9. Спасение утопающих...

Цикл "Заметки эмигранта". Часть 9

Из больницы ушли с не подъёмными мыслями, не решаемыми проблемами и без малейших надежд на будущее.
Сын был бледен, как полотно, с характерными тёмными кругами под глазами, с трудом разговаривал, у него изменился голос и совершенно не было энергии. Но он начал просить, то несколько глотков сока, то кусочек хлеба.
Меня не покидали мысли о том , что я должна что-то делать. Но что? Что? Что???
Соседки и бывшие коллеги приносили адреса бабушек, которые лечили нетрадиционными методами. К некоторым из них мы свозили, но они все нам отказали.
-Здесь уже ничего нельзя сделать, деточка,- жалостливо говорили они.
Одна старушка выкатывала болезни куриными яйцами. Она вообще не ходила вокруг да около. Сказала нам не переводить понапрасну продукты, а лучше употребить их в пищу. Меня это привело в ужас и я запомнила это на всю жизнь. Даже яйца лучше сэкономить, чем попробовать спасти моего ребёнка... Так говорили люди... С этим надо было согласиться? Смириться? Каким-то образом вживить эту мысль в моё сознание?
Несколько раз я пыталась вызвать детского участкового врача на дом для осмотра сына. Мне было отказано.
-Что он будет к вам ходить? Вы в курсе, что вашему ребёнку нельзя принимать абсолютно никакие лекарства после химиотерапии? И что врач придёт, на вас смотреть?
-Ну, может быть хотя бы направление на анализ крови выпишет, узнать какие процессы в организме происходят.
-Вы диагноз свой читали ? Какие процессы? Вы хотите узнать насколько больше метастазов стало? Какой смысл, вы сами понимаете?-уверенным голосом чеканила работник регистратуры. Она не говорила, она вбивала гвозди в мою душу. Как те, и другие и предыдущие.
Все, все поставили крест...
Мой мозг не усваивал больше всю эту информацию. Больше не хотелось говорить с людьми, больше не хотелось их слышать. Да, да, больше не надо их слышать. У нас есть только мы. Остались только мы.
Тогда во мне снова включился неведомый, время от времени дремлющий, запасной арсенал сил, который пробуждался во мне всякий раз, когда всё было испробовано и я стояла перед тупиком, когда заканчивалась моя дорога и больше не к кому было бежать, некуда стучать, некого просить... Это был мой собственный природный электрошокер, который возвращал меня к жизни и заставлял двигаться всё вокруг. НЕ СМИРЕНИЕ!!! Сдаться, умереть, сойти с ума-это было бы слишком просто для меня. Не дождётесь. Ваши поезда будут ездить по другим рельсам!
Только в этот раз у меня были отняты все ресурсы: финансы, связи, люди... И сам мир ушёл из под ног.
У меня осталось только моё уставшее тело, измученная душа и истрёпанные мысли. Значит из этого слабого, но единственного ресурса, надо было найти какие-то силы...
Спать я не могла. Тысяча мыслей, которые рисовали мне страшные картины и ни одной позитивной, лишали меня сна напрочь. Хотя за несколько месяцев, проведенных в больнице, я привыкла не спать.
Когда все уснули, я подошла к кровати, на которой спал Дима. Лунный свет слегка освещал комнату. Сынок не почувствовал моего присутствия и крепко спал.
Я присела на колени перед кроватью. Я наверно сходила с ума...
Не знаю откуда мне пришло это в голову, я начала представлять, что проникаю в тело сына, пробиваю мембрану раковых клеток и заполняю это пространство здоровыми. Я мысленно останавливала деление плохих клеток и ускоряла деление здоровых. Я сидела часами, пока сон не брал верх над моим сознанием. Если это было сумасшествие, я была согласна, лишь бы это помогло. Об этом я никому рассказать не осмелилась, заранее предполагая реакцию. Теперь это была моя и только моя личная война, война матери со смертью. Больше я в этот бой никого не пущу.
Днём, когда я готовила еду, я молилась своими словами, как могла, над кастрюлями, сковородками и стаканами с чаем, соком, молоком... Любая пища должна была стать лекарством, волшебным лекарством и я ничего не хотела знать. Другие варианты не принимались.
Иногда суп варила по три часа. Вода кипела, я на неё смотрела и не понимала, что я должна делать дальше. Дети подсказывали, когда видели, что я замирала перед кастрюлей и долго стояла.
-Мама тебе надо бросить картошечку....
Так мы готовили вместе.
Я ездила в лес собирать травы. Каждую травушку я уговаривала отдать свою силушку на спасение моего сыночка.
Я их заваривала с любовью и молилась, это должен был стать целебный эликсир, которого свет не видывал. И снова наступала ночь и я снова сидела на коленях перед кроватью сына и разбивала злополучные клетки и метастазы...
Наверно я сошла с ума...
Один раз к нам зашла Татьяна, моя подруга и коллега по работе.
-Мне дали адрес одной бабушки, говорят очень сильная, в Андрусово живёт, под Симферополем.
-Какие бабушки ? Я уже столько их объездила и столько от них наслушалась. Не хочу, хватит с меня.
-Вот к этой поедь, к последней.-уговаривала Танюша.
Я неохотно взяла обрывок бумаги с адресом.
-Ну, что, Василий, давай ещё сюда съездим, что ли?- спросила я мужа не особо оптимистическим голосом .
-Как скажешь.
Василий был немногословен и задумчив.
Несмотря на осень, погоды стояли по-настоящему летние, солнечные и жаркие.
Возле ворот Зины Фёдоровны было много людей. Василий нёс сына на руках, потому что сам он ходить не мог.
При виде нас толпа замерла, все разговоры прекратились и это только подчеркнуло ужас нашей ситуации. Никто сюда не пришёл отметить счастливое событие. Несмотря на это, никто не предложил пройти без очереди с таким тяжёлым ребёнком. А сыну находится на солнце было категорически противопоказано.
Между застрявшей в недрах души сердобольностью людей и моим "неудобно", победило "да пошло оно всё!" И я зашла напрямую объяснить ситуацию и спросить, есть ли смысл ждать, потому что на солнце ждать нельзя.
В эту же минуту мы уже были в приёмной.
Зинаида Фёдоровна была добрая, милая бабушка, почти сказочная. Улыбка, жесты, мягкий голос и необыкновенно добрые глаза. Она осмотрела Диму и сказала, что будем бороться! Первый человек, который захотел бороться за жизнь моего ребёнка!
Велела нам приходить к ней каждый день. И без очереди! Никаких денег, подарков и любых прочих благодарностей за приём не примет. Сказала мягко, но как отрезала.
Она готовила сыну лекарства на травах, делала ночные молебны, дарила мёд с собственной пасеки и просила меня продолжать делать то, что я делаю.
И так мы дожили до долгожданных 5и лет.
На день рождения сына приехали все друзья, кто мог, подарили очень дорогие и красивые игрушки и окутали вниманием имениника.
Когда вечер был в разгаре, сынок сидел посреди комнаты и рассматривал свои подарки. Особенно его поразил подарок Татьяны, большой белый Мерседес кабриолет, у которого открывался капот, двери и багажник. И очень полюбился огромный плюшевый попугай, почти такой же по размеру , как сам именинник, подарок от крёстной.
-Мама, это мой последний день рождения?
Я едва не захлебнулась от давящих слёз.
-Почему ты так решил, сынок? Что за мысли у тебя?
-Я уже большой и всё понимаю. У меня никогда не было таких дорогих и красивых подарков от людей. Они прощаются со мной?
-Нет, что ты? Они хотят поддержать тебя. Все знают, что ты приболел. А близкие люди всегда друг друга поддерживают, как могут в таких ситуациях. Как раз таки, все мы хотим, чтобы ты выздоровел и играл со своими игрушками. А когда вырастешь, у тебя будет такая настоящая машина ! - уверено заключила я, не знаю почему.
Какой страшный итог ожидания пятилетия... Я ненавидела врачей и знала, что в медицину больше не вернусь. Я больше не хотела никого спасать. Мир рухнул под ногами и я его собирала по осколкам. Когда я заглядывала в свою душу, я видела чёрную кипящую лаву с оранжевыми прожилками, растекающуюся и заполняющую всё её пространство. Там больше ничего не было, ни желаний, ни любви к жизни, ни мечтаний, ни планов на будущее... Ничего...
И страшная, страшная мысль... Такая мысль наверно была только у матерей блокадного Ленинграда, когда умирал ребёнок и не было шансов спасти других детей, она поневоле думала "Почему этот? Он такой талантливый, умный, красивый... Почему он?"
И в моём сумасшедшем мозге возникла эта мысль "Если я должна потерять ребёнка, если мне суждено это пережить, почему этого, здорового, умного, способного, который сможет себя найти в этой жизни? И я опять останусь с больным... Разбитая, раздавленная, не способная больше бороться и что-то ему дать"...
Я смотрела на Оленьку и отгоняла эти мысли "Нет, нет, не должно быть никакого выбора, никакого торга с судьбой. Они должны жить оба! Слышишь, оба !!! И если нужно, я достучусь до небес, кто-то должен это услышать !" -Кричала я сама себе.
И вот бывает так, что кто-то может тебя отрезвить одной фразой...
Людмила, крёстная Димы, добрейшей души человек, тихонько подошла ко мне и говорит
-Тебе бы в церковь сходить.
-Какая церковь, кума, какая церковь!?? Он у меня забирает сына, что я должна у него просить ? Я уже всё испробовала, все пороги обила, все средства применила. Этот мир оглох и твой Бог тоже!- во мне всё клокотало, я рычала, как волчица, как будто моя бедная подруга была в чём-то виновата.
А она выслушала и невозмутимо продолжила
-Ну, вот видишь, всё ведь уже попробовала. Разве у тебя выбор есть? Осталось идти к Богу. Ты же не можешь последнюю возможность не опробовать. Иначе, ты не сможешь сказать "Я сделала всё". Нет, ещё не всё.
На раздумья, внутреннюю борьбу и уговоры самой себя времени не было. Его вообще оставалось мало, ничтожно мало...
Уже через день, я стояла перед главным храмом города Симферополя. Чуть живая, всё тело пробирала дрожь, руки тряслись и ноги подкашивались...
Как его просить? Как? Если Он Отец, Он что, сам не видит?
И пошла по ступенькам вверх, слёзы лились градом...
Продолжение следует...
25 02 2025

Фото из интернета