Глава 8. Баба-яга

– Стража входа в «иные» земли мы миновали, осталось отыскать сам вход, – как обычно вслух размышлял Саша.

– И где же нам его искать? И как он, вообще, выглядит? – поинтересовалась у брата Маша, но увидев, как брат неопределённо пожимает плечами, повернулась к шуту. – Балясничек, а ты что думаешь?

– Знать не знаю, что за «вход» такой, но котяра указал нам путь, авось не собьёмся и не обойдём стороной. Я никогда в сих местах не бывал, потому и не ведаю.

Так и терялись они в думках о мистическом входе, пока не выехали к очередной опушке. Тут Маша ойкнула, Саша отвлёкся от своих мыслей, а Балясник зазвенел всеми своими бубенчиками разом.

Перед ними стелился туман, а посреди тумана виднелась избушка. Выбрались наши друзья-товарищи из своего убежища и подошли поближе. Смотрят на это чудо и понять ничего не могут: сруб стоит, но какой-то недоделанный – ни окон в нём, ни дверей. Стали они его со всех сторон обходить, но с какой стороны не зайдут – входа и окон как не было, так и нет. Вдруг, краем глаза, Саша заметил движение, но не сразу сообразил, что это сруб шевелится. Тут он наконец понял, ЧТО всё-таки они видят перед собой, и победно рассмеялся.

– Ну, вот мы и прибыли. Знакомьтесь, это избушка на курьих ножках, собственной персоной. И как это я сразу не догадался?

Маша ойкнула во второй раз, у неё от страха округлились глаза, и она тут же прижалась к брату.

– Не бойся, сестрёнка, – произнёс Саша и погладил сестру по голове, – мы уже столько повидали, что и тут не пропадём. Нельзя, чтобы Баба-яга почувствовала наш страх.

– Постой, Саша, если это избушка на курьих ножках, то где её ножки? И если это она, то где тогда сама Баба-яга?

Саша чуть отодвинулся от сестры и, набрав побольше воздуха, громко произнёс.

– Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне – передом!

Заскрипел сруб, стал расти над землёй, тут уж и ножки из тумана показались. Начала избушка поворачиваться: сама с боку на бок переваливается – курьи ножки свои переставляет. Один свой бок показала, второй, третий, а на четвёртом остановилась. Тут и оказалась дверь да маленькое оконце над ней. Откуда ни возьмись, между курьими ножками появилась лестница, и дверь внутрь отворилась. Забрались наши путешественники в избушку, смотрят, а там Баба-яга на печке лежит. Впереди голова, одна нога, костяная, в одном углу, другая – в другом. Лицо морщинистое, вся в бородавках, нос в потолок врос, подбородок кверху загибается, горб на спине, а на крючковатых пальцах ногти длинные свисают.

Зашевелилась хозяйка, носом своим повела и чихнула. От чиха её всё вокруг затряслось, крышу подкинуло, и пыль вековая кверху взвилась.

– Фу, фу, фу! Прежде живого духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче сам на лопату садится, да в печь просится! Зачем пожаловали?

– Чего кричишь? – раздался твёрдый голос Саши. – Ты прежде накорми, напои, баньку истопи, а после уже и расспрашивай.

Кряхтя сползла Баба-яга с лежанки. Печь затопила, воду из колодца наносила, блины испекла.

Умылись Саша и Маша с дороги, сели за стол Бабы-яги, а та их блинами да чаем потчует. Смотрят дети на неё и узнать не могут, переменилась она совсем. Сидит перед ними обычная старуха: бородавки почти исчезли, морщины немного разгладились, нос, хоть и длинноват, но уже к небу не тянется, пальцы старушечьи без когтей, а вместо костяной ноги трость в руках.

– Притомились небось с дороги, дитятки. Какими тропами вас ко мне занесло? Нужда привела, али просто старушку проведать?

– Беда, у нас приключилась, Ягишна, – произнёс до сих пор молчавший Балясник. – Зима уже должна быть давно у людей, а до сих пор ни холода, ни снега нет. Снежная королева пропала, никаких весточек не подаёт. Переживаем мы за неё, вот и отправились узнать, что с ней, вдруг ей помощь какая требуется. Тебе-то здесь всё равно – у тебя зимы отродясь не бывало, а вот природе тяжко приходится: ни зверью покоя нет, ни растениям; весной земле питаться нечем будет – откуда ей влагу взять, коль снега нет.

– Непорядок… – задумалась Баба-яга, а после продолжила. – Могу я беде вашей помочь. Заброшу я вас в Снежное царство, снабжу шкурами, чтобы не окоченели там, и нарты-самоходы дам, которые домчат вас к самому замку. Только смотрите не оставьте нигде нарты, иначе назад ко мне не воротитесь, а не воротитесь – домой больше не попадёте.

– А как же наш запорожец с лошадками? – расстроенно спросила Маша.

– Они у меня погостят до вашего возвращения, ничего с ними не станется. А сейчас по лавкам и почивать, утро вечера мудренее.