Новые учителя, успехи Егорки и Леньки

Перед открытием новой школы Ленька и Егорка принарядились. Им родители купили по простенькому костюмчику и новые ботинки. Ребята быстро нашли школу, дойдя, до деревни Балезино. Собственно, они уже знали, где она расположена, сходив заранее, в тайне от родителей, на разведку. Школа по внешнему виду ничем не отличалась от первой средней школы, но была загорожена железным забором, в отличие от деревянного, которым был огорожена первая школа. За забором красовался бюст А.М. Горького. Потом учителя говорили, что дирекция ставила вопрос перед Районо о присвоении школе имени Горького. Но этого почему-то не случилось, хотя памятник ему стоит на своем месте до сих пор, но теперь в помещении уже не школа, а какой-то один из корпусов медицинского учреждения химического завода. Но название «Средняя школа» на стене так и сохранилось.

15 сентября ученики собрались прямо перед школой на импровизированный митинг. На нем звучали приветственные речи, был представлен директор и завуч школы. Затем вперед вышли классные руководители, те, в свою очередь, зачитали численный состав своих классов и по очереди начали называть фамилии учеников, начиная с пятых классов. Когда пятым классам были объявлены номера классов и руководители увели их в школу, очередь дошла до шестых классов. Сначала классный руководитель зачитала список шестого «А» класса, и сразу увела своих учеников в школу. Когда очередь дошла до шестого «В» класса, Егорка услышал среди учеников свою фамилию. Ленькиной фамилии в этом списке не было. Уходя в школу, Егорка шепнул Леньке, что, видимо, теперь они будут в разных классах. Так оно и случилось. Ленька оказался в шестом «Г» классе.

И вот, наконец-то, они в новой школе. В каждом классе было по тридцать учеников. Егорка присмотрелся к своим будущим товарищам, но не увидел среди них, ни одного знакомого лица. Все для него оказались совершенно незнакомыми. Зайдя в класс, классный руководитель Женихова Татьяна Николаевна попросила всех рассаживаться учеников пока, кто с кем хочет. Егорка подсел где-то посредине класса за парту с рыжеволосым мальчиком. Всех учеников насмешила фамилия классного руководителя - Женихова. Она сама, по-видимому, стеснялась своей фамилии, поэтому произнесла ее с некоторой застенчивостью и с улыбкой на губах. Татьяна Николаевна была очень интересной женщиной лет под двадцать пять не больше, как-то странно растягивая окончания слов с улыбкой на лице. Ученикам она объявила, что будет преподавать у них историю.
- Слава богу, что не арифметику, - подумал про себя Егорка.

Дальше она рассадила, кто с кем будет сидеть на двухместных партах. Егорке пришлось пройти вперед и сесть с девочкой Егоровой Мариной. Парта стояла в первом ряду сразу почти возле входа в класс. Затем Татьяна Николаевна объявила им состав учителей, которые с ними будут работать. Среди них не было ни одной знакомой фамилии по первой школе, за исключением Переверзева Алексея Алексеевича – учителя физкультуры. Алексей Алексеевич вел у них раньше физкультуру в первой школе, и всех убеждал, как важна физическая культура в жизни человека, как важно стать спортсменами, разрядниками, значкистами ГТО. Он гордился своими спортсменами, среди которых на первом месте шел у него Владимир (сын директора градообразующего химического завода), который был чемпионом города по прыжкам в высоту и в длину, имел разряд по футболу и волейболу. 

После классного часа на первом уроке появилась учитель арифметики Зыкова Екатерина Георгиевна, сразу же объявив ученикам, что она не учитель арифметики, а учитель математики, потому что дальше после первых двух четвертей она будет им преподавать алгебру, а затем и геометрию. А это все разделы математики. Объяснила им практическую роль математики, посоветовала, какие учебники нужно взять в библиотеке школы по арифметике и алгебре.

Екатерина Георгиевна, как будет понятно позднее Егорке и Леньке – это была учительница от «бога». Это была невысокого рода хрупкая женщина с веснушчатым лицом, с несильным, но приятным голосом. На первом же уроке она объявила, что всё, о чем она будет говорить на уроке, записывать не обязательно, лучше спрашивать ее кто и что не понял. Некоторые объяснения сверх материала, изложенного в учебнике, она будет рекомендовать записывать, но только для того, чтобы ученики окончательно поняли, как решить ту или другую задачу, тот или иной пример. Для Егорки услышать это было приятно, потому что, может быть, новая учительница наконец-то приведет его к пониманию арифметики.

Вслед за Зыковой пришла, учитель физики Бушуева Валентина Васильевна, которая затем сменит Татьяну Николаевну на должности классного руководителя. Это случится в конце третьей четверти, когда Татьяна Николаевна уйдет в декретный отпуск.
 
Наконец, в первый же день учебы в новой школе, появилась учительница немецкого языка Мережко Галина Арсеньевна. Такая импозантная женщина лет тридцати – тридцати пяти.
- С такой учительницей, может, удастся хорошо овладеть немецким языком – думал про себя Егорка, сравнивая нетребовательную учительницу в первой школе с Галиной Арсеньевной.

На перерывах между уроками Егорка встретился в школьном коридоре с Ленькой. Оба были довольны пока что новыми учителями. Все пять шестых классов находились на первом этаже двухэтажной школы. Из коридора была видна уличная жизнь обитателей поселка и бюст Горького, а из окон классов на противоположной стороне можно было рассмотреть молодой сосновый лес после небольшой полоски земли, где стояли некоторые школьные снаряды для проведения физкультуры. После окончания занятий Егорка с Ленькой и еще с несколькими мальчишками, в том числе и со Славкой, оказавшимся в шестом «Б» классе, осмотрели все снаряды вокруг школы, побегали по лесу, дыша свежим сосновым воздухом. Дальше отправились по домам. Славка где-то на середине пути между новым и старым поселком повернул в Девятьярово, а Егорка с Ленькой продолжали путь по бетонной дороге прямо в старый поселок. Вечером ребятам пришлось держать ответ перед  родителями.
- Как новые учителя? – спросила Клавдия Леньку и Егорку.
- Все учителя понравились – в один голос утверждали ребята.

К осени пятьдесят первого года в поселке как-то наладилось снабжение хлебом. В очередях стоять продолжительное время стало не нужно, что особенно радовало ребят. Правда, пришлось привыкать к преодолению трехкилометрового пути в школу, но это относилось  лишь Леньке. Что касается Егорки, то три километра пути для него было сущим пустяком, так как, обучаясь в деревенской школе, он ежедневно преодолевал и по пять километров. Правда, по утрам, когда школьники шли в школу, справа от них примерно в километре конвоиры с автоматами вели колонны заключенных на стройки новой половины поселка. Заключенные шли, молча, видимо, разговаривать, во время ходьбы, им было запрещено. Это чем-то напоминало войну, хотя она закончилась уже пять с  лишним лет назад.

В последующие дни ребята познакомились и с другими учителями. Среди них были – учитель рисования, очень похожий внешне на Пушкина по фамилии Кайсин, с удмуртской фамилией. Уже одно это привлекало внимание школьников. Помнится, он сразу на первое же занятие принес в класс чучело какой-то птицы и попросил всех ее нарисовать. Затем появился учитель истории древнего мира и средних веков Зыков Павел Алексеевич (муж Екатерины Георгиевны). Он был участником великой отечественной войны и всегда ходил в офицерской военной форме, понятно, без пагон. Был очень строг, за что и получил от ребят кличку «Геродот». Его лицо было всегда каким-то напряженным. Всем казалось, что он не способен улыбаться. Каким был Геродот, ребятам неизвестно, но кличка «Геродот» прочно закрепилась за Павлом Алексеевичем.  Тех, кто пробовал курить в туалетах, он хватал буквально за «шкирку» и вел или тащил к директору или к завучу. С одной стороны, строгость историка заставляла учеников готовиться к каждому уроку. С другой стороны, она раздражала некоторых учеников, и они, вместо Геродота, называли Павла Алексеевича полицаем. В классе оказалось пять второгодников, для которых школа была не местом обучения, а скорее местом времяпровождения. И вот они-то на переменках между уроками, когда в расписании была история древнего мира, громко переговаривались между собой, повторяя слова:
- Ой, сегодня опять придет полицай, – спрашивая друг у друга, читал ли что-нибудь по древнему миру? Что-то прочитал, но с одного раза не понял ничего, поэтому, может быть, получу и двойку.
Почему-то почти совсем не запомнилась ни Егорке, ни Леньке учительница русского языка и литературы Устинова Наталья Валерьевна, как, впрочем, и учительница по географии Касьянова Эльвира Васильевна. Так бывает в жизни, одних педагогов школьники помнят всю свою жизнь, а других забывают, как будь то бы, их и не было. Такова жизнь и так, видимо, устроен мозг человека, способный помнить одно и забывать другое. Как потом выяснилось, что почти все учителя раньше были педагогами сельской Чепецкой средней школы и многие из них и продолжали проживать в селе Чепца. Село Чепца стало основой названия затем и города Кирово-Чепецка. В пятидесятые годы ХХ в. село было расположено несколько отдельно тогда еще от поселка, и было действительно большим селом, которых в России были сотни, если не тысячи. А вот почему педагоги школы № 2 оказались на голову выше учителей средней школы № 1, для Егора это так и осталось загадкой, даже теперь, когда он профессор одного из самарских вузов.

В первой четверти Егорка с Ленькой оказались хорошистами. Их наградили, как обычно, карандашами и тетрадками. Но главное было не в величине и значимости подарка, сколько в признании со стороны учителей хорошей учебы. Правда, Ленька получил хорошие оценки не только по всем предметам, но и по поведению. Тут за его поведение взялась уже мама Леньки Клавдия. Во-первых, она, как следует, отругала его, во-вторых, взяла с него слово, что если он не улучшит свое поведение, то она ему всыплет «ремня» и не будет давать на обед денег. Эта проработка подействовала. Во второй, третьей и четвертой четвертях Ленька стал вести себя сдержаннее и получил по поведению оценку отлично. Во второй половине учебного года дела с учебой у Егорки и Леньки пошли, как они сами считали, отлично. Оба стали отличниками. Вместо арифметики после нового года пошла алгебра, которая давалась им очень легко. Егорку в классе даже начали дразнить любимым учеником математички. Ученики других шестых классов говорили ему, что Екатерина Георгиевна, ведя уроки в этих классах, часто называет Суханова Егора ее лучшим учеником . Самому Егорке она никогда об этом не говорила, но он понимал, что любовь учителя надо оправдывать, поэтому отвечал практически на каждом занятии. Если какой-то пример по алгебре ученики не могли решить, то тут поднимал руку Егорка и пример оказывался решенным. Правда, его иногда опережала с ответом Алла Воронцова, тоже отличница класса. Вот это был авторитет учителя, который мог разбудить талант учеников. Егорке помнится, что она ни на кого в классе не повышала голос. Но в этом огромном классе, когда что-либо говорила Екатерина Георгиевна, стояла мертвая тишина. Хотя сама была небольшого роста, щупленькая, в возрасте (в шестом «Б» классе училась ее дочь Эльвира), и вдруг такое чинопочитание педагога. Трудно даже представить себе этого феномена беспрекословного подчинения учителю даже самых заядлых двоечников и троечников, второгодников , нарушителей дисциплины на занятиях других учителей. Вот что значит талант настоящего педагога!

Здесь же в шестом классе Егорка увидел и очень опрятно одетую в школьную форму, ухоженную, и главное, умную Аллу Воронцову. Жители поселка жили в те годы трудно и бедно, поэтому в классе было всего две девочки, ходившие в школьной форме. Это Воронцова Алла и Бороздина Маргарита (Марго), приехавшая откуда-то и появившаяся в третьей четверти в шестом «В» классе. Остальные одевались, кто в чем, понятно, в небогатой одежде, иногда заштопанной, зашитой, иногда с заплатками. Но что делать? Всем было сложно жить, а родителям зарабатывать деньги, тем более. Так как во второй четверти родители Егоровой Марины добились ее перевода в среднюю школу № 1, то возле Егорки место оказалось вакантным. Вот на это-то место и посадили Маргариту, которую все стали называть сокращенно «Марго». Марго оказалась тоже умницей, поэтому Егорке пришлось сопоставлять и думать, какая же из двух девочек симпатичнее ему. Так как Марго по характеру была явно сердитой и заносчивой, а Алла простой, то есть более нормальной, то Егорка решил, что именно из Аллы может получиться хорошая жена. Поэтому он время от времени начал поглядывать влево туда, где сидела в первом ряду от окна Алла. Замечала или не замечала эти взгляды Егорки Алла, ему было не известно. Влюбленность в Аллу все еще была платонической на протяжении всего шестого класса.

В седьмом классе Егорка проявил некоторую решительность и решил пересесть за парту позади Аллы. Здесь место рядом с Левой Грачевым оказалось почему-то свободным, скорее всего потому, что два ученика ушли после шестого класса и решили посвятить себя работе. Причем один из них долговязый Славка Смородин иногда подъезжал к школе в конце учебного года на самосвале, за рулем которого он сидел. Хвастался, что он уже полгода работает после окончания курсов водителей и получает неплохую заработную плату. Много позднее он будет отличным водителем междугороднего автобуса, почетным работником города Кирово-Чепецка.  Оказывается, и такое, когда не совсем дисциплинированный ученик, которому тяжело давалась учеба, вдруг становится очень ценным работником и орденоносцем.

После того, как Егорка очутился позади Аллы, между ними началось некоторое общение, иногда обмен шпаргалками, иногда в перерывах между уроками разговоры о планах на будущее. Соседство и влюбленность в Аллу и в 7-м классе пока так нечем и не закончилось. Школьницы класса быстрее Аллы заметили неравнодушное отношение к ней со стороны Егорки. Он запомнил, что когда Егорка, Ленька и Игорек появлялись в только что открытом недалеко от школы Доме культуры, то подруги Аллы, подталкивая ее, вслух говорили:
- Алла, твой-то пришел, значит, кино будет!
Кто пришел, никому из братьев было не понятно. Но Ленька на всякий случай спросил Егорку:
- О ком это «судачат» девки? Может о тебе?
- Ну, што ты, причем здесь я.
На этом разговор с братьями был закончен, но Егорка радовался, что, видимо, и Алла заметила о его симпатиях к ней. И возможно, с кем-то из подруг обсуждала эту щекотливую тему. Но как на это было реагировать Егорке на реплики девочек, он не знал и тянул Леньку и Игорька подальше от Аллы и ее подруг.

На другой день, придя в класс и сев за парту, Егорка начал некоторые действия по отношению к Алле. Он смотрел на ее косички, аккуратно заплетенные вместе с белой ленточкой, любовался ее чисто вымытой головкой, иногда трогал ее косички и отвечал на ее реплики:
- Егор, перестань, ну что ты делаешь?
- Ничего не делаю, Аллочка.
- Я-то слышу, что ты может быть нечаянно, но чуть дернул меня за косичку.
- Это сделал я случайно, извини меня. - Алла извиняла, но таким ласковым тоном, что Егорке казалось, что она совсем и не против, чтобы он трогал ее за косички.
 На этом разговоры между ними заканчивались вплоть до какой-нибудь шалости со стороны Егорки по отношению к Алле. Егорке очень хотелось быть похожим на Владимира Николаевича Суханова, на его любовную историю, на то, чтобы выбрать одну единственную на всю жизнь любовь и жену. К концу седьмого класса он окончательно выбрал для себя Аллу Воронцову.

Пятьдесят третий год запомнился всем в стране смертью вождя И.В. Сталина. Вся страна оплакивала смерть его. Егорка с Ленькой помнят до сих пор траурный митинг в ихней школе, где плакали все учителя школы и большинство учеников. Егорка держался, рассуждая, что одни люди приходят, другие уходят на тот свет, поэтому реви, не реви, а жизнь страны будет продолжаться. Где-то ближе к маю или в мае состоялись Выборы в Верховный Совет РСФСР. Егорка с Ленькой смотрели какой-то журнал перед художественным фильмом, где были показаны первые лица новой власти после Сталина. Среди них были запечатлены во время голосования Г.М. Маленков, В.М. Молотов и Л.П. Берия. И в результате где-то в апреле или мае месяце пятьдесят третьего года у Егорки произошла серьезная размолвка с отцом из-за Л.П. Берии – министра внутренних дел СССР. Егор помнит, как в киножурнале к урне, по очереди, подходили Маленков, Молотов и Берия. И когда Берия опускал бюллетень в урну, то Егорке показалось, с каким пренебрежением лица и глаз он это сделал, и у него тут же закралась мысль: «Уж не шпион  ли Берия»?
Понятно, что время для инакомыслия было тогда очень опасным и сложным. Поэтому, понятно, Егорка ничего не сказал о Берии ни Леньке, ни Игорю. Но ведь с кем-то этой догадкой надо было поделиться… Решил поделиться с отцом. Тот объявил в ответ, что если Егор «ляпнет» где-нибудь что-либо подобное, то не жить всей семье, всех посадят в тюрьму, сошлют в ссылку, а может быть и расстреляют.  Егорка ждал примерно такого ответа, поэтому пообещал:
-Никому и никогда.
Но как потом выяснилось, Егорка был прав, которому за несколько месяцев до членов Политбюро ЦК КПСС удалось разгадать в Берии если не шпиона, то предателя СССР и коммунистических идей.

В седьмом классе «В» в этот год произошли серьезные изменения в учительском составе. Уволилась почему-то из школы Устинова Наталья Валерьевна. На ее место в класс пришла учительница старших классов литературы Долженкова Зинаида Николаевна. Она с первого же урока покорила класс и в первую очередь мальчишек своей внешностью, тембром речи и совершенно новым способом обучения. Она ничего не читала с листа, а рассказывала артистически стихи, рассказы и отрывки из повестей и романов. Это так всем нравилось, что класс не хотел ее отпускать с урока. Тем более, что уроки ей ставили последними часами. Видимо, раньше она не могла, потому что вела занятия со старшими школьниками на втором этаже школы. Зинаида Николаевна иногда задерживалась с учениками седьмого «В» дополнительно еще на полчаса, потому что именно через полчаса начиналась вторая смена занятий с десятиклассниками. Ленька завидовал Егорке в том, что к ним пришла такая классная учительница, как Долженкова. А у Леньки литературу преподавала жена директора школы. Она тоже была хорошим педагогом, судя по высказываниям Леньки, но Зинаида Николаевна, не шла ни в какое сравнение с другими учителями школы. Это был уникум, каких очень мало в педагогике. В ней все было на самом высоком уровне: и внешность (жгучая брюнетка чем-то похожая на цыганку), и жгучие черные и умные глаза, и обворожительная улыбка, и притягательной силы красота, и прекрасный голос. Поэтому все мальчишки 14-15 лет были влюблены в Зинаиду Николаевну, ну а старшеклассники, и подавно. Она так зажигательно читала им рассказ А.М. Горького «Старуха Изергиль», другие его рассказы, что многие сразу влюбились не только в Зинаиду Николаевну, но и в А.М. Горького. Не случайно, затем при поступлении в МГУ им. М.В. Ломоносова теперь уже Егор построил свое сочинение именно на рассказах А.М. Горького и получил за него хорошую оценку.

О любви к Зинаиде Николаевне свидетельствует, например, такой факт, случившийся в средней школе № 2. В школе в третьей четверти появилась новый педагог по литературе. Это была Школьникова Муза Ивановна. И поскольку Зинаида Николаевна работала с седьмым «В» классом временно, то директор решил направить в этот класс откуда-то приехавшую Музу Ивановну. В один из дней она появилась в классе. Класс принял ее гулом и неодобрительными голосами некоторых учеников. Муза Ивановна пыталась привести школьников к нормальной дисциплине, но из этого у нее ничего не получилось. Гул в классе продолжался, в результате она «психанула» и ушла с урока. Через какое-то время в класс пришла завуч. Она объяснила, почему произошла замена Зинаиды Николаевны.
- Она же вам говорила, что работает с вами временно. Говорила или нет? – все подтвердили, что слышали от Зинаиды Николаевны о временности ее работы.
- Тогда почему же вы тогда не принимаете нового учителя? Может быть, она лучше будет преподавать литературу по сравнению с Зинаидой Николаевной?
- Лучше Зинаиды Николаевны, по мнению класса, преподавать уже нельзя – за всех ответила староста класса Соболева Наталья. Раздались аплодисменты в поддержку старосты.
После этого, завуч еще несколько минут говорила хорошие слова в адрес Музы Ивановны, но переубедить класс в этом она не сумела. Пообещала, что завтра Муза Ивановна придет на урок вместе с Зинаидой Николаевной.
Действительно, на другой день Зинаида Николаевна появилась вместе с Музой Ивановной. Ученики встретили Зинаиду Николаевну бурными аплодисментами. Они продолжались минут пять или десять. Наконец, Зинаиде Николаевне удалось успокоить класс, и она сказала:
- Мне не понятно, почему вы отвергаете Музу Ивановну? Она молодой, начинающий учитель и возможно будет лучше меня. – Класс загудел, слышались голоса: «Нет, не будет, Зинаида Николаевна». С места снова встала староста класса и обратилась к ней со словами:
- Зинаида Николаевна, вы завоевали в классе такой авторитет, что забыть его мы не в состоянии. Мы просим вас довести литературу в нашем классе до конца учебного года.
- Спасибо, дети, но у меня очень большая учебная нагрузка в старших классах и если я откажусь от какого-то старшего класса, то поднимется шум на всю школу. Мне-то это зачем? Так что пожалейте меня, и я вас очень прошу принять Музу Ивановну! Ее я обещаю консультировать и перенимать методику обучения, так вам понравившуюся. Давайте так договоримся, сегодня я послушаю вместе с вами урок Музы Ивановны, сделаю ей учительские замечания, и если она их воспримет и будет вести занятия не хуже или почти не хуже, то вы ее примете.

После этого обещания Зинаида Николаевна предоставила слово Музе Ивановне. Та поблагодарила класс и начала урок.  Она рассказала, что на очереди у нас комедия Н.В. Гоголя «Ревизор». Кратко напомнила биографию Гоголя, подчеркнула, чем комедия отличается комедия от поэмы, романа и повести. Все это пока был устный рассказ, и слушать его в исполнении Музы Ивановны было можно, но, несомненно, Зинаида Николаевна сказала бы об этом артистичнее, «сытнее», что ли. А вот когда она перешла к истории создания комедии «Ревизор», взяла в руки хрестоматию для седьмого класса, нашла там саму комедию, и начала читать им, то все это было так сухо, скучно, с каменным выражением лица, что в классе снова начался шум. Муза Ивановна пыталась его остановить, используя разные способы запугивания учащихся, что через какое-то время шум повторялся. В заключение дала им задание изучить первые два действия поэмы и подготовить ответы на вопросы, которые имеются в хрестоматии после каждого действия. На этом урок закончился.

Учителя ушли, но ученики по лицу Зинаиды Николаевны поняли, что ей урок не понравился. Говорила она с Музой Ивановной нет, ученикам было не известно. Но придя через день на очередной урок литературы, она вела себя точно так же, как и на первом уроке. Единственным отличием этого урока было то, что шум в классе она остановить снова не смогла. Поэтому у нее выступили слезы на лице, и до окончания урока Муза Ивановна покинула их класс. Ребята гадали, что будет дальше, может, снова появится завуч или директор школы Злобин Николай Николаевич. Но не та и не тот в классе не появились. В начале следующей недели учительница немецкого языка вдруг объявила им, что дирекцией принято решение о назначении ее, т.е. Мережко Галины Арсеньевны, учителем литературы вместо Музы Ивановны. Она объяснила это тем, что является по образованию учителем русского языка и литературы, а немецкий преподавала из-за того, что в школе не было учителя–словесника иностранного языка. Теперь, якобы, в школу приехала из Кирова специалист немецкого языка, которая и будет у них вести немецкий язык. Поэтому Галина Арсеньевна провела со школьниками вместо немецкого языка урок по литературе. Провела его значительно интереснее Музы Ивановны. И так как школьники уже успели почти за два года полюбить Галину Арсеньевну, то класс принял ее хорошо. Правда, Марго спросила:
- Что Зинаида Николаевна у нас больше не появится?
- В седьмом не появится, а в восьмом, может, попадете к ней или ко мне, если вы пойдете после седьмого класса в старшие классы – ответила Галина Арсеньевна.

На этом инцидент с учителями был исчерпан. На другой день на уроке немецкого языка появилась Фаталиева Фаина Алексеевна. Молодая, улыбающаяся блондинка, не умеющая поддерживать дисциплину в классе. Многие ученики поняли это и вообще перестали готовиться к немецкому языку. Егорка с Ленькой, переговариваясь друг с другом, понимая, что их ответы и чтение учительница не слышит, тоже перестали готовиться к немецкому языку.
- Неужели ее не волнуют совсем наши знания по языку? И если она не может навести порядок в классе, то ей бы надо уйти, как это сделала Муза Ивановна – рассуждал про себя Егорка. Но время шло, а на уроках ничего не менялось, стоял сплошной гвалт.
- Какие у Фаины Алексеевны крепкие нервы, ей все равно, что происходит в классе – как-то встретившись на переменке, сказал Егорке Ленька. Егорка разделял полностью в этом вопросе мнение сводного брата.

В третьей четверти произошла смена и химички. Перед ними появилась очень симпатичная рыжеволосая Майя Сергеевна Сторожева. С первых же уроков она почему-то всем понравилась, ее слушали, готовились к занятиям по химии. С ее помощью ученики наконец-то поняли таблицу Менделеева, валентные веса всех ее элементов. Майя Сергеевна показала, что молодость педагога – это еще не приговор ее неприятия учениками, что все зависит от умения воздействия на учеников не только своими знаниями, но и силой внушения и влияния на них своей собранностью, доброжелательством, мимикой, голосом и даже приличной и желательно модной одеждой.

Учебный год выпускного седьмого класса заканчивался. Еще в шестом классе Егорка с Ленькой стали комсомольцами, в седьмом оба были отличниками. Но Егорке так и не хватило смелости объясниться в любви к Алле. В последние дни пятьдесят третьего учебного года, они успели лишь сказать друг другу о своих планах на будущее. Она собиралась поступать в Кировское медицинское училище, Егор – в один из техникумов. Но конкретный техникум им еще не был не определен. Затем после получения аттестатов и Похвальных Грамот, встретились они случайно в поселковой поликлинике, где им нужно было пройти медицинскую комиссию и получить справку о состоянии здоровья для поступления в средние специальные учебные заведения. Алла хотела стать медицинским работником, а Егор не стал скрывать от нее, что поступать в горный техникум ему советует отец и мачеха, так как там выплачивают высокую стипендию. Так не о чем больше не разговаривая, договорились писать друг другу письма. Алла сказала ему, что адрес, ты, думаю, знаешь. Это для Егора было надеждой на будущие отношения с Аллой.

Так закончилась поселковая жизнь Егорки. Дальше предстояло выбрать из трех горных техникумов один и подать туда заявление со всеми остальными документами, включая Похвальную Грамоту. Он выбрал Сталинский горный техникум на Украине. На выбор повлияло, главным образом, то, что он слышал много раз рассказ бабушки Аграфены о своем деде Василии Ивановиче. Он якобы после выздоровления от тяжелой окопной болезни  собирался перевезти всю семью на Украину. Дед воевал во время первой мировой и гражданской войны именно на Украине и рассказывал бабушке, как хорошо живут «хохлы», что с некоторыми из них он близко познакомился, и они готовы оказать ему содействие в переселении. Переписывался он с ними или нет, бабушке это не запомнилось. На вопрос Егорки:
- Бабушка, расскажи хотя бы что-нибудь об украинской жизни – она обычно отнекивалась и говорила, что, по ее мнению, - Вася, наверное, все явно преувеличивал, рассказывая о жизни крестьян на Украине.
- Ну, хоть, что-то расскажи мне бабушка, ведь я еду учиться-то на Украину.
Она с неохотой, но кое-что рассказала. Якобы украинцы живут единолично, как раньше и они с Васей жили здесь. Но там такой теплый климат, такая плодородная черноземная земля, такие диковинные растут фрукты и овощи, что, мол, тебе жинка  очень понравится.
- Но ведь теперь-то у них проведена коллективизация. Значит, им выделены лишь огороды, определенное количество скота, птицы, а лошади все сданы в колхозы, - пробовал донести до бабушки Егорка свои познания, полученные им за семь лет учебы.
- Не знаю, не знаю, внук. Да я, наверное, и не поехала бы на Украину – рассуждала Аграфена. – Как же тут бросишь дом, корову, овечек? Нет на это, вряд ли бы согласилась.

В последние школьные каникулы Егорка с Игорьком снова поехали к бабушке Аграфене в деревню. Июль месяц провели в Пантылке отлично: помогали бабушке в содержании домашнего скота, участвовали в строительстве нового пруда на речке, купались в большом омуте за деревней, пробовали ставить удочки на ночь на налимов. Но от последней идеи быстро отказались, решив, что налимы летом не клюют. Надо дожидаться осени. Егорка ждал каждый день известий из техникума о его приеме или отказе от приема в техникум.

В конце июля 1953 года в деревню неожиданно явился отец с печальным для Егорки известием:
- Тебя вызывают на вступительные экзамены в техникум. Поедешь или не поедешь, так как понятно, что к экзаменам ты не готов.
- Пап, надо ехать! Постараюсь сдать вступительные экзамены и поступить в техникум. Не подведу Вас, не беспокойтесь! – ответил он.
- Смотри, сын, дорога дорогая и если не поступишь, то зря пропадут деньги, так нужные нашей семье.
И дальше он задает неожиданный вопрос:
- Как ты определил, что Берия шпион? На днях сообщили по радио, что Берия действительно шпион .
- По выражению его бегающих, смеющихся и неискренних глаз и лица, - ответил Егорка.
- Знаешь, ты оказался прав. - правда, отцу было не понятно, как можно по глазам и выражению лица определить истинные намерения человека?
- Можно, раз определил.
Отец похвалил сына, сказав, что ему бы в разведку надо идти, а не в шахту.
- Но, может быть, в армии определят тебя в разведку? – предположил отец.  И тоже как в воду глядел.

Потом действительно Егору пришлось служить в артиллерийской разведке, где ему обещали дать направление в какое-то разведывательное высшее учебное заведение с глубоким изучением иностранного языка. Но обещание осталось только обещанием на бумаге и не больше. Конечно, оценивая свои скромные успехи в иностранном языке, видимо, туда бы Егорка не прошел никогда, потому что там бы потребовали хотя бы отличное владение английским языком на уровне техникума. А у Егора по языку стояла четверка и то, по его мнению, незаслуженная. Во всяком случае, так ему казалось. Но думалось, что вызов в Москву, оказался бы удачной прогулкой. Понятно, что Егору хотелось пожить и познакомиться со столицей, а там можно было вернуться назад в город Ахалкалаки, где он начинал службу в армии.
   
Но пока предстояло поступление в горный техникум. Вернулись с отцом в поселок. На сборы Егорке было отпущено всего дня два-три. Было страшновато уезжать от родителей и быть может навсегда. Кроме того, тревожило и то, что дальше города Слободского и поселка Чепецкий (ТЭЦ-3) до этого нигде не бывал. А тут ждет очень длинная дорога , одному без сопровождающих и как ее преодолеть, может, надо было обращаться  за разъяснением к бабке Федосье. Но она была уже далеко от поселка.
Заглянул в учебники по математике и физике, собрался с мыслями и принял окончательное решение.
- Вдруг с вызовом произошла какая-то ошибка, или мою Похвальную Грамоту может быть потеряли? Тогда экзамены можно не сдавать, а если Похвальная Грамота потерялась, то придется сдавать вступительные экзамены, и я в принципе готов к этому – рассуждал про себя Егорка.      
Отец, погоревав, погоревав, решился на поездку Егорки на Украину. О том, что из этого вышло и как развивались события дальше, читатель узнает уже из второго тома романа.