Оптовик

   Народная топонимика — это достойный отдельного рассказа интереснейший коктейль таких наук, как география, филология и фольклор. В каждом городе есть свои, никоим образом не связанные ни с названием улиц, ни с формой соседних строений, ни с чем-либо ещё имена собственные, данные народом. То, что написано пером, того не вырубишь топором. Народные названия, они будут покрепче даже написанного пером, это, как некогда отозвался товарищ Сталин о пьесе Горького: посильнее "Фауста" Гёте.
   У нас в городе из поколения в поколение переходят имена собственные районного масштаба. Порой, бывает, житель другого микрорайона не поймёт такие перлы, как: "Встретимся в Трёх Покойниках. Это возле Пьяного Угла. Недалеко от Хромой Лягушки, или — в районе Сорока Лет". И те, кто постарше, не всегда помнят про первоисточник названий, данных народом. Что уж говорить о подрастающем поколении. Тем не менее имена собственные районного масштаба вопреки перипетиям истории, они, как некогда вождь мирового пролетариата, и сегодня живее всех живых.
   Недалеко от моего дома прижилась не районного, а квартального масштаба народная топонимика. Жителей близлежащих домов вот уже пять лет не вводят в ступор такие фразы, как: купи у Оптовика, третий дом от Оптовика, выше Оптовика и так далее... А дело было так...

***

   Лет пять назад в холодный зимний день в аптеку, прошмыгнув мимо посетителя, вошёл котёнок. Рыжий, как огонь спички — от него прикуривать можно. Стоит у входа — дрожит. Наученный горьким опытом своей недолгой жизни, ждёт окрика, пинка, прочих неприятностей. На всякий случай — шерсть дыбом, усы торчком, спина выгнута... Боец.
   Вместо окрика он услышал украшенные добрейшей улыбкой аптекарши слова: "Посмотрите-ка какой к нам покупатель пожаловал. Оптовик, наверное, сейчас половину аптеки скупит".
   "Оптовик" ждал продолжения — не в первый раз, всякое бывало, поэтому не уходил. Женщина, та, что с доброй улыбкой, склонилась над ним, погладила его взъерошенную шерсть:
   — Какой ты у нас хорошенький. Я тебя сейчас чем-нибудь вкусным угощу.
   Ему нарезали колбаски и налили молока в блюдце. До закрытия аптеки котёнку разрешили погреться, тот спал, свернувшись калачиком у радиатора. Вечером гостя вежливо выпроводили на улицу: "Извини, друг, но оставить тебя мы не можем".
   На следующее утро сотрудницы аптеки встретили вчерашнего гостя у входа:
   — Смотрите, вчерашний оптовик вернулся. Ну заходи, друг.
   Так с лёгкой руки аптекарши к котёнку приклеилось прозвище — Оптовик. Для местных бабушек — основных посетителей аптеки, он стал звездой местного масштаба. Его кормили домашней едой, ему принесли теплый коврик (не на кафельном же полу котёнку спать), его отмыли и расчесали, его нарядили в цветной ошейник с перламутровым медальоном... Его баловали как ребёнка. Называли они его не Оптовиком, а наш Опанька. Приходили и дети — поиграть с Оптовиком, сфотографироваться с ним.
   За пару месяцев райской жизни Оптовик превратился из "гадкого утёнка" в ярко-рыжего пушистого красавца. В аптеку котёнок ходил теперь как на работу. Работал он, как крокодил Гена в мультике — самим собой.
   Память о "босоногом детстве", как ничто другое, помогала Оптовику блюсти рамки приличия, дабы не оказаться в холодном и голодном прошлом. Если у него появлялась необходимость, просился на улицу, а потом обратно — на работу. Смену отработав, кот перед закрытием аптеки покидал помещение, утром же как штык — на службу.
   Хозяин аптеки — безоговорочный собачатник (тот даже чем-то был похож на своего любимца питбуля) на нового "сотрудника" снисходительно закрывал глаза. Кошек он не то что бы не любил, скорее не понимал — считал их каким-то недоразумением природы. Но в целом — к животным относился по-доброму, поэтому, пока Оптовик ему не мешал, тот делал вид, что не замечает кота.
   Но пару раз, затерявшись среди посетителей, кот оставался на ночь в аптеке. Оба раза хозяина заведения среди ночи будил телефонный звонок — срабатывала сигнализация. Владелец аптеки выдвинул работницам ультиматум:
   — Если я ещё раз увижу это рыжее чудовище в моей аптеке, я вас уволю. Всё понятно?
   Работницы, как могли, объяснили Оптовику:
   — Ты извини, друг, но у нас семьи. Не мы, так другие тебя пускать не будут.
   Оптовик, видимо, их не понял, он как на работу по-прежнему по утрам приходил к аптеке и весь день сидел у входа, надеясь на помилование. От работниц аптеки слух об "увольнении" Оптовика дошёл до каждой неравнодушной бабушки.
 Классик писал: "Русский бунт — бессмысленный и беспощадный". То, что устроили бабушки в радиусе квартала вокруг аптеки было пострашнее пушкинского бунта. Во-первых, они объявили безоговорочный бойкот этой аптеке. Так же с завидной регулярностью старушки устраивали несанкционированные пикеты возле фармацевтического заведения с самодельными плакатами в руках. Этим они отпугивали немногочисленный остаток покупателей. Хозяина аптеки клеймили исключительно позорным прозвищем Живодёр.
   Бизнес дышал на ладан. "Живодёр", подписав капитуляцию, пошёл на попятную:
   — Ладно, можете пустить внутрь эту рыжую... (долго он подыскивал эпитет поприличнее, но, так и не найдя, добавил) кота. И ещё — не дай Бог хоть раз ночью сработает сигнализация... Ну, вы меня поняли.
   Как говорится: ничего личного — только бизнес. Отпетый собачатник теперь сам собственноручно платил отступные сотрудникам санэпидемстанции, чтобы те закрывали глаза на кота. А под крыльцом аптеки выросла пестрая избушка — собачья будка, покрашенная в яркие цвета, с надписью "Оптовик" и даже с электрообогревом на зиму. Кот был взят на довольствие.
   И бизнес пошёл в гору. Все бабушки квартала на правах победителя отоваривались теперь исключительно в этой аптеке. Лучше всякой рекламы они разнесли "благую весть" о добром "самаритянине" — владельце аптеки по близлежащим домам и кварталам. Аптека Оптовика стала своего рода брендом местного масштаба. Народ в неё потянулся. Кот, встречавший покупателей, невольно, на уровне подсознания подкупал чем-то домашним, родным. Людям это нравилось.
   Хозяин, понимая всю выгоду данной ситуации, через год поменял вывеску с банальной "Аптека", на "Аптека Оптовик", ну и — изображение рыжего сотрудника сбоку как логотип учреждения.
   Через полтора года, окрепнув, он купил в соседнем районе ещё одну аптеку, название, соответственно, то же — "Оптовик". Во вновь приобретенном учреждении как бренд в углу поселился рыжий котёнок.
   Год спустя после открытия второй аптеки появилась третья, тоже "Оптовик", тоже — с рыжим котом. Так за пять лет в разных районах города образовалась сеть из четырёх аптек с рыжими фармацевтами на довольствии...
   Пять лет спустя после появления в аптеке первого котёнка, когда, казалось бы,всё наладилось, пропал основоположник "бизнес-империи" — первый Оптовик. Две недели его не было не видно, не слышно. Это было не похоже на Оптовика — даже в марте, в "самый сезон", тот никогда не прогуливал "работу". Личное личным, а служба службой. Как говорится: "Первым делом — самолёты..."
   Вездесущие бабушки донесли до хозяина аптеки слух о том, что местные "санитары леса", собиравшие пустую стеклотару, что-то видели, что-то слышали, что-то рассказывали про потерявшегося рыжего кота.
   Владелец "Оптовиков", загрузив в багажник ящик коньяка, отправился в эпицентр этого "информбюро". Подъехав к теплотрассе — основному ареалу обитания представителей данной субкультуры, прибывший выгрузил "несметные сокровища" и начал переговоры.
   — Леди и джентльмены, любой труд почётен и я с уважением отношусь к вашим нелёгким промыслам на приисках нашего квартала. Я мог бы облегчить вам сегодняшний рабочий день, предоставив конечную цель вашей деятельности в обмен на информацию,. Я хозяин аптеки "Оптовик", у меня пропал кот и я знаю, что в вашем коллективе эта информация есть. Так что, перейдём непосредственно к сделке. Какие будут предложения?
  Один из потенциальных информаторов, возможно, самый старший член коллектива, мужчина в поношенной одежде, в поношенной обуви и с поношенным лицом, взяв слово, начал издалека:
   — Он обещал голову оторвать, если что...
   Хозяин "Оптовика" успокоил информатора:
   — Ну, во-первых — не оторвёт, я обещаю. А во-вторых — это будет потом, сегодня же данный "Клондайк" полностью в твоём распоряжении. Хочешь — потребляй сам, хочешь — раздели стол с ближним.
   Поднимая ставку, благодетель на ящик с янтарной жидкостью водрузил корзину с овощами и фруктами, с сырами и колбасами, и как бонус — огромный калач:
   — Поверь, от сердца отрываю. Смотри, могу передумать...
   Мужик с поношенным лицом, как когда-то давно его далекий родственник в Эдемском саду, узрев запретный плод, поплыл:
   — Водила бородатый на тёмно-синей тачке под утро подъехал, загрузил твоего рыжего в мешок и уе........ Три тройки у него на номере...
   Информатор с тоской поглядывал на изобилие, уютно расположившееся у самых ног, боясь отвести взгляд, дабы мираж не растворился в воздухе.
   Хозяин кота пожал его огромную, давно не мытую ладонь:
   — Спасибо, друг. Угощайся и будь здоров.
   Минут через десять хозяин аптеки подъезжал к конкурирующей фирме. Располагалась она на квартал выше его первого "Оптовика". Неподалёку стоял тот самый злополучный тёмно-синий автомобиль с тремя тройками на номерах. Входя внутрь противоборствующей аптеки, спросил у продавщицы, кивнув на дверь директора:
   — У себя?
   — Борис Петрович просил его не беспокоить.... — засуетилась девушка в белом халате.
   — Да нет уж, придётся побеспокоить,— вновь прибывший вошёл в кабинет и, закрыв за собой дверь, подошёл к полному бородатому мужчине невысокого роста. Схватив того за лацканы пиджака, приподнял и, хорошенько встряхнув, спросил,— Где мой кот?
   — Кот...? Какой кот? — глаза бородатого бегали, цепляя взглядом то телефон, то входную дверь, то недобрый взгляд незваного гостя.
   — Не елозь глазами, говори... И лучше по-хорошему, ты меня знаешь.
   Тот его знал:
   — Я — это... Я не хотел, само как-то вышло, — почти скулил бородатый,— А что!? У тебя, после этой рыжей тва... — испуганный взгляд. Споткнувшись на полуслове, продолжил,— Как кот появился, у тебя попёрло, а я еле-еле концы с концами... Ехал мимо, вижу — он. Я его в мешок и в багажник...
   — Что ты с ним сделал?
   — Да ничего, я тогда к брату ехал в гости, далеко он живет, очень, вот по дороге, километров триста, четыреста, твоего и выпустил... — взгляд исподлобья, затравленный.
   — Дурак ты. Кота, думаешь, вывез — у меня всё развалится? — мимика посетителя не обещала ничего хорошего,— Кот тут причём? За кота ты ответишь. Он у меня как талисман был. Да и привязался я к нему. Короче — хана тебе...Ты сам себе подписал смертный приговор. Я тебя теперь по миру пущу, ты мне свою разоренную аптеку за полцены продашь, и это в лучшем случае, кроме меня её теперь никто не купит.
   — Ты... ты мне угрожаешь...? — голос дрожит,— Я заявление подам в...
   — Я же говорю — дурак. Буду я мараться о такую грязь. Ты всё сделал сам, своими руками,— весёлая улыбка в сторону бородато. Подмигнув, гость кабинета добавил, — У тебя теперь никто таблетку аспирина не купит. Увидишь.
   И он ушёл.
   Месяц возле аптеки бородатого дежурили бабушки. Плакаты в их руках высокохудожественно описывали звериное нутро этого заведения. Всех родных и близких, и даже соседей, они пообещали предать анафеме, если кто-нибудь у бородатого купит хоть пузырёк зелёнки. Соцсети пестрили историями о печальной судьбе Оптовика, обрастая легендами и мифами. И фотография бородатого злодея рядом. В радиусе квартала в негативных рейтингах все террористы мира проигрывали ему.
   Два месяца спустя после пропажи Оптовика в первой аптеке поселился рыжий котёнок. Сотрудники потеряли надежду на возвращение родоначальника "династии".
   Но недели через три после появления "новобранца" Оптовик вернулся. Худой как велосипед, ухо порвано, весь в репейнике, грязный, но — свой, родной.
 Хозяин аптеки как раз на месте был:
   — Ну что, блудный сын, с возвращением.
   Оптовик с непониманием смотрел на свой именной коврик и на "новобранца", лежавшего на нём. Котёнок, глядя на старшего "коллегу", ощетинился, шерсть дыбом, шипит... Боец.
   Хозяин улыбнулся:
   — Наш человек... Ну-ну, ребята, не ссорьтесь. Вам обоим здесь места хватит. В конце концов, Оптовик, вспомни своё золотое детство... Не на улицу же его гнать, а? Пока вместе как-нибудь, а там, глядишь, конкурент выставит свою аптеку на продажу... Вот туда и переедет наш юный друг. А ты, возвращенец, держись, сейчас слух о твоем "воскрешении" молнией разнесётся, прибегут наши опекунши — откормят тебя, отмоют, расчешут. Пока же — отсыпайся.
   Оптовик лег на свой родной коврик. Котёнок примостился рядом и, уткнувшись носом в старшего собрата, громко мурчал. Идиллия продлится недолго — к аптеке со всех сторон уже бежали бабушки...