Золотые сны Это все еще Настя
Та сидела на ступеньках и тяжело дышала.
- Что с вами, - Настя бросилась к ней.
- Там в кармане, - Просвистела из последних сил женщина. - Там таблетки.
Настя обыскала карманы и нашла блистер. Она выковорила таблетку, но старуха сипло сказала – Две!
Наконец то, лекарство подействовало, и пожилая женщина поднялась.
- Может скорую?
- Нет. Нет у меня возможности в больницу. Кто кота моего будет кормить? Тимоха в закрытой квартире подохнет от обезвоживания.
Девушка довела соседку до двери и решительно отказалась зайти попить чайку.
Ей некогда выслушивать истории из длинной и никому уже ненужной жизни старух.
Насте самой уже 22. Не успеешь оглянуться, как будет 32. А дальше что – безнадежная старость? Потратить свою жизнь на чужих детей с разной степенью тупости? Лучше я в 30 сад с десятками роз разведу!
Прошло несколько дней, и Настасья встретила ту же пожилую леди опять в подъезде. Она помогла доставить ей тяжелые сумки к квартире и тут уже не смогла отвертеться от чая.
Квартирка такая же дырка в теле здания, как в которой жила Настя, была вообще то убрана. Книги занимали две стены до потолка. Настя никогда и ни у кого не видела такой библиотеки. В детстве она бы отдала душу за все эти сокровища.
- Как вас зовут, милая девушка? – Поинтересовалась пожилая леди.
Настя неожиданно подумала, что эта женщина невероятно похожа на фото Ахматовой в профиль с серебряными волосами и ее горбоносом.
- Меня зовут Анастасия Шиманская.
- Красиво, - улыбнулась серебряная леди. – Из аристократов?
- Мама говорила, что наш дед был губернатором Варшавы.
- Губернатор Варшавы это звучит гордо. – Усмехнулась дама. - Меня зовут – Флора Наилевна Тимирбулатов. Наша семья аристократизмом похвастаться не могла. Не фрейлины, чай. Не флигель-адъютанты.
Настя вздохнула.
- Но мы здесь. В этой конуре. А потомки красных коммунаров и прочей своло… на Кутузовском проспекте живут.
- И что? Я, лично, свою жизнь честно прожила. Работала для людей честно. – Сказала Флора Наилевна.. – Я врач – и врач неплохой. Я учееный. Я создала вакцины. А что здесь живу? Так в гнилом бараке было еще хуже. Вышла бы замуж, детей родила, так гляди и была бы и у меня хорошая квартира. Училась на Пироговке и жених был готовый. Да… женился на другой. Я была слишком строгая.
Но я не жалею ни о чем. Служила людям.
Думаю, что я полезна была в этой жизни. Меня воспитали так, что я знала - самые несчастные люди, это бездельники, ненужные на планете.
Насте не хотелось вдаваться в философию, и она перевела разговор на чашки.
- Ой, какой красивый сервиз! – Сказала она искренне. – Весь в драконах! Золотых, красно-зеленых и …нестрашных.
- Иногда хрупкие вещи живут веками. Когда уже истлеют многие поколения людей. Этот сервиз на свадьбу сыну подарил мой пра-прадед в конце аж 19 века.
- Он весь сохранился? – Ужаснулась Настя.
- Не весь. Но в основной массе.
- Красота какая! - Восхитилась Анастасия редкостной искусной работе великого мастера фарфоровых дел. – А сейчас по всему интернету идет призыв – Расхламляйтесь!
- Я читала.
- У вас есть интернет? – Удивилась девушка.
- Да. Я очень продвинутая старуха. – Улыбнулась Флора. – Я, вообще то, даже врач-эпидемиолог.
И из ума еще не выжила. Сердце вот только подводит.
А насчет выкидывания хлама скажу что думаю.
Есть у меня теория мирового заговора.
Если люди несут на помойки красивые сервизы, хрусталь, ковры (пусть и машинной выделки), зато из натуральной шерсти, эти люди не должны иметь такой роскоши. Их удел модная рванина. Комнаты со скучной мебелью.
Все разговоры про то, что ковры это пылесборники от лукавого. У них сейчас очень мощные пылесосы. Три минуты этот ковер пылесосить.
Но, Настя, - Люди в России снова поделятся на тех, у кого есть роскошь и кого ее нет.
- Я видела выкинутые на помойку собрания сочинений классиков.
- Знаю. В библиотеках не принимают.
- Но все вокруг твердят, что все можно найти в инете.
- Когда ИМ будет надо, они отключат инет Настя. Я устала. Я быстро устаю. Иди. Как нибудь продолжим этот разговор.
Свидетельство о публикации №225022701169