Лесное озеро

Утро упало в сонную пустоту лощины. На деревянной веранде лежали двое в креслах-качалках — дедушка в мешковатом костюме-двойке и бабушка в вязаной белой накидке.

— Утро. — Повернёт дедушка голову к собеседнице.
— Утро.

Чуть поодаль от веранды мерно качалась чёрная в утреннем полумраке озёрная вода. Пожилая пара только вчера въехала в приобретённый домик. Климатическая зона умеренная, но было тепло: метеорологическая весна. Домик скромный: два этажа, деревянные сваи, кухня, три комнаты и небольшой участок в пологой долине.

Ни души вокруг.

— Я не выспалась, — заявит бабушка. — Расскажи мне что-нибудь.
— Хорошо, золотце, — откликнется дедушка, поправляя крестик под сизой рубашкой, — слушай внимательно…

“Давным-давно, там, где сейчас современный Неаполь, наши пращуры возвели город настоящих мастеров — светлых, любящих, талантливых… и гордых. Город обогнал своё время: в нём не было места преступлениям, жители работали усердно, с самоотдачей и верой в прекрасное завтра. Место было настоящей утопией, и регулярные ярмарки собирали урожай из переселенцев, которые, раз повидав тамошнюю гармонию, оставались в ней навсегда. Был лишь один тревожащий недостаток у города — построен он был возле вулкана…”

— Ты догадываешься, что это за город? — Прерывается дедушка, обратившись к бабушке.
— Это Помпеи. — Ответит бабушка, довольно улыбнувшись.

“Верно. Зодчими города было решено испытать терпение Господа, в них взыграла гордыня. В один трагический день, в одночасье, город Помпеи был погребён под вулканическим пеплом, повторяя судьбу Содома. Тысячи невинных погибли и остались в неслучившемся счастье навсегда…”

— Мне холодно, — вдруг прервёт поток истории бабушка и закашляется. — Принеси, пожалуйста, плед.
— Одна нога здесь, другая там,  — дедушка поднимется с кресла-качалки, кряхтя, и направится на второй этаж…

Со второго этажа, пусть и не очень высокого в сравнении с небоскрёбами мегаполисов, открывался потрясающий вид на озёрную долину. Дедушка прошёл мимо кухни, полной двухмесячного запаса самой простой еды, и поднялся по лестнице наверх. Старость ещё не укусила его, несмотря на солидный возраст, и ревматизм в коленях едва давал о себе знать.

В спальной комнате дедушка захватит плед и, по привычке, сопровождающей его всю профессиональную жизнь, сверится с индексами — Доу Джонс, Вайкофф, индекс биржи Уолл Стрит — проверит открытые позиции на спотовой торговле, закроет парочку из них… Дедушка — именитый трейдер, в своё время проигравший войну с Уорреном Баффеттом за узнаваемость. Косатка рыночного океана — его прозвище. Его жизнь — риск в режиме двадцать четыре на семь, манипуляции рынком, от которых теряют сбережения миллионы людей, встречи с инфлюенсерами, финансовыми консультантами, политиками…

А также бабушка. С ней они с самого совершеннолетия прошли весь земной путь. Её путь подошёл к концу — лимфома четвёртой стадии. Домик у озера в лесу — её последнее желание, и дедушка, две трети жизни не находивший времени на семью, исполнил его.

Держа подмышкой плед, дедушка отвлечётся от индексов и графиков и выйдет на минутку на балкон. Потрясающий вид исландской лесной поймы предстанет перед его взглядом, и ветерок погладит редкие седые волосы. В чёрной воде то тут, то там возникают круги — видимо, рыбки стремятся наверх, чтобы глотнуть воздуха.

Насладившись видом озера, дедушка спустится к бабушке с пледом. Обнаружит её уснувшей: кресло-качалка мерно, как на волнах, колышет её маленькое тельце. Дедушка опустит ладонь на её макушку и аккуратно погладит.

Индексы, графики — пусть весь мир подождёт.

Дедушка укроет бабушку пледом и приземлится рядом на своё кресло-качалку.

— Мне жарко, — вдруг сквозь сон проговорит бабушка.

Солнце поднимется над кратером поймы спящего исландского вулкана, и вода озера утратит черноту, став голубой, как на курорте. Дедушка засыпает.

Просыпается вулкан.