Постапокалипсис

Пятое октября.

Город я увидел не сразу. Он появился на горизонте примерно в шесть утра, если я правильно перевел часы. Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Мне ужасно хочется спать, и это одна из причин, почему я не сразу замечаю накренившиеся высотные дома далеко впереди.
Со дня всех живых прошло уже пять лет, и почти все это время я провел на дорогах. Согласно моему дневнику, сегодня пятое октября. Примерно. Бывали дни, когда я не делал записей в дневнике. Позже я просто прибавлял один или два дня к последней значившейся дате. Все те люди, которые встречались мне на пути, говорили разные дни недели, числа месяца, даже сами месяцы. Ну, из тех, кто разговаривал. В конце концов я просто перестал переправлять даты в своем дневнике. Поэтому сегодня – пятое октября 2ххх года моего летоисчисления. Остается двенадцать дней до дня всех живых.
Я провожу рукой по своей гладко выбритой голове. При отсутствии парикмахерских салонов, где над твоей прической не менее часа работает профессионал, наиболее приемлемым выходом становится обыкновенная опасная бритва, крем и кусок зеркала. Конечно, можно отрастить себе внушительную гриву. Если тебя не заботят грязь и вши.
Возможно, мне стоило переночевать в дачном поселке, мимо которого я проехал несколько часов назад. Я слышал лай собак; возможно, там было еще что-нибудь опаснее дикой своры. Но мне все же следовало остановиться там. Найти дом со стенами покрепче, спрятать машину и переночевать до утра или даже до полудня. Мысль, пришедшая с опозданием, всегда кажется умнее.
В этом новом мире с его новыми правилами значение имели только две вещи: автомобили и оружие. Конечно, можно осесть в каком-нибудь городе, и пытаться жить более спокойной жизнью... но я никогда не любил жареных крыс и ежедневное мародерство. Каждый живет как умеет, поэтому пара пистолетов, нож и автомат Калашникова стали моими постоянными спутниками. Сколько времени нужно банковскому служащему, чтобы превратиться в угрюмого бездомного путешественника? Не так уж и много. В какой-то степени, жить стало гораздо легче. Конец света резко меняет представления о ценности вещей. Мне больше не нужен компьютер или телефон. Мне не нужны мужские духи. Я больше не принимаю успокоительные таблетки. Еда, бензин и патроны для моего оружия – это все, что мне нужно для спокойного сна. Все мое имущество теперь легко умещается в багажном отделении моего «Land Rover». Третьего за все время, прошедшее со дня всех живых. И, похоже, скоро мне понадобится четвертый.
В своей прежней жизни я не очень любил что-то менять. У меня был один и тот же распорядок дня на всю рабочую неделю. На всю жизнь. Я покупал одни и те же сигареты, в одном и том же табачном ларьке. Год за годом. Отсутствие «никотиновых палочек» под рукой стало прекрасным поводом бросить курить. И вот что забавно – когда у тебя ничего нет, тебе ничего и не нужно. «Ну, не совсем», - поправляю я сам себя. «Вот сейчас тебе нужна новая машина».
Автоматная очередь прочертила диагональ на капоте моей машины, от правой фары до левого «дворника». За первые полтора года я видел множество смертей – тогда погибла основная часть населения. Из моих прежних знакомых и близких не выжил никто. Однако, убийства продолжаются, и лишь часть из них – прямая вина эпидемии. Засады на дорогах – обычное дело; это просто и выгодно, а что до риска… сейчас нигде не безопасно.
Несколько километров я ехал нормально, и уже думал, что все обойдется, когда из-под капота повалил пар. Машина окончательно останавливается аккуратно напротив надписи «Каменоград». Большие железные буквы насквозь проржавели, краска местами облезла. Из надписи выпали буквы «Г» и «Р», и теперь на их месте лишь перекошенные стальные штыри.
- Как драматично, - бурчу я под нос, доставая с заднего сиденья старую походную сумку.
Какой-то шутник нацарапал поверх надписи «Добро пожаловать!» неровные цифры: «1966–2027». Вывалившиеся буквы лежат тут же, внизу, почти полностью источенные ржавчиной.
Я сворачиваю с асфальтовой дороги к растущим вдоль нее деревьям. За пять лет бесконтрольного роста, здесь образовался небольшой лес. Местами он подступал к самой обочине. Нехорошо. Я снимаю пистолет с предохранителя. Самую большую опасность для путешествующего пешком человека – это нападение из засады. Для нападающего первые минуты боя превращаются в веселый аттракцион. В тир. Только в качестве главного приза выступают пожитки мишени, а вовсе не большие плюшевые медведи. Со стороны жертвы все выглядит несколько иначе.
Возможностей выжить при этом всего три. Первая, она же главная, - не нарываться на засады. Сидеть в городе, испытывая ложное чувство защищенности, находясь под опекой одной из городских группировок, - это очень заманчиво. Но… про крыс я уже говорил.
Весьма велик шанс выжить, если вы попались работорговцам. На одной из таких встреч я оставил два пальца левой ноги, а ребро слева до сих пор ноет на перемену погоды в месте перелома. Эти люди продают живой товар, а не мертвый. Поэтому вряд ли тебе пустят пулю из АКМ в голову. В основном они используют капканы и травматическое оружие вроде «Осы». Особо зажиточные банды используют транквилизаторы. Стрельба по конечностям – это очень редкое явление в данном случае.
Последний, самый сложный и единственный приемлемый для меня вариант – обнаружить их первым. Несмотря на пять лет жизни в экстремальных условиях, основная часть населения так и не поумнела. Пять лет… а люди до сих пор не научились пользоваться огнестрельным оружием. Пистолет, который я держу в руке, я отнял у паренька лет восемнадцати, который пытался меня ограбить. Я просто взял этот ПМ из его трясущихся рук и ушел. Пять лет… целых пять лет…
Наш век сделал людей совершенно неприспособленными к выживанию. Полуфабрикаты в микроволновке. Холодная и горячая вода. Электричество, отопление, интернет и телевидение… список можно продолжать до бесконечности. Многие погибли лишь из-за того, что не смогли обеспечивать себя сами, без коммунальных услуг. Многие до сих пор верят, что все вернется на свои места. Организуется правительство, расстреляет все, что кажется диким и иррациональным для обывателя, и в доме будет снова свет и вода, а в супермаркете напротив – их любимые полуфабрикаты.
Учитывая тот факт, что даже опытные стрелки стреляют весьма неточно, когда их застаешь врасплох, шансы выжить в перестрелке с поджидающими в засаде налетчиками довольно высоки. Конечно, я бы предпочел, чтобы засад на моем пути до города не было вовсе. Я поправляю сумку у себя на плече и стараюсь идти как можно тише.
Сухая листва едва слышно хрустит под старыми военными сапогами. Если мне не изменяет память, им уже около трех лет. Заплаток на них столько, что от самих сапог остались разве что небольшие части голенища. Из-за грубых стежков, заплатки выглядят просто ужасно. Не надо винить меня в этом, я никогда не посещал курсы кройки и шитья.
Их было двое. Они лежали в паре метров друг от друга, небрежно зарывшись в листву. Меня они даже не заметили. Два выстрела из пистолета были для них полной неожиданностью. В первого, лежащего дальше, я прицелился очень тщательно и потому попал в затылок. Во второго я стрелял навскидку, но мне повезло – я зацепил его поясницу. Сразу же я спрятался за деревом и прислушался. Не считая стонов раненого и птичьих криков, я не слышал ни звука. Что ж, удачи мне.
Парень попытался ползти, но не смог. Он уронил голову на землю и больше не шевелился. Лишь тяжело дышал. Уже не таясь, я подошел к нему и перевернул на спину. Он был совсем молод. В его возрасте оружие я видел только в компьютерных играх.
- Кого пасем? - Осведомился я, присев на корточки.
- Коров. - Ответил парень и зашелся лающим смехом.
Я взял из его правой руки пистолет. Макаров. А ведь он даже не попытался в меня выстрелить.
- Ты смеешься в точности как покойник. - Шутка совсем не добрая.
- А кем я сейчас буду, по-твоему?
- Но ты же еще вернешься? - Я знаю, знаю. Издеваться над умирающим – это плохо. Но меня как будто прорвало.
- Ты ведь не допустишь такого. Пожалуйста. - Парень смотрит на меня немигающим взглядом, и что-то обрывается глубоко внутри меня.
- Да, - я облизываю пересохшие губы, - конечно.
Парень закрывает глаза, и я едва слышу:
- Спасибо.
Я взвожу курок его ПМ. Пуля оставляет аккуратную круглую дырочку посередине лба.
Вторым налетчиком оказалась девушка. На вид – ровесница парня. Бонни и Клайд, не иначе.
Я скидываю сумку на землю. Где-то на ее дне лежит саперная лопатка. На рытье могилы у меня уйдет довольно много времени, но это не важно. В наше волчье время самое главное – остаться человеком. Через три часа «Бонни» и «Клайд» были похоронены. Я воткнул в землю наскоро сделанный крест и зашагал прочь. Теперь нужно быть вдвойне осторожным - если здесь есть еще одна засада, то сейчас они начеку.