Акармара, ч. 3, гл. 7

                7
         Ляля попыталась открыть глаза. В голове муть, страх противно трепещется в сердце. Темно и она по-прежнему не может пошевелиться. Это единственное, что она осознавала в данный момент - она не может пошевелиться. К лицу прижато что-то тяжёлое, душное, во рту всё пересохло, язык распух и мешает, словно кляп. Она попыталась успокоиться и вздохнуть поглубже. Стало ещё хуже. Будто вдыхаешь мокрую грязную вату вместо воздуха. Ляля решилась позвать Розу ещё раз и будь, что будет. Если опять появиться стукнутый на голову Давид, она будет кричать и сопротивляться. Как? Она пока себе не представляла, но эта мысль ей понравилась.
«Победа будет за нами!».
         Девушка повернула голову направо, пытаясь хоть немного освободить лицо. Никакого прогресса, только поняла, что мышцы шеи затекли до судорог. Попробовала повернуться в левую сторону всем телом. От резкого движения она начала падать и закричала, что было сил...
         -Что же ты, поганец такой, наделал, а? Тебя что просили? Посмотреть за девчонкой, отвар дать, если у неё голова кружиться будет! А ты что?
         В ответ на суровую отповедь лишь глухое, чуть воинственное бормотание.
         Ляля с облегчением осознала, что упала не в пропасть, а всего лишь свалилась с топчана. Немного ударила плечо, но это ерунда. Главное - в щёлку между полом и тяжёлым душным одеялом, в которое она всё ещё замотана, можно дышать нормально. Она чувствовала какое-то дёрганье в районе ног и поняла, что её освобождают.
         -Это что, ноги что ли? Что ж не сказал, дурак! Не стой стороны открываю! А если она задохнулась? Или сломала что? Я тебе голову оторву, и всё, что под руку попадётся! Поищи нож, дубина!, Ножницы тупые, узлы твои не режут!
         - Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.[*]
          Ляля чуть не расхохоталась. Давида не так-то просто сбить с панталыку! Страх отступил. Ловкие руки быстро освобождали её от душной темницы одеял.
         - Кара, ты как? Ничего не сломала?;над ней склонилась тёмное пятно.
          Насилу опознала одну из соседок Розы.
          Девушка попыталась покрутить головой, но это оказалось не так просто. Онемевшее тело не слушалось. Только с помощью своей спасительницы удалось приподняться и вползти на топчан. Одеяло, которым соседка захотела укрыть Ляле плечи, было с гневом отвергнуто. С улицы раздавалось заунывное то ли пение, то ли бормотание. Давид опять раскачивался у любимой стены.
         -Подожди, я сейчас свечи зажгу! Не видно ничего. Ты не знаешь, где Роза их хранит?
        -Зачем он это сделал?-освобождённой пленнице Давида с трудом удалось произнести эти слова.
        Два огонька на столе едва освещали комнату.
       -Ты зла на него не держи, - женщина заботливо и мягко поддерживала Лялину голову, подносила чашку с водой к губам.
        Девушка пила по чуть-чуть, губы онемели до невозможности. Сухое, словно ободранное чем-то горло, с трудом пропускало каждый глоточек.
       -Ага, перестарался немного.
       -Именно так! Роза оставила настой. Покрепче специально сделала, что б надолго хватило, да и мы тоже могли попользоваться. Мы с Давидом должны были дождаться когда ты проснёшься, развести настой кипятком. Тебя напоить, самим попить. От нервов хорошо помогает, головокружение снимает. Ты сознание потеряла, помнишь?
        Ляля подтвердила, что помнит. Сделала ещё несколько глотков.
       -Ты побольше-побольше пей! Я полный чайник вскипятила. Водой все остатки дурмана вымоются. У нас коза потерялась, - продолжила она своим певучим голосом, смутно знакомым.- Мы искать пошли. Я Давиду велела тебя караулить и побежала на склон. А он, видишь как получилось, не только укараулил, но и напоил! Полную чашку настоя в тебя влил, вот ты и «провалилась». Хорошо, аллергии ни на одну травку не оказалось. Беда бы была!
      - А зачем он меня связал? И где Роза?
      - Он не связывал, запеленал как ребёнка и обмотал верёвками , а узлы затянулись. Боялся, может, что ты раскроешься и замёрзнешь. Бог знает, что у него в голове. А Роза в Ткварчели, там помочь надо. Старик сильно поранился, рана воспалилась, скорая приехала, только врач и шофёр. В больницу везти не хотят, говорят страховки нет. На месте рану чистят и зашивают. Роза ассистирует. Она хорошая медсестра, очень хорошая.
      - А как она узнала, что её помощь нужна? - удивилась Ляля.
      - Что тут узнавать? Скорая за ней приехала и увезла. Обратно утром уж пойдёт, ночью в горах лучше не бродить, даже по дороге.
      - А сейчас вечер? - уточнила девушка, принимая чашку с новой порцией кипячёной воды. Она попробовала пить сама. Получилось вполне сносно.
      - Поздний. Надо нам с тобой печку затопить, поесть приготовить. Ты сиди, сиди. У тебя голова ещё может кружиться. Я пока сама похозяйничаю.
     - Спасибо вам! А как вас зовут? Вы простите, Роза нас знакомила, но я что-то вспомнить не могу. Голова ещё не работает.
     - Нас Роза не знакомила, - мягко усмехнулась женщина, и опять в её певучий голос показался очень знакомым. - Меня зовут Альбина. Альбина Романовна. Я доктор, помнишь?
      Ляля не поверила. Во все глаза она уставилась на женщину, стремясь найти хоть одну знакомую чёрточку. Бесформенной кучкой тряпья та устроилась возле открытой печной дверцы, пытаясь разжечь огонь. Ничего даже смутно знакомого нет, только голос.
       - Что случилось? - не удержалась Ляля и тут же смутилась.
       - Со мной? Тоже что и со всеми здесь. Под обстрел попала, контузило сильно.
       - Но вы же умеете...умели...- Ляля смутилась ещё больше и залпом выпила всю оставшуюся в чашке воду. Закашлялась.
       Альбина неслышно переместилась к ней на топчан, похлопала рукой по спине. Разгорающийся огонь в печке всполохами освещал её лицо. Перекошенное, асимметричное, почти до черноты загорелое, со множеством морщин и ...совсем незнакомое.
       -Сильно изменилась?
       -Не то слово...Как же так? Почему вы здесь?
       -И на старуху бывает проруха. Всё случайно, Кара, как всегда. Не повезло. Это уж весной произошло, после того как ты пропала. Долго я в себя прийти не могла, и теперь вот сознание иногда мутится, и руки трясутся так, что и козу не подоить.
       -А почему вы здесь остались? Вам же лечиться надо! В Москву!
       -Куда же я пойду, Кара, милая! Документы у нас все пропали при обстрелах. Восстановить нереально. Документы-то советские были, не в чести теперь. Ни грузинские власти, ни здесь, в Сухуми, этим заниматься не хотят. Мы же работали в очень закрытом проекте. Те кто нас курировал сейчас незнамо где. Галети тоже пропал, скорее всего в том вертолёте вместе с Эриком и Ланой был...
       - Вам немедленно надо ехать со мной! И Розу заберём! У меня в Москве дяди, трое. Знаете какие они замечательные? Они все могут! И деньги есть!
       - Деточка моя милая! Да меня даже в поезд не пустят! Без документов, как бомжиху в спецприемник отправят или ещё куда подальше за асоциальное поведение!- Альбина запричитала словно нищая на паперти. Но не очень натурально. Ляля поморщилась, странные они тут все стали.
       - Но нельзя же всё вот так оставлять! Вас лечить надо, Давида, Роза вон тоже заговаривается!
       - Роза? Почему ты так решила?
       - Не могу от неё ничего толком добиться, сказки одни выдумывает.
       - Например?
       - Вы не подумайте, Альбина Романовна, я многое и сама вспомнила, кое-что Розины рассказы подтверждает. Но вся эта любовь, кровь, доноры, легаты...все это как-то чересчур. 
       Доктор Альбина засмеялась.
       -Это совсем не сказки, дорогая моя, это наша жизнь была и твоя тоже. Мне ты поверишь?
       Ляля слушала рассказ доктора Бины, все больше впадая в панику. Может быть у них с водой тут что-то не так? Загрязнение какое-нибудь после войны? Тот же радон, в конце концов, по разному действует, массовые галлюцинации вызывает!



* - цитата из Мф. 5:11