Дар

Прохлада ветра, шелест трав, запах лучистого лета.

Ржание лошадей, ровный гул, громкие крики сотников.

– Опять вы? И вас всего тысяча? Зачем пришли? За ней? А прошлых встреч было мало?! Она не ведьма! Просто одарена войной, не будите страшное!

Сидела в уютной хижине, в нарядном сарафане, заваривала травы, вдыхала аромат, улыбалась пению птиц...

– Подите прочь! Не видите? За спиной каждого стоит Смерть. Это к ней она забыла дорогу. Пыталась как-то, да еле ноги унесла...

– Вы подожгли её дом? Вам весело? Нравится, как огонь пожирает? А как вам тогда Она?!

На могучем коне, в лёгких доспехах, минуту назад прекрасная, теперь в свирепом оскале.

В руке копьё, метательные топорики на мощных бёдрах, боевые дротики на груди, лук за спиной.

Только что гладкая кожа вздыбилась верёвками мышц. Нежная кошка обернулась диким зверем - ярость пумы, сила медведя, скорость змеи. Пылающая гневом бестия... Своё сердце - не разжать, но другие вовсе биться перестанут!

– Она несётся на вас! А за нею следует Мрак. Бегите!

Её боевой клич вгоняет в ужас. Смелые мужи вдруг шарахаются в панике, когда она, бешеным ураганом врываясь в толпу, дарует несчастным покой...

Достать и порвать, снести, растоптать их всех!

Жалит мгновенно, каждый удар - последний, ведь зачем бить мёртвого?

Лучшие воины, прошедшие ад войны, рядом с ней вдруг превращаются в нелепых клоунов. И никак не попасть в эту остервенелую девку - она словно везде и нигде сразу.

Хруст костей, отчаянные крики, запах крови и липкого ужаса.

…Последний топорик нашёл свою жертву, дротики угнездились в плоти врагов, копьё жалобно хрустнуло и сломалось.

Из-за спины вынырнул лук! Вспарывая саму реальность, хищно завизжали стрелы. А когда кончились и они, молниями заблестел отобранный у кого-то меч.

Крушит нещадно. Жестокое рубище! А вы ждали другого?

…Но этот танец не мог продолжаться вечно.

Стало тихо. Лишь птицы кричат в высоте.

Её конь пал, она одна стоит среди тел. Не в силах сдержаться, голодная сокрушать, не найдя достойных на земле, жадно смотрит в небеса.

Боги съёжились в зябком страхе. Они готовят щедрые дары, лишь бы остановилась.

Но страшным криком оглушают слова: «А можно убить Бога?!».

И даже эхо онемело, не смея повторить такое...