Пророк

Пророк проснулся посреди ночи. В глазах его стояли слёзы благоговения и радости, он чувствовал облегчение, спокойствие и умиротворение. Он видел Его, он общался с Ним! Но Он оказался не таким, каким Его представляли во множестве религий или верованиях по всему миру.
Он был весёлым и шутливым, смотрел на Пророка хитрым дурашливым взглядом, даже когда говорил о важных и серьёзных вещах. Но Он не выставлял Себя выше или ниже Пророка, не говорил снисходительно, пренебрежительно или высокомерно, они общались на равных. Вначале, подобное поведение несколько напрягало Пророка, казалось чем-то неправильным, но позже пришло понимание, что иначе-то и нельзя. Общаться с Ним оказалось так свободно и приятно...
А потом Пророк проснулся. Какое-то мгновение он ещё чувствовал эйфорию, а слёзы восторга катились по щекам, но очень быстро настроение сменилось. Пророк почувствовал непереносимую внутреннюю боль, а слёзы стали горькими на вкус. Это были слезы глубоко несчастного, потерянного и страдающего человека, который ощутил на себе все муки утраты. Всё потому, что Он попросил. Но то, что Он просил было невозможным, нереальным, недостижимым, Пророк был не способен это выполнить.
— Они не послушают... Никто не послушает... Они даже не дадут мне рта раскрыть. Так было в прошлый раз, так будет сейчас. Так всегда будет... Они посчитают, что я спятил... Совсем спятил... И отправят... Отправят меня в тот чёрный дом на холме... Снова. Так всегда было... Так всегда будет... Они не послушают... Никто не послушает...
Тихие слёзы переросли в плач, а после в рыдания. Тело Пророка дрожало и сотрясалось. Противный липки пот струился по спине. Пророк подобрался, сел калачиком и стал раскачиваться, взад-вперёд, сопровождая свои покачивания тихим шёпотом.
— Они не услышат... Они не захотят услышать... Они не поверят...
В какой-то момент в голову Пророка пришла забавная мысль, шутка, что Он сказал во время одной из их встреч. Пророк улыбнулся, тогда он не до конца понял её, теперь же до него внезапно дошёл смысл. Он начал беззвучно смеяться, всё так же раскачиваясь туда-сюда. Смех зазвучал негромким хихиканьем, стал нарастать, а после перешёл в хохот. В гомерический хохот. Рот до боли раскрылся в кривой сардонической ухмылке. Пророк не прекращал плача.
— Знаешь, — сказала обеспокоенно за завтраком мама — Когда я вошла к тебе в комнату, и свет включила... Я подумала, что ты сошла с ума. Думала, не вызвать ли скорую. Что с тобой случилось?
— Сон приснился... Очень реалистичный сон...
— Сон? — Удивилась женщина — О чём же таком он был, если тебя так накрыло?
— Не помню, но кажется что-то приятное.
— Если приятное, то почему же плакала?
— Не знаю, может быть не хотела возвращаться...
С тяжёлым сердцем Пророк сидел где-то в лесистых горах, где-то далеко от известных и протоптанных путей. Он специально выбрал такое место. Он специально к нему долго и упорно шёл. Здесь его никто не найдёт, никогда. Кроме разве что дикого зверья, но это и хорошо...
Наконец, сбросив с плеч рюкзак, Пророк встал, порылся в вещах и достал откуда-то из самых глубин походного рюкзака тяжёлый, увесистый пистолет. В хрупких руках он выглядел громадным. Найдя подходящее место, с красивым видом на горы, где вот-вот должен был начаться закат. Пророк сел и откинулся на сосну, что так удобно подставила свой ствол под уставшую спину. Он ждал.
Последний луч заходящего солнца бросил прощальный отблеск на покрытые снегом вершины и скрылся. Горы погружались в сумерки.
— Прости, Твоя просьба для меня невыполнима. — Еле слышно сказал Пророк и нажал на спусковой крючок. Лес вздрогнул.


Иллюстрация: Шедеврум
26 августа 2024