Тайга лечит

               

   - Ты проходь, Егор Степанович, присаживайся. Да вот сюды, за стол, и садись. Чай пить будем! Уважаешь чай-то?
     Егор прошел по скрипящим половицам, оглянулся на свои мокрые следы, вздохнул и присел на краешек лавки. Шапку свою положил сначала на колени, потом рядом, на лавку. Ладонью провел по стриженной макушке. Потом подумал и расстегнул шубейку.
     В конторе было тепло и накурено. Антип снял с раскаленной “буржуйки” бурлящий чайник, щедро сыпанул в него чай из кулька,  поставил на край стола и накрыл телогрейкой.
     - Пусть доходит.
     Потом достал из тумбочки и поставил на стол тарелку с колотым сахаром. Оттуда же были извлечены коробка с лущеными кедровыми орешками и несколько сухарей, завернутых в газету.
     - Варвара не обижает? Справно кормит-то?
    Егор смущенно улыбнулся и замотал головой.
     - Ну, и ладно, коли так. Варвара - баба хорошая. Даром, что ворчливая. Ну, так на то у ней, у бабы, свое разумение мира. Ты уж потерпи, брат!
     Антип пододвинул к Егору огромную зеленую кружку и налил в нее пышущий паром янтарный напиток. И сразу же по комнате поплыл кружащий голову аромат трав.
     - Потчуйся, Егор Степанович! Как говорится, чем богаты... И сахар бери, не тушуйся. Вот и орешки тожеть... Продукт весьма полезный. Этот ... как его... витамин! А если с кружки горячо, то вот... можно и с блюдца...
     Минуты три они молча и с удовольствием втягивали в себя ароматный напиток. А потом, когда на лбах обоих выступил обильный пот, Антип отодвинул блюдце и потянулся за кисетом.
     - Ты как нашшот табаку? Не уважаешь пока?
     Егор снова смущенно улыбнулся и пожал плечами.
     - Ясно! И не привыкай. Он, можеть, и полезный, но только не эта махра. Вот, помнится, в девятнадцатом годе удалось нам обоз колчаковский потрепать. Вот там был табак, скажу тебе! Американьский! Одно удовольствие от него было...
     Антип закурил скрученную на подобие трубки цигарку, подошел к окну, толкнул форточку.
     - Ишь, как метет! Оно и хорошо, когда на мерзлую землю. Ляжет, значитца, снег-то...
     Потом повернулся к гостю, вздохнул.
     - Я тебя чего позвал-то, Егор Степанович? Дело у меня к тебе. Государственное, можно сказать, дело! Оборонное даже!...
     Егор тут же отодвинул кружку, схватил шапку и поднялся с лавки. Но Антип махнул рукой.
     - Сиди, куда вскочил-то! Ты выслушай споперва, а потом ужо решай. Потому как дело это тяжкое ... и опасное дажеть где-то. И не всякому человеку доверить его можно. Да и не всякий с ним совладает. Я бы в мирное-то время и подумать про тебя не смел. А ноне...
     Антип затянулся, щепочкой откинул задвижку печной дверцы и кинул в жаркую пасть “буржуйки” окурок, который тут же вспыхнул, превращаясь в бледнеющий на глазах комочек пепла.
     - Антонина-то наша на сносях. И срок уже большой. И боюсь я, паря, ее в тайгу посылать. Растрясет ишшо или друга кака беда образуется. А в тайге, сам знаешь, три бригады... сорок душ! И сегодня уже восемь ден, как они провиант ждут. Я-то Воронцову давно ишшо докладал. И он мне возницу обешшал прислать первым же катером. А на реке, сам вишь, шуга уже неделю идет. Конец, значитца, навигации. И ни бревно тебе сплавить, ни катер послать… Это ужо по льду если. А когда ишшо лед этот встанет? И потом... Вот приедет возница, и што? Орлик его на выстрел не подпустит до себя! Это опять же нужно время, чтобы привыкли они друг к дружке. Вот же дал Господь жеребцу этому карактер! Только Антонину да Евсея и слушает. Да ишшо тебя вот, мне на удивление! Приходилось, видать, с лошадьми-то управляться? Вот и верхом ты можешь... видел я.
     Егор снова, в который уже раз, смущенно улыбнулся и кивнул.
     - А запрячь?
     Егор виновато замотал головой.
     - Не приходилось, значитца. Ну, не беда. Дело нехитрое, ежели с умом...
     Антип на секунду задумался, а потом вскинул глаза, словно вспомнил о главном:
     - Так вот, Егор Степанович, и получается, что, акромя тебя, вернее кандидатуры у меня на нонешний тяжелый момент нету.
     Егор уже давно понял, к чему этот разговор. Потому вскочил, замычал радостно и утвердительно закивал головой. Антип обрадовался:
     - Согласный, значитца? Вот и ладно. Вот и хорошо...
     И затараторил:
     - Оно, конешне, с голоду-то в тайге не помрут. Люди бывалые. Мясо добудут, ежели што. И не такое переживали! Только все одно порядок должен быть! Раз люди героически лес валят, то и государство должно... вовремя. А то што же получается? А и нехорошо... Я ведь как размышляю. Антипа не пошлешь. Больно стар. Да и глаза больные. Остальных Орлик не стерпит... А тебя в самый раз! Понимаю, что дороги ты не знаешь. И в тайге-то настояшшей не был ишшо. Ну, так на то и Орлик! Он дорогу знает, вывезет! Ты на него положись. А твое дело груз! Охрана и оборона! А для этого...
     С этими словами Антип открыл шкаф и достал оттуда одностволку.
     - Вот, паря... Старенькое, конешне. Ушатанное... Пугач больше, нежели ружье. А патроны к нему у Антонины возьмешь...
     Егор взял ружье, приложился к прикладу, прицеливаясь. Потом переломил, заглянул в ствол. Покачал головой. Снова сложил, взвел курок, щелкнул, прислушиваясь. Кивнул, и тут взгляд его остановился на другом ружье в шкафу. Аккуратно поставил первое, посмотрел на Антипа, словно разрешения спрашивая, и взял другое. Качнул его, словно взвешивая, ловко перебросил на левую руку, открыл затвор. Радостно улыбнулся и поднял вверх три пальца. Изумленный Антип даже отступил:
    - Правильно! На три заряда! Откудова знашь?
     Егор замычал, подошел к столу, взял из кубышки карандаш и на старой газете написал:
    “ Фроловка... Заводская переделка... У отца такое было...”
     Антип, прочитав, присел даже от удивления. Потом спросил:
     - Отец охотник?
     Егор замотал головой. Его глаза вмиг погрустнели, и он написал:
      ”Пограничник”...
      Потом поднял на Антипа влажные глаза и дописал:
       “Некогда было охотиться. Только мечтали...”
     - Воюет, значитца, отец-то?
     Егор пожал плечами и опустил глаза. Антип осторожно притянул к себе его стриженную под “ноль” голову.
     - Понимаю, паря. У меня самого двое на фронте. И тоже вестей давно не было...
     Присел на лавку и потянулся за кисетом. Потом курил и смотрел, как Егор ловко и привычно вынул и разобрал затвор, проверил ствол, дунул в него. Потом собрал, нажал на спуск и, вздохнув, поставил назад в шкаф. Антип, видя его сожаление, спросил:
     - И стрелять из него доводилось?
     Егор кивнул.
     - А из “винтаря”?
      Егор кивнул и улыбнулся. Потом сжал кулаки и вытянув их вперед, затрясся всем телом. Антип недоверчиво махнул рукой:
     - Врешь, небось... Хотя, ежели отец пограничник, то... конешне... и из пулемета... А почему и нет?...
     Помолчал, глядя, как Егор пьет свой чай. И не удержался, спросил:
     - А не говоришь почему? Не можешь? Или ишшо кака причина?
    Егор виновато пожал плечами и так глянул на Евсея, что у того в сердце  сжалось, и он положил свою ладонь на локоть Егора:
     - Ты звиняй, паря, ежели што не так спросил. Елизарова-то ... врачиха эта, што привезла вас, вакуированных, сказывала про контузию твою. Говорила, што надежа есть. Потому как, молод ты ишшо, а время лечит. Оно, можеть, и так, только еще и веру надобно в это иметь! И спокойствие души. А тут у нас благодать! И люди не обидят. И природа опять же. Ты погляди, кака красота кругом! Как на том курорте!...
     Тут Антип смолк на секунду, усмехнулся и продолжил:
    - Я ведь был в тридцать пятом годе на тех курортах. Леспромхоз путевку выделил, навроде поощрения. Оно, конешне, море, горы... Там своя красота. Только суетно. Люди толпами бегают, днем баржомы хлебают, вечером вино, а по ночам в карты режутся в палатах этих.  А тута тишина и покой! Одно слово, тайга... Она, матушка, и кормит, и лечит! Вот погодь, будешь ишшо разговаривать ловчее прежнего! Уж поверь мне, старому!...
     А потом, словно решившись, резко встал, шагнул к шкафу, вынул “фроловку” и вручил ее Егору.
     - Ладно, паря, владей покамест. Время сейчас лихое. Даром, што фронт далече... Вот и патроны. Двенадцать всего, потому как редкий, понимаешь, калибр. Я уж Воронцову который год канючу, прислал штобы... Так што, ежели придется где стрельнуть, гильзу-то подбери. Вот эти два с пулей, остальные дробь... И помни, што вешшь казенная. И опасная в пользовании. Ну, да ты должон это знать...
     Егор, закинув ружье за плечо и взяв коробку с патронами, с серьезным лицом слушал Антипа. А Антип отошел, оглядел Егора сверху вниз и озабоченным голосом сказал:
     - А вот обувку свою сымай. Не годная она в тайге зимой. Да и худая, как я погляжу. Так это мы поправим, ремонт ей дадим. Аккурат к твоему возвращению. А пока вот... примерь.
     Антип достал все из того же шкафа валенки, обшитые по низу кожей.
     - Оно, конешне, што великоваты, зато тепло. Да ишшо тулуп в возок положим. И-и-и, йе-е-ех, с ветерком! Однако, ты Орлика не гони. Он сам знает, как ему сподручнее. Верный конь! Вот только карактер...
     Антип еще раз оглядел Егора, обутого в валенки, заставил пройтись. Улыбнулся в усы.
     - Ну, вот, другой коленкор! А теперя, паря, слухай боевой приказ. Сейчас идешь к Антонине. Патронтаж у ней забери. Ну, и расспроси про дорогу, и ишшо чего. Может, кто из лесорубов просил ее об чем? Мало ли... Да не засиживайся там! Полчаса на все про все! Потом к Евсею на конюшню. Урок там будет... по запряганию. Лично проведу! Возок подготовим и отдыхать. А в четыре утра штобы, как штык, уже на конюшне. Подъедешь к лабазу, загрузишь провиант, инструмент и ишшо какой запас. Потом к Евсеихе. Она с вечера хлебы печь наряжена. Заберешь их и сюды правь. Тут письмы и газеты. Давние, правда, однако они и этих не читывали. А с рассветом в путь!
      Егор все это время стоял, вытянувшись, как солдат, слушал и согласно кивал. Антип замолчал. Потом вздохнул, снял с его плеча ружье, забрал патроны и тихо сказал:
     - От греха... Утром возьмешь! И, ежели вопросов нету, то свободный...
     И долго смотрел в окошко на смешно ковыляющего в валенках Егора, пока тот не растворился в снежной круговерти...

     ...А через два дня, ровно к расчетному часу, Егор вернулся. Устало буравя снег валенками, он вел под уздцы Орлика с кровоточащей рваной раной на боку. А увидев набегающих баб с Антипом на лыжах во главе, без сил опустился на снег. Женщины заохали, запричитали. Антип, тяжело дыша, подхватил Егора, ощупал его всего, потом глянул на рану Орлика.
    - Медведь?
    Егор кивнул.
    - Шатун, значитца. Не лег почему-то... Далече где?
    Егор замотал головой и махнул в сторону реки. Антип посмотрел в ту сторону, потом снял с Егорки ружье, опоясался патронтажем, обернулся к галдящим бабам.
    - А ну, цыц, сороки! Парня в избу! Согреть и накормить! Орлика в конюшню. Ежели сам пришел и не хромат, то годный будет конь! А я к “хозяину” сбегаю. Негоже, штобы шатуном около поселка вертелся...
    - Так собак-то хоть возьми, Антип.
    Это уже Варвара сказала, принимая Егора. Антип обернулся, весело оскалился и  ткнул пальцем в кровавый след на снегу:
    - А зачем? Он от крови свежей не отойдет покамест. А собак может задрать и уйти. И кружи потом за ним по тайге...
     И кинулся было прочь. Но тут случилось неожиданное. Егор, разняв руки Варвары, вдруг сказал:
     - Н-н-не надо бегать! Он та-а-ам лежит... И в-возок там… Я О-о-орлика распряг, чтобы... чтобы н-н-не больно... А п-п-продукты мы п-по бригадам развезли, н-не волнуйтесь...
     И все разом замерли. И непонятно, что больше их поразило. То ли то, что парень вдруг заговорил, то ли известие, что он свалил медведя. Антип машинально проверил патроны. Две гильзы были пустыми. Он поднял глаза на Егора, а тот, виновато улыбаясь, сказал:
     - П--п-подобрал я их. Хорошие еще г-г-гильзы... Годные!...

     ... А вечером, у Варвары, подвыпившие бабы, сидя за столом, громко пели про Ермака Тимофеевича. Им, хрипло бася, подтягивали Антип с Евсеем. Запах жареной медвежатины уже не дразнил. Потому как наелись. А на печи спал Егор, раз десять, наверное, уже рассказавший всем про свою поездку...

     Через неделю в поселок прибыл санный поезд с волокушами и товарищем Воронцовым. Надо было вывозить лес. Только  Егор в этом участия уже не принимал. Отвезли его в район. Негоже было одиннадцатилетнему мальчишке отлынивать от школы даже в такое суровое время...


               
                Декабрь 2021 года