Опоздавшие на праздник жизни. Часть 5

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2025/02/25/857

Все персонажи выдуманы. Любые совпадения с реальными событиями и людьми случайны.

На улице Романтиков, в подвальном помещении под вывеской «Пункт приема бобровых и кроличьих шкур» соорудили подпольный киносалон. Старенькая плазменная панель и проигрыватель из Подземной Этланти, два десятка стульев и четыре скамьи, пыльный ковер, ограждающий «кинотеатр» от основного производства. Запах соответствовал вывеске, и исходил он от выделываемых шкурок.

Фрида подмигнула госпоже и постучала.

– Закрыто. До утра шкурки не принимаем, - пробурчал в дверное окошко старик, неприязненно глядя на дамочек.

– Разве мы похожи на убийц несчастных животных? – вкрадчиво спросила Фрида. – Мы эротоманы, сударь!

– Да что ты говоришь! – фыркнул дед, собираясь захлопнуть окошко.

– Цыганка Валенсия! – сказала Фрида и сложила пальцы в тайный знак.

– А, вы пришли посмотреть «Ужин декадентов или Демонический зять»! Проходите, травоядные.

Валька-билетерша носила темные парики и цыганские одежды. Развила в себе чутье на провокаторов и соглядатаев, и не продавала им билеты на запрещенные петушиные и собачьи бои, закрытые показы «клубнички». Фрида случайно познакомилась с «Цыганкой Валенсией» у книжного развала, где обе рассматривали учебник мужской анатомии с цветными картинками.

По скрипучей лестнице подруги спустились в помещение и заняли свои места, морща носики. Рядом с ними уселась нервная дамочка в брючном костюме, хлопчатобумажных перчатках и шляпке с вуалью. Она впервые пришла на закрытый показ. Чтобы преодолеть страх перед облавой полиции, женщина опустошила залпом бутылку джина. После чего смело подняла вуаль и принялась глазеть на мужиков, которые почему-то скучковались в одном конце зала, подальше от зрительниц.

– Закатай губу, милочка. На порнушку падки одни девственники и импотенты! – ехидно прокаркала семидесятилетняя бабка, протискиваясь между рядами стульев с  кружкой крепкого пива и кульком маринованного чеснока.

Фрида не удержалась и с присущим ей задором воскликнула:

– Не теряйте надежду на продолжение шоу, мать!

– Ой, да я уже гроб себе заказала! Пора откланяться зрителям и сойти со сцены, - в тон ей ответила старуха и принялась поедать чеснок, запивая его пенистым.

В кинозал тихо вошел импозантный мужчина лет пятидесяти в лиловом шарфе, который выдавал в нем патриота. Вид у него был благонравный, глаза честные, прическа аккуратная.

– Валенсия все же ошиблась и продала билет агенту, - испуганно пискнула нервная дама и ретировалась из подвала, на ходу сшибая стулья. Фрида ласково улыбнулась ему и похлопала по сидению, которое занимала эта трусиха. Мужчина улыбнулся ей в ответ и уселся рядом.

– Пусть сядет между нами! – потребовала Марго. – Я хочу его рассмотреть.

– Не надо меня рассматривать. Раздеваться не собираюсь, - отрезал мужчина.

– Сама разберусь, куда мне глядеть, - проворчала леди фон Тризи, вздернув острый подбородок.

– Похоже, я помешал даме с вуалью получить новые впечатления! Этот шарф я надел в память о Джулиано. Да и весна выдалась прохладной.

– Главное, что миндальные деревья отцвели, как надо, и дали завязь. Восхищаетесь Джулиано, сударь? – проворковала Фрида, строя ему глазки.

– Да. Меня зовут Никола. А вас?

– Фрида. Меня зовут Фрида, а госпожу – Маргарита. Джулиано выдал ей иммунитет от политических преследований. Поэтому мы тоже любим его.

– Выдача иммунитетов – сомнительное благодеяние. Как он мог предвидеть, кем станут люди с иммунитетами через годы?

– А лучше, если бы он был кровавым тираном?! – возмутилась Марго, переживая об обнулении своей брони.

– Я принимала участие в восстании, мальчик! – воскликнула шустрая бабуся. – У нашей диверсионной группы было 13 литров водки и 15 литров домашнего вина. Мы захватили телеграф и разослали телеграммы по всей стране, оповещающие о смене власти. А потом упились до поросячьего визга с перепуганными телеграфистами. Сами страшились того, что натворили. Оклемавшись через несколько дней, узнали, что Джулиано стал диктатором. Он выпустил указ о помиловании всех участников мятежа. В противном случае, нас пришлось бы казнить. А мы герои, мы свергли Хунту! Так что не говори о том, в чем не разбираешься. И не смотри порнушку, раз ты такой положительный.

– Все же есть разница между этим указом и иммунитетами, которые действуют бессрочно! – заспорил Никола, повернув голову к старушке.

Отогнув край ковра, в кинозал вошел крупный бородач с обритой головой. На его  футболке красовалась надпись «Верный солдат демократии». Кинопрокатчик подбоченился и заявил:

– Друзья мои, здесь не дискуссионный клуб! Прежде чем запустить киноленту, я должен осведомиться, нет ли среди вас детей моложе 21 года? Наш фильм насыщен откровенными сценами, полными животных страстей. Увидев такие непотребства, детишки начинают денно и нощно онанировать до одури и летального исхода от истощения юного организма, который ожидает военкомат! Да, мы нарушаем закон о распространении порнографии, но мы не убийцы детей! Лапочка, вам часом не пятнадцать? – обратился преступник к Маргарите с целью сделать ей комплимент.

– Издеваетесь над стареющей женщиной?! – окрысилась леди фон Тризи.

– Ой, простите. Я разрешаю вам смотреть этот грязный фильм!

Мужик включил проигрыватель и юркнул в соседнее помещение.

На экране показали банкетный зал в старинном особняке. За столом собрались декольтированные дамы, усыпанные драгоценностями, и мужчины во фраках. Во главе стола гордо восседала Агриппина Андреевна. Старуха внешне походила на боярыню Старицкую из эйзенштейновского фильма об Иване Грозном, а голос ей достался в наследство от Вия. Гостей развлекала группа чернокожих музыкантов в белоснежных костюмах. На каждого гостя приходились не менее трех бутылок с крепким алкоголем. А закуски красиво разложены на обнаженном теле юной девушки, которая лежала посередине стола. Декаденты курили, выпивали и склевывали пищу с девичьей кожи. Барыня купалась в грубой лести и ухмылялась так зловеще, словно снималась в хорроре, а не в порнографическом фильме.

– И снова мы собрались под кровом неподражаемой Агриппины Андреевны, дабы засвидетельствовать свое почтение столь блистательной персоне! – сладко пропел мужчина с золотыми запонками.

– Агриппина Андреевна с каждым часом становится все краше и моложе! Сами ангелы осеняют ее своими крылами! – с придыханием простонала рыжая кокетка в изумрудной парюре.

– Это ты пьянеешь, а не я молодею, душечка! – хищно ощерилась бабка. – Все равно мне по нраву речи твои медовые.

– Мудрость, красота, здоровье, широта взглядов и щедрость – это лишь малый список достоинств Агриппины Андреевны! Философский пароход увез самое лучшее из Советской России! Бриллиант чистейшей воды, сокровище императоров! – патетически воскликнул толстяк в пенсне.

– Большевики еще скатятся ко мне, - важно кивнула головой старуха.

– Чтобы удостоится милостивого взгляда нашей великолепной Агриппины Андреевны, я готов вот этими руками удавить самого Нерона! – проблеял тощий вертлявый прохвост с бегающими глазками.

– Что?! – возмутилось общество.

– Чтобы оценить мою остроту, необходимо быть образованным человеком. Агриппиной звали мать римского императора Нерона, - надменно пояснил этот неприятный тип.

Повинуясь жесту старухи, гости синхронно поднялись и спели гимн хозяйке дома под аккомпанемент саксофонов, гитар и барабанов, стараясь, чтобы их голоса звучали как можно искреннее.

– Что за черт? Где же разврат?! – прокатился ропот по «кинозалу».

– Погодите немного. Все будет, - вякнул «верный солдат демократии» из-за ковра.

– Никола, до того, как поседели, вы были брюнетом? – спросила Марго через голову Фриды.

– Да. А что?
 
– Тогда вы не подходите мне.

– Не подхожу? – округлил глаза Никола. Его брови до сих пор оставались темными. – Для чего не подхожу?

Кино решило не разочаровывать требовательных зрителей.

– Анастейша, у вас не найдется доброго слова для неотразимой Агриппины Андреевны? Пока мы пели, вы с недовольной миной рылись в своем сверкающем клатче. У вас так много денег, что вам некогда оторвать глаз от их подсчета и поздравить Агриппину Андреевну с очередной победой? – строго спросил вертлявый прохвост у молоденькой блондинки с невыразительным лицом.

– Что? Кого вы победили, Агриппина Андреевна? – вяло осведомилась эта чудачка. Вся в самоцветах, от макушки до туфель, а платье склеено из рваных колготок.

– Встаньте, когда говорю с вами, Анастейша! – рявкнула старуха.

Девица вскочила на ноги, как ошпаренная.

– На стул!

Анастейша покорно вскарабкалась на стул.

– Ваш непристойный вид оскорбляет меня! В курсе ли вы, что капрон не производят под солнцем? Знаете ли вы, что Подземная Этланти не поделилась с нами технологией производства капрона, а потому нам на фиг не нужен этот сраный капрон! Будем носить толстые детсадовские колготы назло чушкам подземным. Нет, вы не миндальная девица! Вы подземная шалава, презирающая родное королевство! – высокопарно провозгласила старуха и бухнула по столу дюжим кулаком в золотых кольцах.
 
Блондинка побелела от ужаса и спустилась на пол, несмело поглядывая на дверь.
 
– Сквозь богомерзкий капрон просвечивают ваши сосцы, Анастейша! – гневно прогремел толстяк, срывая бриллиантовое колье с девичьей шеи. – Вы подрываете устои своим нарядом!

– Ох, я мохнатую вижу! Что б мои глаза лопнули! Милочка, в другой раз либо побрейтесь, либо трусики наденьте, – посоветовала полная шатенка, вынимая сережки из ушей девы.

– Анастейша, с таким плоским пузиком обнажаться – значит, растлевать всех вокруг! – кокетливо проворковал подражатель Оскара Уайльда, разрезая золоченым когтем капрон, с целью достать большой розовый бриллиант из пупка девицы.
 
– Что торчит между твоих ягодиц, негодница?! – сердито проскрипел вертлявый прохвост. – Анальные пробки изобрели подземные жители с целью испоганить наши нравы, - добавил он, снимая бриллиантовые браслеты с запястий Анастейши.

– А меня раздражают ваши выпирающие ключицы, - сказал официант, вытаскивая пачку банкнот из клатча виноватой.

Блондинка вышла из ступора и заплакала.

– Милая Агриппина Андреевна, простите меня и прикажите своим миньонам вернуть мои драгоценности и деньги. Я не въехала в суть декадентского движения. Думала, чем оригинальнее себя проявишь, тем лучше. А вы оказались высоконравственными радетелями за Миндальное Королевство. Это мое первое прегрешение. Извините меня, я больше так не буду. Я уничтожу весь капрон в своем доме! Верните фамильные украшения, умоляю вас, добрая славная Агриппина Андреевна.

– Извинения принимаю. Я подарю тебе твою никчемную жизнь, вертихвостка. Проваливай из моего терема, пока цела, - голосом Вия прогудела старуха.

– Не изгоняйте меня из высокого общества! Я действительно раскаиваюсь, что начудила с этим капроном! В следующий раз приду в шерстяной кофте и суконной юбке до пола, - захныкала Анастейша. Чопорный официант принес ей черный пакет с прорезями для головы и рук, и девушка надела его.

– Не приходи. Ты обнищала, детка. Попрощайтесь с Анастейшей, друзья мои, - сказала бабка.

– Отчаливай, милочка, наша умница и красавица. С тобой было весело, но лучше сиди дома. Таскаться по вечеринкам – дорогое удовольствие! – заявили гости, любуясь своей добычей.

Сгорбившись, неудачливая декадентка двинулась к выходу.

– Гоните мою долю, господа хорошие! – прогремела старуха.

Гости вздрогнули от звука ее голоса и, как по команде, подорвались со своих мест. Отдали Агриппине Андреевне драгоценности Анастейши, моля Бога, чтобы не оказаться на ее месте. Поскольку у толстяка встал на наготу проказницы, он отдал Агриппине Андреевны свое обручальное кольцо, часы и украшения жены. От моралистов лучше откупиться. Мужчинка с маленькими глазками положил перед грозной старухой золотые запонки, прикрывая ширинку портфелем. Все же досталось Анастейше по заслугам - скольких кавалеров подвела!

– Стоять, голубка моя ощипанная! – пророкотал мужской бас за дверью. Анастейша уже успела взяться за ручку, и тяжелая створка поехала вперед, увлекая ее за собой. Девушка упала на четвереньки и в такой пикантной позе предстала перед сумрачным брюнетом в сером цилиндре и широком серебристом плаще на голое тело. Мужик был высоким, мускулистым и загорелым. Блестящие волосы рассыпались по его широким плечищам. Облик этого типа дышал демоническим магнетизмом.

– Не переступайте порог этого дома, сударь, - всхлипнула Анастейша.

– Главное не деньги, а внимание. Хочешь вернуться в общество этих лиходеев?

Блондинка кивнула головой. Мужчина похабно ухмыльнулся:

– Тогда тебе придется взять кое-что в рот, Анастейша. Ну и имечко! Всю жизнь мечтал о неуклюжей бабе, которую обчистили миньоны моей дражайшей тещи!

– Спасибо, я уже сыта. Наелась до отвала декадентской бандой. Прощайте. Из-за своей пошлости и грубости вы лишились возможности стать моим возлюбленным. Оставайтесь в собственности дочери Агриппины Андреевны.

– Не беспокойся, мышка моя. Супруга куда-то запропастилась. Не удивлюсь, если она на материке собирает под свои знамена коммуняк. А мы будем здесь как-то перебиваться. Пойдем в мою Красную Комнату, Анастейша! А гости подождут!

– Нет! Я за свой грех расплатилась сполна, Серый Человечек! – гордо отвечала девица, чеканя шаг по мраморному крыльцу. К сожалению, выправка не помогла, и она снова растянулась у ног «Мистера Дарси» своей мечты.

– Да ты же никуда не хочешь уходить, лицемерка! Что, в манде зачесалось?! – разразился адским хохотом порочный мужик. Он разорвал целлофан на ее спине вместе с капроном. Слюна зятя плюхнулась на покрывшуюся пупырышками девичью кожу.

От ужаса Анастейша снова встала на четвереньки и проворно преодолела лестницу по-собачьи. Из ее попки торчал пышный хвост. А в парке она завыла, аки волчица.

– Ну, теперь у нее и дом отберут за звериные повадки, - вздохнул зять Агриппины Андреевны. – Придется в Красной Комнате построить будку для этой крали.

Брюнет решительно вошел в холл. Смеясь, он отбивал молотком фаллосы и носы у мраморных статуй по дороге в банкетный зал, собирал гармошкой ковры и выбивал подносы из рук официантов. А охранников замораживал своим смрадным дыханием, чтобы они не мешали ему куражиться.

– Ты посмел явиться без приглашения, осквернитель! – рявкнула Агриппина Андреевна. Непонятно, кто из них был более демоническим – теща или зять.

– Я вообще-то родня. А эта баба разлеглась на столе для меня? Сейчас как вдую ей! – провозгласил маньяк и навалился на девушку, превращенную в раздаточное блюдо.

– Эй, веди себя прилично! Ты огорчаешь Агриппину Андреевну и нас без закуски оставляешь! Не можем же мы кушать с потной кожи недевственницы - возроптали гости, размахивая кулаками и кусками мяса.

– Прекратить безобразие! – ярилась старуха. – Не превращай мой дом в бордель! Ты изменяешь моей дочери, скотина!

– Какой дочери?! – насмешливо поинтересовался охальник.

– Ну, той дочери!

– Назови мне имя этой дочери! У тебя вообще их сколько? Которая из них гоняет белых на материке в пользу красных и наоборот?

– Не твое дело! Внутренние дела моей семьи никого не касаются! – орала бабка с удивительной гримасой на отталкивающем лице. – И если ты забыл, как зовут твою жену, я не открою тебе ее имени. Это тайна!

– А может, я вообще не женат? Не потому ли ты не зовешь меня в гости, старая разбойница? В таком случае я буду делать, что пожелаю! Возьму и засалю всех твоих миньонов!

– У тебя ничего не выйдет, ничтожный! Нас слишком много! Даже если мы не будем сопротивляться, потенции на всех не хватит! – съехидничал вертлявый прохвост.

Официант протиснулся между зятем-демоном и промежностью девушки, разложенной на столе. Он прикрыл своей грудью ее женскую щель с целью не дать коитусу случиться. От волнения негры в белых костюмах замерли на месте и перестали исполнять джаз.

– Вы, прихлебатели моей тещи, не знаете, на какую крайность я пошел из-за этого нечестивого семейства! В Европе я предался сатанизму и без остатка растворился в Мятежном Ангеле Божьем! Уж теперь-то я покараю Агриппину Андреевну и ее лизоблюдов!

Теща со смехом прокаркала:

– Да не боюсь я твоего дурачка рогатого! Местные священники стоят за меня горой! На этом острове коммунизм не победил, а посему бойся попов, шалопут оборзевший! Например, они могут посадить тебя в тюрьму за оскорбление чувств верующих. Погляди на моих миньонов! Все они под Богом ходят и на новые храмы жертвуют!

– Но я принадлежу Люциферу, любимчику самого Бога! Как служители этого самого бога могут посадить меня?! – взревел богоотступник, дико озираясь. На самодовольных лицах миньонов расцвели надменные ухмылки. Кое-кто не постеснялся показать ему непристойный жест.

– Да запросто! Прямо сейчас и посадят! Официант! Подай телефонный аппарат! – приказала Агриппина Андреевна. Она с глумливой миной наблюдала за расхристанным безумцем, который метался по банкетному залу.

– Что за попку держишься, зятюшка? Скоро зеки вдуют тебе! Станешь широким, как центральные ворота городского рынка, - съязвил толстяк в пенсне.

– Кукарекать умеешь? Скоро пригодится это умение! Да, и просверли в своей ложке дырку, - посоветовал мужичок без золотых запонок.

Зять Агриппины Андреевны навис над этими двумя, каждого из них чмокнул в макушку. Гостей передернуло от неожиданной ласки, словно его уже опустили.

– Вот вы какие, да? Радуетесь чужой беде, стремитесь захапать как можно больше! А не боитесь, что я первым вызову силовиков?

– Силовики не приедут сюда. Мы не делаем ничего плохого, культурно отдыхаем. Даже темнокожих обезьян больше уважаем, чем принято на Западе, - сказала дама в изумрудной парюре. Правда, свои украшения она проглотила в туалете из-за капроновых чулок. Когда она надевала их сегодня вечером, капрон еще не считался символом предательства родины. А сейчас из-за неправильного белья можно лишиться изумрудных безделушек.

Тип в плаще злобно осклабился и щелкнул пальцами. Потухли свечи и лампочки Ильича в хрустальной люстре. Порыв ветра распахнул окна, и сотни черных птиц влетели в банкетный зал. Господа декаденты и обслуживающий персонал окаменели.

Зять потер ладони и расхохотался. Теща замерла с телефонной трубкой у уха, в мясистой мочке которого ослепительно сверкали индийские рубины. Смутьян снял кружевной чепец с ее головы и натянул на свою маковку, присел на корточки, поднатужился и выпустил из себя каких-то бледных зубастых существ с зачатками крыльев. Создания залезли на стол и выстроились в две шеренги напротив гостей, держа свои органы наготове.

– Сыновья мои, онанисты родненькие, не жалейте малафьи для подлого люда! - устало пробасил зятюшка, с трудом поднимаясь с пола.

Непристойное действо с участием этих существ не показали, из-за чего терпение зрителей лопнуло. Камера последовала за зятюшкой. Он разгуливал с телефонным аппаратом в дальнем конце зала. Позвонил в силовые ведомства, налоговую инспекцию, службу контроля за оборотом наркотиков и общество защиты детей от информации. Вот что он говорил государевым людям:

– Все мы в детстве равнялись на них и восхищались талантами этих богатых и знаменитых лиц! А они на даче тещи так отжигают, что глаза у порядочного человека могут вытечь. Завезла-таки хлыстовство на наш остров, зараза! Мало того, что гости напились и предались свальному греху. У них, похоже, были и однополые контакты. Страшась применения статьи о клевете, я не буду утверждать, что своими очами узрел это непотребство. Семенем облиты с головы до ног не только дамы, но и кавалеры, выводы делайте сами. Больно смотреть на фамильные украшения из лучших ювелирных домов Европы, испоганенные этим самым! Да они и целомудрие скотов не пощадили бы! Приезжайте скорее, пока хлысты одурманены наркотиками и изнурены развратом! Спасите деньги и невинные драгоценности от распутных братьев и сестер Агриппины Андреевны!

Когда силовики и налоговые инспекторы приехали, сыны зятюшки уже испарились, а обгадившие весь зал вороны улетели. С застывших на своих местах гостей и хозяйки стекала жиденькая кашка, имитирующая следы разврата. Разумеется, всех оформили. Дав показания, демон-зять затащил на аркане в подвал бегающую по саду Анастейшу и наконец-то предался с ней любви с применением плети и зажимов для пальцев. Но измученные нудным кино, зрители «верного солдаты демократии» уже покинули свои места и приготовились мстить за испорченный вечер. Бойкая старушка сварила на электрической плитке жидкую манную кашу.

– Ты что нам обещал?! За что бабки содрал?! Разве можно считать порнографией эту бредятину?! – галдела недовольная толпа, пропуская престарелую революционерку с кастрюлькой.

– Пощадите меня! – захныкал владелец подпольного киносалона. Мужики повалили его на пол, Марго ухватила за мужскую выпуклость. – Этот фильм не имеет никакой морали, не учит светлому, доброму, вечному. Я согласен, что это скорее эротический фильм, нежели порнографический. А-яй! Полегче, дамочка! Полуголые тела показали? Показали! А половой акт в конце? Да, эту сцену прикрыли облачком, но секс все же присутствует, а посему вы несправедливы ко мне!

– Боже мой, неужели показанной пошлости им мало! - удивился Никола. – Если бы я не встретил вас, Фрида, то пожалел бы, что явился сюда!

– Я тоже! – просияла компаньонка Марго.

– Вы будете смеяться, я не знал, где еще можно познакомиться с дамой. Поэтому пошел на крайность – посетил подпольный киносалон. Знакомые свели с ушлой Валькой-билетершей. Лишь бы на работе не узнали об этом походе в кино!

Пока они шептались в сторонке, эротоманы облили нелегального кинопрокатчика манной кашей, обдали презрением и начали расходиться.

– Пойдемте домой, Фрида, - сказала Маргарита, зевая. – Так я и знала, что мы истратим вечер на чепуху. О чем был этот глупый фильм?

– О том, как важно первому натравить службы на врагов своих, - скромно пояснил Никола. – Не понимаю одного. Зачем приплетать русских к такой сугубо местечковой истории? При Хунте всякое бывало…

– Мой муж возглавлял службу по охране первых лиц государства в период правления Золотых Генералов. Хороший был мужик, - вздохнула леди фон Тризи.

– Как странно, что вы получили от лидера повстанцев иммунитет! Авантюра Джулиано была разыграна, как по нотам. За это я не люблю политику – это путь предательства и обмана.

– Вы издеваетесь, Никола? Мой Лев честно умер за день до восстания! – возмутилась Марго.

На темных улицах щебетали птицы, и шелестела юная листва. Легкий ветерок раскачивал ветки деревьев, отбрасывающих длинные тени на влажный асфальт. Ночь потушила в большинстве окон свет. Всю дорогу до дома Фрида набиралась храбрости сказать госпоже, что ей придется ночевать одной. У подъезда она не выдержала и взглядом попросила помощи у товарища.

– Мы хотим пройтись по набережной Лигонди. Вдвоем. А вам желаем спокойной ночи и приятных снов, леди, - твердо сказал Никола.

На лице Марго отразилось такое изумление, как если бы Джулиано воскрес из мертвых и пришел отбирать у нее иммунитет.

– Куда вы хотите прогуляться?! Почему вдвоем?! Это моя подруга! – закудахтала она придушенным голосом.

– Вы можете обойтись без нее ненадолго? Когда еще выпадет выходной в такую хорошую погоду.

– Простите, госпожа, но я так давно ни с кем не общалась, кроме вас. Идите домой, Пусси голодная, - виновато опустив глаза, проговорила Фрида.

– Ну и прекрасно, голубушка, я припомню вам эту… эту, гм, измену! – пригрозила рыжеволосая, громко хлопая дверью. Никола и компаньонка недоуменно переглянулись, а затем как ни в чем ни бывало пошли гулять.

Фотография из свободного доступа в интернете.

Продолжение следует http://proza.ru/2025/03/01/1744