Далекое и близкое

 
В 1961 году, окончив 10 классов Сретенской средней школы Киргизской ССР я прибыл в Чечено-Ингушскую республику, с целью поступления в институт. Как и все юноши и девушки молодого возраста, с большими планами на будущее, верой в свои силы и возможности. При этом не имея понятия какую специальность желаю получить, какие трудности меня ждут впереди.
В те годы нашей республике выделялись целевые места в разные институты СССР. Вступительные экзамены проходили в Грозном, в здании педагогического института. Там же проводился и прием документов. Когда я с дядей, Лорсановым Сайпудином, диктором Чечено-Ингушского радио, посетил приемное отделение, нам подсказали, что на данный момент принимаются документы на поступление в Северо - Осетинский мединститут. Я без долгих раздумий подал туда и свои. Уже ночью, размышляя над своим решением, вспомнил как однажды видел умершего человека и более месяца не мог спокойно спать. Подумав, что теперь я уже несколько старше и что ныне будет все иначе, успокоил себя.
Для подготовки к вступительным экзаменам у меня был месяц, а лучшим местом для этого я посчитал село Ведено, где жили мои тети Зина, Зоя и их мама, бабушка Небисат. Их дом располагался рядом со старинной крепостью, связанной с имамом Шамилем и известным абреком Зелимханом Гушмазукаевым из Харачоя. Зина работала врачом районной больницы, Зоя учительницей русского языка и литературы в средней школе. В те годы этот районный центр был местом сосредоточения известных в республике специалистов разных областей.
Я писал в своих ранних рассказах, что главным врачом районной больницы в Ведено, был участник ВОВ, будущий министр здравоохранения М.Т. Индербиев. Учительницами в средней школе и подругами Зины и Зои, были две сестры– Валентина Яковлевна и Галина Яковлевна, замечательные люди, с которыми имел счастье дружить и я. Близкими семейными друзьями четы Григорьевых -Игоря и Валентины, была семья Гавгаевых - Шарудин и Тамуся. С Шарудином Алаудиновичем, полковником милиции, начальником отдела охраны общественного порядка Чечено – Ингушской АССР я познакомился в 1974 году. Милейший человек, общаясь с которым многие удивлялись, как ему удается сочетать работу в милиции и доброту к людям. Многие его близкие считали, что  ему больше всего подошла бы роль священнослужителя. Под стать ему был и его близкий друг, Александр Андреевич Карев, возглавлявший Заводское РОВД Грозного, а позже  республиканский отдел ОБХСС. Каких содержательных людей воспитывала советская власть.
Уже спустя годы, Валентина Яковлевна была директором школы номер 1 в Грозном, где учился и мой старший сын. Всех этих замечательных людей знал и дружил с ними и я. Как приятно осознавать, что твои молодые, активные годы жизни прошли в дружбе и в общении с достойными людьми.
Все что связано с Кавказом, особенно в первые месяцы, для меня было в диковинку. Я ведь жил и учился в Киргизии, где был другой животный мир, другие горы. В Ведено я впервые увидел буйволов. Это произошло на противоположном берегу старинной крепости. В солнечный день я брал еду, одеяло, учебники и уходил в лесной массив. Там, под дикой грушей, расстелив одеяло, я накапливал запас знаний. Однажды к месту моей дислокации, с целью захвата моей территории двинулось вражеское войско, состоящее из буйволов. С коровами я был знаком с детства и не боялся их, а вот черные чудища с закрученными рогами и свирепым взглядом мне показались  опасными.  Они сначала обнюхивали меня, а потом медленно стали наступать на мои позиции, давая понять, что я должен сдаться. Быстро собрав вещи я вернулся домой. Бабушка удивилась и я ей рассказал причину бегства. Она посмеялась над моей неопытностью, сказала, что буйволы милые создания, предупредила чтобы я никому другому не рассказывал, иначе засмеют. Делаюсь с вами впервые. Не смейтесь. Кабы вы видели устрашающий вид буйволов, и вы бы сбежали. 
Бабушка Небисат с первых минут знакомства стала мне родной и близкой. Женщин с таким богатым внутренним миром, активным участием в жизни страны, я встречал мало. Она была человеком целеустремленным, с мягким характером, добрым сердцем. На ее долю выпали тяжелейшие испытания в годы становления советской власти в ЧИ АССР. Возможно, именно эти трудности позволили ей на протяжении всей жизни оставаться чуткой и отзывчивой к чужому горю. За короткий период моего пребывания в их доме, я неоднократно был свидетелем, когда к ней за помощью приходили сельские женщины. Каждая из них находила нужную поддержку и понимание. Небисат умела расположить к себе собеседника, всегда находила для них верную подсказку, а преподносила их не громкой властной, всезнающей речью, а теплыми, ласкающими словами, в правильности которых не возникало и тени сомнения. Ее невозможно было не любить, ею невозможно были не восхищаться.
С победой революции в Чечне, Небисат получила образование в совпартшколе. Позже, будучи на должности заведующей женотделами в разных районах республики, много сил и энергии отдала просвещению и образованию горских женщин. Она избиралась в республиканский женсовет, делегатом различных съездов женщин Северного Кавказа и наконец, от Чечено-Ингушской АССР, участвовала во Всесоюзном слете женщин Востока в Москве. На этом высоком форуме общалась с Надеждой Константиновной Крупской, Анастасом Ивановичем Микояном и другими работниками центрального аппарата страны.
 Свою тягу к знаниям, щедрость и доброту, Небисат привила своим детям. Несмотря на все материальные трудности тех лет, одна вырастила дочерей активными гражданами страны. Лишая себя многого, она добилась того, что обе дочери, Зина и Зоя, получили высшее образование. Как она позже признавалась, по поводу их вступительных экзаменов в институт она не переживала - девочки имели все необходимые знания; Зина окончила десять классов на одни пятерки, Зоя была хорошисткой. Переживала мама по поводу того, что дочери оказались в разных городах, Зина в Ростовском мединституте, а Зоя в Махачкалинском пединституте. Кроме их взаимной разлуки, проблема матери заключалась в том, что в те голодные годы, очень сложно было собрать две посылки в разные города. Но мы знаем – материнскому сердцу ничто не может воспрепятствовать, когда вопрос касается ее детей. Такими матерями стоит гордиться. Таким матерям, следует подражать.
Бабушка Небисат дружила  с дочерями знаменитого абрека Зелимхана Гушмазукаева, Медни и Энисат. И раньше и в годы, когда она переехала в Грозный, Небисат встречалась с ними, жившими в те годы в столице республики. О судьбах этих замечательных женщин, повидавших неимоверные тяжести с самых малых лет, можно было писать романы, но, как я часто вынужден повторять, чеченская интеллигенция занята строительством домов. Дай Бог, чтобы не для очередного сноса под артиллерийскими снарядами.
В 1963 году Зинаида Амадиевна переехала в Грозный и вплоть до ухода на пенсию, работала врачом фтизиатром в республиканском противотуберкулезном диспансере. Их бывший главврач, Магомед Тимербиевич Индербиев, уже был министром здравоохранения ЧИ АССР. Он выделил ей квартиру в районе Березки, где она поселилась со своим супругом, Султаном Сотаевичем Надуевым, работником прокуратуры республики.
Все мои тети были и есть самые замечательные в мире. С каждой из них у меня были теплые отношения. Зине и Зое, которые с малых лет вынуждены были жить вдали от братьев и отца, я старался быть опорой. Не гарантирую, что получилось как задумал, но желание было. Приход их обоих к нам, радовал не только маму, их сестру, но и нашего отца, которому общение с ними доставляло огромное удовольствие. Зина и сегодня признается, что будучи столь близкими по родству и взаимному пониманию с нашей мамой, она всегда отца считала близкородственным человеком для себя. Отец наш рано лишившись родителей, был очень чувствителен, добр и мягок во взаимоотношениях с людьми, потому мне понятны чувства тети Зины. С Зиной у нас было установлено правило – раз в неделю посещать кого то из родственников, в целях укрепляя родственных связей. Мы не только сами часто виделись, мы вместе посещали концерты спортивные мероприятия, включая футбол.
Супруг Зины, Надуев Султан, был для меня больше другом, чем зятем. Высокообразованный человек, с безупречным знанием своей профессии, повышенным чувством справедливости, он никогда не шел на сделку с совестью. Окончив Московский юридический институт, Султан долго работал начальником следственного отдела республиканской прокуратуры, прокурором Шалинского района. Где бы ни служил, свою работу выполнял честно и добросовестно. К сожалению, здоровье его подкосила откровенная несправедливость к чеченскому народу в годы военных компаний. Проживая с 1995 года в Москве, встречаясь с разного рода притеснениями чеченцев, Султан Сотаевич обращался с исками в разные инстанции, но «демократы» Ельцина, были заняты разделом имущества СССР больше, чем укреплением дружбы народов страны.
С ним в одном коллективе работали такие известные юристы как Кригер, Яшуркаев, Абубакаров и другие. Надеюсь придет время, когда наша молодежь будет знать историю жизни и учиться на примерах патриотов страны и республики. Это были люди, приобретавшие знания и служившие народу в самые тяжелые годы становления республики.
Султан Сотаевич был потомственным юристом. Его отец, Сота Нодаевич, после революции 1917 года, работал председателем Шалинского окружного ревкома, первым помощником прокурора Чеченской области, народным судьей Шалинского района. В дореволюционный период, рано осиротев, Сота Нодаевич в семи летнем возрасте был отдан в пансион Грозненского училища. Там он показал себя пытливым и целеустремленным мальчиком, активно участвовал в жизни училища, всегда защищал обиженных и обездоленных. Эта его черта сыграла злую шутку над ним, но он ни разу не пожалел о содеянном. Закончив учебу и работая в сельской управе он столкнулся с вопиющей несправедливостью, проявляемой его руководителем по отношению к чеченцам.
К сожалению, им оказался некий грузин, писавшийся князем, но по праву поведения и по человеческим качествам, не имевший на эти никаких прав. Ненасытная алчность и хамское поведение его к чеченцам, вывели совсем молодого еще Сота из себя. Он решил навести справедливость единственным оставшимся для чеченцев методом - изрядно поколотил пристава. Мало того, что тот писался князем, он ещё состоял в родстве с представителем одного из древнейших дворянских родов России - Голицыным.
Соту Нодаевича осудили на три года каторжных работ. Найдя возможность подачи апелляции, он добился того, что Тифлисская судебная палата заменила каторжные работы, на условный срок. Будучи человеком требовательным к себе и другим, с повышенным чувством ответственности и желая доказать, что содеянное им, по отношению к приставу, было желанием торжества справедливости, а не противостоянием с властью, Сота Нодаевич принимает решение, на которое мало кто отважился бы.
Сразу по началу первой мировой войны, он добровольно уходит на фронт и героически сражается, защищая Россию. Уникальность его поступка заключается еще и в том, что Сота Нодаевич за свои деньги добирается до Варшавы, где располагался корпус под командованием чеченского генерала от артиллерии Эрис Хана Султан Гирея Алиева, женатого на сестре офицера Тапы Чермоева, служившего в Собственном Его Императорском Величестве Конвое. Добившись личной встречи с генералом, его записывают в состав 45-го Донского казачьего полка. Краснеть за земляка генералу не пришлось. За проявленную отвагу и геройство в каждом столкновении, его награждают медалями и присваивают звание поручика.
В одном из боев, будучи раненным, его отправляют в госпиталь, откуда не дождавшись полного излечения, он снова отправляется на фронт, но уже воюет в составе Чеченского полка Дикой дивизии. В боях против знаменитой «Железной дивизии» немцев, Сота за проявленный героизм награждается Георгиевским крестом. После революционных событий он возвращается домой и поселяется в селении Герменчук.
Через несколько лет в Чечне происходили столкновения с белогвардейскими войсками армии Деникина. Они сжигали села и убивали народ за поддержку большевиков. Деникинцами был предъявлен ультиматум и аулу Герменчук. Сота Надуевич, облачившись в армейскую форму с медалями, орденами и Георгиевским крестом, вышел навстречу армии и встретился с командующим. Взаимное уважение офицеров тех лет было столь высоко, что белогвардейское руководство отошло от села, не вступая в бой, что спасло село от разорения, а многих людей от неминуемой смерти. 
Не думаю, что об этом факте знают нынешние жители селения Герменчук. Очень жалко и обидно, что мы превращаемся в Иванов не помнящих родства. Именуемых именами Иван, прошу не обижаться, присказка придумана не мною, он ваша. Мы обязаны знать, что среди жителей села много людей, своим появлением на свет обязанные и Соте Надуевичу Надуеву. Через его смелый, благородный поступок, Аллах сохранил жизни их отцов и дедов, предотвратив истребление села.
Будь Сота Надуев представителем народа почитающих своих героев, о нем писали бы романы, на  примерах таких людей воспитывали подрастающее поколение. Отдельные народы, высасывая из пальца, возвышают своих, даже за мелочные поступки. Чеченцы народ «скромный». Если кого и вспомнят, то за трапезой, для аппетита.
Мы не задумываемся, что с каждым уходящим днем, уходят люди, помнящие факты из прошлого. С уходом очевидцев, наша история уходит в небытие. Если нет письменных источников, считай, что жизнь целых поколений вычеркнута. Мудрые народы записывают каждое событие имевшее место с их представителями. Они материально поддерживают склонных к письму и желающих писать, освобождая от траты времени на поиск пищи.
Последняя строка для будущих поколений. Речь не обо мне.