О чистоте языка

Каждое утро в 7.30 Вера Степановна ставила на стол две тарелки с овсянкой на молоке и звала Дениса и Соню завтракать. И каждое утро, берясь за ложки, дети, как по команде, синхронно возмущались:

- Что-о-о, опя-я-ять?..

Вера Степановна с сожалением кивала головой:

- Потерпите, может со временем всё как-нибудь и образуется.

Ободряя детей, женщина сама не верила в то, что говорила. И потому тихо, чтоб те не слышали, добавляла:

- Алкаш… Чтоб тебя закодировали и забыли код.

Вера Степановна понятия не имела, как происходит кодирование алкоголиков. Веря в великую силу слова и родного языка, она представляла, что алкаша погружают в гипнотический сон и произносят кодирующую фразу-заклятие, типа «Пусть глотка зарастет щетиной, если я еще хоть раз в жизни притронусь к водке». А раскодирование, как ей казалось, происходит путем добавления частицы «НЕ» к кодовой фразе. И если фразу забыть, то возврат в объятия Бахуса станет невозможен.

Но потом Вера Степановна, спохватившись, начинала стыдиться своих мыслей и неуверенно говорила детям:

- Ну, со всеми бывает, любой может злоупотребить. Нельзя о людях думать плохо. Может, у него период в жизни сейчас трудный. А от этого никто не застрахован. Или больной человек - тоже нельзя осуждать… Надо набраться терпения. В конце концов, можно погромче включать телевизор, когда завтракаем, чтоб не портить себе аппетит.

Покупая квартиру в новостройке, она больше всего опасалась, что ее соседями сверху или снизу будут собачники или меломаны. Оказалось, не того она боялась. Соседи сверху еще не заехали, а вот ужасные, раздирающие душу звуки снизу она слышала уже целую неделю. Они были пугающие и отвратительные одновременно.
Могла ли Вера Степановна предположить, что ей придется начинать с этих звуков каждый новый день? И с ними же отходить ко сну. Об этом ли она мечтала в свои 45 лет, разводясь с мужем и разъезжаясь по разным квартирам: она – с детьми, он – с больной печенью.

«Это ж надо, так не повезло, - грустила женщина. – Только оклемалась от мужниных хмурых утр, так на тебе – получай соседские стоны над раковиной. Хорошо, что хоть сверху тишина. Тьфу, тьфу, тьфу… не сглазить бы».

Вечером того же дня, когда в доме не работал лифт и Вера Степановна пешком поднималась на свой этаж, дверь квартиры, к которой она испытывала искреннюю неприязнь, открылась, и на пороге появился высокий стройный мужчина примерно ее возраста в сером клетчатом пальто. Его туфли были начищены, брюки выглажены, а стекла очков с голубоватым отливом добавляли взгляду серых глаз загадочности и проницательности. Ожидаемого амбре не было и в помине.

«М-да-а-а, удивительное рядом, - мелькнуло в голове у женщины».

Она хотела пройти мимо, но мужчина, закрыв дверь на ключ, заговорил первым:

- Здравствуйте. Думаю, мы соседи. Я часто вижу вас с детьми по утрам, глядя в окно.

- Здравствуйте, - ответила Вера Степановна, потихоньку исполняясь решимости высказать в глаза интеллигентному алкашу все, что накопилось в душе. – А я вижу вас впервые. Хоть слышу каждый раз, когда сажусь завтракать или луплю подушку перед сном.

- В смысле?.. - нарисовал удивление на лице сосед.

- Я все понимаю, и, как говорят, уважаю ваш выбор, но не могли бы вы каждый день напиваться чуть лайтовей, чтоб нам с детьми по утрам не портить аппетит своими «ариями» над раковиной.

Мужчина оторопел, пытаясь осмыслить наезд.

- Вообще-то я не пью.

- Ваше дело. Но это не меняет сути.

И тут интеллигента залила краска стыда. Было видно, что до него дошел смысл претензии. Секунд пятнадцать соседи молча смотрели друг на друга: он со смущением, она с осуждением.

Наконец, мужчина опустил глаза, и, понизив голос почти до шёпота, сказал:

- По утрам и перед сном я чищу не только зубы, но и язык. Врачи рекомендуют, ведь та часть языка, что ближе к «скважине», кишит микробами. Вот я и чищу его. Занятие, скажу я вам, не из приятных. Впрочем, вы это уже знаете по моим утренним и вечерним «ариям», как сами недавно выразились.

Веру Степановну словно кувалдой по темечку шандарахнули.

- Ой, как неудобно вышло!.. Простите меня, ради Бога! А я уже чего только не передумала, каких только неприятностей на вашу голову не призвала…

- Представляю себе, - улыбнулся тот. – Бывшая жена перед разводом предупреждала, что соседи меня возненавидят. Так и вышло. Как в воду глядела. Что же мне теперь делать? Я не смогу спокойно жить, зная, что очаровательная женщина сверху плохо думает обо мне.

- Да что вы, что вы... - извиняющимся тоном затараторила Вера Степановна. – Не меняйте своих привычек. Да и мы с детьми уже почти адаптировались к ним. Делов то, сделать телевизор погромче утром и перед сном. Я очень, очень рада, что все прояснилось. А то мне эта ситуация не давала покоя - все не знала, как постучаться к вам в дверь и попросить «солировать» потише.

Оба громко рассмеялись.

- Есть и еще одна причина, по которой я не хотел бы оставлять своих «языковых» навыков. Дело в том, что я профессор-лингвист, и параллельно с преподаванием в университете веду курс повышения квалификации для прорабов в стройтресте. Курс экспериментальный, по ненормативной лексике. Сколько мог, отказывался от него, но после первого выпуска производительность труда в тресте так сильно выросла, что меня уговорили продолжить курс, удвоив ставку. Я сам терпеть не могу маты. Но именно по ним была написана моя докторская диссертация. Вот и отдуваюсь теперь за всю науку. Так сказать, несу бескультурье в массы. Но строители довольны.

А с чего это я про науку? Ах, да, как ярый противник матерных выражений, я просто физически ощущаю, что оскверняюсь, произнося их на занятиях с прорабами. Вот и чищу язык – и от микробов, и от матов. Сразу как-то легче становится.


Такой довольной дети не видели маму уже давно. Вера Степановна была чрезвычайно рада, ведь выяснилось, что сосед снизу никакой не алкаш, а умный и порядочный человек, к тому же высококультурный и с принципами. Не о таких ли соседях она мечтала? Да и план дальнейших действий нарисовался в уме сам собой.

«Как хорошо, - радовалась она, - что перестала осыпать голову незнакомого человека оскорблениями и даже проклятиями. Это ведь грешно. Никого нельзя злословить даже за глаза. Даже за язык».

Начиная со следующего дня мама, сын и дочь дважды в день чистили свои языки. Особо усердствовал Денис.

А спустя две недели утром Вера Степановна, включая перед завтраком телевизор, вдруг обнаружила, что привычных звуков снизу не слышно. Не было их и перед сном. Как позже оказалось, сосед съехал.

Когда это выяснилось, семья бурно ликовала, а мама даже разрешила детям прогулять школу; все-таки тихий забулдыга по соседству лучше, чем буйный умник. Потихоньку-помаленьку жизнь стала возвращаться в привычное русло. Приобретенный навык заниматься языком по утрам и вечерам стал у домочадцев утрачиваться. Думая обо всем этом перед сном, Вера Степановна пришла к выводу, что справедлива поговорка «язык твой – враг твой». Ведь если чересчур рьяно браться за него, то очень скоро соседи потеряют покой и сон. А еще и накостылять могут. Так что важно не переусердствовать. А может, это касается не только простых людей?..

Когда в квартиру этажом выше вселились раскрепощенные молодожены, Вера Степановна опять стала включать перед сном телевизор, укрепляясь во мнении, что враг человеку – не только его язык.

Впрочем, врагов предписано любить…