Сентенции завершения февраля 2025г

-1--    Хочу сказать пару слов об ограничениях, нас сковывающих, и о парении, полёте души. На улице старики – редки, много молодёжи громко манифестирующей о себе. Гордая и вызывающая походка, небрежность поведения и наглое говорение – эти маркеры молодых говорят, что они считают себя хозяевами жизни. Это совсем не так. Я помню себя молодым: полная увлечённость жизнью и непонимание себя и рядом происходящего, отсутствие взгляда «сверху». К старости к этому добавится страх за себя, за то, что упадёшь, не дойдёшь до дома, за завтрашний день. Итак, мы от рождения до смерти связаны цепями наших слабостей и неосознанности. Однако, мы созданы свободными, мыслящими, чувствующими, прозревающими и постигающими. Пользуясь этими дарами, мы парим и летаем внутри нашей души, обнимающей весь мир. В нас переваривается не только пища, но и чувства, догадки; мы постоянно осмысливаем что-то. Наш ум перебирает абстрактные понятия как детские кубики и строит новые конструкции из них. Я называю это полётом души над ландшафтом известного и неизвестного. Мы играем объектами чувств, воспоминаний, догадок, ощущений, прозрений  - как на фортепьяно. В создаваемой музыке есть мелодии и аккорды, контрапункты, разные форматы: симфонии, сонаты, песни и танцы, увертюры и рапсодии, есть все сложности нашей жизни. Музыка эта осуществляется в тишине нашей души, куда мы не приглашаем посторонних.  Мне даже кажется, что там, где такая музыка, то есть в нашей душе, там неуместны научные или культурные объекты, достижения. В них слышна погремушка не личной, а общественной деятельности. Единственный аргумент для меня против такой оценки – это то, что творения Гоголя, Толстого, Пушкина, например: Женитьба, Война и мир, Евгений Онегин – это исследования общественные процессов, мне скучных, но выполненных так, как решаются личные проблемы. Наука и культура – это как метро, доставляющее избранных к забою, где коллективы соревнуются друг с другом первыми узнать новые истины.  Оставим скучные аспекты общественной деятельности, и далее я скажу только о том, что происходит в личности. Есть такие индивидуумы, которые всегда пребывают в полёте их души над непонятными ими ландшафтами мира.  И есть, те, кто как кроты, довольны близлежащим. Для первых благоприятна спокойная внутренняя среда, стимулирующая их поиски, и удача – не задавать себе неподъёмных вопросов, но находить то, что доступно для их интеллекта. Человек эволюционно не создан для духовного творчества, но он самостоятельно нарабатывает в себе такие способности и достиг выдающихся результатов. Для меня только личное понимание и достижение даже может быть неинтересное общественности является ценным. Любые же научные и культурные открытия  коллективов – немного забавляют, но не больше. Я готов согласиться с тем, что в 74 года моё развитие осталось детским, но эта общественная оценка не огорчает. Я вижу, роман Льва Толстого не как историю разных персонажей, а как описание таланта, гения Льва Николаевича, как глубокое и поэтичное видение им жизни.  А научные и культурные достижения я понимаю как поднятие штанги, но не лично, а командой и при помощи механизмов: ускорителей, химикатов, трудов учёных, ранее работавших над проблемой. Почему именно личное важно мне. Это очевидно: мне 74 года, экзаменов мне – не сдавать, на работу – не устраиваться, я живу только интересом к жизни, а он основывается только на личном.

-2--         Есть стихи, например "Демон" Лермонтова, где восторг от восприятия не связан с объёмом прочитанного.   Можно прочесть несколько строф и захлебнуться от восхищения.  Смысл произведения ещё не появился, а талант, гениальность автора уже слепит глаза.  Таких авторов не много, в их число входят Пушкин, Мандельштам, Давид Самойлов, Есенин, всех сразу не припомню. Но меня поражает, что не нужно прочесть всё стихотворение, а достаточно несколько строф, чтобы замерев от восторга признать поэта гением. Это удивительное свойство поэзии, художественной литературы - несколькими словами высечь искры из сердца читателя.  Такие авторы есть и это поразительный факт.  Есть ещё один всем известный автор, кто создаёт подобные шедевры. Это – жизнь. Не нужно наблюдать большое время, чтобы стать поражённым от понимания: достаточно нескольких секунд или минут, для осознания красоты, или трагедийности, или многозначности этих нескольких секунд.

-3--    Обломов и Штольц, чем они отличаются друг от друга? Считается, что ответом является следующее утверждение: Штольц – деловой  и активный человек. Он участвует во многих формальных, бизнес  отношениях.  А Обломов – ленив и никаких отношений, требующих усилий ума и воли у него нет. У него вообще нет формальных, то есть деловых отношений с кем–либо. Все его связи с людьми искренние и дружеские, то есть неформальные. Что эта разница между двумя друзьями означает?  Она предполагает разность в постоянных установках личности. Штольц чувствует, знает, что всё происходящее вокруг  имеет свои причины, которые можно понять и изменить их, целясь в выгодные для тебя результаты.  А Обломов не знает о причинах и вытекающих из них событиях.  Ему неинтересна связь между причинами и результатами, она ему скучна. Ему, как ни удивительно, мило содержание обычной жизни. Для Штольца – это непостижимо, а для Обломова непонятно увлечение его приятеля суетливым, деловым наполнением личной жизни.

-4--       Как оценить человека, как относиться к нему. Я часто вижу ток шоу, где хорошим проявлением считается отжигать, зажигать, веселиться, смеяться.  Я понимаю, что для участников шоу такое поведение - это их работа, это то, чем они провоцируют любопытство к шоу и себе публики. Ну, а для зрителей - это глуповатое проявление мелкой натуры человека.  Почему?  Потому, что это неестественно и глупо.  А что умно? Простое спокойное поведение, невовлекаемость в неумное, пустое веселье – бывает,  когда человек осознаёт себя и происходящее.  А это высокое достижение – осознавать всё и проявлять уместную всегда скромность и спокойствие.   Во время шоу всех теребят, надеясь за их счёт повеселиться.  И достойный человек отстранённо воспринимает такие попытки выдавить из него пикантное, весёлое, удивительное. А для меня удивительным и замечательным является спокойное, отстранённое поведение человека. И это украшает винегрет угощения публики, а не портит его. Обычно такое поведение редко встречается, как редки вообще значительные личности.

-5--      Немного юмора и намёков. Все мы живём в домах. Многие в отдельных квартирах, где есть несколько комнат, и мы можем быть то в одной комнате, то – другой. Если это однокомнатная квартира, то другая комната – это кухня или ванная.  Я сравниваю комнаты с нашими состояниями, в которые мы попадаем каждый день.  Для меня самое неприятное – это спешка, суета, связанные с обязанностью сделать некие нужные дела: работа, уборка, магазины и так далее.  Наверное, соответствующая обязанностям комната – это уборная или прихожая. Самое приятное мне – это чтение, писание сентенций или рассказов, попытки что-то понять про себя и мир;  всё это я сравниваю с моим кабинетом, который существует в виде письменного стола с компьютером. Переходить из комнаты в комнату – легко, а вот менять свои состояния – это непросто, случаются переходы не вовремя, некстати. Все наши комнатки могут быть уютными и захламлёнными. Также и наши состояния, которые нам нужно бы понимать и принимать, и тогда вся жизнь наша становится родной, уютной.  Кухня балует нас рюмочкой и вкусной едой – это аналог чтения интересной книги, неожиданному пониманию чего-то о себе и мире.  Комната с диваном и телевизором – это аналог бездумным процессам, например поеданию семечек и глупому фантазированию.  Состояния наши бывают замечательными, волшебными: музыка, книги, свои мысли. А жилище наше – более консервативно, волшебным его не сделать, и мы знаем это.  А вот о состояниях, мыслях и чувствах мы знаем другое:  в нас всегда жива надежда на счастье или радость, или прозрение и просветление. Нам неизвестны лишь способы, как этого добиться. Известны лишь предчувствия этих состояний.  И есть некое зеркальце, демонстрирующее нам разные состояния: от счастья до ужаса. И это – сон.

-6--        Есть очевидный недостаток у книг по философии. Это медленное развитие заявленной темы. Авторы начинают с того, что объясняют известные понятия. Например, книги об этике начинаются с долгих пояснений понятий морали и нравственности и сопутствующих им понятий. А что новое хочет сказать автор не у всякого, начавшего читать хватит терпения добраться. Ещё один вопиющий просчёт авторов – это использование научной лексики. Понятно, что каждая наука выработала свою лексику, но дело в том, что такие понятия как трансцендентальное, метафизическое, интенция,   имманентное, эксплицитное, имплицитное, и так далее – это всё многозначные понятия и если бы автор был добр к своим читателям, он бы не использовал эти обобщённые понятия, а обозначил их конкретные значения.  Мы знаем, что многие авторы пишут для себя, а не для читателей, отсюда их недобрый стиль изложения. Следующий недостаток, свойственный всем жанрам – это неясность нечёткость изложения. Мне понятно, что автор что-то чувствует на заданную тему, но не сопоставляет её с более широким контекстом и не погружается в глубину, а напевает чувствительный романс. Это неприятно, но запоминается для того, чтобы больше его не читать.

-7--    Есть разные литературные стили, например: художественная литература, научная, публицистика и другие.  Они отличаются очень сильно – как разные языки.  Когда много читаешь научной литературы, то переход на художественную напоминает смену напитка: с дистиллированной воды – на красное вино, может быть и несущее с собой туманы и неясные ощущения, но и в то же время очень разнообразные чувства, обогащающие нас. Каждый любит свой стиль. Но каждому нравятся и вино чувств, и ясность, и чёткость понимания, присущих научному стилю.  К сожалению, часто невозможно совместить ясное понимание и глубокие чувства, и интуитивные предчувствия, поэтому существует поэзия и проза для тех, кто не властен над рифмами.  Естественно, что в описании чувств случаются глупые, туманные, неуместные – этому дано название – графомания. В научной литературе такого не бывает, ибо научны только тексты, несущие новые знания. А повторение уже известного – это либо учебная, либо научно-популярная литературы. Эпистолярный стиль содержит отрывки разных стилей: научного, художественного, и публицистичного, и других  жанров. Вообще же литература – это интеллектуальная деятельность не всем доступная, но для многих очень привлекательная.

-8--         Почему мне не нравится Запад и почему я против тех процессов преобразования русских, что идут в России? Запад не нравится тем, что его граждане не способны жить в формате национальных государств.  Да пока ещё держатся. Но скоро это изменится. Посмотрите на прибалтийские вымираты, или даже Европу и США.   Население  - квалифицированные специалисты, космополиты и никакие граждане. Им плевать на свою Родину. Во время Второй мировой войны страны Западной Европы сдавались Гитлеру через несколько недель сопротивления, а Россия воевала почти 5 лет и победила.  Мне мило наше дикое и жестокое прошлое и трагичная жизнь в России мне дорога. Мне дороги наши Пушкин и Гоголь, Толстой и Чехов, Самойлов и Твардовский, Золотой и Серебряный веки русской культуры. Да наша русская жизнь рождала зверей и червей, которые прятались, но убивали и растлевали, но они не перечеркнули великую доброту и мудрость русской жизни. Для меня победили добрые и прекрасные люди, и я хочу, чтобы и в будущем они побеждали.  А западные люди, те, что ныне здравствуют, проиграли заложенные в них при рождении хорошие и великие человеческие качества, и они шли в этом направлении давно. Я не хочу, чтобы русские повторили гибельную историю Запада. Какую я хочу видеть Россию я не смогу конкретизировать, но мне ясно, что это должно быть суверенное государство, что в теперешнем мире возможно только силой. Второе, я не хочу трагедии, приближающейся к Западу. Понимаю, что Запад и не поймёт её, у него уже нет здоровых сил для осознания своей трагедии. К сожалению, всё изложенное и бездоказательно и в принципе не будет принято западноориентированным людом.

-9--       Что поделать?  одолевают трюизмы, и я хочу их фиксировать. Многие, я, например, мучаются из-за непонимания простых вещей, а именно: мы подчинены двум стихиям: материи – нашей физиологии и стихии нашей души – психологии и даже духа – нашей веры.  Мы чего-то хотим и не знаем, а как это получить?  Всем понятно, что надо что-то сделать и тогда получишь желаемое. Но вот это что-то, это что?  Материальное  или  душевное?  Может ли вообще душевное что-то дать?  Да конечно. Может, и чем дольше живу, тем более понимаю, что именно душевное и даёт нам что-то. Если нет ничего в душе, то и не получишь в реальности ничего.  Но наша жизненная практика пытается нас обмануть, показывая примеры, как люди, создавая что-то в материальном мире, получают то, к чему стремились.  Это обманка: если люди в душе своей не стремились к конкретному результату, то получаемый ими  итог их деятельности – это пустота. А если люди понимали, что они хотят и работали над творением этого, они, даже не получив в точности желаемого, всё же приобретают новое качество своей жизни. Почему так устроена наша действительность, я не знаю. Предполагаю, что в основе всего в мире находится духовная энергия или слабый её аналог – наша душевная энергия. При такой конфигурации нашего бытия  самые  жгущие нас проблемы – не теоретические, они ярко выражены в наших друзьях, врагах, любимых, приятелях, словом – в человеческих персонажах. Именно в них нам было дано почувствовать то, в чём мы обязаны были  себе разобраться. Это не удивительно: так как именно эти персонажи заставили нас страдать и радоваться, остро почувствовать суть жизни. Может быть поэтому  Наш Бог – личность и сотни индусских и античных богов – тоже личности?  Понимая свои переживания, мы этим пониманием переводим их на душевный и духовный уровни. Так связаны в нас материальное и идеальное.

-10--    Мы все разные. Забавно, когда встретишь человека очень похожего на  кого-то. Но это внешняя похожесть, личности всегда разнятся сильно. В чём же мы отличаемся как индивидуумы? Вот пример: некто сидит за компьютером и в нагрузку к своей работе наблюдает за коллегой, работающим на компьютере рядом.  Наблюдающий  может догадываться о том, что делает его коллега, мельком видит чужой экран, понимает движения над клавиатурой.  Этому некто может быть понятен объём сделанной и предстоящей работы, отношения с начальниками, состояние человека: спокоен или нервничает и так далее. Это всё составляет уровень понимания жизни, который я назову внешним, поверхностным.   Теперь представим, что наблюдатель  – догадывается ещё об очень многом. Он понимает основу психологии коллеги, чувствует когда того посетила сильная мысль, или найдена ошибка, он ощущает границы, ограничения:  интеллектуальные и душевные своего коллеги,  одновременно он понимает свои возможности и сравнивает их с теми, что видит в коллеге, он неожиданно постигает свои удивительные качества и интуитивно видит их свойства. Всё это я назову глубоким или высоким уровнем восприятия жизни. Глубина сходна с высотой тем, что она чувствует очень скрытые, тайные содержания, а отличается от высоты тем, что видит как через микроскоп и, в основном – прошлое, взгляд же с  высоты пользуется биноклем и рассматривает обычно будущее.   Какие отношения могут быть между описанными субъектами, наблюдателем и его коллегой? Коллега чувствует, что не понимает наблюдателя и это раздражает его. Наблюдатель понимает коллегу, но смотрит на него сверху вниз.  При таком раскладе дружбы и искренних отношений – не бывает.

-11--       Есть такая книга - "Гений места", Петра Вайля. Автор предполагает, что любое место имеет своего гения: Москва, Петербург, Венеция, Нью-Йорк, Париж, …. Правда, автор пишет, что гений места крепко связан с личностью человека, говорящего об этом месте.  Я считаю, что есть гении, волшебники, для любого нашего состояния;  и мы надеваем эти разные состояния на себя как будто это одежда. Особенно это ясно после восприятия снов. Я никогда не мыслил, не фантазировал о себе как об участнике воровской, бандитской шайки, а во  снах несколько раз я ощутил себя преступником, правда не совершающим насилие и воровство, но прячущимся от полиции.  Я никогда не был на войне, но война с фашистами мне много раз снилась.  Я никогда не разделял людей по национальностям, но сны мне показали как украинцы или чеченцы могут издеваться над русским.  Я не имею отношения к музыке, живописи или поэзии, но сны мне дали почувствовать себя автором этих жанров.  Все эти состояния, даруемые нам снами, – очень разные, противоположные по психологии и, однако, вдруг облекающие наши души.  Понятно, что наши мысли и чувства не постоянны, но всё время различны. Но выходит, что и наше устоявшееся привычное восприятие жизни – тоже, как поверхность воды от ветерка колеблется, играет, принимает самые разные формы. Это может и пугать: на что же опереться в себе, если всё внутри зыбко. И так в реальности и происходит: если жизнь спокойна, то человек уверен в себе, но при тяжёлых испытаниях он – как будто бы перерождается в иного, не похожего на себя годом ранее. Вот такими картами из неизвестной нам колоды приходится всем играть всю свою жизнь.

-12--      Все на свете самообман, и глуп тот, кто в угоду другим, а не по собственному призванию и тяготению трудится ради денег, почестей или чего-нибудь еще. – Цитата из Гёте.  Для меня слова Гёте актуальны: я и в мои почтенные годы могу, когда слабость овладевает мною, фантазировать о том, что я – сильный, умный и так далее.  Конечно, я знаю, что это фантазии дурака, однако, иногда ловлю себя на этом.  Гёте объяснил всем, почему такие фантазии – глупы, а я хочу пояснить Гёте. На днях я заметил мальчишку, ломающего выброшенную на помойку мебель. Для чего ему нужно сломать ножки стула, выбить сидение из обрамления, сломать спинку стула? Конечно, он не ответил бы, но я понимаю, почему он это делает. Он своими действиями поднимает цену себе, зарабатывает уважение в мире. Как так? А подумайте: он, не стесняясь, во-первых, шумит, во-вторых, ломает хорошие, крепкие стулья, то есть он - хозяин вещей и распоряжается ими, в третьих, он совершает нечто, а именно ломает, уничтожает – а это эффектно и сильно, громко, удивительно. А зачем всё это ему? Он, конечно, не знает, но я уверен, что так он заявляет миру о себе, своей значительности, ему необходимо, чтобы его признавали, удивлялись и даже побаивались.  Девочки не так манифестируют себя: они наряжаются, красят губы, одевают туфли мамы и так далее. Девочки также как мальчики инстинктивно знают, в чём их сила: а именно в красоте и возможности манипулировать не только куклами, но и мальчиками и друг другом. Все мы: и взрослые, и дети, по своей глупости и душевной мелкости, хотим выглядеть в глазах других как важные персоны. Это заложено в нас с детства, и мы тащим это ненужный никому хлам на  плечах до своей могилы.  Нам бы радоваться своим талантам и развивать их, а мы трудимся над зарабатыванием очков во мнении чужих нам людей. И воспитание наше заключается в поощрениях, когда мы понравились маме или другим, а не в проявлении наших особенностей в разных сферах.  Конечно не все люди нам чужие: есть друзья – однополчане. И каждому хочется, чтобы они уважали тебя.  Здесь только есть вопрос: уважали тебя или куклу, которую ты изображаешь?

-13--      Нам известны многие писатели: например Лев Толстой и Ильф и Петров, Пушкин и Майн Рид, Гоголь и Жюль Верн, Мандельштам и Джек Лондон, Чехов и Вальтер Скотт, Эдуард Лимонов и Эдгар По и другие. Их творения разнятся по одному важному для меня качеству, это жизненная правда. Мне, честно говоря, нет дела до правдивости литературных опусов, но я чувствую радость, волнение, восхищение, удивление, появление глубоких мыслей, догадок именно от Толстого, Пушкина, Гоголя, Мандельштама, и Чехова; а у Ильфа и Петрова, Майн Рида, Жюля Верна, Вальтера Скотта и По я вижу желание угодить читателю - узнать про приключения и счастливые разрешения сложных ситуаций, про то, как герои побеждают негодяев. Большинство художественных фильмов угождают этим же желаниям зрителей. Аналогично эстрадные песенки увлекают мелодией и простым сюжетом с happy end. Так и должно быть для развлекательных жанров. Я никого не укоряю, я хочу, чтобы авторы отдавали себе отчёт, что они творят. Я предпочту Пушкина, Толстого, Чехова, Лимонова, Мандельштама творцам мелодрам, юмористических жанров.  Как сформулировать, почему у меня такое отношение? Думаю, что я чувствую, что Пушкин и иже с ним относится серьёзно к тому, что пишет. Он исповедуется. А у Ильфа и Петрова и иже с ними - шуточки, юмор, придумки. Так и везде - исповедь - это всерьёз, а юмор и придумки, включая жанр фантазий, песни и пляски - это весело и забавно.

-14--      У нас, людей, есть переменный параметр, это возраст. Он всё время увеличивается. На отдельных его значениях мы – разные. Когда-то – несчастные, в другое время – счастливые. Мы, приближаясь к старости, забываем себя в детстве, в юности. Абстрактно помним, но чувственно – нет. Хотя эмоции и ощущения, пережитые нами в эти периоды исподволь влияют на нас, но мы уже не можем их чётко сформулировать в той полноте чувств, которые были нами пережиты.  Это так называемое забвение своего прошлого из-за неактуальности его ныне. Однако я на своём примере вижу, что бывшее со мной в юности, во-первых, ставило мне невыполнимые, непреодолимые, непостижимые задачи, трудности, и, во-вторых, и по сей день я бессилен преодолеть, понять их, хотя, они отъехали в далёкое прошлое и ничего не требуют от меня.  Это вопросы любви и секса и они не постигнуты мной до сих пор. Конечно, я ныне управляю собой и не позволяю им вести меня в бездну, но я не могу сказать, что я осознал эти проблемы, потому, что как только встаю на их почву так сразу земля уходит из под моих ног, поэтому я говорю себе, что виноградец-то кислый и иду мимо.