меня надёжно был припрятан, на самых задах, туда и собаки боялись бегать. Никто не знал, где я обретаюсь.
В небе полная ясь, луна сияла, а мне и лучше, видней. Мужика богатого я копал: при дорогом костюме, перстень на правой руке, цепь мощная на шее. Жена его любила крепко, детей у них не было. Вот  и решила достойно его похоронить.
В моей работе было два момента-это когда бросаешь первую лопату земли в яму, и она весело ударяется о крышку гроба, и когда раскапываешь, и лопата ударяется в крышку. Особенное ощущение: будто спектакль окончен, но артистов просят на «бис». Интересно, когда открываешь крышку и думаешь, а вдруг живой. Я и разговаривал с покойниками, как с живыми.
Многих я знал, попадались и знакомые, соседи. Откроешь и скажешь:
-Ну, добрый вечер, дорогая соседка или сосед! Тебе уже ничего не надо, поделись со мной.
Того мужика я не знал лично. Раздел его, все поснимал, только трусы оставил. На что они мне? Не продашь, не оденешь. Красивый мужик, молодой, лет сорока пяти, жена ничего не пожалела: часы золотые ещё тикали, запонки золотые, цепочка в палец толщиной.
«Ну, извини, друг. Спасибо за все.» Собрался я уходить, всё честь по чести хотел сделать, как обычно: закрыть гробешник, закопать, венки положить на место. А он как вскочит, как сгрёб меня за голову и тянет на своё место.
 Нечестивый покойничек попался! Я его и так, и этак, я ведь то же неслабый был. Я уже и молил его. А он мычит и держит меня с бешеной силой. Еле я вырвался от него. Бегу, в кармане золото зажал. Вещи, конечно, там растерял. До ворот добежал, и всё, ослеп. Бреду, как попало, натыкаюсь на придорожные столбики, колени разбил. Слышу, машины шумят, сигналят мне. Кто-то кричит:
-Ты что, алкаш, совсем страх потерял? Куда под колёса лезешь?
-Да не алкаш я, -говорю, -слепой я!
Подвезли меня люди добрые до дому. Прилёг я отдохнуть, отдышаться, думал, успокоюсь, и зрение вернётся ко мне. Но, знать, нагрешил я крепко, что зрение не восстановилось.
Но ведь и доброе дело я сделал: мужик тот ожил и то же попёр домой. В трусах, конечно, но зато живой! Жена с перепугу чувств лишилась, в больницу обоих отправили. И вспомнил ведь мужик, что кто-то раздел его и золото поснимал. Искал меня, не чтобы золото забрать, а, чтобы спасибо сказать. Во как!
-А что же вы не объявились?
-Зачем? Будут осуждать, пальцем показывать, судить, рядить. В тюрьму посадят. А я ведь и так получил уже плату свою...