Хмельная Лимонка

"Только посинев от холода, проснулся и обнаружил себя лежащим на диване в детской комнатке у подруги товарища.

Тяжелая голова никак не хотела отрываться от подушки. Организм бил тревогу. Внутренности как будто заменили на холодец, который метко вибрировал и, вообще, был не свежим. Казалось, что вот-вот бренное существование прервется и трубный глас скомандует: В АД ЕГО!
Сама мысль о конце скорее радовала, потому что приступы тошноты, в комплекте с изжогой, так и подталкивали наложить на себя руки.

Свесив ноги на пол, нащупал тапки, явно принадлежащие хозяйке квартиры. Предстоял переход на кухню, где можно было охладить пылающий желудок водой из под крана и убить изжогу порцией целительной соды.
Казалось, что за окном полночь. Но выйдя из детской, с удивлением обнаружил в кресле товарища, который глубокомысленно пялился в слепой экран выключенного телевизора.

Мало того, в волосах у товарища виднелась прищепка. На немой вопрос раздалось:

— Я связываюсь с Центром.

Видимо, кроме изрядной дозы винища (и пива) в ход было пущено еще и какое-то глюкогенное средство.."

* * *

Мой дядя, самых честных правил, исчез (Точнее – пропал без вести, и, скорее всего, был просто ограблен и убит где-то в Казахстане) добрых двадцать лет назад, но прежде – жил полной грудью, постоянно мотаясь то от профессии звукорежиссера, то до охранника яхты первого олигарха Кубани. Где-то в тех счастливых деньках, он и сочинял всевозможные похабные стишки и рассказы, излагая их на бумаге. Один из них я вам сейчас и процитировал. Я так и представляю его, наслаждающимся утренним морским пейзажем, попивающим дорогой коньячок, оставшийся после вчерашней попойки нуворишей.

Полет его бурной фантазии редко уходил дальше черновиков с кучей помарок, но все же, черт возьми, я всегда хотел пойти по тому же пути матерого графомана. А значит, нужно влюбиться, разочароваться, найти и проебать пару смыслов жизни.. Или, что там еще обычно в списке? А, точно, вписаться в какую-нибудь литературную тусовку. Отложив чтение заметок своего дядьки на пожелтевших листках из его дневника, я решил, что пора приобщаться к этому безумию самому. Подайте мне чего-нибудь андерграундного, да поскорее.

Пачка сигарет, немного денег (Все равно не хватит, и придется звонить знакомому, дабы срочно занять еще) и дурацкая ухмылочка на лице. Вот и все необходимое снаряжение, дабы скрасить холодный субботний денек. Как говорится, дело было вечером, и делать мне было нечего.

Думаю, в моей жизни определенно не хватало какого-нибудь «разнообразия». Ну, знаете, не всем по душе признавать отсутствие шила в собственной заднице, и потому любителям чего поострее приходится исхитряться, придумывая себе наиболее сомнительные виды досуга.

Намечается литературный вечер в память Эдуарда Лимонова. Великий русский писатель, влетевший в 20-й век с помпезностью Бонвивана, кучей секса и пространными мечтами о революции. Я прочитал с добрый десяток его книг, так что кое-что о творческом изврате дублера Троцкого знал давно. Еще мой старший брат когда-то советовал мне легендарный роман про «Эдичку», потому я и подавно не мог обойти сей магнум-опус. И, честно говоря, я находил нечто постыдное, что мне понравился роман про редкостного оригинала, сидящего без одежды в своей Нью-Йоркской халупе и поедающего щи.

От Лимонова мне потом досталась привычка вставлять матерные словечки для «красоты душевной» в свое чтиво. За что я был нещадно бит своим редактором много-много раз, но об этом как-нибудь потом. В общем, теоретическая база в голове уже была, регистрация у местного главы отделения партии "Другая Россия" – тоже. Оставалось лишь наблюдать, как судьба сама покатит тебя по дороге приключений.

Выйдя на нужной остановке, сориентировался по онлайн-карте. Пройдя где-то километр в наблюдениях за пареньком (Пообщайся пару раз с каким-нибудь оперативником, и у тебя появятся подобные филёрские заморочки), так и выдающим наостренным интеллектуальным взором принадлежность к сему мероприятию, меня встретил один бородатый господин.. Ах да, забыл, другороссы не признают такого обращения. И стоит тебе назвать человека на «ВЫ», как он с раздражением скажет тебе, что у них так не принято (С добавлением реплики о том, как ты ему надоел). Тут все друг-другу братья и товарищи, вне зависимости от возраста. Короче, сплошное liberte, egalite и  fraternite.

— Так ты у нас журналист, да?

— Ну, скорее скромный блогер, но можно считать и так.

Увидь я прежде «команданте Хуббу» (Почему-то так в шутку называют местного партийного шефа), не зная, кто он, то решил бы, что передо мной обыкновенный инженер средней заунывности. Но сейчас его выделяло кое-что необыкновенное.. Красноватая нашивка на плече, с изображением перекрещенной гранаты и молнии. Такой смачный символизм вынудил меня неловко спросить, можно ли приобрести и себе такую же. Этот кусочек ткани чудно смотрелся бы на темной синей шинели, которую все грозится подарить мне один майор авиации в отставке. Увы, оказывается, что шеврон – только для членов партии. А жаль. 

Мне указывают на дверь неприметного бара, к которому потихоньку съезжаются люди отовсюду. Костя, мой новый собеседник, тот самый «заметный-издалека-парниша», становится моим первым знакомым в окружении анархистов, панков, правых, левых и иных представителей столь разношерстной публики. Все друг с другом обнимаются и жмут руки, один я тут никого не знаю. Но, впрочем, сойти за своего не так уж и сложно, особенно когда ты от природы обладаешь туповатым грубым смехом и знаешь десяток-другой политических анекдотов.

— Бл***ь, ТЫ ПИШЕШЬ? И о чем же?

— Честно говоря, про всякую х**ню.. Слушай, а че у тебя нашивки нет? Ты ж, вроде, свой в доску.

— Э.. Не знаю. Уже два месяца не выдают.

— Было б круто, если б ты должен был получить свой шеврон сам, стыря его у кого-нибудь из партийных стариков.

— Ты это из Звездных войн взял, бляха. Правило двух ситхов, и вся такая ересь..

В зале весьма тесновато, но оттого тут как-то и более уютно. Неудобная лестница с маленькими ступеньками ведет на второй этаж, откуда, словно на трибуне, будут выступать литераторы с микрофоном, махая им круче ленинских пасов рукой в октябре 17-го. Суетится здешний организатор Тоха – явно многократно ознакамливавшийся с текстами для сегодняшнего вечера, он рад ажиотажу среди присутствующих, но о качестве материала не знает, что и говорить. Буквально. Он лишь высовывает язык наружу, пародируя рвотный позыв. Отличный предварительный отзыв, не правда ли?

Несколько наиболее крепких партийных штурмовиков стоят с металлодетектором у входа, поправляя маски. Одного я запоминаю по его красной шапочке и умению изобразить все ноты переживаний при чтении стихов (В один момент ему потом пришлось таки спасти положение, на весь бар крича «Я ДОНБАСС, ТВОЙ СЫН, Я ДИКИЙ АЗИАТ!», от чего, казалось, задрожали даже стены), а парочка других, вероятно, были фанатами «Острых козырьков», а потому бродили в кепке-остроуголке. Откуда-то появляется огромный флаг Российской Империи, которым кто-то обматывается как плащом. Костя жалеет, что не придет его знакомый товарищ, недавно уехавший в психушку на пару лет. Девчонка у лестницы возится с маленьким блокнотиком, старательно вырисовывая в нем небольшие портреты присутствующих.

Обстановка и правда ничего так. Плакаты, стилизованные под дух 60-х годов, профиль огромного хмурого мужчины на стене, извещающего неоновыми буквами, что в этом баре также уютно, как на посиделках с батей. У окон, одно из которых открывает вид на чудеснейший старинный храм (Ну и богохульство!), разложены дряхлые книжки. Юноши гадают по Гоголю. Одному лысоватому пареньку в толстой рубахе Николай Васильевич предсказывает судьбу «дворянина-вора». 

Продолжаю знакомиться с гостями, с трудом запоминая их имена. Но это не беда, мне проще опознавать людей по их одежде, а тут она сразу бросается в глаза. Вообще, на таких встречах каждый стремится подчеркнуть свой индивидуальный стиль с помощью какого-нибудь необыкновенного аксессуара. Больше всего пока выделяется красавчик в куртке из «Киберпанка 2077», с огромной мордой техно-дракона на спине. «WE NEVER FADE AWAY, а, внатуре?» - говорю я ему. Он громко ржет. Другой мужик со спины походит своей шевелюрой на Иисуса Христа (Про это я шутить таки не решился). Тут же появляется какой-то моложавый актер, репетирующий свое представление. У него на лацкане пиджака целая россыпь значков политических партий – от КПРФ до Единой России. Интересно, как долго он их искал в магазинах всяких безделушек? Идут споры о том, куда именно стоит плюнуть в нашего «слугу народа». Парень держится крепко и уверенно, все пытаясь спародировать типичный акцент школьного зубрилы. Ну или «еврейчика», если вы пропустили принятие дозы толерантности.

На сцену он выйдет, иллюстрируя этакого политика-всезапрещателя. Будет закономерно послан на три известные буквы всеобщим криком, после предложения еще и пиво запретить. Кстати, хмельное в этом баре, которое я потягиваю уже как вторым бокалом, вытягивается где-то между ослиной мочой и машинным маслом. И даже так, большинство пришло без особых финансов, потому приходится соображать на троих, а то и четверых - по доброй русской традиции. Скрещиваются бокалы, звучат тосты в память о дедушке Эдике. Вроде, это звучит слишком ласково, ну да ладно. «Политикан» в своем сценическом образе смачно выбросил все значки на пол, и потом еще добрых полчаса осознавал, что искать потерянный реквизит куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Никогда ранее я не стремился появляться на литературных вечерах, хотя само это действо всегда озаряется особой, прокуренной романтикой. Наверное, в мою голову просто лезет неловкость, что твои навыки похуже талантов других ребят. И это не безосновательно! В неприметного с виду патлатого мальчика в очках вселяется дух молодого Егора Летова, после чего он начинает лабать на гитаре так, будто отжигает свой последний день на свете. А за ним – ветеран русской Весны, кое-как ходящий на костыле, хреначит ядреным басом про.. Там было что-то панковое, типа «мое сердце в огне, а мой разум на вечной войне». Или, может, он исполнял про то что «мечта анархиста - авторитаризм». Мы не знаем ничего, что нам ждать от жизни. Да уж, и правда. Мой разум уже с трудом различает исполнителей. Особенно после третьего бокала пива. Но зал завести таки удалось, и теперь всюду так и чувствуется дух того самого безбашенного нацбольства нулевых, пока лавочку не прикрыли.

Костю, тем временем, выносит после первой пол-литровки так, что он окончательно теряет связь с реальностью. Пить ему явно противопоказано, ибо в прошлый раз это непотребство вылилось в измерение черепов сопартийцев линейкой.  Самым трезвым в этой тусовке оказывается «мистер Карлсон», выглядящий как пухловатый буржуа в красных подтяжках. Как ветеран фронта культурного угара, он был активным участником движа много-много лет назад, а теперь, выйдя на покой, блаженно попивает чай с лимончиком, предаваясь воспоминаниям с кем-то из таких же старичков.

Далее, одна «безбашенная» (Я заметил, что Костян явно был скуп в своих определениях людей) начинает зачитывать свои стихи. Я уже перестаю вслушиваться в контекст, слова медленно облетают мою голову, а время будто бы начинает растягиваться как карамельная нуга. Сколько я тут стою, час или три? А, да не важно. Короче, по-моему, там была строчка про крутость адыгейской соли. Я вот люблю адыгейский сыр, но.. Строчка про вхождение духа Эдуарда Лимонова в нашу плоть добивает мой разум окончательно, и я иду на перекур, дабы восстановить свои метафизические силы. Да уж, Лимонов тут точно поселился в каждом из нас, прожигая своим взглядом с развешенных то тут, то там портретов в рамках.

Слава Богу, не забыл взять свои сигареты. Оставшаяся половина пачки улетает буквально на раз-два. Темы разговора безумно быстро перескакивают с одной на другую, то беседовали о Маяковском, то перескакиваем на похождения Лимонова во Франции 80-х, с особым вдохновением вспоминая эпизод, как он щеголял по Парижу в шинели советского солдата. Мое дополнение о том, что скоро я сам стану обладателем подобной, вызывает гул одобрения. Костян демонстрирует свою бляху на ремне, доставшуюся от деда. Серп и молот в металлической звезде выглядят действительно брутально, не поспоришь.

Многие почему-то думают, что в нетрезвом виде человек начинает вести себя как-то по особенному.. Ну, как говорят, «что у пьяного на языке, то у трезвого в голове», и все такое. Лично мне кажется, что это ложь. Люди, конечно, чутка меняют свою манеру общения – раскисают, приободряются или наоборот сходят с ума. Но одно неизменно, все они становятся редкостными болтунами и любителями нести чушь, причем какую угодно, лишь бы не замолкать. Ибо стоит тебе остаться хоть немного наедине с собой, как начнешь еще больше загоняться из-за всякой херни. Так что, детишки, вот вам совет: нельзя ни о чем думать – нужно просто говорить, хвастаться, спорить, но лишь бы не молчать.

На сцене, тем временем, готические панк-артисты, многократно побывавшие на Донбассе. Вроде бы. Слова из вокала не разбирает уже вообще никто, но кому какое дело, да? Доведенная до нужной кондиции публика впадает в неистовый рейв, штурмовики начинают бодаться друг с другом, покуда красный флаг крутится во все стороны. Кажется, под конец выступления, все выжаты до предела.

После такого, шоу начинает потихоньку закругляться. Окончательно перешедший в наступление Тоха раскладывает на барной стойке продукцию, производимую в местном волонтерском цехе для солдат. Его попытки рассказать о ней весьма искренны, но осложнены тем количеством бухла, которое он принял на себя. В какой-то момент, он просто начинает переть напролом, сорвав с себя партийный шеврон, и говоря настолько откровенные вещи о текущих делах, что из зала доносится что-то вроде: «МЭН, СТАТЬЯ, СТАТЬЯ!». Штурмовик тихо вздыхает, разводя руками с возгласом вроде: «Ну, это Тоха! Тут спорить нам, очевидно, бессмысленно»

Гости расходятся, оставшиеся же люди занимают позиции на втором этаже. Кто-то пытается сбацать чего на гитаре, но выходит так дурно, что я опять выбегаю покурить на улицу. Приходится клянчить у одного из здешних «сочувствующих» сигарету, ибо свои буквально пошли на общее дело, мать его. Бесконечные разговоры о искусстве продолжают набирать обороты. Я бы согласился на то, чтобы на меня сейчас скинули рояль.

Не помню, как вообще добрался до дома в ту морозную ночь, но утром, вспомнив, что на кой-то хрен записал контакт Кости, звоню ему, с бодуна осушив целый графин холодной воды..

— Так, слушай. Когда следующие чтения?