Вишнёвый вечер

Под утро на станицу навалился туман– белый, плотный, щедрый. Люди нехотя поднимались из постелей, провожали детей в школу, малышей в детские сады.
Наталья не любила утренние часы за их неопределённость, невесомость. Зябко поёживаясь, девушка вышла во двор, словно окунулась в молоко. Мокрая задвижка на калитке выскользнула из пальцев, резко щёлкнув. Дверца почтового ящика ржаво откинулась. Конверт беззвучно слетел под ноги. Наталья неохотно подняла его. Оно пришло из армии от Карпенко Кольки, одноклассника.
Наталья недовольно сморщилась. Сколько можно!?
Колькины письма раздражали. Она их почти не читала: безграмотные, скучные, о солдатской жизни…Да и сам Колька не представлял для неё интереса: ни красоты в нём, ни ума, ни биографии.
Когда Кольку забирали в армию, его матери, Клавдии Петровне, шёл сорок восьмой год. Она была хороша собой, какой бывает здоровая станичная женщина, привыкшая трудиться на открытом воздухе. Нрава она была весёлого, а потому жить одна долго не могла, и, как только сына забрали в армию, сошлась с парнем лет тридцати семи. Сашка –высокий, красивый- ей понравился сразу. То, что он имел судимость- не остановило Клавдию. Он не спрашивал, сколько ей лет, а просто пришёл и стал помогать по хозяйству, работал молча, отрабатывая приют и доверие женщины на совесть. Забор поставил, со скотиной управлялся от темна до темна… Муж- да и только. Всё было хорошо, но объявились Сашкины дружки…
Наталье вспомнилось, что в ту ночь страшно выли собаки. На следующий день соседка, пришедшая к Клавдии за молоком, обнаружила её убитой в коровнике. Сашку нашли повешенным в лесополосе…
Так, в одночасье, Колька остался один. Дом поручил соседям и вернулся в армию дослуживать.
После окончания школы в жизни Натальи потянулась невесёлая полоса: провал на вступительных экзаменах, работа в кабинете выдачи больничных листов и подготовка к экзаменам в мединститут.
Мать уговаривала написать Коле письмо.
-Ещё чего! - фыркнула Наталья. –Я не невеста ему, просто одноклассница.
Коля написал первый.
От бумажной суеты рябило в глазах. Лучше уж санитаркой или в лабораторию пробирки мыть да баночки из-под мочи- работа хоть и грязная, зато живая. А здесь, как крыса бумажная: пиши, носи, подшивай.
-Натаха, привет! -в дверном окошке возникло узкое лицо с маленькими карими глазками. Это пришла Ирка Бондарева, школьная подруга. Высокая, плечистая, как мужик, Ирка казалась Наталье неискренней именно из-за узких глаз. -Хватит отсиживаться, вылазь !
Наталья бросила вопросительный взгляд на заведующую.
-Не надолго.
Наталья вышла:
-Болеешь?
-Почти…-Ирка растянула в подобие улыбки тонкие губы с тёмными усиками. -Приходи сегодня вечером…Хорошая кампания…Скучно не будет.
На квартире у Ирки собралось семь человек. Все- по парам, кроме незнакомого парня, которого звали Аркадий. Он пил мало, в основном сухое вино.
Сергей- Иркин друг, представил его:
-Партийная кличка-Рембо.
Под общий хохот парень представился тихо:
-Аркадий.
Около одиннадцати ночи Аркадий стал уходить, несмотря на уговоры Сергея. Наталья отчётливо расслышала последние слова:
-Ты куда меня притащил? Хочешь, чтобы я переспал с какой-нибудь пьяной дурочкой?
-Будь проще, -бухтел Сергей, -здесь все девочки порядочные!
Хлопнула дверь. Сергей выругался и вернулся к весёлой кампании.
Наталья сделала вид, что ей нужно в ванную, а сама быстро сорвала пальто с вешалки и бесшумно выскользнула из квартиры. Быстрым шагом догнала парня.
-Может быть, вам неприятно моё появление, ведь я из дурной кампании, но я прошу вас провести меня в центр.
Аркадий затаил усмешку:
-Не думал, что такая дама может кого-то бояться.
-Вы имеете в виду мой рост?
-Я не хочу обидеть…
-И тем не менее, вы решили, если я пришла сюда…
-Ничего я не решал, -Аркадий явно не желал продолжать разговор.
Девушка чувствовала его отдалённость и безразличие к тому, что она говорит.
-Ну, конечно, я же -одна из тех. Собрались, пьянствуют… А если они иначе не умеют?
-Тем хуже для них…Но ты не переживай: если задумалась об этом, то найдёшь кого-нибудь получше, чем Ирка, Серёга и прочие.
Миновали центр станицы и вскоре остановились перед натальиным домом с зелёными ставнями.
-Вот здесь я живу.
-Хорошее место, -Аркадий встал у калитки.
«Сейчас он уйдёт, и я его никогда не увижу,»- подумалось девушке.
С противоположной стороны улицы доносились шум и ругань: пьяные отец и сын Лысенко обронили ключ от входной двери и тщетно их искали, разгребая снег перед крыльцом. Заметив молодых людей, они, вихляясь, бросились навстречу:
-С нонным годдам! - Промямлил Лёха Лысенко, повисая на заборе. -Вот батя, с…, потерял ключи, маманя в смене…Не хочется окно ломать.
Аркадий достал из кармана какую-то металлическую штучку.
-Пошли, посмотрим.
Через несколько минут дверь поддалась усилиям парня.
-Спасибо, друг, спасибо!- загалдели отец и сын, -может, зайдёшь, выпьем?
-Благодарю, только что из-за стола.
-Как это у тебя получилось? -удивилась Наталья, когда пришли к её двору.
-Профессия у меня такая…-отшутился парень.
Простились на весёлой ноте, ни о чём не договариваясь.
2
Кто он, Аркадий? Наталья просыпалась с мыслью о нём, и на скучной работе стало многое казаться интересней, потому что она думала о нём. Спросить у Ирки Бондаревой она не решалась - та обязательно начнёт лезть в душу. Пойдут насмешки. Как-нибудь иначе, не так прямо, она обязательно узнает, кто он.
Пятницу, пятнадцатое февраля, она запомнила на всю жизнь. Много позже, переворачивая в мозгу последовавшие за тем события, Наталья не могла поверить, что всё это случилось с ней.
Ей приснился странный сон. Она рассказала его матери, пока пили кофе перед началом рабочего дня.
-Представляешь, будто я в «Детском мире» одеваю светлое осеннее пальто с жёлтыми карманами. Пальто для тринадцатилетней девочки, но мне в нём уютно, тепло. А рядом– Ирка Бондарева в красном, беременная, полуголая, смеётся и говорит: «Разве ты не знаешь, что я вышла замуж?» Я хотела снять пальто, но осталась в нём. Странно, да?
Лицо матери осветилось мягкой улыбкой:
-Муж будет моложе тебя и блондин.
В тот же день Наталья, возвращаясь с документами от главного врача, столкнулась с Иркой. Та, хитро ухмыляясь узкими карими глазками, спросила:
-Ты чё тогда смылась? Мы тебя ждали - ждали.
-Да осточертело всё, - прямо ответила Наталья.
-Забегай, сегодня, будут пацаны…
-Ага…
Хотела спросить: «Аркадий будет?»
Наталья собиралась задолго: приняла душ, нагладила своё любимое платье, сделала причёску и лёгкий, почти незаметный макияж, подчёркивающий глубину взгляда.
«Пусть он не догадывается, что всё- для него».
Наталья несколько секунд стояла перед Иркиной квартирой: звонить или не звонить. Почему-то хотелось развернуться и уйти.
Кроме Ирки на кухне суетилась её двоюродная сестра Ленка –долговязая с нелепым круглым лицом. Наталья вспомнила её школьную кличку- «пельмень».
Вскоре появились двое совершенно незнакомых парней: низкорослый с квадратным лицом Санёк и Пашка, пропитый, беласый, изображающий из себя знатока детективов. Он поглощал водку стопка за стопкой, будто боясь, что у него отнимут драгоценное питьё, и без конца повторялся, обращаясь то к Наталье, то к Ленке:
-А ты читала Доценко? А Корецкого? Нет? Обязательно почитай. Это –класс! Там и сюжет, и секс. Ну, всё, как в жизни.
Ленка глупо кривилась при слове «секс».Наталья поняла, что зря не спросила про Аркадия. Пусть бы смеялись, пусть бы передали ему, чёрт с ними со всеми!
-Паша, харэ налегать на золотой запас! - Санёк собрал со стола три непочатые бутылки с водкой. -Вдруг ещё пацаны придут, где я возьму? Всё на фиг позакрывается.
-Ну, блин, а если не пить, тогда- спать! -хохотнул Пашка, обнимая Наталью.
Наталья убрала пашкины руки и вдруг поняла всю свою глупость: да никогда Аркадий не появится здесь!
Санёк, дико хохоча, разделся по пояс и заорал:
-Приготовимся ко сну!
Ирка то же засмеялась и стала целовать Санька. Это послужило сигналом: Ленка, которую Наталья считала забитой и несмелой в силу своей некрасивости, вдруг стянула с себя водолазку и горячо прижалась к Пашке.
-Вы что, сдурели? -Наталья бросилась к выходу.
-Ты куда это? - Пашка заступил ей дорогу. Она оттолкнула его. Пашка от неожиданности отлетел к стенке узкого коридора.
-Не выделывайся, -сказала Ирка, возникнув в дверном проёме, -Мужчине нельзя отказывать.
-Я не за этим сюда пришла! - Наталья попыталась снять дверную цепочку, но Пашка вцепился в руки девушки и оттащил её в комнату.
-Санёк, держи её!
Наталья не успела увернуться и оказалась брошенной на пол.
-Не ломайся! - Санёк наклонился над ней, грубо рванул под плечи, затолкнул в изолированную спальню под общий хохот.
-Сволочь, не смей меня трогать! -Наталья извернулась и, будто во сне, залепила Саньку оглушительную затрещину.
Насильник нанёс ответный удар, потом ещё и ещё, бил ногами…
Так и остались в помрачённой памяти иркины слова «не выделывайся» и тупые удары ногами…
На суде её мучило чувство стыда перед присутствующими. Верхнюю губу, разбитую золотой печаткой, приходилось всё время прикрывать рукой. Врачи наложили аккуратные швы, но рельефный квадратик бело - розового шрама выступал чётко.
Пашка и Санёк получили по четыре года колонии, Ирка -два года -условно…
Наталья боялась появляться на улице, потому что произошедшее, к её удивлению, вызвало противоречивые толки, и многие считали её виновной. «Зачем пошла в такую кампанию ночью»? «Неужели такую дылду, на три головы выше, можно избить»?
Поневоле приходилось задумываться над подобными суждениями…
Наталья лечилась до конца весны. Когда оставалась одна, ей всё казалось бессмысленным –и люди, и вещи сходились в один хоровод, то жалели её, то смеялись над ней. Ночами она вздрагивала от кошмаров, просыпалась с единственным желанием- убить Пашку, Санька и Ирку… Матери она ничего не говорила о своём состоянии, но мать – не слепая, она и так всё понимала. Однажды она объявила дочери, что надо ехать в Москву.
-Зачем? -уныло спросила дочь.
-Сюрприз!
Неожиданно весёлый тон матери словно сорвал с девушки чёрную непроницаемую вуаль. Вдруг стало ясно, что жизнь не окончилась, что надо жить и быть дальше.
Через месяц Наталья вернулась в станицу неузнаваемой: шрам на губе был зашлифован.От него не осталось и следа. Наталья высоко несла красивую голову, всем видом показывая – то, что произошло, её уже не касается. А если её о чем-либо спрашивали, она лишь мило улыбалась и не отвечала.
В августе Наташа устроилась нянечкой в детский сад, а всё свободное время проводила за домашними делами. И многое теперь стало для неё удивительным: и полёт бабочки, и стрёкот кузнечика, и шёпот ветра.
Встреча с Аркадием виделась ей чем-то мистическим, чертовским: словно заманил её кто-то дьявольской улыбкой, завёл в трясину…
Хотя при чём здесь парень? Он и не подозревает о случившемся. А если бы узнал, то, наверное, посмеялся бы над девичьей глупостью.
Мучаясь от размышлений, Наталья записывала в дневнике:
«Твой голос слышу, вижу лицо твоё, часто говорю с тобой звёздными ночами. Когда наблюдаю звёздное небо, мне кажется– смотрю на тебя, а ты на меня.
А вот сейчас – немного отвлекись от самолюбования - я смотрю на соседку свою– бабу Ксеню, сгорбленную, в белом платочке.
-Кши! Кши!- кричит она на чужих цыплят, забравшихся на её территорию.
Я думаю- неужели и она была молодой, бегала на свидания, смеялась и раздражалась по пустякам, мечтала о встрече, о поцелуях?
Её время не ушло- оно в тебе, во мне, в других молодых людях, оно говорит: каждый должен испытать в своей жизни любовь, как цветок должен почувствовать укусы медоносных пчёл, берущих нектар.
Иначе не стоит жить.»
Пока Наталья писала такие письма, ей казалось, ещё немного, и она в тайниках своего сознания увидит объяснение своего беспокойства, и это открытие явится спасительным просветом и охранит её от отчаяния.
Коля вернулся из армии весной. Встречать его было некому. Он шёл по станице и не верил, что его дом пуст, а матери больше нет.
То и дело слышался плач мучеников -щенков, рождённых в конце суровой зимы. И теперь от холодного ужаса они перешли к ужасу удушающего ошейника. Недолго же длилось их счастье под материнским вкусным брюшком, недолго ласкали их дети людей, вытаскивая от сосков и наблюдая, как жмурится и сладко зевает щенок и как пахнет от него тёплой щенью, будто жёваными семечками.
А вишни в том году цвели, как никогда! «Словно невесты в платьях бальных!» -вспомнилось Николаю. Только в песне про яблони. Он подумал ещё, что вишни цветут к счастью. Натальины письма грели сердце. Он ни о чём ни просил её, она ничего не обещала, но Коля надеялся на хорошие отношения.
Возле дома его встретила тётя Вера, подруга матери.
-Коля! Вернулся! Красивый какой стал, сынок! Вот бы мать порадовалась!
Тётя Вера отступила назад, покачивая седой головой, затем обняла солдата.
-Я следила за домом, огород, правда, не полола- здоровье не то…
-Спасибо, я и сам управлюсь!
-Конечно, управишься! А там, гляди, и невесту найдёшь, женишься!
Коля затаил улыбку:
-Невеста у меня есть.
-И кто же? -тётя Вера проследовала за Колей в сарай, где он взял гвоздодёр и топорик и тут же принялся откреплять крест-накрест забитые доски.
-Наталья…
-Ой, Коля, не спеши! -женщина по доброте своей предупредила парня по-матерински. -Пока ты служил родине, она тут…
-Пила? -Растерянно спрашивал Коля. -А кто сейчас не пьёт? Валяется она, что ли, под забором?
-Ну, ну, смотри, сынок!
Коля не мог представить Наташу пьяной. Высокая, красивая, наверное, к ней цеплялись всякие.
Наталья вздрогнула, заметив Колю в своём дворе. Щёки вспыхнули огнём. Коля подошёл, поцеловал девушку, и с поцелуем снял напряжение. Наталья, неожиданно для себя, заплакала. Он не спросил, о чём она, он понял всё по-своему:
-Не плачь, я с тобой. Я люблю тебя.
Мать застыла в дверях. «Вот тебе и Коля!»
-С приездом, сынок! -мать вышла навстречу, - Проходи, посидим, отметим!
В этот тихий вишнёвый вечер мир для Натальи стал другим. Коля, который всегда казался ей скучным и молчаливым, словно один из многочисленных бычков, за которыми он ухаживал всё своё детство, теперь изменился -это был мужчина, думающий о жизни. От него исходила надёжность.
Во дворе стало светлей, уютней. На миг Наталье показалось, что утро занимается сегодня во второй раз.
Сидели допоздна. Больше молчали. И в этом молчании оседали и растворялись частицы дневной мути. Свет звёзд становился ярче, и белые нарядные вишни излучали нежность. Слова здесь были не нужны.
Уходя, Николай сказал, что собирается продавать родительский дом:
-Сама понимаешь, после того, что случилось, там жить нельзя. Лучше построить новый или купить другой.
К лету Николай присмотрел старенький флигель у саги.
-Можно отремонтировать, укрепить фундамент. Хозяйка просит недорого.
Николай привёз тонну цемента, песок. Пригласил друзей из «Вторчермета». За две недели, ловко работая набрызгом, «под шубу», преобразили флигель. Наталья тайно любовалась Колей, радуясь, что он берётся за любое дело с лёгкостью. Как только стены подсохли, приступили к окрашиванию: углы коричнево-древесным цветом, простенки и стены- нежным кремовым оттенком.
Внутри флигеля Коля изменил расположение печки, вынеся её в коридор, ведущий в кухню.
-Со временем сделаем паровое отопление, а в комнатах места будет больше.
По завершению ремонта Коля сделал Наталье предложение. На свадьбе были только родственники. Как и положено, жених на руках внёс невесту в дом. Бело- золотое платье подчёркивало естественную красоту Натальи и гармонировало с её настроением.
Незаметно подкралась зима: сначала лёгкими морозцами, бесснежьем, а, однажды, субботним утром, Наталья выглянула в окно и замерла от созерцания неистового танца крупных лохматых снежинок, бьющихся в стекло и взлетающих к небу, они показались ей ожившими вишнёвыми лепестками, зовущими к счастью. Никогда раньше не испытывала Наталья такого восторга и умиротворения, а с ними и такой уверенности в завтрашнем дне.