Добрынины. Часть 6. Глава 38

  Елена Гурамовна родила так же легко и быстро, как и в первый раз, а в психологическом плане ей было даже легче от самого присутствия мужа, успокаивавшего ее, направлявшего ее дыхание и даже ухитрившегося непроизвольно потужиться вместе со своей девочкой, но тут же застеснявшегося своих потуг...

     Заминка произошла, когда Вадиму-старшему и Зинаиде Васильевне было предложено перерезать девочкам пуповины...

     Зинаида Васильевна от ужаса сначала побагровела, потом побледнела, потом позеленела, истерически заверещала и сделала единственное, что ей подсказали ее психозные тараканы - просто сбежала в детскую, якобы для того, чтобы как можно скорее обрадовать счастливого деда...

     Добрынин так боялся сделать Ляле и дочерям больно, так дрожал от страха и трясущимися руками так старался все сделать правильно, так потел от напряжения и кудахтал над ними, что усталая Ляля весело рассмеялась, а старая дама смачно и многоэтажно обматерила "бравого" папашу, отобрала у него инструмент и сделала все сама...

     Еще приблизительно через час с четвертью, по звонку Добрынина, Лялю с детьми забрали в больницу, а Вадим с тестем, оставив Лидочку с Зиночкой праздновать рождение внучек и следить, чтобы ненароком не проснулись  Вадимовичи, наскоро положив в  сумку, молоко, булочки, хлеб и банку куриного супчика, который как раз в этот день Ляля сварила для детей, поехали следом за машиной Скорой помощи, временами давая клаксоном знать своей девочке, что они рядом...

     И опять во дворе клиники муж и отец, бросив свою машину, бегом побежали к носилкам, на которых лежала Ляля...

     И опять увидели ее очень усталую, но при этом лучезарно счастливую улыбку...

     И опять они помогли медикам донести новорожденных до приемного покоя...

     И опять они, разговаривая по телефону с Лидочкой и Зиночкой, а потом с Мишей и Лизой, дождались той минуты, когда Лялю и детей осмотрели врачи, а потом поместили в палату...

     И опять они пришли проверить, удобно ли их девочке и хорошо ли с ней обращаются...

     И увидели, как растроганно заплакала их драгоценная Лялечка, увидев, что отец и муж не забыли прихватить питание...

     И очень долго не хотели уходить...

     Гурам даже интересовался ценой, которую нужно будет заплатить клинике за то, чтобы ему разрешили провести с дочерью все дни ее нахождения в стационаре...

     Но, на его беду, врачи точно так же, как и в первый раз, не разрешили деду оставаться в отделении на ночь...

     И даже не впечатлились вполне серьезным дебошем двоих буйных мужиков...

     И пришлось двум почти былинным буйным богатырям - Гураму-полководцу и Вадиму-ревнивцу, отчаянно матерясь в адрес администрации заведения, уехать на ночь домой...

     Дома они нашли уже успевших от души напраздноваться Лидочку, Зиночку, Вадима-младшего и Маргошу с Петром и очень захотели вместо администрации клиники образцово-показательно выпороть их, но, по зрелом размышлении, все же простили и составили им компанию за праздничным столом...

     К тому моменту, как все в хлам пьяное семейство решило, что им уже пора отдохнуть, короткая летняя ночь сменилась ясным летним утром...



     А около десяти утра началось...




     Сначала Вадимовичи наотрез отказались есть завтрак, приготовленный папой, а в ответ на уговоры устроили коллективную истерику, требуя маму...

     Тогда слегка нездоровый после ночных приключений и не успевший с утра опохмелиться дедушка сходил в курятник и сочинил им гоголь-моголь, которым внуки его дружно и оплевали, за что получили по попкам и расплакались еще горше...

     Больная в это утро на всю голову бабушка Зина со всей дури предложила применить к раскапризничавшимся  внукам телесные наказания, но услышала о себе так много нового и нелицеприятного, что предпочла молча съесть остатки гоголь-моголя и отправиться, от греха, в огород...

     И только хорошо чувствовавшей себя в это утро бабушке Лиде, пока изрядно контуженные потомством папа с дедом с трудом приходили в себя, удалось немного отвлечь детей и покормить их вишневым компотом с белым хлебным мякишем...

     Вопрос с завтраком с грехом пополам решился, но перед семьей замаячила совсем не радужная перспектива неумолимо приближавшегося обеда...

     А кроме того, к ужасу домочадцев, Вадимовичи сразу после завтрака отправились на поиски мамы в сад и огород...

     Не найдя ее и там, они опять горько разревелись...

     Уговоры не помогали...

     Взятки-шоколадки, предложенные горячо любимой тетей Марго, были благоразумно приняты, но настроения малышам не исправили...

     В поисках выхода папа с дедом чуть не плакали, а сильно раздраженная баба Зина вновь предложила применить к распоясавшемуся потомству силовые меры...

     Обложенная развесистым, многоэтажным, почти рифмованным и почти хоровым, матюгом мужа и зятя, она благоразумно предпочла внести другое предложение - всем вместе пойти погулять на станцию и посмотреть на  паровозики...

     Но на сей раз и это предложение было Вадимовичами решительно отвергнуто...

     Покататься с папой или дедом на машине дети тоже не захотели...

     Они хотели только маму...

     И тогда вконец расстроенный и растерянный папа решился...

     Он пообещал сыновьям, что, если они перестанут плакать, будут хорошо себя вести, хорошо кушать за обедом, хорошо спать после него, а потом без капризов съедят полдник, то он возьмет их с собой, когда вечером поедет к маме...

     Бабу Зину от такой перспективы чуть не хватила кондрашка... Чуть - потому что муж и зять вовремя успели  в профилактических целях показать ей кулаки...

     Тем не менее, деточки перестали плакать, с аппетитом съели приготовленный папой обед - помидорку, куриный супчик, свареный уже папой, пюре с сосисочкой и клубничку с молоком...

     Заснуть после обеда малыши, правда, не смогли - ждали...

     Встав после дневного отдыха, они покорно выпили молочка, закусили печеньем, а потом до самого отъезда умоляюще  смотрели на отца, собиравшегося в больницу...




Продолжение следует...