Пэпэ...

     Было, жило какое-нибудь политические явление. И вдруг стало превращаться в неживое явление. В природе есть такое явление, как падаль. Некрасивое слово. Но падаль встречается не только в природе, но и в политике.

     А политика - это такая штука, которую стремятся изучать многие люди. Политологи. И, если политическая падаль встречается в политике, то почему бы ею, политической падалью, не заниматься кому-нибудь из политологов?

      Некоторые политологи даже изучают какое-то политическое явление как падаль, ещё до того, как данное явление действительно стало политической падалью.

     Политическая падаль - это явление, представляющее собой политическое прошлое. Не оживляемое пршлое. А многие политологи больше, чем прошлое, любят изучать политические настоящее и будущее.

      У тех же людей, которые заказывают политологам осуществление каких-либо политических исследований сложилось представление: те политологи, которые изучают политическое настоящее, и, тем более, - политическое будущее, подготовлены гораздо лучше и более проницательны, чем те люди, которые изучают политическую падаль, то есть политическое прошлое.

     Данное представление может оказаться ложным, но, например, на Западе многие государственные деятели и политики затрачивают существенные средства на то, чтобы побудить политологов, изучающих политическое настоящее и политическое будущее, изучать политическую падаль. То есть прошлое политики.

      И существует хитрый ход: предложить обычно изучающим политические настоящее и будущее проставить себе, что, например, такие политические явления, как Европейский Союз и НАТО, уже превратились а политическую падаль.

      Государственные деятели и политики часто думают, что заниматься политической падалью, то есть изучать   её, можно лишь с двумя целями:

     Первая цель. Растащить политическую падаль так, чтобы от неё остался один только "неоживляемый", не подлежащий возрождению, к жизни, скелет.

     Вторая цель. Выявить действия, осуществляя которые можно возродить, оживить политическую падаль.

     Многие наивные, а, может быть, - наоборот, злонамеренные люди, говорили и писали о том, что, например, бандеровщина - это политическая падаль, которую уже больше никому не удастся оживить. Но её оживили на юго-западе от России.

     Сначала нашлись деньги, а потом нашлись люди, которые за эти деньги с энтузиазмом принялись оживлять бандеровщину, - такое  явление, которое не менее трёх, четырёх десятилетий представлялось политической падалью, но только не в Канаде и  не в эСШаА.

     То, что называется денацификацией, то есть превращением ожившей, точнее, - оживлённой политической падали окончательно в таковую, в не оживляемую политическую падаль, связано с необходимостью уничтожить интерес к возрождению бандеровщины и к использованию, в своих целях,  неонацизма в Канаде, в Североамериканских Соединённых  Штатах и, естественно, в Европе.

     Вполне возможно, что Европа, Канада и эСШаА  виноваты перед многополярным миром ещё и за то, что внушили политологам презрение к занятиям такой политической падалью, как бандеровщина, нацизм, фашизм, которые, то есть занятия, могли бы привести к тому, чтобы данная политическая падаль превратилась бы в никогда не оживляемую.

      Запад, наоборот, достаточно долго побуждал и  своих, и чужих политологов больше, чем превращением  бандеровщины, нацизма, фашизма в никогда не оживляемые скелеты, искать способы оживления этой политической падали.

     Для многих людей в Белоруссии и России не является секретом то, с какой целью Запад побуждал прлитологов оживлять такую политическую падаль, как бандеровщина, нацизм и фашизм.

      Испытывая на себе воздействие возрождённой, оживлённой бандеровщины, российский народ может рассказать многополярному миру, чем отличаются друг от друга "оживившаяся политическая падаль" и "оживлённая политическая падаль".

     Есть политологи, которые уже сейчас, когда Европейский Союз и НАТО ещё живы, думают о тех, которые в политическом будущем будут думать о способах оживления данных политические явлений и о тех причинах, в соответствии с которыми смогли бы в будущем "самооживиться" данные политические явления: Европейский Союз и НАТО.

      Да, решил он, это очень важно: выявить тех людей будущего, которые будут, в этом самом будущем, затрачивать средства на оживление такой политической падали, какой могут стать Европейский Союз и НАТО и причины, по которым в будущем могут возродиться (или "самовозродиться") эти политические явления, если они скоро умрут.

      Оголтелые сторонники сохранения Европейского Союза и НАТО уже сейчас, когда эти политические  явления ещё живы, рассказывают  всем об экономической выгоде для жителей всех стран, входящих  в Европейский Союз, от его  сохранения и об агрессивности Китая и России, противодействовать которой могут только НАТО и похожие на неё военно-политические организации с участием политического Запада или Севера.

      Многим политологам достаточно ясны и те люди, которые в будущем, если Европейский Союз станет политической падалью, будут искать и привлекать средства к возрождению Европейского Союза - это люди, которые захотели бы в будущем  заменить собой брюссельскую бюрократию двадцатых годов двадцать первого века.

     Есть политологи, скорее всего, или наивные, или утопически настроенные люди, которые говорят и пишут о том, что брюссельскую бюрократию может окончательно превратить в "неоживляемую" политическую падаль исключительно искусственный интеллект.

     Он сам удивился  тому, как много факторов он выявил, занимаясь, как политической падалью,  ещё живым таким политическим явлением, как Европейский Союз.

     Он выявил или живучесть   брюссельской бюрократии, или интерес кого-то к тому, чтобы встать в будущем Европы на место такой бюрократии, экономические интересы обыкновенных, обычных, рядовых жителей европейских стран, ещё  входящих в двадцатых годах двадцать первого века в Европейский Союз. А также искусственный интеллект.

     Он пока ещё считает утопичной мысль о том, что на место брюссельской бюрократии можно будет  поставить искусственный интеллект, который после распада Европейского Союза обеспечивал бы жителям отдельных, ранее входивших в  Союз, европейских стран достаточно полное удовлетворение их экономических и других интересов.

     Утопия или не утопия это - постановка на место брюссельской бюрократии искусственного интеллекта, который искал бы решения, удовлетворяющие все, не только экономические, интересы жителей отдельных европейских стран, ранее входивших в Европейский Союз, но этот Союз сможет окончательно превратиться в никогда не возрождаемую, не оживляемую политическую падаль, если будет найдено координирующее начало, полностью заменяющее  собой брюссельскую бюрократию двадцатых годов двадцать первого века.

     Лично он понимает, что его умственные способности сильно ограничены. Например, он не смог предложить, в качестве способа превращения НАТО в политическую падаль, ничего другого, кроме распространения в мире мысли о том, что ни Китай, ни Россия не являются агрессивными государствами и не собираются военной силой покорять Запад. Наивный способ действий, -  распространять в мире данную мысль! Но другой способ действий пока не пришёл ему в голову.

     Несмотря на то, что его умственные способности являются сильно ограниченными, может быть, даже значительно уступают искусственному интеллекту, но он не может не признаться себе, что очень хочет, чтобы в политическую падаль окончательно бы превратились и Европейский Союз, и НАТО, как политические явления.

     P.S. Автор данного текста, являющегося записью соображений одного персонажа о том, как политологи изучают прошлое, настоящее и будущее политики, поясняет, что пэпэ - это политические па'дальщики. Читатели и читательницы, скорее всего, согласятся с тем, что слово "падальщики" смотрелось бы не очень красиво в названии данного текста. Отсюда у автора записи  соображений персонажа и возникла мысль о пэпэ, о сокращении до четырёх букв выражения "политические падальщики". Даже самому автору показалось, что очень часто размышления  его персонажа выглядят  не публицистическими, а философскими, но сам персонаж настоял на том, чтобы итоги его размышлений были помещены в раздел публицистики. Если кому-то из читательниц и читателей это не понравится, то автор просит у них за это прощения.