Работодатель

                1
Большая туристическая база, расположенная в невысоких, но очень красивых горах на юго-востоке Франции, уже месяц, как открыла свой летний сезон. По сути, это была гостиница, предназначенная для туристов, которые приезжали сюда, чтобы совместить приятное с полезным - насладиться красотами местных пейзажей и позаниматься спортом. В зимний период сюда приезжали лыжники, поскольку в этой горной местности были все возможности для занятий зимними видами спорта, а в летний сезон — велосипедисты, которые с удовольствием катались по серпантинам и горным маршрутам. Учитывая тот факт, что туристы не очень хорошо были знакомы с окрестностями, работники гостиницы распечатывали для них карты с велосипедными маршрутами. Приезжающие сюда туристы были в основном спортсменами любителями, но иногда в эту гостиницу наведывались и профессиональные спортсмены, для которых неделя или две, проведённые в этих покрытых густыми лесами горах, становились основательной  и отличной тренировкой. В эту гостиницу стекались туристы со всех европейских стран — Нидердандов, Германии, Великобритании, Италии и других. Немцы, правда, чаще приезжали группами на мотоциклах и работники гостиницы не забывали и о них, создавая для них однодневные маршруты, которые пролегали по всему департаменту.
Турбаза находилась неподалёку от небольшой французской деревеньки и местные жители называли её кемпингом, вероятно, из-за постоянного наплыва туристов, который не иссякал почти круглый год. Турбаза не была огорожена забором, как это принято в кемпингах, и тем не менее, в отличие от обычной гостиницы имела плавательный бассейн, сауну, массажный кабинет, дискотеку и все удобства для тех, про предпочитал активный отдых. Часто сюда наведывались и группы школьников в сопровождении учителей, которым учебное заведение, обычно из Парижа, Лиона и других крупных городов, оплачивало пару дней в уикенд или среди недели, чтобы вывезти детей из шумного города на лоно природы. Таким образом, на паркинге вблизи турбазы, почти постоянно находились крупные междугородные автбусы, привозившие целые группы как детей, так и взрослых. Проведя в этих чудесных горных местах два-три дня, группа туристов уезжала, как правило утром, и в этот же день, но во второй половине дня, уже прибывала новая группа.
Таким образом, на горничных, которые убирали комнаты после выбывших туристов и готовили их для вновь прибывших, нагрузка была намного больше, чем на тот персонал, который работали в обычной гостинице в центре какого-нибудь города, поскольку на турбазе уезжающая группа освобождала сразу с десяток комнат, которые в течение нескольких часов должны были быть в идеальном порядке для приёма новых гостей. И через пару дней история повторялась снова.
Каждое утро в холле гостиницы, в которой располагалась не только стойка администратора, но и кофе-бар, предназначенный в основном для завтраков, стоял невообразимый шум и гвалт, среди которого можно был различить всю гамму европейских языков. Одни туристы уезжали домой; другие собирались поехать покататься на велосипедах или мотоциклах; пенсионеры, позавтракав, готовились к пешим прогулкам; были и группы детей, которые приехали слишком рано и бегали по холлу и на улице в ожидании заселения.

Солнечным утром в самом начале июня молодая женщина с тёмными вьющимися волосами и красивыми карими глазами, одетая в цветастую юбку и бежевого цвета блузку, вошла с улицы в холл и, прижав к себе свою дамскую сумочку, начала пробираться через обычную утреннюю толчею туристов и отдыхающих. Вынырнув из толпы галдящих на разных языках людей, она направилась по коридору в направлении кабинета директора. Женщина работала на турбазе горничной, но пришла сюда в свой выходной день, чтобы с ним поговорить. Комнаты, которые она убирала, находились на верхних этажах, поскольку первый этаж был отведён под холл со стойкой администратора, ресторан, уютный бар с террасой, комнаты отдыха, игровые комнаты для детей и актовый зал, в котором часто выступали приезжающие артисты. В середине коридора, который вёл к лифту и к лестнице на верхние этажи, находился кабинет директора. Молодая женщина, мягко ступая ногами, обутыми в кожаные сандалии, подошла к двери и негромко постучала. У директора гостиницы, в отличие от директоров крупного предприятия, не было девушки секретаря, которая обычно сидит перед дверью и спрашивает посетителей о цели их визита, поэтому дверь кабинета директора турбазы сразу выходила в коридор. Не дождавшись ответа, молодая женщина постучала чуть громче, но ей и в этот раз никто не ответил. Тогда она собралась с духом и слегка надавила на дверь, повернув ручку. Дверь оказалась незаперта и, открыв её, молодая женщина обнаружила, что кабинет пуст. Она тут же закрыла её, словно совершила нечто противозаконное, и решила подождать директора у двери его кабинета, справедливо рассудив, что если кабинет не закрыт на ключ, значит, директор где-то поблизости. Молодая женщина не ошиблась и через несколько минут ожидания услышала позади себя мужские голоса. Она тут же обернулась и увидела идущих по коридору двух мужчин, разговаривающих на голландском языке. Одним из них был директор турбазы, а вторым — приехавший из Голландии турист. Они неторопливо шли по коридору, обсуждая неизвестную для женщины проблему, поскольку она ни слова не понимала из их разговора. Молодая женщина устроилась работать на турбазу в начале мая и подозревала, что директор является этническим голландцем. Во-первых, он был довольно высокого роста, но при этом не был худым и долговязым, обычный подтянутый мужчина спортивного телосложения; и, во-вторых, его имя и фамилия были голландского происхождения. Однако, женщина сомневалась в своих выводах, поскольку ещё в апреле, когда она, желая сюда устроиться на работу, приходила к нему на собеседование, она, слыша его безупречное французское произношение, не могла не признать, что французский язык является для него родным.
Когда мужчины поравнялись с одиноко стоящей у кабинета женщиной, директор, наконец, её узнал.
 - Бог мой, Марина! - воскликнул он, не скрывая своего восхищения, - ты потрясающе выглядишь.
Он, действительно, впервые видел её в выходной одежде, поскольку на работе все горничные носили униформу — строгие синие платья с белыми передниками и такими же белыми чепчиками.
 - Спасибо, - смущённо ответила Марина и невольно улыбнулась.
Директор перевёл взгляд с неё на дверь своего кабинета и с некоторым удивлением спросил:
 - Ты ко мне?
Мужчина голландец, с которым директор турбазы беседовал, идя по коридору, тронул его за плечо и сказал, перейдя на английский.
 - Googbye!
 - Bye! - директор помахал рукой и голландский турист зашагал дальше по коридору.
 - Да, я к вам, месье Беерс, - ответила Марина на его вопрос.
 - Ну, входи, - директор открыл дверь кабинета и пропустил вперёд молодую женщину.
Войдя вслед за ней, он закрыл дверь и направился к своему столу. Марина тоже подошла к столу месье Беерса и села на стул для посетителей, нервно теребя свою дамскую сумочку. Наконец, директор турбазы устроился за своим рабочим бюро и, положив руки на стол, улыбнулся.
 - Ну что ж, Марина, я тебя слушаю.
 - Видите ли, месье Беерс, - заговорила молодая женщина, - я работаю у вас недавно и вчера получила свою первую зарплату.
 - И что с ней не так? - полюбопытствовал директор.
 - Там явно какая-то ошибка, - тихо вымолвила Марина.
 - Ай-яй-яй, - директор всплеснул руками и тоном заговорщика добавил, - сейчас я позвоню нашему личному бухгалтеру.
Марине поначалу показалось, что директор её разыгрывает или даже насмехается над ней, но последняя сказанная им фраза её удивила.
 - Разве у нас есть личный бухгалтер? - невольно спросила она, - я всегда считала, что во Франции бухгалтеры ведут по несколько небольших предприятий.
 - Так и есть, - кивнул головой директор, открывая свой смартфон, - но у нас есть свой личный бухгалтер, который работает исключительно у нас.
 - Извините, месье Беерс, - смутилась Марина, - если бы я знала об этом, я бы обратилась к ней и вас бы не тревожила.
 - Ничего страшного, - месье Беерс нажал на кнопку вызова и включил громкую связь
 - Алло, - раздался в телефоне приятный женский голос.
 - Линда, дорогая, - обратился к ней директор, - ко мне пришла наша работница и утверждает, что в начислении её зарплаты закралась ошибка. Скажи нам так, чтобы она слышала, что тебе грозит, если я обнаружу хотя бы малейшую ошибку в её бюллетене?
 - Мне грозит как минимум увольнение с работы, - совершенно спокойным тоном ответила бухгалтер по имени Линда.
Директор поднял вверх указательный палец и, подавшись вперёд, обратился к Марине.
 - Как минимум увольнение, - повторил он слова Линды, - так что ни о какой ошибке речи быть не может.
Марина густо покраснела и торопливо заговорила:
 - Не нужно из-за меня никого увольнять, но я работаю горничной уже десять лет, сменила четыре места работы и везде мне платили 1200 евро и ни сантима больше. А вчера я заглянула на свой банковский счёт и увидела ваш перевод в 2500 евро. Тут явно какая-то ошибка и я совсем не хочу остаться вам должной и возвращать всё, что мне переплатили.
 - Ты работаешь горничной уже десять лет? - удивлённо спросил директор, - извини за нескромный вопрос. Тебе сколько лет, Марина?
 - Двадцать восемь,  - ответила молодая женщина.
 - Ты хочешь сказать, что начала работать горничной сразу после окончания школы?
 - Да, - Марина пожала плечами и продолжила, - я не сумела сдать экзамен и получить степень бакалавра, поэтому двери в высшие учебные заведения для меня были закрыты. Я могла бы, конечно, получить какую-нибудь профессию, но даже по окончании средней школы я не могла определиться с тем, какую профессию выбрать. Пока я раздумывала, мне предложили поработать горничной и я тут же согласилась, поскольку не хотела сидеть на шее у родителей, которые были далеко небогаты. Я сняла небольшую студию, начала самостоятельную жизнь и так до сих пор горничной и работаю.
Внезапно из смартфона директора раздался голос Линды.
 - Если тебе везде платили одинаковую зарплату, то в чём причина того, что ты меняла места работы?
Марина вздохнула и заговорила снова.
 - Иногда отношение ко мне было скотским, иногда условия работы были просто нечеловеческие. А у вас мне нравится, только вот эта зарплата, которая вдвое больше предыдущих, меня сильно смущает, поэтому я решила разобраться сразу.
 - Ты принесла свой бюллетень по зарплате? - спросил директор турбазы.
 - Нет, я его ещё не получила. Он, вероятно, придёт по почте?
 - Да, они всегда немного запаздывают, - кивнул головой головой директор и обратился к своему бухгалтеру, - Линда, распечатай бюллетень Марины и приходи к нам.
Линда, казалось, немного раздумывала, а потом спросила:
 - Ты не забыл, Карел, что у тебя на десять утра назначена встреча? Время уже без пяти минут. Отправь лучше девушку ко мне, я ей всё объясню. Судя по голосу это Марина Леже?
 - Да, это она, - Карел Беерс мельком взглянул на часы и, слегка нахмурившись, добавил, - чёрт, я совсем забыл про этого Альберта Комуа. Хорошо, Линда, я отправляю Марину к тебе. Разложи ей там всё по полочкам.
Месье Беерс отключился и закрыл телефон. Затем, сложил руки на столе, и обратился к Марине.
 - Ты всё слышала? - спросил он, - пойди к Линде. Она тебе всё расскажет.
 - Хорошо, - Марина поднялась со стула и, придвинув его ближе к столу, спросила, - а где мне её найти? Я её никогда не видела, хотя её голос кажется мне знакомым.
 - Что значит «никогда не видела»? - искренне удивился директор, - такая высокая рыжая деваха, у которой всё лицо в веснушках. Она иногда стоит за стойкой администратора в холле.
 - А-а-а, конечно, я её знаю, - Марина с не меньшим удивлением посмотрела на месье Беерса, - это и есть наш бухгалтер?
 - Да, это наш бухгалтер, она же мой секретарь и она же помогает администратору в случае большого наплыва людей. Сейчас она наверняка в холле.
 - Спасибо, месье Беерс, - Марина повернулась и направилась к выходу из кабинета.
 - Пожалуйста, - ответил директор турбазы и, сцепив руки в замок, упёрся в них подбородком, поджидая визитёра, который вот уже месяц упорно искал с ним встречи.
                2
Выйдя из кабинета директора, Марина пошла в холл и по дороге встретила идущего навстречу коренастого мужчину лет пятидесяти с шевелюрой густых седых волос, который, вероятно, находился здесь впервые, поскольку шёл, разглядывая таблички на дверях, явно разыскивая кабинет директора туристичекой базы.
Так же, как и Марина, подойдя к двери кабинета, он негромко постучал.
 - Да-да, входите, - послышался из глубины кабинета голос директора.
Карел Беерс вышел из-за стола навстречу вошедшему коренастому мужчине, который, в отличие от него, был одет в костюм тройку, словно пришёл на торжественную церемонию. Лакированные туфли и кожаная папка дополняли его образ большого начальника. Вошедший в кабинет мужчина с некоторым удивлением окинул взглядом директора турбазы, который был одет в потёртые джинсы и футболку с коротким рукавом. Его подтянутая фигура и кроссовки на ногах делали его похожим больше на туриста, чем на директора.
 - Добрый день, месье Комуа, - улыбнулся Карел, пожимая руку вошедшему в кабинет мужчине и глядя на него сверху вниз с высоты своего почти двухметрового роста.
 - Здравствуйте, месье Беерс, - в свою очередь улыбнулся посетитель, оглядываясь вокруг и ища место, чтобы сесть, - учитывая то, что мы коллеги, я хочу с вами поговорить просто по-дружески в неформальной обстановке.
 - В таком случае, может нам пойти спокойно поговорить на террасе, а заодно что-нибудь выпить? Меня зовут Карел.
 - Альберт, - назвал своё имя месье Комуа и тут же согласился, - да, так будет лучше, я не возражаю.
Карел Беерс, не говоря больше ни слова, подошёл к двери кабинета и, открыв её, пропустил гостя вперёд. Они пошли по коридору в сторону бара, возле стойки которого находилась распахнутая дверь, выходящая на залитую солнцем террасу. Карел остановился у стойки и обратился к своему гостю:
 - Что будешь пить, Альберт? Что-нибудь спиртное?
 - Нет-нет, - торопливо оветил месье Комуа и, улыбнувшись, добавил, - я по утрам пью только кофе, но много.
 - Поль, - Карел повернулся к бармену, - два двойных кофе на террасу, пожалуйста.
 - Хорошо, месье Беерс. Одну минуту.
Мужчины вышли на террасу, с которой открывался великолепный вид на местные пейзажи, и, выбрав столик подальше от входа, поскольку на террасе находились несколько туристов, удобно за ним расположились. Месье Комуа положил на соседний стул свою кожаную папку, а Поль принёс им на подносе две большие чашки кофе. Он выставил их на стол, выложил две чайные ложечки, а также две небольшие упаковочки.
 - Это сахар, это сливки. Угощайтесь, - сказал он и удалился.
Карел пододовинул к себе блюдце с чашкой кофе и, повернувшись к гостю, спросил:
 - Так что же привело тебя ко мне, Альберт? И в каком смысле мы коллеги?
 - Мы коллеги в том плане, - ответил месье Комуа, тоже пододвинув ближе к себе чашку с кофе, - что я тоже являюсь директором отеля. Это, конечно, не турбаза, но довольно большой отель, расположенный в центре города. А привело меня к тебе обычное любопытство. Я стал владельцем своего отеля совсем недавно, переехав сюда из другого департамента, и он даже ещё не начал свою работу, поскольку все формальности купли-продажи ещё не закончены, но тем не менее я обратил внимание, что здесь многие отели не очень загружены даже в туристические сезоны, хотя туристов и гостей города вполне хватает. Та же история и с работниками. Здесь некоторые отели вынуждены закрывать верхние этажи, потому что комнаты убирать просто некому.
Карел внимательно слушал, прихлёбывая кофе, и Альберт, тоже сделав небольшой глоток, продолжил:
 - А вот у тебя на турбазе жизнь бьёт ключом. Туристы слетаются сюда словно пчёлы на цветы и, несмотря на огромный наплыв людей, насколько я вижу, нет никаких проблем с персоналом. Конечно, твоя база отдыха расположена идеально, в самом сердце туристической зоны, но ведь и мой отель, да и другие, находятся в двадцати километрах отсюда. Это совсем недалеко и я уверен, что для туристов, приезжающих издалека, даже из других стран, такое мизерное расстояние не являтеся причиной того, что они предпочитают ехать к тебе, чем останавливаться в роскошных гостиницах в городе. Поэтому, прежде чем начать свою деятельность, мне очень захотелось побывать у тебя в гостях; посмотреть, как тут у тебя всё работает; может, что-нибудь дельное перенять: ну, и самое главное - поговорить с тобой и узнать, не кроется ли тут какой-нибудь секрет.
 - Понятно, - кивнул головой Карел и, немного подумав, заговорил, - секрет успеха любого бизнеса кроется в том, с чем работодатели, в подавляющем большинстве, несогласны.
 - А именно? - месье Комуа с любопытством посмотрел на собеседника.
 - В самом персонале, - ответил Карел и уточнил, - точнее, не в самом персонале, а в отношении работодателя к своим работникам. Сейчас мы выпьем кофе, а потом поднимемся наверх и я тебе наглядно всё покажу. После десяти утра комнаты, как правило, освобождаются и идёт уборка, так что ты сам всё увидишь. А пока мы пьём кофе, я тебе расскажу о том, как наше родное государство нас обманывает.
 - Нас - это кого? - решил уточнить Альберт.
 - Нас - работодателей, разумеется.
 - Чрезвычайно интересно, - улыбнулся месье Комуа, отхлебнув кофе, - никогда ничего подобного мне в голову не приходило. Ну-ну, рассказывай.
Карел Беерс отпил немного кофе и начал объяснять.
 - Я начну издалека, - заговорил он и, немного подумав, продолжил, - во Франции огромное количество частных предприятий и очень много таких, в которых менее десяти сотрудников.
 - Есть немало и таких, в которых даже меньше трёх человек, - вставил месье Комуа.
 - Да. И что всё это означает, Альберт?
 - Не знаю, - Альберт пожал плечами и отхлебнул кофе.
 - Это означает, Альберт, что во Франции просто громадная армия работодателей, которых государство может доить без зазрения совести, выдумая всё новыё и новые взносы, налоги, тарифы и прочее.
 - Да, это верно, - согласился собеседник директора турбазы, - уже дошло до того, что работник, которому я плачу, скажем, полторы тысячи евро, обходится мне в три тысячи, то есть, вдвое дороже.
 - Вот-вот, - кивнул головой Карел, - и похоже, останавливаться государство не собирается. Нет никакой гарантии, что они не придумают для нас ещё какую-нибудь финансовую нагрузку.
 - Я слышал, что во Франции самая большая налоговая нагрузка на малый и средний бизнес среди европейских стран, - вздохнул Альберт.
 - Вполне возможно.
 - Так, ну и что из этого следует?
 - Ты неправильно ставишь вопрос, Альберт, - усмехнулся Карел, - вопрос нужно ставить так — почему они так беззастенчиво нас обирают?
 - И почему же? - месье Комуа с неподдельным интересом посмотрел на собеседника.
 - Сейчас объясню, - Карел отпил кофе и продолжил, - и, возможно, я единственный человек, от кого ты услышишь правду.
 - Невероятно интересно. Похоже, я все-таки не зря к тебе заглянул, - улыбнулся месье Комуа.
Карел Беерс между тем продолжал:
 - Ты наверняка знаешь о том, что во Франции существует более двухсот различных видов коллективных договоров. То есть, просто Кодекса о труде, оказывается, недостаточно. Нужны ещё зачем-то коллективные договоры.
 - Ну, это же сделано для блага работников, - Месье Комуа казался слегка удивлённым, - трудовое законодательство не может учесть абсолютно все профессии и специфику работы некоторых предприятий, поэтому были введены коллективыне договоры, которые позволяют работодателям более гибко подходить к оплате труда.
 - Скорее, они позволяют работодателям не оплачивать то, что работник заработал, - усмехнулся Карел и убеждённо сказал,  - всё это чушь, Альберт, которую придумали для запудривания мозгов. Это очень наглядно видно на примере ночных часов. Часы работы с девяти вечера и до шести утра согласно законодательству должны оплачиваться работнику по ночному тарифу. Нет никакой необходимости ссылаться на специфику работы предприятия. Отработал человек хотя бы один час в месяц после девяти вечера, будьте добры, оплатите ему этот час соответствующим образом. Казалось бы, всё просто. Но ведь нет. Государство зачем-то решило ввести статус ночного работника. То есть, под этот статус подпадают только те, кто работает все ночные часы. Если человек работает по вечерам и прихватывает только половину ночи, то оплата ночных в данном случае предоставляется на усмотрение работодателя. А уж если этот работник, как мои уборщицы в ресторане, которые иногда задерживаются допоздна, отработал всего несколько ночных часов в месяц, то, согласно логике государства, статуса ночного работника он не имеет и, следовательно, работодатель волен такие часы работы не оплачивать, ссылаясь на эти пресловутые коллективные договоры.
 - Да, - вздохнул месье Комуа, - я как-то уже один раз слышал жаркую полемику по поводу этих договоров. Их противники утверждали, что работодатели часто пользуются ими в свою пользу, а не на благо работника.
 - В примере с ночными часами есть ещё одна неприглядная история, - продолжил Карел, - прошлым летом у меня на турбазе отдыхал один русский мужчина, который уже много лет живёт во Франции и работает на заводе. Однажды вечером мы с ним разговорились и он рассказал, что шокирован тем, что во Франции люди, работающие на заводе в ночную смену, работают постоянно в ночь.
 - А разве в России не так? - удивился Альберт.
 - Я ему задал тот же вопрос, - улыбнулся Карел.
 - И что он тебе ответил?
 - Он ответил, что в России на производстве всегда скользящий график.
 - Что значит «скользящий график»? - не понял Альберт.
 - Это значит, что одна бригада работает неделю в ночь, следующую неделю во вторую смену, потом неделю в первую смену, и потом снова идёт в ночь. А у нас меняются только первая смена и вторая. А ночная смена работает постоянно в ночь.
 - Ну, это же сделано специально, чтобы дать возможность людям заработать побольше, - слегка удивился Альберт.
 - Это расхожее мнение, Альберт, но это всё чепуха, - возразил Карел, - как будто те, кто работает в первую и во вторую смены, заработать не хотят. И у нас во Франции точно так же можно сделать скользящий график.
 - Почему же у нас так не делают? - полюбопытствовал Альберт.
Карел допил свой кофе и, отодвинув от себя чашку, загадочно взглянул на собеседника.
 - А ларчик, Альберт, - сказал он, - открывается очень просто. Смотри, что получается. Ночная смена на заводах начинает свою работу в девять вечера и заканчивает в пять утра. То есть, люди работают практически все ночные часы и, следовательно, неизбежно получают статус ночных работников. Но если сделать график работы скользящим, то они будут работать в ночную смену всего лишь неделю в месяц или максимум две. А так наше государство не согласно. Если уж вы получили статус ночного работника и вам все часы работы должны оплачиваться по ночному тарифу, то работайте тогда постоянно в ночь.
 - Всё, что ты говоришь, выглядит убедительно и правдоподобно, - сказал Альберт, в свою очередь допив кофе и отодвинув чашку, - за исключением одно существенной детали.
 - Какой же? - полюбопытствовал Карел.
 - Непонятно то, зачем это нужно государству, - Альберт пристально посмотрел на Карела и пояснил свою мысль, - платит работникам их работодатель из своего кармана. Какая разница государству, оплачивает он им часы по ночному тарифу или нет?
 - А-а-а, - протянул, улыбнувшись, Карел, - вот мы и подошли, Альберт, к самому интересному моменту.
 - Ну-ну, рассказывай, - Альберт тоже улыбнулся, заинтригованно глядя на директора турбазы.
И Карел продолжил.
 - Представь себе, Альберт, -  сказал он, - что некая группа работодателей взбунтуется из-за постоянных финансовых нагрузок, придёт в Министерство Труда и потребует объяснений.
 - И что же произойдёт в этом случае? -  с неподдельным интересом спросил Альберт.
 - Произойдёт следующее. Министр труда мило улыбнётся и скажет работодателям: «Государство вам дало в руки инструмент под названием «коллективный договор», благодаря которому вы имееете возможность не оплачивать своим сторудникам их труд в полном объёме. Есть ли среди вас хоть один человек, который за все годы своей деятельности хотя бы один раз НЕ воспользовался этим инструментом? Таких нет. Поэтому, будьте добры, закройте рот и платите государству все финансовые нагрузки, которые оно вам сверху спускает».
 - Ах, вот оно что, - невольно сказал Альберт и задумался.
 - А вот мне, - продолжил Карел и ткнул себя в грудь указательным пальцем, - министр труда такого сказать не сможет и по поводу финансовых нагрузок и всевозможных взносов будет вынужден дать мне объяснения, потому что этим грязным инструментом, то есть, коллективным договором,  я ни разу не воспользовался и всегда оплачиваю своим работником всё, что они заслуженно заработали.
Альберт Комуа молчал, не зная, как комментировать ту информацию, которую он услышал от директора турбазы, и Карел, взглянув на него, спросил:
 - Ещё кофе, Альберт?
 - Нет-нет, - месье Комуа поднял голову, - спасибо, Карел.
 - В таком случае, - подытожил Карел Беерс, - предлагаю тебе небольшую прогулку по нашей гостинице. Дело в том, что помимо оплаты, есть ещё условия работы. Если ты, действительно, хочешь что-то дельное у меня перенять, то тебе желательно всё увидеть своими глазами.
 - Ну что ж, идём, - месье Комуа взял с соседнего стула свою кожаную папку и поднялся из-за стола, - спасибо за кофе, Карел.
 - Не за что, - ответил Карел, в свою очередь поднявшись из-за стола.

Они зашли с террасы в помещение бара и, пройдя его, направились в направлении коридора мимо стойки администратора. Карел, заметив за стойкой молодую симпатичную девушку, обратился к своему спутнику.
 - Альберт, оставь-ка здесь свою папку. Она тебе только мешает.
 - Где здесь? - Альберт не сразу понял мысль директора.
 - Мия, - обратился Карел к девушке за стойкой, - возьми папку на хранение. Мы ненадолго.
 - Хорошо, - девушка протянула руку и месье Комуа, наконец, сообразив, протянул ей свою кожаную папку.
Пройдя стойку администратора, они пошли по коридору, в котором находился кабинет директора турбазы.
 - Я тоже иногда путешествую, Альберт, - заговорил Карел, -  и не понаслышке знаю, что горничные в отелях убирают абсолютно всё. И комнаты, и коридоры, и даже грязное бельё носят в прачечную и таскают оттуда кипы чистого.
 - Разве у тебя не так? - искренне удивился месье Комуа.
Карел внезапно остановился и Альберт невольно остановился тоже.
 - Посмотри, Альберт, какие у нас широкие коридоры, - Карел взглядом предложил своему спутнику посмотреть более внимательно на коридор, в котором они находились, - в нашей гостинице три этажа, то есть, три таких коридора. В каждом из этих коридоров находятся довольно просторные женские и мужские туалеты. Помимо этого есть ещё лифт, лестницы, лестничные площадки, помещение холла, бара, ресторана, игровой комнаты, актового зала и прочее, и прочее. Одним словом, работы очень много. Поэтому то, что я перечислил, убирают уборщицы, то есть, работницы, которые не прикасаются к уборке в комнатах. У них и без этого работы невпроворот.
 - Кто же убирает в комнатах? - спросил Альберт.
 - В комнатах убирают горничные, - Карел сдвинулся с места в направлении лифта, - давай поднимемся на третий этаж и ты сам всё увидишь. Сегодня утром там освободилось восемь комнат и в данный момент идёт уборка.
Мужчины вошли в лифт и поднялись на третий этаж. Выйдя из лифта они увидели, что двери нескольких комнат открыты, а возле комнат стоят мешки с грязным бельём.
 - Значит, твои горничные занимаются только уборкой комнат и мойкой коридоров не занимаются? - спросил Альберт, возобновляя разговор.
 - Совершенно верно, - кивнул головой Карел, направляясь к одной из комнат, - они даже не занимаются бельём. Видишь, стоят мешки с грязным бельём возле комнат?
 - Да, я обратил на это внимание.
 - Прачечная у нас расположена в подвальном помещении, - продолжил рассказывать месье Беерс, - и примерно через час сюда поднимется специальный человек, который соберёт все эти мешки, спустит их в прачечную, постирает, выгладит, затем поднимет наверх и разнесёт по комнатам.
 - Через час? - удивился месье Комуа, - разве горничные так долго убирают одну комнату?
Они подошли к одной из комнат, дверь в которую была открыта, и Карел невольно уставился на своего гостя, пытаясь понять его мысль. Когда он, наконец, сообразил, он едва не рассмеялся.
 - Ты не понял, Альберт, - улыбаясь, сказал Карел, - этот человек разнесёт чистое белье по комнатам, но совсем не для того, чтобы его тут же стелили.
 - А для чего?
 - Идём, я тебе лучше покажу, - Карел взял Альберта за руку и почти втащил его в комнату, в которой находилась миловидная белокурая горничная.
 - Смотри, Альберт, - заговорил Карел, - эта милая девушка по имени Жанин уборку в комнате уже почти закончила. Всё везде сияет. Чистая постель уже заправлена.
 - Где же она взяла чистое бельё? - не понял Альберт.
Карел указал Альберту на небольшой шкафчик, расположенный сбоку от входной двери, и обратился к девушке.
 - Жанин, открой нам его, пожалуйста.
Девушка вытащила из кармашка ключи и открыла шкафчик, в котором большими стопками лежали чистые пододеяльники, простыни, наволочки и полотенца.
 - Такой шкафчик, - пояснил Карел, - есть в каждой комнате без исключения. Жанин собрала грязное бельё, сложила его в мешок, выставила около двери в коридоре и занялась уборкой. После того, как она сделала основную грязную работу и навела чистоту, она открыла этот шкафчик, взяла оттуда чистое постельное бельё и свежие полотенца и застелила постель. Затем ещё раз прошлась по комнате, чтобы вытереть пыль, если она ещё где-то осталась, и после этого она может приступать к уборке другой комнаты. Что произойдёт с бельём дальше, её уже не интересует.
 - Да, впечатляет, - согласился Альберт.
 - Помимо этого, посмотри на её внешний вид, - предложил Карел, - у нас все горничные ходят в одинаковой униформе — строгие синие платья, белый фартушек и белый чепчик на голове.
Карел и Альберт посмотрели на стоящую перед ними молодую горничную, которая снова закрыла шкафчик и положила ключи в кармашек фартука.
 - Ну, и наконец, Альберт, - снова заговорил Карел, - посмотри на её личико. Всё нормально, Жанин? Никаких проблем?
 - Всё прекрасно, месье Беерс, - улыбнулась девушка.
 - Представь, что ты турист, Альберт, - предложил Карел, - наверное, приятно видеть такую горничную — молодую, красивую, счастливую и сексуальную. С ней даже пофлиртовать можно. Правда, Жанин?
 - Конечно, месье Беерс, - Жанин широко улыбнулась и добавила, - кровать позади нас.
 - Но-но, - Карел шутливо погрозил пальцем, - на работе нельзя.
 - Да я ведь просто флиртую, - тихо рассмеялась Жанин.
 - Ох, когда-нибудь я до вас доберусь, - Карел тоже улыбался, - в конце сезона устрою вечеринку и до всех до вас доберусь.
 - Да вы только обещаете, месье Беерс, - томно возразила Жанин, - уже который год.
 - Ну-ка, Жанин, повернись к нам спиной, - скомандовал Карел.
Девушка повиновалась.
 - Так, а теперь наклонись вперёд.
Жанин наклонилась, упершись рукой о спинку кровати. Карел схватил ладонью девушку за ягодицу и негромко произнёс:
 - Вот это жопа. Попробуй, Альберт, какая упругая. Не бойся, у нас это не возбраняется.
Альберт подошёл поближе и в свою очередь погладил девушку по попе. Жанин выпрямилась и повернулась к мужчинам.
 - Так, господа, попрошу вас выйти, я буду закрывать комнату, - она подняла руки к голове, чтобы поправить чепчик, и тихо добавила, - можете напоследок потискать грудки.
 - О-о-о, - произнёс Карел и они с Альбертом чуть ли не одновременно сжали ладонями обе девичьи грудки с двух сторон.
 - Достаточно, -  решительно произнесла Жанин, - у меня ещё много работы.
Мужчины послушно оставили горничную в покое и, выйдя в коридор, направились к лифту.
 - Уборщицы у тебя тоже в униформе ходят? - полюбопытствовал Альберт.
 - Нет, - ответил Карел, вызывая лифт, - у них работа более грязная, поэтому и форма одежды свободная.
Спустившись на первый этаж, они снова пошли по коридору в сторону холла и, подойдя к стойке администратора, стали прощаться.
 - Ну что ж, Карел, - широко улыбнулся Альберт, - спасибо тебе огромное за тёплый приём, за интересную беседу и за экскурсию.
 - Не стоит благодарности, - Карел пожал руку своему коллеге и напомнил, - не забудь свою кожаную папку.
 - Последний вопрос, Карел, - Альберт взял папку, которую ему протянула молоденькая девушка по имени Мия, и спросил, - как ты думаешь, что нужно сделать, чтобы государство снизило нам это непосильное финансовое бремя?
 - Я вижу только один-единствнный выход, - серьёзно ответил директор туристической базы, - нужно, чтобы таких работодателей, как я, становилось всё больше и больше. Когда нас будет достаточно много, государству придётся считаться с нашим мнением. А если мы будем продолжать обманывать своих работников, всячески пытаясь им заплатить поменьше, то государство будет продолжать обкрадывать нас самих.
Альберт Комуа согласно кивнул головой, затем махнул на прощание рукой и направился к выходу из гостиницы.
                3
Марина Леже подошла к стойке администратора и, невольно обернувшись, заметила, как коренастый мужчина с шевелюрой седых волос вошёл в кабинет директора турбазы. За стойкой находились две девушки: миловидная шатенка среднего роста и рослая рыжая молодая женщина с лицом усеянным веснушками. Народ в холле постепенно убывал, туристы в этот погожий июньский расходились по своим маршрутам. Уезжающие отбывали либо на своих машинах, либо занимали места в автобусах.
Линда, высокая рослая женщина, заметила подошедшую Марину и повернулась к напарнице.
 - Мия, народу стало меньше, я тебя пока оставлю, - сказала она.
 - Хорошо, - кивнула головой Мия.
Линда взяла приготовленный заранее бюллетень по зарплате и вышла из-за стойки.
 - Идём, Марина, в бар, - улыбнулась она, - устроимся где-нибудь за свободным столиком.
Молодые женщины направились в сторону бара и выбрали свободный столик. Марина хотела сесть напротив Линды, но Линда хлопнула ладонью по стоящему рядом с ней стулу и сказала:
 - Садись рядом со мной, Марина, так нам удобнее будет.
Марина села рядом с Линдой, перед которой на столике уже лежал бюллетень по её заработной плате.
 - Итак, Марина, ты начала у нас работать 1-го Мая 2009 года.
 - Да, всё верно, - кивнула головой Марина и, подняв голову, заметила, как Карел Беерс со своим гостем ненадолго остановились у стойки бара, а затем вышли на залитую солнцем террасу.
 - Теперь смотрим начисление зарплаты, - продолжила Линда, - здесь всё верно. Ты отработала полный месяц и базовая зарплата начислена правильно в полном объёме.
Марина посмотрела на цифру, на которую указывала женщина бухгалтер.
 - Теперь смотрим, что тебе начислено ещё, - Линда переместила свой палец на строку пониже, - это оплата за воскресные и праздничные дни. В этом месяце у нас было пять воскресных дней и пять дней праздничных. Два праздничных дня из этих пяти не привязаны к конкретной дате и всегда празднуются в воскресенье, поэтому мы их не считаем. Итого, пять воскресений и три праздничных дня. Это восемь красных дней календаря. И ты их все провела на работе. Всё верно?
 - Да, - согласилась Марина.
 - С нашей стороны это не очень хорошо, - начала объяснять Линда, - поскольку ты обязана отдыхать, как минимум два воскресенья в месяц. Но в мае был огромный приток туристов, а наши горничные и уборщицы, словно сговорившись, одна за другой уходили на больничный. В начале месяца, когда ты заменяла одну из них, ты сама попросила нас, чтобы мы предлагали именно тебе их заменять, поскольку ты хотела побольше заработать.
 - Да-да, я помню, - согласилась Марина.
 - Так вот, Марина, у НАС, - Линда выдержала паузу, акцентируя на этом внимание горничной, - все воскресные и праздничные оплачиваются в двойном размере, как это положено по закону. Смотрим дальше, что тебе начислено ещё.
Линда снова переместила палец на строку ниже.
 - Оплата за ночные часы.
 - Какие ночные часы? - не поняла Марина, удивлённо глядя на бухгалтера.
 - Ты уже забыла? - смеясь, спросила Линда, - хорошо, я тебе напомню. Четыре раза наши туристы в связи с днями рождения или по другому поводу резервировали ресторан и засиживались допоздна, и ты работала до часу ночи, помогая уборщицам навести порядок в ресторане, в баре и на террасе. Ну, и в холле, соответственно. И уже на следующий день к девяти утра снова приходила на работу. Таким образом, у тебя в мае месяце отработано шестнадцать ночных часов, которые также оплачены по повышенному тарифу.
 - Ну, я же работала не всю ночь, - с сомненим в голосе произнесла Марина.
 - Ну и что? - Линда с недоумением посмотрела на молодую горничную, - после девяти вечера любой отработанный час является ночным. Поехали дальше.
Линда снова переместила палец на строку пониже.
 - Ещё одна немалая статья дохода, - сказала она, - это дополнительные часы. Или сверхурочные. И у тебя их за май месяц накопилось аж целых шестьдесят два. А каждый дополнительный час стоит на четверть дороже. Ты, действительно, очень много поработала в мае.
Марина молчала, не зная, что сказать, и подумала о том, что в других отелях ей приходилось  работать и больше.
 - Поскольку ты пришла сегодня к директору не потому, что тебе что-то недоплатили, - продолжила Линда, -  а наоборот, то колонку с удержаниями из зарплаты мы рассматривать даже не будем. Теперь смотрим, что у нас вышло. Вот цифра начисления 2100 евро. Это уже с вычетом всех удержаний. Но тебе на банковский счёт пришёл перевод в 2500 евро. Возникает вопрос — откуда взялись ещё 400 евро?
 - Да, - спросила Марина, - откуда они взялись?
Линда посмотрела на молодую женщину, а затем улыбнулась и, понизив голос, с видом заговорщика, объяснила:
 - Если бы сейчас к нам нагрянули с проверкой аудиторы, то мы бы им объяснили, что в мае у нас был целый круговорот туристов, которые постоянно менялись; а это значит, что было много работы, а это также означает, что наша турбаза за май заработала о-о-очень большие деньги и что заработали мы эти деньги только благодаря вам и вашему труду. Ну, действительно, разве смогли бы мы без персонала обслужить такое огромное количество туристов? Разумется, нет. Поэтому директор всем сотрудникам выписал премиальные.
 - Это вы бы сказали аудиторам, - уточнила Марина и спросила, - а на самом деле?
 - На самом деле, Марина, возможно ты не в курсе, но на сегодняшний день, то есть, на 2009 год, в цивилизованной Франции до сих пор женщинам платят меньше, чем мужчинам, за одну и ту же работу.
Марина от удивления широко открыла глаза:
 - Намного меньше? - тихо спросила она.
 - На 16 % - ответила Линда и тут же продолжила, - а 16% от 2500 евро составляют 400 евро. Поэтому Карел дал распоряжение возвращать эту сумму всем работникам женского пола под видом премиальных, тем самым восстанавливая справедливость.
Потрясённая Марина молчала, не зная, что сказать.
 - Ты ведь знаешь о том, что Карел этнический голландец? - внезапно спросила Линда.
 - Да, я догадывалась, но уверенности не было,  - ответила молодая женщина.
 - Так вот, Марина, в Голландии закон, направленный на борьбу с гендерным неравенством в оплате труда, был принят ещё в 1975-м году, больше тридцати лет назад. А на сегодняшний день этот закон в Голландии закреплён в Конституции государства.
 - Невероятно, - выдохнула молодая горничная.
 - Так что, Марина, никаких ошибок в твоём бюллетене нет. Все эти деньги ты заработала собственным трудом. Ещё вопросы ко мне есть?
 - Вы хотите сказать, - неуверенно начала Марина, - что в том месте, где у меня в бюллетене стоит цифра 2100 евро, на самом деле должно быть 2500?
 - Совершенно верно, - ответила Линда и пододвинула ей бюллетень, - можешь забрать его себе.
 - Я всё-таки не понимаю, - после некоторого раздумья заговорила Марина, свернув бюллетень вдвое и убрав его в свою дамскую сумочку, - почему в других отелях никогда не платят воскресные в двойном размере, а ночные и дополнительные часы не платят никогда вообще?
 - Да, я знаю об этом, - вздохнула Линда, - и если какой-нибудь работник потребует объяснений, то работодатель, выпучив глаза, заявляет: «А у нас коллективный договор».
 - Да-да, - рассмеялась Марина, - именно так всё и происходит.
 - Хочешь, Марина, я расскажу тебе, почему работодатели, словно щитом, прикрываются этими коллективными договорами?
 - Да, конечно, хочу.
 - Так вот, слушай, - Линда хотела уже начать свой рассказ, но невольно посмотрела в сторону бара и внезапно спросила, - хочешь кофе?
 - Да, не откажусь, - согласилась Марина.
Линда поднялась со стула и направилась к стойке бара. Спустя минут пять она вернулась с двумя чашками кофе, поставила их на столик и в этот раз села на стул напротив молодой женщины.
 - Угощайся, - улыбнулась Линда и пододвинула одну чашку Марине.
 - Спасибо.
 - И кстати, пользуясь случаем, хочу тебе сказать, что во время рабочего дня тебе никто не запрещает выпить кофе, если есть свободная минута. Это совершенно бесплатно и никто тебе слова не скажет. Просто подходишь к Полю, просишь его сварить чашечку кофе, садишься за столик и минут пять спокойно отдыхаешь либо здесь в баре, либо на террасе.
 - Я не знала об этом, - Марина пригубила кофе, с лёгким удивлением глядя на Линду.
 - Я это заметила, - улыбнулась Линда, - поэтому и говорю тебе об этом.
 - Ну, и что там по поводу коллективных договоров? - напомнила Марина.
 - Ах, да, коллективные договоры, - Линда снова вздохнула и, отпив кофе, начала рассказывать, - во Франции, как и в любой цивилизованной стране, есть профсоюзы, то есть, организации, которые призваны защищать исключительно права рабочих от произвола работодателей. Только во Франции эти профсоюзы называются синдикатами, а работники профсоюзов — синдикалистами. Так вот, условия коллективного договора теоретически должны быть одобрены этими синдикатами. То есть, когда работодатель, выпучив глаза, прикрывается коллективным договором, то он как бы говорит: «Это же одобрено профсоюзом. Значит, ваши права защищены. Поэтому, какие ко мне претензии?».
 - Но почему же синдикаты одобряют такие несправедливые договоры? - изумилась Марина, - и вообще, складывается впечатление, что они больше на стороне работодателей, чем на стороне рабочих.
 - Мы с Карелом долго ломали голову, пытаясь найти ответ на этот вопрос, - ответила Линда, - но вразумительного объяснения не находили. Но, как говорится, всё познаётся в сравнении. Прошлым летом у нас отдыхал русский мужчина, который уже много лет живёт во Франции и работает на заводе. Однажды вечером они с Карелом много беседовали, обсуждая все эти темы. Я тоже присутствовала при этом разговоре и, безусловно, мы задавали ему много вопросов, пытаясь узнать, а как у них. И только тогда, сравнив две системы, нам сразу всё стало ясно, как белый день.
 - Расскажи, пожалуйста, Линда, - попросила Марина,  - это, правда, очень интересно.
 - Сейчас расскажу, - Линда сделала ещё глоток кофе и начала рассказывать, - прежде всего, нужно понимать, что в России профсоюзы зародились очень давно, ещё на заре становления Советского Союза и были чрезвычайно сильны, поскольку сама политика советской идеологии заключалась в возвеличивании трудового народа и его защите от эксплуататоров. В Советском Союзе частная собственность была запрещена, поэтому малого и среднего бизнеса фактически  не было. Все предприятия были государственными и, как правило, очень большими, особенно заводы. Советское государство выделяло на заводе специальный кабинет для работника профсоюза, который постоянно был на месте, которого все знали и который был абсолютно независим от директора завода, поскольку НЕ числился среди персонала завода. Все профсоюзные работники, как впрочем и наши синдикалисты, финансируются из отчислений тех людей, которые работают. И у тебя, и у меня, и у всех нас ежемесячно что-то удерживают в пользу синдикатов. Так вот, в Советском Союзе любой рабочий в случае проблемы с начальством, мог пойти к работнику профсоюза и тут же на месте эту проблему решить. Никто, даже сам директор предприятия, работнику профсоюза был не указ, поскольку его уполномачивало защищать рабочих само государство.
 - А у нас все предприятия частные и синдикалисту никто собственный кабинет на заводе не предоставит, - усмехнулась Марина.
 - Да, но не только это, - Линда, наконец, допила кофе и, отодвинув от себя чашку, продолжила, - этот русский парень, когда начал работать на французском заводе, был сильно шокирован тем, что у нас никто, ни из рабочих, ни из начальников не знает,  кто конкретно на заводе является синдикалистом и есть ли он на заводе вообще. Согласно нашей французской логике это сделано для того, чтобы этот тайный член профсоюза мог свободно заметить несправедливое отношение работодателя к своему работнику. Но это всё, безусловно, полный бред, поскольку если работодатель, извини за выражение, конченый мудак, то ему глубоко наплевать на всех синдикалистов вместе взятых.
 - Почему? - не поняла Марина.
 - Потому что наши синдикаты совершенно беззубые, - ответила Линда, - они ничего не могут сделать против работодателя. И я уверена, что вот это их инкогнито, когда никто не знает, кто на заводе работник профсоюза, происходит по причине того, что они беспомощны.
 - То есть, они просто прячутся? - удивилась Марина.
 - Ну, разумеется. Они же ничего не могут. Если у работника будет проблема, то ему придётся потратить кучу времени только на то, чтобы найти того, к кому обратиться; затем, наверняка заполнить кучу бумаг и, вполне вероятно, что-то заплатить; и в конечном итоге, трудовой спор всё равно будет решаться через суд. Поэтому наши синдикаты совершенно бесполезная организация. Это просто паразиты, живущие за наш счёт. Но если местечковые мелкие синдикалисты просто тупо не работают, получая зарплату, то вот руководители крупных синдикатов, которые курируют целые отрасли экономики, они не просто живут за наш счёт, они жируют. Мне как-то показывали под Парижем домовладение одного из таких крупных синдикалистов. Там целый замок с огромной территорией. Его доходы исчисляются сотнями тысяч в год, а может и миллионами.
Марина ненадолго задумалась, а потом допила кофе и, слегка отодвинув чашку, спросила:
 - Линда, но ведь прошло уже почти двадцать лет с тех пор, как развалился Советский Союз, и частные предприятия в России тоже появились. Разве ситуация с профсоюзами у них не изменилась?
 - Да, мы тоже задавали ему этот вопрос, - улыбнулась Линда.
 - И что он ответил?
 - Он сказал, что, безусловно, профсоюзы в современной России стали гораздо слабее, чем те, которые были при советской власти, но совершенно очевидно, что менталитет нации в один момент измениться не может. Привычки людей остаются прежними и ещё долго подвержены законам инерции. Например, мы с Карелом были шокированы тем, что даже сейчас в России профсоюз может практически полностью оплатить работнику отдых в санатории или профилакториии где-нибудь на берегу моря или озера. А во времена Советского Союза это было довольно распространнёным явлением. Очень многие простые рабочие люди этой привилегией пользовались. И дети рабочих часто отдыхали в летних лагерях за счёт профсоюзов
 - Да уж. А у нас во Франции это область фантастики, - невесело усмехнулась Марина.
 - Наша французская система синдикатов, - продолжила Линда, - особенно в её современном виде, полностью прогнила и изжила себя. Но что-то изменить может только полный слом этой системы, что наверняка произойдёт ещё не скоро.
 - Каков же выход? - спросила Марина.
 - Только альтернатива, - серьёзно ответила Линда, - альтернатива в лице таких работодателей, как Карел Беерс. Сейчас уже дошло до того, что зарплата уборщиц и горничных, работающих на нашей турбазе, выше, чем у водителя молоковоза на местной сыроварне. А ведь он объезжает фермы только в ночное время. То есть, ночных часов работы у него гораздо больше, чем у вас. И самое приятное это то, что никто Карела ни в чём упрекнуть не может, потому что оплата за час работы у нас не выше, чем на других предприятиях. Просто Карел не забирает у своих работников обманным путём то, что они заработали. Только и всего. А земля, как говорится слухами полнится. Люди уже начинают задавать вопросы и находить ответы. Начинают вылезать наружу все эти махинации с коллективными договорами, которые были созданы якобы для улучшения оплаты труда.
Линда умолкла, не зная, что ещё к этому добавить.
 - Спасибо вам огромное, - тихо произнесла Марина, - спасибо тебе и Карелу за ваше такое справедливое и человеческое отношение к работающим у вас людям. Вы, похоже, муж и жена?
Линда задумчиво посмотрела на Марину своими выразительными серыми глазами и Марина вдруг заметила, что Линда очень красивая женщина, красоту которой немного скрывала огромная россыпь веснушек на лице. Марина уже подумала, что Линда не ответит на её вопрос, но она ответила.
 - Формально мы не женаты, - сказала она, - но фактически, конечно, мы очень близки. Когда, семь лет назад, он стал директором этой турбазы, я была рядом с ним.
 - Но вы были знакомы и раньше? - Марина не удержалась от обычного женского любопытства.
 - Да, - ответила Линда, - мы учились в одной школе, но стали очень близкими друзьями гораздо позже, уже тогда, когда учились в университете.
Линда поднялась со стула и, задвинув его, протянула Марине руку.
 - Всего доброго, Марина. Если не ошибаюсь, в этот уикенд ты отдыхаешь?
 - Да, - Марина тоже поднялась и, пожав протянутую руку, добавила, - на работу мне в понедельник утром.
 - Ну что ж, приятных выходных, - сказала на прощание Линда и пошла в холл к стойке администратора.
Марина с благодарностью посмотрела ей вслед и решила убрать со столика грязную посуду. Взяв пустые чашки и блюдца, она направилась в бар, поставила их на стойку и, поблагодарив Поля, отправилась домой.



От автора:
Во Франции закон о гендерном равенстве в оплате труда были принят только в сентябре 2019 года, но применяется этот закон только для госслужащих и всех работников бюджетных организаций. На частных предприятих, которых во Франции великое множество, этот закон почти никто не соблюдает, потому что частные работодатели его не боятся. Во-первых, потому что прекрасно знают, что должного контроля не будет, а во-вторых, даже если некий контролирующий орган их и поймает, то строго их не накажут. Причина заключается в том, что даже на сегодняшний день (2025 год) Франция всё ещё остаётся невероятно патриархальной страной и в сознании многих людей считается нормальным тот факт, что женщина за одну и ту же работу получает ощутимо меньше, чем мужчина. Особенно абсурдным это выглядит в отельном бизнесе, поскольку теоретически мужчины тоже могут работать горничными и уборщиками. Мне такие случаи известны. Но представьте себе мужчину, который пытается на двуспальной кровати поменять постельное бельё, одеть пододеяльник и наволочки, или убрать комнату так, чтобы не было пыли даже на плинтусах. Даже если каким-то чудом он сделает эту работу качественно, в любом случае, он будел делать её намного дольше, чем женщина. Но заплатят больше всё равно ему. А добиваться справедливости через современную систему синдикатов — дело почти безнадёжное.
Поэтому моё желание написать этот рассказ это желание донести до людей информацию о том, что в Европе всё не так гладко в социальном плане, как это может показаться на первый взгляд.