Горькая масленица

   Праздник. Мужской праздник. Всякие открыточки, тупые приколюшечки присылают. Ну да, а как же? Иначе нельзя. Это ещё называется "внимание". Звоню другу. В больнице. Бывает. Возраст уже. Он занят на капельнице - потом перезвоню. Потом перезвонили другие... С его телефона женский голос спросил: «Вы его знаете?». «Да», - лаконично ответил. «Приезжайте. Мы вызвали скорую», - проговорили в трубке. Да-а-а-а, дела... До места не далеко. Быстро одевшись, поехали туда. Приехали. Зашли. На стуле сидел молоденький полицейский. «А где?...» - начал я спрашивать его. Он махнул рукой за угол. Я пошёл. Завернул и увидел. Увидел как друг лежит на полу раздетый до пояса. Рядом валялась в куче его одежда. Другой полицейский держал флакон капельницы, а врач прыгал и давил другу на грудь. Я вгляделся в лицо друга. Это было лицо уже ушедшего человека. Ушедшего в дальнюю даль, за высокие горы, в солнечные долины. Он был там, а лицо было здесь. Оно осталось с телом. Где же ему ещё быть? А где он, мой друг? Почему он не корчит рожу? Ведь на мраморном полу холодно, а ему прыгают на груди, и это должно быть хотя бы не комфортно и даже больно. Что не так? Мысли чёрной безнадёги из ниоткуда бетоном выпадали посреди головы. Я ушёл за угол. Сел на стул. Жду. Прошло минут пятнадцать. «Мы сделали всё, что могли. Сердце не запустилось. Признаков жизни зафиксировано не было», - услышал я голос врача. Подойдя к лежащему другу увидел, что отсоединили аппарат. На нём лента, длиннее чем змея. Врач обследовал её ещё раз. «Вот, никаких признаков», - сказал он и в его глазах была печаль. «Да, и он был трезвый», - были его слова.
  Потом полиция описывала труп. Рассматривали тело друга, его карманы, содержимое пакета.
Ушёл, чтобы не мешать. Позвонил его родне...
Тяжело вот так с ходу сообщать. А как быть?...
Он был свидетелем на нашей свадьбе,  а мы были свидетелями его смерти...
   Наступила новая неделя. Куда наступила? Кому? На что она наступила? Это была масленичная неделя. Посыпались поздравления с «мильёном» блинов, икры, масла и другой снеди. Вдруг понимаешь, что это что-то из какой-то другой жизни. ПРАЗДНИКА НЕТ!!! Не может быть праздника, когда друг умер.
   Наступил непременный ритуал - похороны. Всё чинно! Друг лежит в хорошем гробу. Лицо серьёзное, костюм, иконы, цветы. Люди вокруг. Много людей. Родня, друзья, одноклассники, соседи. Посторонних нет. Все его знают, любят, скорбят. А почему так много? Ведь он был самый простой человек. Даже маленькой руководящей должности не занимал. Он был добрый. Он был очень добрый и отзывчивый человек. Все его недостатки просто исчезли в его доброте. Он светился, исчезал и после него не было пустоты. Скорбь была в этом торжественном зале. Потом понесли на отпевание в часовню. Чинно, благородно пел священник положенные молитвы. А друг лежал и улыбался. Да, да он именно улыбался. Закончилось отпевание и все заговорили об этом. Стало умилительно. Вынесли. Погрузили. Поехали колонной. Приехали. Выгрузили. Прощаемся. «Не, ну он конкретно улыбается», - громко сказала прощающаяся. И хорошо - есть надежда.
 Похоронили. Крест. Табличка. Вниз воткнули фотографию. Всё...
 Поехали поминать. Слова. Слова о нём. Слеза в глазу. Она мешает видеть стол с поминальными закусками. Взял блин, посыпал на него кутью. Свернул. Откусил. Горько.