Ангел судьбы

    
      Памяти Олега Стриженова

9 февраля 2025 года на 96-м году оставил этот мир народный артист СССР Олег Александрович Стриженов. Человек громадного душевного содержания, актёр безупречной репутации, пережил своих врагов и доказал, что настоящий талант должен жить долго.
Я увидел Олега Стриженова случайно, словно эту встречу подстроили. Метро, Красная Площадь, Олег Стриженов – в таком порядке открылась мне Москва.
Я закончил режиссерский факультет ДТУ (Днепропетровское театральное училище) и получил распределение в хороший украинский театр очередным режиссёром. Мне было 19! Я был «законченный» режиссёр и рвался в бой. Моя любимая учительница, Нелли Пинская, вторая мама, решила иначе, отправив меня в Москву с письмом в «Щуку» к самому ректору Борису Захаве. Письмо, кстати, послужило верно, и меня с недоумением приняли за дезертира т.к. я оставил все документы в Школе МХАТ.
В жаркий июльский день 1968 года я вышел из Школы-Студии МХАТ после прослушки и увидел Олега Стриженова.
Он не был похож на себя в кино, а был совсем другой: с копной огненно-рыжих хорошо уложенных волос, белой, вытравленной до синевы кожи ангелоподобного существа. Он вылетел из мхатовской проходной потому, что не ходил, а летал, как и положено демону. Он такой был один на всём Свете.
Я тогда ничего не подумал. Я и сегодня, осторожно заглядывая в будущее, каждый день разбиваюсь о настоящее.
Я родился в Днепропетровске. Мой однокурсник Юра Меншагин как-то спросил: «Витя, а в Днепропетровске есть трамвай?» Пацан с Верхней Масловки, сын знаменитого балетмейстера Петра Гродницкого, не знал, что Родина Елены Блаватской, Леонида Брежнева, Татьяны Навки и Первого трамвая в России, которому тогда исполнилось сто лет, Наша Родина.
МХАТ 70-х во главе с Олегом Ефремовым, стал для меня домом любви и благолепия. В. Станицын называл меня тёзкой. Мой учитель и педагог П. Массальский был всегда рядом. Я был обласкан выдающимися людьми театра. Партнёром в первом моём спектакле МХАТ «На всякого мудреца довольно простаты» в постановке В. Станицына был Олег Александрович Стриженов. Мы стали товарищами, почти друзья, насколько допустима «дружба лягушки и волка», как сказал И. Тарханов, о нашем вокальном дуэте с Таней Бронзовой.
Олег Стриженов был красив. Я не замечаю мужскую красоту, но не такую, которой обладал Олег Стриженов. На сцене он был подвижен, пластичен и необычайно умён. Женщин это сводило с ума. Ни одно сердце было разбито, ни одно самолюбие растоптано.
Гений не бывает добрый или злой. Гений – это совокупность божественных признаков по степени их применения. Между добром и злом нет различий. «Между добрыми и злыми поступками нет родового различия, а разве только различие в степени», - сказал Ницше. Злость и доброта служат для достижения наслаждения, мести, хитрости, но также жертвенности и сострадания на шкале достижения благ. Каждый человек стремится к самонаслаждению и не задумывается о выборе средств, пока не включились тормоза моральных ограничений. Хорошие поступки суть утончённые дурные; дурные поступки суть те же хорошие поступки в более грубом и глупом виде» (тоже Ницше)
Министр Культуры Е. Фурцева была между «двух Олегов», ей нравились оба, но не те были времена, и пришлось выбирать. Душа, специалиста тонких химических технологий, отдала предпочтение современнику не потому, что чуралась романтических иллюзий, а оттого, что дела государственные превыше всего.
 Олег Ефремов и Олег Стриженов антиподы, о них нельзя сказать, что это «две стороны одной медали». Это были «два золотых слитка» из совершено разных наградных списков.
Эти два чела выковали во мне стремление к подлинной правде, любви и справедливости. Я любил обоих, и они отвечали взаимностью.
В 1970 году О. Ефремов возглавил Художественный театр и пошёл на абордаж. Старая гвардия напор «современника» не выдержала и стала уходить. На сцене запылали мартеновские печи, словно в печах крематория, сжигали Художественный Театр.
В спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» у меня маленькая роль – «человек Мамаева». Глумов - Олег Стриженов. Вбегаю и говорю: /- Я привёз Нила Федосеевича. – Прекрасно, - отвечает Глумов, - веди его сюда/
Со мной иногда случались досадные оговорки, но эта стала пророческой. /- Я принёс, Нила Федосеевича (вместо привёз), - говорю. Стриженов держит паузу, и невозмутимо отвечает: / Ну, отлично, заноси/
За такое можно было вылететь из театра в тот же вечер. Я выскакиваю и в ноги М. Яншину (Мамаев), мол, простите, извините… Яншин рыдает, машет, мол, отвали – говорить не может. С. Пилявская отвернулась, сдерживая истерические рыдания. Сцена остановилась. Один Стриженов невозмутим, ждёт, когда появится М. Яншин.
Я в полуобмороке выбегаю за кулисы. Марья Петровна, помощник режиссёра, сдерживая смех: «Он не обиделся, успокойся», - имея ввиду Михал Михалыча Яншина.
Для меня всё обошлось, а старики дружно друг за другом ушли. М. Яншин, В. Станицын, П. Массальский. Я чувствовал, что наступают «последние времена».
Однажды зовёт в гримёрку. В трудные минуты усмирить Олега могла только Анастасия Платоновна Зуева. /- Ну, что ты, Олег, что ты? – скажет, и Олег как шёлковый. Я был для него вроде «пантенола» в тюбике, который он выдавливал на подсохшую рану. Люба (жена Любовь Стриженова) с улыбкой, бархатным контральто, как у виолончели, скажет: Иди, зовёт… 
Я иду, потому что знаю: «в клетку к тигру может войти чел старше 18 лет и обязательно трезвый». Мне 25!
Захожу, смотрит строго: «Ну, что, - спрашивает, - всех принёс?
В жизни мы часто встречались и всегда почти без звука.  Вхожу, например, в переполненный ресторан ВТО, куда с «горящими трубами» стекалась актёрская братия. Ресторан гудит - яблоку негде упасть. Посреди, чуть в отдалении от всех, сидит (один) на приставном крохотном столике Олег Стриженов. Внимательно отслеживает ночной прилив. Народ всё прибывает. Вхожу и я. Олег вскидывает руку, как Илон Маск. Девочки тут же подносят стул. Сажусь. Смотрит, будто спрашивает: «Кто ты, чувак?»  /Выпьешь?  –  спрашивает/ Я с переполоха, отвечаю: - Нет/ Весь ресторан замер. Молчим и мы. /– Ну, иди, - говорит тихо и так ласково, будто я за молоком пришёл и очередь подходит. /
Или вот ещё: выхожу как-то из церкви Воскресения Словущего в Брюсовом переулке, куда по нужде душевной заглядывал, не так чтобы часто, но случалось. Вдруг вижу, Он один на лавочке - я к нему. Рады оба. Давно не виделись. Он из театра ушёл. /- Посиди, - говорит. / Ему со мной легче т.к. вокруг народ тормозит и пялится. Я про дела спрашиваю просто так - знаю, что у него дела «никак». Он смотрит, ни о чём не спрашивает, знает, что у меня тоже «никак». Держимся, помним, что умирают не от болезней, а от эмоций. 
Зовёт как-то в гримёрку, спрашивает: «Знаешь, что есть директивный список, кого не снимать на ТВ?». Не сказал, что я в этом списке, а так деликатно прошёлся, будто бы ни о чём. «Не знаю, - говорю. Откуда мне знать – меня не снимают». Он смеётся. «Есть такой список. Есть».
Я, правда, не знал. Сегодня пишу пьесы для театра, а есть ли на счёт пьес такой список, не знаю.
Женщины влюблялись в Стриженова, как влюбляются хористки в героя античной драмы, пачками. Демон страсти уживался в Олеге с кротким ангелом, заражая всё вокруг дыханием любви.
Парки – три Богини судьбы сопровождали Олега: Любовь Стриженова, Элеонора Пырьева и невестка Екатерина Стриженова. Люба родила сына. Элеонора вернула себе любовь всей жизни. Невестка Екатерина окружила заботой и нежностью.
Саша, сын Александр Стриженов, сказал, что в августе на юбилее 95-летия, отец сказал, что ему де мол «тело мешает».
Что ж, он от тела избавился.  Ангел в телесном не нуждается.
P.S.
Отпевал Олега Стриженова протоиерей Владимир /Волгин/ в храме святителя Николая на Трёх Горах. От лица общественности: Леонид Якубович ТВ, секретарь СПР Сергей Котькало, Марина Ганичева и, сильно подзабытые, мы с н. а. РФ Светланой Коркошко.
Гражданское общество – это прежде всего повседневные интересы людей, исповедующих общие моральные ценности, имеющие общий взгляд на культуру, традиции и обычаи.
Государство имеет Конституцию и власть. Государство опирается на Закон и базируется на отношении паритета и подчинения. Никто не может приказать или принудить кого-либо идти на похороны. В гражданском обществе совесть определяет отношение личного блага к исторической памяти.
Придёт весна, распустится герань и зацветёт орешник, но мы не «увидим небо в алмазах» до тех пор, пока не появится в России подлинное гражданское общество.
«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. Библия, Ев. От Иоанна г.13:34
Ну, типа «нам не жить друг без друга», как-то так.
Храни Христос.

    *
Виктор Балена
int6991649@mail.ru