Глава 28. Матвей. Имеющий деньги, теряет близких

Сколько бы мы с Русланом не старались вернуть мне компанию, ничего не получалось. Всё стояло на месте. Будто бы болото, которое от жары, в нашем случае от бесполезности приложенных усилий, высыхало. Сколько в эту небольшую ямку не лей воды, к вечеру от солнцепёка всё равно испарится. После нашего «отдыха» в клубе прошло несколько дней. Конец зимы, а у нас ничегошеньки. Проклятье какое-то, чёрт побери. Со всеми этими отношениями я потерял хватку и отвлёкся. Вернее не так, отвлечься можно и разок, а я делал это постоянно. И чтобы дело сдвинулось, хотя мы на капельку (сегодня все сравнения будут у меня с водой, я свихнулся), пришлось пожертвовать общением с Алёной. Ей я сказал, что мне срочно надо уехать по работе в другой город. Но и это не особо мне помогло. Она удивила меня, ведь стала часто звонить и интересоваться как я, и как продвигается работа. Как же я ненавижу врать, но мне приходилось этим заниматься. Сам себя готов был удушить за каждое выдуманное слово и действие, однако мне нужно было вернуть своё.

В итоге мы с Крамским оказались теми самыми несчастными морскими свинками, которые бегают в колесе, оставаясь на месте. Как же я был вымотан на шестой день. Чтобы я не предпринимал, каких бы людей не обзванивал. Приходилось надавливать на директоров компании, чтобы те помогали мне, и всё в пустую. Отец создал идеальную схему, и я даже готов ему аплодировать стоя. Пару раз в приступе гнева я даже это делал, пока Крамской смеялся над нашей беспомощностью. Да мы в порыве стресса даже обратились к Макару Владимировичу по совместительству отцу Руслана, но и там глухо. В тайне (потому что если бы Крамской узнал о том, что я творю, и кого привлекаю к делу без его ведома, он бы послал меня в ад) обращался к Романову[1]. Он дал несколько наводок. У него осталось много связей, однако все они в частности криминальные, а я вроде как веду чистый бизнес и связываться с бандосами нежелательно. В общем, тоже мимо.

Настал тот день, когда терпение моё лопнуло. Утром я не поехал к Руслану и не предпринял новых попыток вернуть себе то, что и так обязано принадлежать моей фамилии. С места в карьер, я решил действовать радикально. По-хорошему не выходит, я получу своё по-плохому. Мне не привыкать.

Доехав до дома, где обитают мои родители, я, не предупредив их, нагрянул ни свет не заря. А что? Мама сама говорила: «сынок приезжай, когда захочешь, мы всегда тебе рады». Вот и проверим, правдивы ли её слова, и будет ли мне рад мой дорогой папа. Был бы жив дед, он первым делом сделал бы то, что я собирался сделать спустя пару месяцев. Так что я оказывается сама доброта.

На входе стояло двое парней, они постоянно охраняли пенаты родителей, хотя я не понимал всей этой излишней предосторожности. Вся эта ерунда с охраной у калитки больше присуща Крамским, они у нас птицы высокого полёта. Похоже, отец решил, что он ничуть не хуже их, и позаимствовал идею. В любом случае меня пропустили, потому что я член семьи, и куда бы им лезть ко мне с досмотрами. Сволочи получают бабло из моего кармана и кармана моей компании, так что им деваться некуда.

Поднявшись по ступенькам, я отчётливо понял, что сегодня Мацкевич вернёт себе власть в собственной компании, никакие «залётные» больше никогда не проникнут и втихаря не уведут дело всей жизни из-под носа.

Родители завтракали, когда я буквально вломился в гостиную. Таким они меня ещё не видели. Да я и сам забыл, когда на лице у меня в последний раз была щетина. Со всей этой кутерьмой я перестал следить за внешним видом, что обязательно надо будет исправить.

— Сынок? — не ожидала увидеть меня дома мама, да ещё и в такую рань.

Обычно я в это время пропадал на работе.

— Боже мой, Матвей, мы тебя не ждали. Ты бы хоть предупредил. Ну ладно, сейчас я принесу тарелку для тебя, подожди минуточку….

— Не надо. Я не трапезничать приехал. А отдать отцу это, — и швырнул на стол документы на сеть магазинов. — Прости, но тебе придётся разбираться с этим дерьмом самому. Я не в силах вытащить со дна то, что его уже давно пробило.

— Не понял, — ошарашенно смотрел на меня родитель, и забрал документы.

— Что ты не понял? Я отдаю тебе этот балласт, ты мне мою компанию. Или вот тебе ещё вариант, я лишаю тебя фамилии, процесс уже запущен, вы разводитесь с мамой, и я всё равно получаю свою компанию, плюс без твоего ведома я продаю сеть или закрываю, тут уж как по настроению будет. Не ручаюсь, — был напряжён я. Всё во мне трепетало, как же я устал, как же я был зол на весь мир в тот момент.

— Матвей? — взмолилась мать. — Ты это серьёзно?

— Мама, а когда я был не серьёзен? Хватит с меня. Он топит мою компанию. Я устал возрождать всё, что он уничтожает. У меня больше нет сил, — признался я.

— Ты же понимаешь что по закону….

— Чхал я на твой закон. Я умею его обходить без вреда. Для себя естественно, — напомнил я отцу, и тот разочарованно кивнул. Не мог отрицать очевидное.

— Напомни-ка свою фамилию пап? Я забыл, кем ты являешься.

— Матвей, Юра, как и мы Мацкевич, — влезла со своей драмой мама.

— Мацкевич в этом доме только один, — выкрикнул я, — это Я! Ты, если так любишь этого изменщика, можешь взять его фамилию. Я даю тебе это право мама. Я не брошу тебя, но жить в этом доме, построенном моим дедом люди с чужой фамилией не будут!

— Успокойся сын, — в отличие от меня, отец прибывал в покое, по крайней мере, внешне он не выдавал волнения или напряжения.

— Успокаивать будешь себя папа, когда настанет время думать, как прожить на зарплату слесаря.

— Забыл, что твой любимый дед дал мне высшее образование? — я почувствовал насмешку в голосе отца.

— Забыл? Куда уж мне, я не помнил. Да и будем честны, экономист из тебя нулевой, — прошёл я мимо родителей и уселся во главе стола, взяв из тарелки с фруктами виноградинку, закинул себе в рот.

— Значит ультиматум?

— Он самый.

— Матвей, — не унималась мама, голос её дрожал, ещё немного и она расплачется. Кто бы мог подумать, Матвей Мацкевич доводит родную мать до слёз. Ненавижу себя за это. — Прошу не руби сгоряча. Давай сядем, поговорим.

— Я разговаривал с господином Титовым, и не раз. Подтверди пап, — потребовал я уже спокойно, фрукты оказывали на меня чудодейственный эффект успокоительного.

— Вспомнил-таки фамилию? По закону ты тоже Титов. Не Мацкевич, — усмехнулся отец.

— Юра! — заметила мама, что и отец нарывается. Получается не я тут единственный злодей, есть как минимум ещё один антигерой.

— Всё в порядке мам. Юрий Аркадьевич, похоже, не понимает, что ссориться сейчас со мной ему не выгодно. Так что ты выбираешь пап. У меня время тикает, надо дела решать, — постучал я по привычке по ролексам. Выбросить их, достали меня. Одни понты.

— Юрий Аркадьевич всё прекрасно понимает сынок. Не понимает лишь одного: почему его драгоценный и единственный сын презирает? Сколько бы ты не кричал отовсюду: я Мацкевич; кровь в тебе моя есть. Ты же не такой жестокий как твой дед. Откуда в тебе это? — с досадой спросил он.

— От матери, вон рядом с тобой стоит, — до последнего не собирался я признавать наши кровные узы именно в плане похожести характера.

— Матвей, — не прекращала мама взывать ко мне.

— Всё нормально Дана. Матвей прав, компания принадлежит ему, последнему наследнику. Ну, или не последнему, твой дед ведь тоже был ходоком ещё тем, — опустил бесстыжие глаза отец. Меня задела ложь, связанная с дедом, но я смолчал. Сейчас не об этом речь.

— Юра не надо говорить то, что Матвея не касается, — в подтверждение его слов мать попыталась заставить отца замолчать.

Я снова не проронил ни слова. За то, как порочат память моего деда, ответят, только позже.

— Как скажешь Дана. Ради тебя я не буду.

— Каков рыцарь, поглядите, — усмехнулся я, специально чтобы его разозлить, но не вышло.

— В головном офисе ты найдёшь все документы. Компания твоя сынок, я не собираюсь с тобой воевать, — словно жертва обстоятельств, строил из себя невинную овечку папа. — Я подписал всё, право подписи снова у тебя есть, и ты единственный кто отныне имеет право на компанию. Возможно, я поступил гадко, каюсь. Но ты уехал, я понятия не имел, вернёшься ты Матвей или нет. Я испугался. От меня требовалось принятия множества ответственных решений. Я просто не придумал варианта лучше. А насчёт сети, да, я прибегнул к шантажу, только потому, что мне всю жизнь хотелось управлять чем-то похожим. И ты во всём прав, я сам никогда не смог бы поднять сеть магазинов, пусть и маленькую, а ты у меня очень умный мальчик. Ну, видишь, как получилось, даже ты открестился от неё. Видимо действительно неподъёмная сеть.

Я нервно рассмеялся.

— В итоге ты сделал из меня подонка. Охренеть. И на деда гнал, а сейчас стоишь передо мной и каешься. Хороший поступок пап, спасибо. Ты ещё раз доказал что фамилию пора тебе сменить на прежнюю. Я не собираюсь мстить, мне нет смысла заниматься бесполезным делом, — никогда никому не мстил, а с родными сводить счёты, я считал постыдным. В общем, закинув последнюю виноградинку в рот, я встал из-за стола и подошёл к отцу. — Сеть магазинов твоя, поднимай. Нужны будут средства, я помогу, но не более. И насчёт дома, я пошутил. Живите, любите друг друга. Подонок сын удаляется.

— Я тебя таким не считаю. Возможно, ты и прав, только правоту ты свою Матвей показываешь жестокостью, которой тебя обучил в своё время дед. Искореняй её как можно скорее, — посоветовал мне отец.

— Спасибо за напутствие. Обязательно воспользуюсь, — и поспешил покинуть дом родителей.

Мать даже не попрощалась и не обняла как раньше. Может я и правда переборщил?

Как вышел со двора дома родителей, не заметил. В голове стоял тягучий и непроглядный туман. Меня окутало чувство вины, за всё сказанное, за упрёки и обещания отобрать у них фамилию. Боже Матвей кем ты себя возомнил? И давно ты стал считать себя выше остальных? Они твоя семья, твои единственные родственники, те к кому ты всегда мог прийти и пожаловаться на проблемы, что теперь от нас осталось? Горстка пепла? Я только что разрушил всё, что строила моя мать.

— Я не хотел войны, — бил я кулаком по капоту своего автомобиля. — Я никогда не хотел воевать с отцом. Я просто ждал…. Чего ждал?

— Матвей Юрьевич с вами всё в порядке? — подбежал ко мне один из охранников. Похоже его взволновало моё поведение.

— Да, — коротко ответил я, и почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Я никогда не плакал, дед запрещал, говорил: слёзы удел слабых, а ты Матвей не слабый. Получается, ошибался дедуля.

— Охраняйте дом лучше, — утёр я проклятое доказательство слабины. — Оплата теперь будет двойная. Чтобы не один волосок с матери и отца не упал. Если совершите ошибку, вылетите отсюда к чертовой бабушке.

— Так точно! Всё будет в лучшем виде Матвей Юрьевич, — отрапортовал охранник.

— Меньше слов, больше дела, — сел я в автомобиль, — удачи, — пожелал на прощание.

Управляя автомобилем, я не заметил как (видимо мышечная память сработала, что ещё это могло быть?) оказался на парковке своей компании. Тем лучше, за работой время летит незаметно. Я медленно прошёл к высокому зданию, и меня беспрепятственно пропустила охрана. А что ещё им оставалось делать? Меня было невозможно не пропустить. Внутри всё выглядело точно так же как и в мой последний визит. Повезло, что отцу в голову не стукнула мысль тут всё поменять. Чёрт, я тупо по привычке, думаю о нём плохо. Как перепрограммировать себя? Как заставить сознание, наконец, понять, он — мне не враг!

На ресепшене меня встретила высокая светловолосая девушка с шикарной белоснежной улыбкой во весь рот.

— Добрый день Матвей Юрьевич, мы рады видеть вас снова, — чистым нежным голоском проворковала она.

На бейдже было написано её имя, но я даже вчитываться не стал, кивнул ей, и прошёл мимо. Поднявшись на лифте, в коридоре рядом с кабинетом генерального директора мне повстречался не самый приятный человек, однако приходилось его терпеть.

— Матвей добрый день, как ваши дела? Надеюсь всё в полном порядке? Позвонил Юрий Аркадьевич и попросил меня встретить вас, — не замолкал зам Алексей Фёдорович.

— Откуда он мог знать, что я появлюсь, сегодня в компании? — задал я вопрос, скорее себе, чем заму, однако тот посчитал, что ответит на него сам.

— Ваш отец волновался за вас, и звонил узнать, не были ли вы ещё у нас в гостях. Я сказал: нет, и тогда Юрий Аркадьевич отдал распоряжение.

— Что ж раз так, рассказывай, — разрешил я, проходя мимо зама к кабинету.

И здесь всё осталось на своих местах. Не думал, что отец постарается не трогать интерьер. Долго радоваться внешнему виду кабинета мне не позволил зам. Он стал, не затыкаясь пояснять мне, что да как у нас теперь происходит в компании. Потом залез в сейф, и показал те самые документы, по которым как выяснилось: Юрий Мацкевич по своей воле отказывается от компании в пользу меня. Для собственного спокойствия я стал вчитываться в мелкий шрифт, вдруг есть подвох. Во мне всё ещё играло недоверие. Как может всё в итоге оказаться так просто? Сколько раз я спорил с отцом, и у него не возникало желание отказаться от всего, а тут бац и он готов бросить на самотёк кучу бабла, лишь бы не воевать со мной. Ну не может быть такого, я не верю.

Пока я перечитывал несколько раз одно и то же, дабы не влипнуть в новые неприятности, зам стоял надо мной как конвоир над преступником. Он часто вкидывал что-то на подобие: там всё в порядке Матвей Юрьевич, но если вас что-то не устраивает, мы готовы пойти на встречу. «А куда вы денетесь?» — хотел было иронично полюбопытствовать я, но начинать работу с грубостей, моветон. Подписывая документы, один за другим, я услышал вибрацию телефона. Сначала я решил не обращать внимания, доделаю дела, потом отвечу, если оно действительно того стоит, но Алексея Фёдоровича явно раздражал звук. Он часто дергался, специально привлекая моё внимание.

— Может, вы ответите уже? Сколько ещё он будет гудеть? — не выдержал зам, и всё же прямо выказал своё недовольство.

— А вы давно такой нетерпеливый Алексей Фёдорович? Разве так можно? — иногда, когда другим что-то причиняет дискомфорт, меня это забавляет, и я не смог не прокомментировать состояние зама.

— Нет, что вы, — заволновался мужчина, поправляя галстук. — У нас рабочий процесс, а инородные звуки меня отвлекают.

— Если для вас рабочий процесс это тупо стоять рядом со мной, тогда я понимаю. Сейчас же выключу телефон, — и потянулся к смартфону чтобы-таки обеспечить Алексею Фёдоровичу тишину.

— Не беспокойтесь Матвей Юрьевич, мы почти закончили, поставьте печать и я пойду, — протянул он мне коробочку с фирменной печатью генерального директора компании. — На ней ваши инициалы.

Я ухмыльнулся, сам не понял почему, просто захотелось. Я снова имею власть в своей компании, и это чувство должно было быть приятным, однако внутри постоянно что-то не давало покоя.

Забрав печать, я открыл её, нажал на последнюю страницу документа, и на ней отпечатался герб, который ещё придумал мой дед «орёл и лев». Никогда не понимал его выбор, но и менять ничего не собирался. Птица и зверь, а вокруг название компании и мои фамилия, имя и отчество. Все, так как и должно быть.

— Благодарю, что вы ускорили процесс, я завершу всё остальное, — забрал папку с бумагами Алексей Фёдорович. — Кстати вы уверены, что вашему отцу ничего не должно достаться? Пусть он и ошибался, но всё же, делал свой какой никакой вклад в развитие компании. Не кажется ли ваше решение вам радикальным и немного по-детски эгоистичным?

— Я совета не спрашивал Алексей Фёдорович. Вы можете быть свободны, — слушать рассуждения старого идиота, было последним, чего сейчас хотел. Я уже не был уверен ни в чём, просто надо было дожать до конца. Иначе моя порой неожиданная мягкотелость могла разрушить выстроенный тяжким трудом план.

— Тогда не буду вас больше отвлекать, — положив папку в кейс, зам удалился, осторожно прикрыв за собой дверь с другой стороны.

Наконец я мог остаться наедине и расслабиться. Выдохнув, я потянулся к телефону, и обнаружил, что моя правая рука дрожит. Да что за ерунда? У меня, похоже, нервный срыв. От своих мыслей я даже рассмеялся. Взял телефон и увидел на экране её имя. Что ж пришло время пообщаться. Только не по телефону. Звонок я нагло сбросил, на бегу накинул на себя пальто и помчался по дождливому городу к Алёне.



[1] Главный герой романов «Пепел и любовь: Ещё один шанс» и «Пепел и любовь: Шансов больше нет». Антагонист романа «Мрачный: из пропасти».