Ушедшие в небо

«Что-то с памятью моей стало:
все, что было не со мной, помню».
/Роберт Рождественский/


Давно ушёл в историю ХХ век, ушёл вместе с жизнью наших предков. Но судьбы  родных людей навсегда остаются записанными в  нашей родовой памяти. Их полученный опыт, ошибки, достижения и духовный мир передаются и воспроизводятся сквозь поколения.
Книгу жизни переписать нельзя. Генетическую память вытравить невозможно. Она будет напоминать о себе вновь и вновь, защищая от ошибок, формируя как судьбу отдельного человека, так и историческую культуру народа в целом.
 

АЛЕКСЕЙ

Пензенский край оказался не только в самой гуще последовавших событий гражданской войны, но и местом, где разжёгся фитиль этих событий чехословацким мятежом 29 мая 1918 года.

Взросление АЛЕКСЕЯ АЛЯМОВСКОГО, КОТОРОГО ДОМАШНИЕ ЗВАЛИ ЛЁНЯ, проходило в Наровчате, в атмосфере постоянной борьбы взрослых за выживание: одни гибли, защищая нажитое, другие - конфисковывая его; умирали от голода, от эпидемий, от холода зимой; родные люди отрекались друг от друга, оказавшись по разные стороны баррикад; исчезали, порой, бесследно целыми семьями.

В  тринадцать лет Лёня, потеряв отца и вмиг повзрослев, понял, что теперь он, как единственный мужчина,  несёт ответственность за свою большую «женскую» семью: маму и пятерых сестрёнок.

*

Родился Алексей Алямовский в Наровчате в 1909 году.

Мама, АННА АЛЕКСАНДРОВНА ТЕРЁХИНА, внучка пензенского писаря МИХАИЛА ЕГОРОВИЧА ТЕРЁХИНА, выросла в окружении интеллигенции этого уездного города.
Её крёстными родителями были бабушка известнейшего архивиста, собирателя древлеславянских книг, основателя Древлехранилища Пушкинского дома в Санкт Петербурге Владимира Ивановича Малышева и  отца известного в 20-е годы писателя Н. Степного (Афиногенова). А родной дядя Анны известен был уже во время её рождения: ТЕРЁХИН ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ, преподаватель искусств, краевед, возглавлял первые археологические работы в Пензенском крае, а позднее стал директором краеведческого музея при Пензенском художественном училище им. Селивёрстова. Именно археологические, палеонтологические, этнологические находки и древлеславянские книги и рукописи с его экспедиций станут основой  семи отделов музея при ПХУ. То есть, известные наровчатцы Терёхины, Афиногеновы и Малышевы были кумовьями.

Отец Алексея, МИХАИЛ ФЁДОРОВИЧ АЛЯМОВСКИЙ был внуком купца из города Кадома, который прибыл в Наровчат по приглашению видного общественного деятеля, местного землевладельца и промышленника Андрея Николаевича Арапова. Наровчатский и нижнеломовский предводитель дворянства А.Н. Арапов, который  сам имел в Наровчатском уезде 3508 десятин, а в Ломовском -5139 десятин земли,  был членом Пензенского губернского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян губернии и стал одним из авторов проекта положения об освобождении крестьян от крепостной зависимости.

Земля, заселённая людьми разных национальностей, в Наровчатском уезде принадлежала русским помещикам - дворянам Араповым с начала XVIII века.  Для проведения в своём имении на селе Воскресенская Лашма экономических новаций, Андрею Николаевичу потребовались люди с европейской смекалкой. Таким образом, у него на службе оказались поляки, которых после участия в волнениях против государства, нередко ссылали в Пензенскую губернию. Так, польского происхождения был главный управляющий всех земель Араповых в Пензенской губернии Сильвёстр  Зенькевич; закупками и реализацией продукции в Воскресенской Лашме и Наровчате помогал и обрусевший купец 2-й гильдии ГРИГОРИЙ СИДОРОВИЧ АЛЯМОВСКИЙ.

Михаил Фёдорович, внук Г.С. Алямовского  со своим лучшим другом НИКОЛАЕМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ТЕРЁХИНЫМ работали уже у сына Андрея Николаевича - генерал-лейтенанта  Ивана Андреевича Арапова, члена совета Главного управления государственного коннозаводства и Совета министра земледелия и государственных имуществ (1). И.А. Арапов занимался переселенческими и питейными вопросами, выработкой мер по упорядочению хлебной торговли и борьбе с сельскохозяйственным кризисом в России.


АРАПОВО

После отставки в 1871 году и вплоть до своей смерти Иван Андреевич жил постоянно с супругой Александрой Петровной, ур. Ланской на малой родине в селе Воскресенская Лашма Наровчатского уезда Пензенской губернии. Александра Петровна была дочерью Натальи Николаевны Пушкиной от второго брака с генерал - лейтенантом Петром Петровичем Ланским.

В те времена шло бурное развитие экономики России. Вот и  И.А. Арапов, как грамотный и прогрессивный предприниматель,  постоянно расширял своё многоотраслевое хозяйство в Воскресенской Лашме, зарегистрировав его как «Сельскохозяйственное торгово-промышленное товарищество» с уставным капиталом в 600 тыс. руб.

Со временем, хозяйство И.А. Арапова стало образцовой экономией с 13 тысячами десятин плодородной земли,  конным заводом породистых рысаков, крупнейшей в губернии газогенераторной мукомольной мельницей, лесопильным заводом, сыроварней, фермой свиней йокширской породы, пчеловодческим комплексом, винокуренным заводом и заводом по производству очищенного спирта. В имении было устроено электрическое освещение (2). Не смотря на то, что И.А. Арапов был крупным винокуренным промышленником (спирт использовался не только для питья), он вёл активную борьбу в земстве с «кабаками и прочими рюмочными», заявляя: «если не остановить пьянство в простом народе, то это приведёт его к разорению».

Александра Петровна в письме от 25 марта 1894 года к сводному брату Григорию Александровичу Пушкину делится событиями: «Муж теперь в Лашме, где он проводит большую часть времени, заваленный работой. Около станции «Арапово» вырос целый городок. Этими днями пускается новый ректификационный завод, освещенный электричеством, установлены цистерны для спирта и керосина, который оптом покупается у Нобеля и продается конторой на весь околоток. Затем муж затеял большое дело поставки муки министерству финансов, что даст большой заработок нашей мельнице».

В самом Наровчате у Араповых тоже была классическая усадьба с деревянным и двухэтажным кирпичным особняком с колоннами, двумя флигелями, хозпостройками и домашним театром.

Экономические успехи у А.Н. Арапова происходили во многом благодаря проведению через имение железной дороги. Причём, первоначально дорогу было запланировано провести, как положено, через уездный город, но гужевой транспорт уже не справлялся  со сбытом произведённой в Воскресенской Лашме заводской продукции, и Иван Андреевич сумел доказать преимущество укладки железной дороги Рязань — Казань(3) именно через это село. Он даже на собственные деньги проводил нужные изыскания и построил в 1892 году по индивидуальному  проекту вокзал. Затем появилось оборотное депо, жильё для служащих станции.
 
В знак признательности за бескорыстную помощь Министерству путей сообщения, железнодорожная станция близ Воскресенской Лашмы была названа «Арапово», а местные жители называли эту железную дорогу не иначе как «генеральской».
Благотворительная деятельность Ивана Андреевича касалась всего: и школ, и храмов, и богоугодных заведений. Периодически донимали местное население и голод в засушливые годы, и вспышки эпидемий. После очередного такого напастья Араповы подарили городу центральный приусадебный каменный дом под больницу. Больница эта с квалифицированными врачами служила верой и правдой наровчатцам на протяжении ста лет.

Родители Алексея хорошо помнили в Наровчате сильный пожар 1890-го года, когда с колокольни Покровского собора упал большой колокол, огласив  всю округу страшным гулом. Чтобы помочь несчастным горожанам, потерявшим в огне единственное жильё, Иван Андреевич Арапов пожертвовал на восстановление домов стройматериалы со своей лесопильни в Воскресенской Лашме.

Вскоре город расцвёл лучше прежнего, а на месте деревянного полусгоревшего строения на углу Соборной площади и центральной улицы возник прекрасный резной терем. Этот путевой дворец Араповых чудом сохранился и сейчас, являясь главным украшением и символом Наровчата. За постоянную безвозмездную помощь благодарные жители удостоили Ивана Андреевича Арапова званием "Почётный гражданин Наровчата"
 
Большие ценители литературы и искусств, Иван Андреевич с супругой Александрой Петровной часто устраивали музыкально-литературные вечера, ставили спектакли с местными самодеятельными актёрами. Была у них коллекция картин, среди которых не последнее место занимали портреты Натальи Гончаровой и членов семьи Араповых, кисти  известного пензенского художника Ивана Кузьмича Макарова. Александра Петровна  здесь писала свои воспоминания о матери. Не раз гостили у них братья и сёстры А. П. Араповой, в том числе Александр Александрович Пушкин и Мария Александровна Гартунг (Пушкина).
 
Благодаря Ивану Андреевичу стал известным художником крестьянский мордовский мальчик из местного села Кочелаево Федот Сычков. Дворянин отправил его учиться живописи в Санкт Петербург, оплачивал обучение и очень гордился успехами.


ТЕРЁХИНЫ И АЛЯМОВСКИЕ

За знаменитым кузнецовским фарфором Иван Андреевич отправлял в командировки Михаила Алямовского и Николая Терёхина на завод в Буды Харьковской губернии, откуда друзья каждый раз высылали родным свои фотокарточки.

У Николая Терёхина было три сестры. Не удивительно, что с одной из них, Анной, у Михаила завязался роман, да такой бурный, что через шесть месяцев, после пышной свадьбы с цветами, конями и песнями, у молодой пары родилась дочка. В конце октября 1905 года девочке при крещении дали имя Мария, по традиции, в честь матери Михаила Алямовского Марии Степановны, ур. Ерофеевой.

Следующая дочка после Марии родилась спустя год. Но как хотелось Михаилу скорее наследника! Пожалуй, также, как недавно хотелось наследника престола всей стране, а императрица всё производила на свет княжон: Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия…и наконец, в июле 1904 года он, наследник, будущий император Алексей Николаевич!
Поэтому вторая дочка Алямовских получает имя Татьяна, затем третьей родилась Ольга, в 1909 году ждали четвёртого ребёнка…Анастасия?- нет. На свет появился долгожданный Алексей!

*

С дореволюционной семейной фотографии 1916 года на нас смотрят красивые, но несколько грустные лица членов большой семьи АЛЯМОВСКИХ: АНА МИХАЙЛОВНА  - с красиво уложенными волной волосами, в длинном платье с оборками держит на руках маленькую СЕРАФИМУ, рядом держится за подол маминой широкой юбки ПАРАСКЕВА; а далее двумя рядами, все в белоснежных рубашечках, стоят старшие дочери МАРИЯ, ОЛЬГА, ТАТЬЯНА и сын АЛЕКСЕЙ.

Видимо, с имперской войной пришло какое-то разочарование, переосмысление, имена рождающихся детей больше не ассоциировали с детьми правящей Россией династии. Михаила Фёдоровича на фотографии нет. Хотя он ещё жив, здоров, но теперь жизнь проходит в постоянной борьбе. В Наровчате то и дело стрельба, похороны, то и дело закрывают из-за нехватки дров или на карантин училище, где занимаются его дети.

*

После 1917 года семья Алямовских переселилась в небольшую старую избу без земельного надела и скота, работала в сельхозартели им. Калинина. Вскоре, в 1920 году умирает отец Анны и Николая Александр Михайлович Терёхин. А весна 1922-го года принесла выжившим этой зимой, но очень ослабленным от голода, холода и антисанитарии людям эпидемию сыпного тифа. Заболели многие, выжили не все.

Статистики по Наровчату нет. Но по характеру страшного заболевания можно судить по тому, что, например, в 1812 году в войсках Наполеона от эпидемии сыпного тифа умерло более 400 тыс. человек:

«Сыпной тиф, который от грязи, холода и голода лишь расцветает, прорежал французские шеренги с 18 октября, когда Великая армия покинула Москву, до 11 декабря, когда остатки войска вновь оказались у реки Неман. На протяжении этих недель, пока длилось французское бегство, тифозные бактерии неумолимо разносились по рядам армии, уже не способной вести военные действия. От исходного полумиллиона к 1 ноября у Великой армии осталось 75 000 человек… Когда же уцелевшие французские солдаты в одних лохмотьях переправлялись через Неман, их было не больше 10 000 человек»(4).

Михаил Фёдорович Алямовский скончался от сыпного тифа 15 апреля 1922 года.  Последним, кто видел его живым  и организовал похороны был его близкий друг и родственник Николай Терёхин.

Старшая  семнадцатилетняя дочь Алямовских Мария чудом осталась жива, но болезнь оставила свой коварный след на всю её жизнь. Приобретённый  порок сердца не давал сил плодотворно трудиться, рожать детей.
 
Но всё же судьба подарит ей и большую любовь, и долгое счастье, и умного, шаловливого, заботливого сынишку – моего отца. Скончается Мария Михайловна в Москве в возрасте 45 лет, за два года до моего рождения.


КОВЫЛКИНО

Революция 1917 года принесла отмену частной собственности, национализацию помещичьего имущества. Так уже в июне 1917 г. лашминские крестьяне по решению комитета Кочелаевской волости Наровчатского уезда захватили большую часть полей, инвентарь и скот наследников генерала Арапова, выгнали управляющего имением. После Октябрьских событий имение перешло в ведение Пензенского губернского земельного комитета, который объявил его «достоянием общенародным и неприкосновенным». Но неуправляемой волной народных погромов было снесено всё: и центральный дом усадьбы, и хозяйственные службы, вырезан скот, расхищена мебель.   Остаётся только порадоваться, что Иван Андреевич Арапов не увидел этого кошмара. Он скончался в своём родовом имении  Воскресенская Лашма летом 1913 г.
 
В 1919 году на базе имения Араповых в Воскресенской Лашме был организован совхоз «Белинский», выросший со временем в хозяйство под названием «Красная Пресня». Сохранившиеся постройки оборудовали под хозяйственные службы, железнодорожный клуб, больницу.

С чистого листа большевики начали и историю России: в новых границах, с новыми законами, с новым календарём, новым правописанием. Началось массовое переименование городов, улиц, снос старых монументов и возведение на скорую руку памятников новым героям.

Борьбу с «отжившим прошлым» стали вести местные партийные ячейки. Так, теперь улицы Наровчата получили свои революционные названия и памятники вождям мирового пролетариата В. Ленина и К. Маркса, а железнодорожная станция «Арапово» в 1919 году была переименована в «Ковылкино»(5).

Весной 1919 года  на станцию «Ковылкино» прибыл агитационный поезд «Октябрьская революция». Митинг на станции, посвящённый вопросам организации строительства новой жизни и временным проблемам «военного коммунизма» был организован главой молодого государства М.И. Калининым, которого Л.Д. Троцкий назвал «всероссийским старостой».

Но откуда появилось такое странное название железнодорожной станции, а после и целого города?

Степан Терентьевич Ковылкин, выходец из рабочей семьи, весной 1919 года по настоянию В.И. Ленина, Решением Совета Народных Комиссаров был утверждён на работу в аппарат  наркомата путей сообщения (НКПС) и возглавил транспортный отдел ВЧК. А уже в декабре того же года С.Т. Ковылкин стал во главе комитета ЦК партии и Совета Труда и Обороны по введению военного положения на железных дорогах.

И снова возникает вопрос: если это был такой значимый человек в тяжёлую эпоху становления  Советской Власти, то почему его имя не озвучивалось даже в Советских учебниках? Только лишь в 1989 году на привокзальной площади города Ковылкино был установлен памятник Степану Терентьевичу Ковылкину,  как пламенному борцу за дело партии и Советского государства.

Ответ, пожалуй, кроется  в вехах его биографии, тесно сплетённой с нашей историей:

С. Т. Ковылкин родился в  ноябре 1887 года в селе Трокино Сердобского уезда Саратовской губернии в семье плотника.

Трудовую деятельность начал в 1899 году учеником булочной-пекарни в городе Саратове, откуда убежал, проработав всего несколько дней. В 1900—1903 годах — ученик столяра, столяр мастерской паровой мельницы Шмидт в Саратове. В 1903 — декабре 1904 года — подручный столяра паровой мельницы Смирнова в Саратове. С 1903 года по поручению РСДРП стал активным распространителем нелегальной литературы и прокламаций, состоял под надзором полиции. С 1905 года – член РСДРП(Б). Далее: аресты, тюрьмы, ссылки.

В автобиографии С.Т. Ковылкин пишет: «В общем и целом с детства по существу я вырос на коленях у партии. Грамоте научился исключительно на прокламациях и нелегальной литературе. Считаю себя грамотным самоучкой».

В 1917 году — столяр железнодорожных мастерских с хорошими ораторскими способностями избирается председателем местного комитета профсоюзов Саратовских главных железнодорожных мастерских, а затем председателем Железнодорожного комитета РСДРП(б) в Саратове.
 
И вот, с весны 1919 года  назначения следуют, как в калейдоскопе: руководитель Рязанско-Уральской, Юго-Восточной, Северо-Западных,  Владикавказской, Екатерининской, Куйбышевской, Оренбургской, Самаро-Златоустовской железных дорог.
 А ещё: инспектор железных дорог Северного и Восточного фронта, член Всероссийской комиссии по ремонту железнодорожного состава, председатель Саратовского окружного комитета по перевозкам, уполномоченный ВЧК по борьбе с бандитизмом на Рязанско-Уральской железной дороге и Волжском водном транспорте, управляющий Волжского речного пароходства, председатель транспортной комиссии Юго-Восточного фронта РККА, комиссар Сибирского округа путей сообщения, начальник «Уралжелдорстроя», член Всесоюзного общества старых большевиков… и это всё один человек!

Но обстановка в стране накалялась и маховик репрессий не обошёл, практически,  ни одного начальника железной дороги. В 1937 году Степан Ковылкин был арестован органами НКВД и расстрелян. Реабилитирован этот талантливый руководитель и организатор, преданный своей стране человек был только посмертно в июле 1956 года.


НАРОВЧАТСКИЙ КОМИССАР

У старшей сестрёнки Алексея Алямовского Марии появился жених. Решительный, уверенный в себе, крепкого телосложения, несмотря на голодное время, и довольно воспитанный  связист – железнодорожник. Он работал комиссаром на наровчатском телеграфе, который тогда разместили в бывшей гостинице для паломников Троице Сканова монастыря. Несмотря на то, что было ему немногим за двадцать, все звали его уважительно СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. 1901 года рождения, из рабочее - крестьянской семьи, он тоже недавно похоронил в Наровчате отца, с которым с детских лет зарабатывал на жизнь различными ремёслами, помогал по строительству и по хозяйству соседям. Чего он только не умел: и плотничать, и столярничать, и в поле пахать, и сад с огородом выращивать. Он много читал, собирал книги, коллекционировал почтовые марки, спичечные этикетки с нижнеломовской фабрики Комендровского. Проучившись 5 лет в школе, теперь Сергей Васильевич получил образование при железной дороге, изучил действие телеграфного аппарата, основы шифрования, азбуку Морзе, вступил в ряды РКП(б). Теперь он принимал и рассекречивал депеши с распоряжениями, поступающими в город.

Мама Сергея Васильевича, родом из Воскресенской Лашмы, в девичестве носила фамилию Ковалкина. И теперь, после переименования населённого пункта, сын смеялся: «Ковалкина из Ковылкино». Хотя не меньший смех вызывала и их общая фамилия МАРТЫШКИНЫ. Но фамилия, пожалуй, была единственным недостатком жениха Марии, который был готов взять под своё крыло вместе с девушкой и заботу о всей её многочисленной семье.

Расписались они в 1925 году, а на ребёнка решились лишь в 1929-м. Малыш родился недоношенным, был очень слабеньким и врачи не давали никакой гарантии того, что он выживет. Возле маленького Виталия, которого домашние звали Талечкой,  крутились все: купали в тазике, кормили, кутали в тёплые пелёнки, лечили, гуляли по очереди. Основную заботу на себя взяла бабушка Анна Александровна Алямовская. Очень помогали мужчины: молодой отец, Сергей Васильевич и Николай Александрович Терёхин.

*

Все братья и сёстры Сергея Васильевича, так же, как и Алексей Алямовский со своими сёстрами, с разными успехами учились в Советской Единой Трудовой школе Наровчата. Сначала Алексей успевал очень хорошо, но потом, видимо, подкосили семейные трудности. Сергей Васильевич стал настраивать брата жены на работу в перспективном железнодорожном направлении. После образования на карте СССР Мордовского округа(6) в 1928 году, его граница прошла между Наровчатом, уже объявленным селом (7), и пристанционным посёлком Ковылкино(8). Стало уже понятно, что в дальнейшем развития Наровчата не будет.
 Работа же на железной дороге давала необъятные перспективы и перемену места жительства. В то время без нормально функционирующих железных дорог – артерий страны, не мыслилось дальнейшее развитие экономики. Срочно требовались опытные специалисты, дорожные комиссары и рабочие руки для восстановления железных дорог, подвижного состава, разрушенных гражданской войной мостов, тоннелей; для обеспечения перевозок зерна, угля и хозяйственных грузов во все уголки страны; присоединение республик требовало строительства новых станций и путей.
Но у Алексея уже была заветная мечта: НЕБО!


УШЕДШИЕ В НЕБО

В Пензенском крае тогда, наверное, все мальчишки буквально бредили самолётами. Ещё в 1916 году один из первых авиаторов, известный поэт – кубофутурист, друг В. Маяковского  Василий Каменский жил в селе Кичкилейка под Пензой. Здесь он писал одну из своих поэм «Степан Разин» и вместе с инженерами А. Яковлевым и К. Цеге занимался усовершенствованием собственного аэроплана и проектированием аэросаней.

Тогда же инженер К. К. Цеге и архитектор А. Е. Яковлев на пензенском ипподроме делали попытки впервые подняться в воздух на самолёте.
Мало теперь кто помнит, но именно с лёгкой руки Василия Васильевича Каменского, летавшего сначала на монопланах, а затем на аэропланах собственной постройки, иностранное слово «аэроплан» заменили на русское «самолёт». До этого, самолётами называли всё, что самостоятельно быстро движется: паромы особых конструкций, ткацкие станки с «летящими» челноками, сказочный ковёр-самолёт…и вот теперь появилась машина для самостоятельного полёта.

В годы Первой мировой войны для авиационного завода в Петрограде, основанным  одним из первых авиаконструкторов России Владимиром Лебедевым, потребовались дополнительные мощности. Идеальной производственной площадкой для расширения стала тыловая Пенза. Под завод Товарищества «Лебедь» в Пензе  перепрофилировали  мебельную фабрику и стали изготавливать винты, фюзеляжи, плоскости и другие детали для бипланов «Лебедь-12», фанерные детали конструкции для самого большого в мире аэроплана «Святогор». Близ фабрики, за рекой Мойкой, расчищается огромное аэрополе, способное обеспечить взлёт и посадку самолётов-гигантов. Но в 1923 года пензенский Губсовнархоз принял решение о закрытии завода и организации на его базе фабрики по производству венской мебели. Удобные и модные в то время венские стулья были почти в каждом советском доме.
 
В 20-х годах ХХ века во всех уголках СССР прозвучит призыв: «От модели – к планеру, от планера – на самолет!».
 
Услышав его, в Пензе в 1923 году начнёт работу авиатехнический кружок, который в 1926 преобразуют в планерную школу, а затем – в аэроклуб завода им. Фрунзе. В 1928 году аэроклуб станет школой гражданской авиации ОСОАВИАХИМа (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству). Воспитанниками Пензенской лётной школы ОСОАВИАХИМа станут стратонавт И.Д. Усыскин, семь героев Советского Союза, десятки лётчиков Великой Отечественной Войны, в числе которых В.С. Гризодубова, А.С. Сенаторов, Е.Ф. Шкуров.

*

В декабре 1922 г. начальником Главного управления Красного Воздушного Флота был издан приказ о формировании в провинциальном городке Борисоглебске Воронежской области «2-й военной школы летчиков Красного Воздушного Флота».

Первым начальником легендарной школы был назначен опытный летчик В.М. Ремезюк, окончивший лётную школу еще в 1916 году в Севастополе. Во время Октябрьской революции он встал на сторону большевиков и участвовал в подавлении мятежа татарского курултая в Крыму. В начале 1918 г. В.М. Ремезюк был начальником авиации Крыма, затем командовал отрядом воздушных кораблей «Илья Муромец».

В Борисоглебске инструкторами-лётчиками 1923-1924 годов стали уже опытные, прошедшие фронты гражданской войны офицеры, некоторые из которых раньше служили в царской армии. Многие из 110 учлётов (курсантов) тоже прошли гражданскую войну. Были и члены иностранных коммунистических партий. Из молодого пополнения по 18-19 лет брали, больше, мотористами.

Первоначальный «уют» создавали себе сами. Ремонтировали казармы гусарского полка: вставляли стёкла, восстанавливали полы, заменяли кровлю. Конюшни перестраивали под ангары для самолетов.

В июле 1923 года военная школа лётчиков Красного Воздушного Флота устроила день открытых дверей. На аэродроме проводились экскурсии с рассказами об истории авиации.

В школе лётчиков была создана комсомольская ячейка. Учлёты -комсомольцы проводили политбеседы с населением города и местных деревень, снабжали избу-читальню литературой, газетами, журналами, проводили занятия с молодежью города по военным дисциплинам, устраивали состязания по стрельбе, играли в футбол.

Тренировочные полёты тогда проходили на английских и немецких самолётах два раза в день.

Первый выпуск курсантов состоялся 26 октября 1923 г. В честь такого события был устроен большой городской праздник. Днём были организованы показательные полеты. А вечером в помещении кинотеатра состоялось торжественное собрание совместно с представителями города, после которого был дан большой концерт силами участников самодеятельности.

Для курсантов, комсостава и гостей в одном из ангаров состоялся товарищеский чай. В этот день всему личному составу выдали по фунту белого хлеба и паёк.

Среди счастливых выпускников в тот день был и отличник Валерий Чкалов. Именно в небе над Борисоглебском Валерий Чкалов совершил свой первый самостоятельный полёт и научился безукоризненно выполнять фигуры сложного пилотажа — мёртвую петлю и переворот через крыло. Отсюда вместе с другими десятью лучшими курсантами он был направлен совершенствоваться в Москву в 1-ю Высшую школу красных военных лётчиков РККА ВВФ.

Летом 1924 года герои гражданской войны Климент Ефремович Ворошилов и Михаил Васильевич Фрунзе будут зачислены почетными курсантами школы. Пройдёт всего 15 лет, а для Валерия Павловича Чкалова - вся жизнь, когда 2-й высшей школе Красного Воздушного флота в Борисоглебске, приказом наркома обороны Ворошилова будет присвоено имя выдающегося советского лётчика.

Одной из первостепенных задач лётных школ в то время была борьба за безаварийность. С 1925 года в Борисоглебскую авиационную школу начали поступать самолеты отечественного производства: У-1, У-2, Р-1, Р-2, которые считались простыми в эксплуатации и безотказными в полете. В школе проводились лётные соревнования на точность приземления самолета с выключенным мотором, на четкость выполнения фигур высшего пилотажа, а технический персонал соревновался на скорость снятия и установки моторов.

Полковник авиации в отставке Ефим Александрович Накрохин потом вспоминал: «...Был, например, случай, когда на самолете У-2 лопнул болт амортизатора, лыжа оборвалась и повисла вертикально. Посадка самолета была невозможна. Но летчик Я. Саленек и техник Г. Бояринцев вышли из положения. Летчик убрал газ и летел на минимальной скорости, а техник Бояринцев вылез из кабины на плоскость, и одной рукой держась за расчалки, другой подтянул лыжу, поставил ее в горизонтальное положение и держал до тех пор, пока летчик не произвел посадку. Летчик Саленек и техник Бояринцев за спасение самолета были награждены ценными подарками...».

Среди выпускников 2-й военной школы летчиков 1923-1930 годов были впоследствии выдающиеся авиаторы, генералы, 18 Героев Советского Союза, двое из которых Владимир Константинович Коккинаки и Николай Васильевич Челноков - дважды. Шандор Шимич стал государственным деятелем Венгрии после ее освобождения от фашистской оккупации.

*

Вот в эту, уже ставшую знаменитой, военную школу лётчиков Красного воздушного флота и поехал в 1931г. поступать Алексей Алямовский.

В Наровчат домой посыпались письма: изучаем самолёт, технику вождения, кормят хорошо, обрёл замечательных друзей,….мама, я совершил свой первый полёт!
Учебные полеты производились дважды в день: утром с рассветом, и вечером, до зари. Аэродромов было тогда два.

18 июля Алексей с 17 курсантами, как обычно, в 4 часа утра тесно устроились в кузове старенького автомобиля АМО Ф-15(9). По дороге шутили, громко смеялись, как вдруг…
Из воспоминаний курсантов Шуляк и Проходцева: «Как всегда ехали очень весело и вдруг.. О, ужас! В трёх метрах паровоз. Автомобиль, по видимому, стоит, прыгать некуда… Очнулись на земле. Смотрим: много крови. Надо сказать, живые не растерялись, сразу – к тяжело раненым и не подпускали пассажиров. Санитарная машина приехала минут через семь, так же приехал командир - товарищ Чумак.
Нет слов, нельзя передать чувства, как могло это случиться? За две минуты до этого все хохотали…»

Сообщения в местной газете «На старт»:
-18 июля в 4 часа 45 минут при переезде на второй аэродром автомобиль АМО с 17 курсантами, шофёром и связным был подмят пассажирским поездом Сталинград-Орёл, в результате чего убито на месте 2 курсанта Яковлев В.С. и Боголепов А.И. Ранено тяжело 4, легко-6. Все тяжело и легко раненые отправлены в больницу. Умерли в больницы курсант Голополосов Б.Н. и Кочергин А.Н. В тяжёлом состоянии курсанты Алямовский и Кучинский, остальные в безопасности. Сейчас выводы делать рано. Этим делом срочно заняты судебные органы, - даёт интервью корреспонденту начком т. Мейер (10), Машинист не давал гудок, тогда, как он обязан был дать его. Несмотря на ряд категорических требований, переезд не оборудован железнодорожной администрацией. Шофёр растерялся, и вместо полного газа дал тормоз и медленный ход...

К родственникам Алексея в Наровчат помчалась телеграмма со срочным вызовом к тяжело раненому. Сергей Васильевич телеграмму с тяжёлой новостью принёс в семью лично, и в Борисоглебск быстро выехала Татьяна. Она неделю не отходила от постели любимого брата, ухаживала, как за ребёнком, выполняя все рекомендации врачей.

Постоянно плачущая и молящаяся Николаю угоднику, Серафиму Саровскому и Царице Небесной мама Анна Александровна каждый день с тревогой и надеждой ждала очередных телеграмм от дочери.

Алексей Михайлович Алямовский скончался от полученных ран не совместимых с жизнью 28 июля 1931 года. Единственный сын матери, надежда и опора сестрёнок, не состоявшийся муж и отец…воплотивший лишь одну самую заветную свою мечту – НЕБО!

«Какие выводы из этой катастрофы?» – задаёт вопрос начкому 2-й военной школы лётчиков А.П. Мейеру[2] корреспондент борисоглебской газеты «На старт». Выводы оборачиваются агитационными призывами:
«Не удариться в панику, не свесить голову. Другое нужно! Усвоить военную технику до конца, сказать « Довольно агитировать за технику, а надо более жёстко требовать умения и грамотно эксплуатации мотора автомобиля…
Случай подобный этому – ВТОРОЙ, а раз это так –шофера обязаны будоражить рационализаторскую мысль, активней вносить предложения о недостатках и настойчиво добиваться их проведения в жизнь.
Надо сейчас же проверить знания шоферов в умении водить машину в исключительной обстановке. Курсантам под руководством командиров, ячеек ВКП(б) взяться за овладение техникой в любой обстановке..»

Призыв командира подхватывали и друзья погибших курсантов: «На нелепую катастрофу школа ответит решительным упорством, для полного овладения боевой техникой авиации и сложными формами боя».

В тоже время, в 1933 году за безаварийную работу Борисоглебская школа военных лётчиков будет награждена Почетным революционным Красным знаменем и станет Краснознаменной, а к 1940 году выбилась в лидеры ВВС по безаварийным полетам. Аварии лётчиков на земле в расчёт не шли.

Что ж, это тоже лицо сверхидеологичного времени. Из Советских газет люди узнавали, что в крестьянской России устанавливалась диктатура пролетариата, вскоре страна возьмёт курс на индустриализацию, а для укрепления обороноспособности в кротчайшие сроки оснастит армию передовой по тому времени боевой техникой и вооружением. И это всё благодаря советским людям, которые работали с невиданным энтузиазмом, героизмом и самоотверженностью. Подробности частного характера никого не должны были интересовать.

Выпускниками 1931-1932 годов стали 135 чел.+190 человек: лётчики – испытатели, инструкторы, одни из первых парашютистов. Кто-то будет иметь награды, а кто-то из них будет репрессирован. На долю первых, как и выпускников остальных довоенных лет, выпадет жребий участия в Великой Отечественной войне. Двадцать человек из этого выпуска получат звание Героя Советского Союза, порядка двадцати человек станут генералами.

А двое лётчиков: ВЕКЛИЧ ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ и ГАНИН ФЁДОР СТЕПАНОВИЧ по окончании школы женятся на сёстрах Алямовских.

Фёдору Ганину сразу приглянулась красивая, заботливая, трудолюбивая Татьяна, которую так захотелось взять под своё тёплое крыло и увезти от внезапно нахлынувшего горя утраты. Он был назначен в Харьковский округ и с семьёй прожил жизнь там. У них с Татьяной было четверо детей.

Владимир Веклич познакомился с Ольгой по переписке. По окончанию учёбы Владимира Александровича в Борисоглебской лётной школе, они поженятся и всю жизнь проживут в Пушкине (Царское Село). У них будут сын, две дочки, а потом и внуки-офицеры.
Оба друга, вернувшись живыми с фронта Великой Отечественной войны с многочисленными орденами и медалями, проживут очень трудную, но счастливую жизнь Советских офицеров.

Офицером станет и единственный сын старшей из сестёр Алямовских – Марии ВИТАЛИЙ СЕРГЕЕВИЧ, который всю свою жизнь посвятит работе военного шифровальщика в контрразведке (11).

Уже живя в Москве, в 30-е годы за офицеров выйдут замуж и две младшие сестры: Алямовские Полина (Параскева) и Серафима.

Из троих детей Полины, единственный сын продолжит династию отца, став морским офицером. Морским офицером станет и внук. А правнук, офицер ФСО, будет охранять первых лиц страны.

Серафима с супругом уедут в Ригу. У них тоже родятся трое: два сына и дочка. Первому своему сыну они дадут имя АЛЕКСЕЙ, КОТОРОГО МЕЖДУ СОБОЙ БУДУТ ЗВАТЬ ЛЁНЯ.

*

«Борисоглебское ордена Ленина Краснознаменное военное авиационное училище летчиков ВВС Красной Армии им. В. П. Чкалова»(12) в историю развития военно-воздушных сил нашей Родины войдёт ещё под народным названием «Орлиный стан». Он прославится выдающимися подвигами своих выпускников: Валерия Павловича Чкалова, совершившего первый беспосадочный перелет из Москвы в Америку; Николая Петровича Каманина, участвовавшего в операции по спасению экипажа «Челюскин»; Ильи Павловича Мазурук –генерала-майора авиации и участника экспедиции папанинцев на Северном полюсе, Андрея Борисовича Юмашева, участника рекордного перелета из СССР в США через Северный полюс в составе экипажа Михаила Громова; первого дважды Героя Советского Союза в Великой Отечественной войне Степана Павловича Супруна и многих других «сталинских соколов»: 272 Героев Советского союза и России и 12 Героев дважды.

Восхищение мужеством, героизмом, верностью профессиональному долгу советских летчиков, преклонение перед их подвигом остается в истории страны. Оно продолжает жить и в последующих поколениях.


НОВАЯ БАСМАННАЯ

Но вот, Сергей Васильевич получает назначение в Москву для работы в Народном комиссариате путей сообщения. В ведении НКПС тогда находились все железные, а также водные, шоссейные и грунтовые дороги страны.

Сомнений нет, надо переезжать всей семьёй, с Алямовскими. С ними едет и Николай Александрович Терёхин.

На одной улице с Наркоматом Сергею Васильевичу с женой Марией Михайловной и маленьким сынишкой выделяют 11-ти метровую комнату в старом дореволюционном флигеле дворян Левашовых, рядом с городским Садом им. Баумана.
 
Главное здание бывшей усадьбы было к тому времени перестроено, и там разместили Промышленную Академию(13). Здесь в 1930-е годы учились многие представители советской номенклатуры сталинской эпохи. Так что соседями семьи в многонациональной Москве тогда стали:

 - грузинка Надежда Алилуева, жена Сталина, которая на инженерном факультете Промакадемии изучала синтетические волокна;
 
-Алексей Стаханов, рекорды по добыче угля в Донбасе которого положили начало движению стахановцев в СССР;

- украинец Семён Денисович Игнатьев, ставший последним главой органов госбезопасности, назначенный Иосифом Сталиным и главой коммунистической партии  Татарстана, активно возрождавший татарский язык;

- Никита Сергеевич Хрущёв, который начинал с Рабфака в Донбасской Юзовке и партийным руководителем на Украине.
По инициативе бывшего первого секретаря Компартии Украины, а с 1930 года заместителя Сталина на посту секретаря партии Лазаря Моисеевича Кагановича (родом из Киева),  Хрущёв был избран секретарём парткома Промакадемии и провёл в её стенах партийную «чистку». Не доучившись, Никита Сергеевич в январе 1931 года  был избран первым секретарём Бауманского райкома ВКП(б), где во главу своей работы ставил ликвидацию разного рода оппозиционных настроений.

Под колесо репрессий попал и инженер, прибывший с Наровчата, Николай Александрович Терёхин.
 
После смерти Сталина в 1953 году Никита Сергеевич Хрущёв вышел победителем в борьбе за власть и стал Первым секретарём ЦК КПСС.

*

Комнатка, выделенная Мартышкиным в коммуналке на 6 семей была маловата, конечно. Но летом у Марии была возможность стирать в корыте во дворе, гулять с Талечкой в бывшем саду князя Голицина (сад Баумана), где в выходные дни проходили концерты, приезжал цирк, да и работа парковым кассиром не далеко, - только за калитку выйти. Лишь успеть бы сына вырастить - сердце всё чаще давало вспомнить о перенесённой в Наровчате болезни. Но муж и мама всегда были рядом.

Анне Александровне с двумя младшими дочками дальние родственники - известные революционеры выхлопотали недалеко, в 1-м Басманном переулке, совсем малюсенькую комнату на одну кровать. Она стала получать пенсию по потере кормильца – единственного сына Алексея.
 
Снова появилась возможность молиться в храме о даровании ему Царствия Небесного. Ведь в Наровчате ко времени отъезда храмы на Соборной площади, которую переименовали в Советскую, взорвали,  а на территории «жемчужины православия» Троице - Сканова монастыря устроили склад, птицеферму и открыли  клуб. Взорвали и знаменитые Скановы пещеры, кирпич с которых пошёл на строительство коровника и ремонт печей.
 
Теперь же рядом был Богоявленский Елоховский собор, где раньше крестили Александра Пушкина, а ещё раньше – Василия Блаженного. Как и другие церкви, его неоднократно пытались то переоборудовать под кинотеатр, то - под музей редких книг, то закрыть из-за строительства метро…Но всё же, благодаря прихожанам и клирику, которые собрали в защиту собора около пяти тысяч подписей, почти разграбленный уже храм отстояли. Более того, с 1933 года здесь стали совершаться службы с участием высшего духовенства Русской Православной Церкви, а с 1938 года  Елоховский храм стал патриаршим. На колокольне даже оставили один колокол, который, как и в прежние времена созывал москвичей на службы.

Вскоре младшие сёстры Алямовские тоже вышли замуж. Серафима уехала за супругом, а Полина с мужем поселились в коммунальный дом - колодец не далеко, возле Красных ворот. Один за другим пошли внуки, и за постоянными заботами о них боль в душе страдающей матери постепенно притуплялась.

С началом войны снова пришла беда. Враг очень быстро стал подходить к Москве. Мужчин мобилизовали, старики и  женщины рыли окопы, школьники сбрасывали с крыш зажигалки. На улицах «выросли» железные ежи, появились дирижабли, Кремль и Большой театр укрылись защитным саваном. Когда бои пошли под Малым Ярославцем, стало совсем страшно.

Сергей Васильевич принимает решение эвакуировать всю семью в безопасную глубинку, в родной Наровчат, где оставались ещё его мама, родные, и  родственники Анны Александровны по мужу, Ерофеевы. В 1941 году в Наровчате снова собралась вся большая семья, приехали и  Ольга с детьми из Пушкино. В это время в Наровчате было  много детворы, школьные классы были переполнены, из Белоруссии переехал Детский дом.

Переправив семью в безопасное место, Сергей Васильевич снова приступил к своим военным обязанностям. В Великую Отечественную войну железные дороги состояли на военном положении, а железнодорожники – на военной службе.
 
Народному комиссариату  путей сообщения, который возглавлял член Государственного комитета обороны Лазарь Моисеевич Каганович, были подчинены все железнодорожные войска Советского Союза,  КПС обеспечивал перевозку военных и хозяйственных грузов, осуществлял восстановительные работы на железных дорогах.

Работа шла беспрерывно, требовала невероятной концентрации и самоотдачи. Хотя  в то время тяжело приходилось всем - фронт был всюду. К окончанию войны у Сергея Васильевича появилась одышка, сердечные боли и большое количество орденов и медалей, среди которых выделялась высшая государственная награда СССР Орден Ленина.

На протяжении всего хода Великой Отечественной войны в Богоявленском Елоховском соборе, как и в прежние тяжёлые для страны времена, шёл сбор средств на нужды обороны. А проповедь - послание митрополита Сергия (Страгородского) «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором он призывал верующих встать на защиту Отечества, навсегда сделала этот храм неприкасаемой святыней даже для советских атеистов.


ПАМЯТЬ

Вспоминается, как за большим обеденным столом в доме с эркерами на Ленинском проспекте в день рождения дедушки, Сергея Васильевича, собиралось большое количество родных и близких людей. За неспешной трапезой всегда шла интересная беседа. Говорил, главным образом, дедушка, в основном вспоминал о своей жизни, а остальные лишь иногда что-то дополняли, иногда возражали, хотя не очень настойчиво. И лишь когда возникал спор посерьёзнее, или тема повествования совсем уже отходила от принятой по школьным учебникам, меня вежливо просили посидеть в соседней комнате. Поэтому, рассказы о своём детстве при дворянах Араповых, о голодной и бурной юности  в годы гражданской войны, о рейдах по раскулачиванию и первых попытках объединить крестьян в колхозы, о конспиративном передвижении Экспедиции заготовления государственных бумаг, сохранились в памяти как-то точечно, скорее даже на уровне эмоций. Но отдельные эпизоды всплывают более чётко:

- и о первом археологе Пензенского края, директоре Пензенского художественного училища императорской России Владимире Михайловиче Терёхине;

-  и об историческом живописце, художнике Морского министерства,  портретисте и любимом художнике И. Репина Константине Александровиче Вещилове;

- и об ученике дедушки на телеграфе, ставшим крупным исследователем древних рукописей и основателе Древлехранилища Пушкинского дома  в Санкт Петербурге Владимире Ивановиче Малышеве;

- и о творческой судьбе отца - писателя и сына - драматурга Афиногеновых.
 
Поминали, конечно, советских героев и безвременно ушедших членов семей Терёхиных, Мартышкиных, Алямовских.

Вспоминается, как любя, дедушка корил последнего дореволюционного голову Пензы Давида Васильевича Вярьвильского, получившего образование ещё в Московском Александровском коммерческом училище на Старой Басманной улице. Первые годы Советской власти он, бывший купец и царский офицер, активно работал по снабжению продовольствием наших вождей в КРЕМЛЕ, работал плановиком в МОССОВЕТе, готовил смену экономистов в ГОСПЛАНе. Ну а потом, передав свои знания молодым, попал под репрессии и оказался в одном из лагерей ГУЛАГа.  Когда же вышел на свободу и поселился за 101-м километром от Москвы под надзором спецслужб, стал тайно писать свои «Жизненные воспоминания», восстанавливая уничтоженные до ареста дневниковые записи. Тогда это было ещё очень опрометчиво и опасно.
 
Сегодня же, спустя 60 лет, все эти воспоминания родных мне москвичей из Пензенского края, изданы. Приятного и познавательного вам чтения!


Елена Витальевна, ур. Мартышкина –
инженер путей сообщения, аудитор, краевед.
Москва – Пенза - Наровчат



***

ПРИМЕЧАНИЯ:

(1)Некоторое время  И.А. Арапов занимал должность Министра Сельского хозяйства Российской империи

(2)Почти сто лет спустя, в 1960 году, электрофицирова будет здесь и ж.д. станция Ковылкино (бывшая «Арапово»).

(3)Будущая Московско-Казанская железная дорога.Через Ковылкино ведётся постоянное сообщение с крупными городами — Москвой, Санкт-Петербургом, Самарой, Ульяновском, Саранском. Также ведётся сообщение с городами из стран ближнего зарубежья (Костанай, Астана, Караганда, Павлодар, Ташкент).

(4)Фрэнк Сноуден  "Эпидемии и общество: От Черной смерти до новейших вирусов" ( из курса лекций историка медицины  Фрэнка Сноудена студентам Йельского университета).

(5)Ковылкино - железнодорожная станция Пензенского отделения Куйбышевской железной дороги в одноимённом городе Республики Мордовия.

(6)В 1930 году Мордовский округ станет автономной областью, а с 1934 года - Республикой Мордовия.

(7)Уездный город Наровчат с 1926 года становится селом, центром волости Беднодемьянского уезда. С 1928 года - районный центр Наровчатского района Мордовского округа Средне-Волжской области. С 1939 года – село, в составе Пензенской области Российской Федерации.

(8)С 1960 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР рабочий поселок преобразован в город Ковылкино районного, а с 1963 года - республиканского подчинения.

[9] АМО – Автомобильный московский завод им. Ферреро (итальянского коммуниста, которого убили фашисты в 1924 году), в последствие: ЗИС, ЗИЛ, АМО ЗИЛ. Отечественные Автомобили АМО Ф – 15, грузоподъемностью в 1.5 тонны выпускались до 1931 года. Основательно устаревшие, к этому времени они уже не способны были справляться с необходимыми задачами. Параллельно в серию входил ещё один грузовик АМО-2, грузоподъемностью до 2.5 тонн - полный клон автомобиля из США с гидравлическим приводом тормозов и мощным мотором, сразу стал любимцем советских шоферов.

[10] Мейер Алексей Петрович (1896 -1962), немец по национальности - в гражданскую войну лётчик-истребитель. В 1929 – 1931 годы - начальник и военный комиссар Борисоглебской 2-й военной школы лётчиков. В 1936 году в звании комбриг, закончил ВВА им. Н.Е. Жуковского. Избирался делегатом на VIII Чрезвычайный Всесоюзный съезд Советов, участвовал в принятии новой Конституции СССР 1936г. В 1937 году был арестован, подвергался пыткам. Затем освобожден и восстановлен в кадрах РККА, преподавал на кафедре тактики Академии им. Н.Е. Жуковского. С 1940 года - командир учебного авиационного полка в составе пяти эскадрилий (73 самолета), сформированного при Академии. Во время войны - начальник штаба курсов начальников воздушно-стрелковой службы полков. С 1951 года – в отставке.
За многолетнюю, добросовестную и плодотворную службу военный педагог-воспитатель, полковник авиации А.П. Мейер был награжден орденом Ленина, двумя орденами “Красное Знамя”, орденом “Красная Звезда” и медалями. Скончался в г. Краснодаре 2 января 1962 года.

(11)мемуары "Отец": http://proza.ru/2024/11/06/612


(12) С 1975 года официальное название: «Борисоглебское высшее военное авиационное ордена Ленина Краснознамённое училище лётчиков им. В. П. Чкалова»


(13)Хотя Московская Промышленная академия официально считалась высшим учебным заведением, на самом деле она давала среднее образование, а также технические знания, необходимые для работы в промышленности.