Слияние

 




Цепляясь ли уголочками или врезаясь друг в друга прямо по центру, разные  миры перемешиваются.
Порой они влияют друг на друга опосредованно, гася или разжигая цветные огоньки на периферии. Но иногда действуют и напрямую, чётко очерчивая ядро встречного мира.

Солнечный день медленно полз вдоль цепочки гор, то склоняясь к каменистым звеньям, словно бы проверяя их надежность,  а то скрываясь в облачной тени.
Но даже в последнем случае жара стояла одуряющая. Уля часто снимала босоножки и подставляла свои мозоли под прямые солнечные лучи. Однако стоило ей забывшись, опустить босые ноги, как охнув, она тут же поднимала их снова.
Камни казались горяченными. На какое-то мгновение девушка  словно бы увидела те насквозь. Как всё внутри них  расширяется, рушатся незримые перегородки, и сами камни становятся, какие полыми, а какие пористыми.
По сути, прямо на её глазах порода меняла свои физические свойства, и Уле оставалось только удивляться.
В её картине мира давно уже не оставалось запретов на разные чудеса, но подобные метаморфозы по-прежнему вызывали сильные  эмоции.
Миры снова пересекались, и по стечению обстоятельств, а может какой-то высшей воли, Уля находилась сейчас на их стыке. Межа медленно стиралась, и воздух густел, окрашиваясь в розоватые тона. Фантазийный эфир приобретал свойства материи.

Девушка снова видела перед собой ту старую башню. Этот образ не уходил надолго из сознания, так как был очень важен для понимания себя в этом мире.
 И здесь в горах, на один звёздный дюйм ближе к небу, Ульяна чувствовала себя в большей безопасности и целостности, чтобы исследовать тень.
А ещё это был самый простой способ сбежать из  чуждого  мира, чью природу она до сих пор частично в себе отвергала.
Порой действительность настолько сильно раздражала её , что было не просто признать и свою принадлежность к человеческому роду. Что она, Уля, точно такое же отражение всего того, что тут сейчас происходит.
Вечная гонка за удовольствиями, за обладанием материй, за амбициями, чей первоначально вдохновенный сок, превращается постепенно в разъедающую душу кислоту. Бессмысленная жестокость и ужасающая человеческая глупость.

"Быть равноценной частью всего этого!?"

Девушка ощущала, как внутри неё поднимаются сопротивление и  глухая ярость. И эта ярость, точно также как и солнце, взаимодействуя с горной породой, разрушала внутри перегородки. Чтобы  разрозненные части души впоследствии смогли воссоединиться.
В такие моменты она ненавидела эту реальность, но и одновременно  души в ней не чаяла. Потому что сидела сейчас пусть и на выгоревшей, но по-прежнему мягкой траве. Вдыхала приправленный августовским пряным зноем воздух. И любовалась на раскиданные тут и там по плато сосны.
 Потому что тут были любимые люди…Да и вообще, просто люди, разные и с разным внутри.
 Одинаково способные как на ненависть, так и на любовь.

Уля ещё остро переживала потерю и безадресный гнев за свой разорённый мир, но за спиной её уже стояло смирение.
Просто Башня погребает под собой всё. И девушка знала, что помимо разрушенных иллюзий, под завалами вполне могут оказаться и живые ростки чьих-то  персональных миров.
 Как тот её первый. Выстеленный солнцем и звёздным  волшебством, этот мир лежал сейчас в руинах, и ничего восстановить там было нельзя. Только залить до краёв лунным эфиром, укрыв его точно саркофагом. И строить заново в другом месте.

Солнце уже сползало с небесной вершины, и стоило бы отправляться в обратный путь. Но Ульяна медлила. Ей не хотелось снова обувать тесные босоножки и возвращать свои мысли к обыденному.
Грёзы наяву, так ли часто она себе это позволяла?
А ведь именно они помогали отделить зерна от плевел. Позволяли очередной секции башни рухнуть безболезненно, так чтобы под обломками не оказалось чего-нибудь действительно ценного.
И Уля, дав себе ещё часик, прилегла в тени сосновой кроны. Она сможет вернуться в сознание точно ко времени, в этом девушка не сомневалась.
Миры на мгновение застыли над её бесчувственным телом, а затем сойдясь, стали перемешивать свои элементы. Всё в природе предвещало скорую грозу.

***
Отпустив себя, насколько это было возможно, она бросилась босиком через поле.  Вдали поблёскивала леска вечернего моря, а под ногами всё искрилось радужно-желтым.
Выбившись из сил, Рита со смехом рухнула на землю и её тут же обступили заросли рапса. Девушка, заглядывая в милые цветочные личики, улыбалась им в ответ.
На душе её было сейчас необычайно легко и радостно.
Она больше не чувствовала себя одинокой. И дело было вовсе не в том, что недавно она обрела принадлежность к роду мужа. И даже не в их наконец-то достроенном посреди послевоенных обломков доме. Всё это являлось лишь внешним мерилом некого благосостояния, но истинное всегда залегает на глубине.
Там, на самом дне проклюнулись росточки тепла и доверия. Они были в её душевной почве всегда, ведь именно на них девушка бессознательно ориентировалась, принимая то или иное решение. Но прямого контакта до сих пор с ними не ощущала.
Возможно, дело было в ещё безызвестной пирамиде Маслоу, что увидела свет всего с десяток лет назад, а может в том, что Рита просто вступила в новую фазу своей зрелости. Всё это не являлось столь важным по сравнению с тем, что девушка наконец-то воссоединялась со своей природной радостью.
Она и раньше любила наблюдать за окружающим, но прежде никогда не чувствовала себя с природой столь едино.
 Сейчас же Рита буквально  растворялась в клонящемся к вечеру солнечном дне. Сливалась с цветочным ароматным альковом. И она беспредельно была влюблена. В такую вот себя и весь мир вокруг. В этой любви не было ничего эгоистичного или требовательного, девушка интуитивно считывала всю искренность и чистоту этого переживания.

Она подумала о Джи Ну и мысленно поблагодарила за то, что он снова её нашёл. Что они вместе преодолели свой первый частокол из разновременных башенок.
Рита посмаковала образ башни, и внутри в этот раз ничего не откликнулось. Не было ни беспричинного чувства потери, ни страха, ни недоверия.
Всё в ней сейчас словно бы улыбалось этому угасающему дню и ещё тысячам и тысячам предстоящих. Она будет и дальше изучать себя и этот чудесный мир, существовать в нём ещё с большим удовольствием.
 Каждая мысль, которую девушка сейчас начинала, неуклонно срывалась в обрыв, и после неё оставалось лишь приятное чувство невесомости.

- Можно и вообще без них…

Напоследок подумала Рита и растворилась в своём переживании ещё больше.
Ветер лениво играл с рапсом, раскачивая цветочки прямо над головой, и девушке  казалось, что те осыпают её золотистой пыльцой.
Волшебство всегда зарождается глубоко внутри, и только пройдя долгий и тернистый путь сквозь все внутренние слои, преображает материю.
Любой волшебный мир наращивается по атому, по маленькому островку. Сначала он уязвим, и чему-либо постороннему на этом этапе очень легко разрушить его магию. Нужно питать волшебство, быть к нуждам сотворяемого мира чутким, и сохранять баланс принятия и отдачи. Только так чистая душевная грёза однажды сможет стать частью материи
Цинизма в проявленной реальности предостаточно, но ему в противовес будут существовать рапсовые поля, живописные лесные тропы, бирюзовые моря и заснеженные склоны. И конечно, вера в самое лучшее завтра.