Пушкин Движение Зенон и Диоген Класс мистификации

Пушкин Движение
Зенон и Диоген
 Класс мистификации

Пушкин много раз писал о важности движенья в жизни человека
Он сам весь движение …  куда то зачем то .. . пока не навсегда … туда… 
— Сани тронулись, — рассказывал Жуковский в жуткой тоске , — при свете месяца несколько времени я следовал за ними, скоро они поворотили за угол дома; и всё, что было земной Пушкин, навсегда пропало из глаз моих ...

Стихи  Движение  сб. стихотворения в одном томе:

Льстецов, сенаторов, прелестниц длинный ряд
С покорностью ему умильный мещут взгляд,
Ждут в тайном трепете улыбку, глаз движенья,
Как будто дивного богов благословенья:
И дети малые, и старцы с сединой
Стремятся все за ним и взором и душой,
И даже след колес, в грязи напечатленный,
Как некий памятник им кажется священный.
О Ромулов народ! пред кем ты пал во прах?
Пред кем восчувствовал в душе столь низкой страх?

Ты не наследница Клероны,
Не для тебя свои законы
Владелец Пинда начертал;
Тебе не много бог послал,
Твой голосок, телодвиженья,
Немые взоров обращенья
Не стоят, признаюсь, похвал
И шумных плесков удивленья;

Вдали столиц, карет и петухов!
Но сладостью веселой ночи снов
Не думайте вы даром насладиться
Средь мирных сёл, без всякого труда.
Что ж надобно? – Движенье, господа!

Я не хочу, как общий друг Берту,
Предписывать вам тяжкие движенья:
Упрямый плуг, охоты наслажденья.
Нет, в рощи я ленивца приглашу:
Друзья мои, как утро здесь прекрасно!

Поют неистовые девы;
Их сладострастные напевы
В сердца вливают жар любви;
Их перси дышут вожделеньем;
Их очи, полные безумством и томленьем,
Сказали: счастие лови!
Их вдохновенные движенья
Сперва изображают нам
Стыдливость милого смятенья,
Желанье робкое – а там
Восторг и дерзость наслажденья.
Но вот рассыпались – по холмам и полям;
Махая тирсами несутся;
Уж издали их вопли раздаются,
И гул им вторит по лесам:
Эван, эвое! Дайте чаши!
Несите свежие венцы!
Невольники, где тирсы наши?
Бежим на мирный бой, отважные бойцы!

Счастлив, кто близ тебя, любовник упоенный,
Без томной робости твой ловит светлый взор,
Движенья милые, игривый разговор
И след улыбки незабвенной.

К чему нескромным сим убором,
Умильным голосом и взором
Младое сердце распалять
И тихим, сладостным укором
К победе легкой вызывать?
К чему обманчивая нежность,
Стыдливости притворный вид,
Движений томная небрежность
И трепет уст и жар ланит?
Напрасны хитрые старанья;
В порочном сердце жизни нет…
Невольный хлад негодованья
Тебе мой роковой ответ.


А там египетские девы
Летают, вьются пред тобой;
Я слышу звонкие напевы,
Стон неги, вопли, дикий вой
Их исступленные движенья,
Огонь неистовых очей
И всё, мой друг, в душе твоей
Рождает трепет упоенья…


Смотрю на все ее движенья,
Внимаю каждый звук речей —
И миг единый разлученья
Ужасен для души моей.

Всё в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей,
И славы блеск, и мрак изгнанья,
И светлых мыслей красота,
И мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья.

Упиваясь неприятно
Хмелем светской суеты,
Позабуду, вероятно,
Ваши милые черты,
Легкий стан, движений стройность,
Осторожный разговор,
Эту скромную спокойность,
Хитрый смех и хитрый взор.
Если ж нет… по прежню следу
В ваши мирные края
Через год опять заеду
И влюблюсь до ноября.

Я ехал к вам: живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый.
Я ехал прочь: иные сны…
Душе влюбленной грустно было;
И месяц с левой стороны
Сопровождал меня уныло.
Мечтанью вечному в тиши
Так предаемся мы, поэты;
Так суеверные приметы
Согласны с чувствами души.

Знаю, смерть тебя не встретит:
Азраил, среди мечей,
Красоту твою заметит —
И пощада будет ей!
Но боюсь: среди сражений
Ты утратишь навсегда
Скромность робкую движений,
Прелесть неги и стыда!

Кавказ подо мною. Один в вышине
Стою над снегами у края стремнины;
Орел, с отдаленной поднявшись вершины,
Парит неподвижно со мной наравне.
Отселе я вижу потоков рожденье
И первое грозных обвалов движенье.

***

А в одном стихотворении  «Движение»  стало центром мысли

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.

Комментарий  (один):  https://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push17/vol02/y21-432-.htm Датируется январём — ноябрём 1825 г. Напечатано Пушкиным впервые в альманахе «Урания, карманная книжка на 1826 год для любительниц и любителей русской словесности. Изданная М. Погодиным», М. с. 155. Вошло без изменений в «Стихотворения А. Пушкина» 1829, часть вторая, с. 29, в отдел стихотворений 1825 г. (СП2). Беловой автограф в письме Пушкина к Вяземскому от конца ноября — начала (не позднее 3) декабря 1825 г. (ПВ) — ГАФКЭ; Остафьевский архив. Опубликовано Саитовым в акад. изд. переписки Пушкина, т. I, 1906, с. 311. Под обозначениями «Движение» и «дв.» вошло в списки стихотворений, предназначаемых для издания, составленные в конце апреля — августе 1827 г. и в конце мая — июне 1828 г. (ПД №№ 291 и 95). См. «Рукою Пушкина», с. 238 и 240. Включено в рукопись 1836 г. — ЛБ № 2393, л. 89. (по Д. Б.)

; В основу первой части стихотворения положен известный анекдот из истории античной философии о споре Зенона Элейского (V в. до н. э.) с Антисфеном (прежде называли Диогена). Зенон (мудрец брадатый) утверждал, что движение «есть только название, данное целому ряду одинаковых положений, из которых каждое отдельно взятое есть покой». Антисфен апеллировал к непосредственному чувству (другой смолчал и стал пред ним ходить). Пушкин, соглашаясь с этим аргументом, ограничивает его и, ссылаясь на Галилея, показывает, что непосредственным ощущениям полностью доверяться нельзя.

И редко кто решил расчухать и тему и обнаружить классическую пушкинскую мистификацию:

«Здесь поэт рассказывает о легендарном споре двух древнегреческих философов. «Мудрец брадатый» — это Зенон Элейский; его противник в споре — Диоген Синопский. Первый утверждал, что движение невозможно; второй стал молча «пред ним ходить», как бы наглядно показывая несуразность такого утверждения.
В действительности очный спор Зенона с Диогеном состояться не мог: Диоген (около 400–325 до н. э.) родился через 30 лет после смерти Зенона (490–430)!»
Это я нашел тут: Абрам Кикоин «Квант» №1, 2020  Впервые опубликовано в «Кванте» №10 за 1984 год.

Уметь дурить надо!