Остаться жить. Глава 5

Геннадий Андреевич проснулся поздно. Накануне он только в два часа ночи вернулся из рейса. Пока пожарил яичницу, пока сполоснулся в душе – обе стрелки часов почти подползли к цифре «три». Уснул под включенный телевизор – давняя привычка, чтобы хоть что-то работало фоном.

Утро уже больше походило на день, когда мужчина, нащупав ногами тапки, встал с дивана. Каким прекрасным было ощущение светлой головы спросонья! Геннадий Андреевич помнил, что значит просыпаться с похмелья, когда кажется, тело тебе не принадлежит, а от больной головы ты бы и сам избавился с превеликим удовольствием. Но всё это в прошлом. Впрочем, в прошлом остались его жена, выросшая дочь и здоровое сердце. Именно из-за проблем с главным органом человеческого организма Гена и завязал с выпивкой. Резко и насовсем. Жить хотелось. Полувековой рубеж он перешагнул уже четыре года назад, и именно после этого порога жить почему-то захотелось ещё сильнее.

Вскипятил чайник, сделал себе «чай с тряпкой», как говорила покойная матушка, имея в виду пакетированный чай, бухнул две ложки сахара и устроился на табурете. Первую кружку выпил без всего. Надел куртку, вышел на застеклённый балкон и засмолил сигарету. От этой пагубной привычки так и не смог избавиться. Курил в своей жизни Геннадий Андреевич столько же, сколько и крутил баранку, с шестнадцати лет. Сначала на мотоцикле гонял, а уж по достижении совершеннолетия пересел на четырехколёсный транспорт.
Когда настала пора идти в армию, не преминул козырнуть водительским удостоверением. Старшина «продуманных» терпеть не мог, выдал ему четырёхколёсную тележку и заставил перевозить со старых складов на новые сначала вещевое имущество, а затем и продовольственное. Только после «освоения» данного транспортного средства посадил за руль продуктовой машины. На втором году службы доверил возить командный состав. «Тёплое» место обеспечил авторитет, заслуженный верой и правдой, а вовсе не способность козырять корочками, где надо и не надо.
После службы Гена поработал в нескольких местах водителем, но безрассудная молодость и жажда заработать быстрые деньги подсказали иной путь. В лихие девяностые кто попал в струю, тот и поднялся. К бандитам парень не сунулся, но и торговать на морозе носками да значками тоже не захотел. Взялся с приятелем машины из-за бугра перегонять. Четыре раза успешно скатались, а на пятый местные братки их прижали к стенке, всю выручку отобрали и аванс. Этот аванс в счёт будущей машины Гене отдал один влиятельный человек. Поняв, что ни машины, ни денег от парня ждать бесполезно, заказчик разозлился и включил административный ресурс. Отсидел Гена четыре с половиной года.

После срока пришлось начинать всё сначала.
Пришёл в таксопарк, освоился, осмотрелся. Понял, что с диспетчером нужно дружить и делиться. На фоне этой взаимовыгодной «дружбы» закрутился роман. Женился, вскоре родилась дочь.
Потихоньку таксопарк развалился. Вовсю стали «бомбить» частники. Купил первую собственную машину, а уже через полгода расплатился с родственниками, у которых занимал на неё средства. Днём отсыпался, с ночи до утра зарабатывал извозом. В семье появились деньги.
Жена, засидевшаяся в декрете, быстро находила применение купюрам, добытым дорогим супругом. Напокупала модных шмоток на зависть подругам, мебелью и техникой обставила купленную «двушку», вложилась в свой собственный бизнес. Страсть к побрякушкам определила направление.
- Цирконием буду заниматься! – гордо возвестила она.
Серьги, кольца, браслеты из этого целебного, как всем рекламировала жена Геннадия, металла предлагала сначала родственникам и друзьям, затем знакомым, а после и вовсе стала ходить по разным организациям в надежде что-нибудь продать.
Коробочки с нереализованным товаром так и остались лежать у неё в шкафу на полочке.

Поняв, что крутить баранку у мужа получается лучше, чем у неё торговать, отправила благоверного в рейс с «челночниками» в Москву. Геннадий стал брать двух-трёх пассажиров, налегке мчал в белокаменную, отпускал закупщиков на поиски товара, а сам отсыпался. На обратном пути ехал гружёный до предела, разве что на собственные колени котомки не складывал. Для торгашей такой вариант был выгоднее и удобнее, а Гене на первых парах казалось без разницы, в какую сторону и как долго рулить.
Через полгода работы «вахтовым методом», когда дома не бывал по два с лишним дня, начал замечать, что жена не очень-то и скучает в его отсутствие. Сам, справедливости ради стоит заметить, тоже кое-что на стороне стал себе позволять.
Прожили ещё пару лет под одной крышей, как соседи. Нажили добра столько, что при делёжке никто в обиде не остался. По-тихому развелись и разъехались. Девятилетняя дочка с женой осталась. А Геннадий Андреевич свил собственное холостяцкое гнёздышко.
- Пап, мы с подружками сегодня у тебя ночуем, - предупреждала иногда дочь и звала одноклассниц с ночёвкой.

Ему такое внимание было только в радость. Ну, шушукаются девочки, сплетничают о своём, хихикают полночи. Зато в такие моменты дом будто оживал. Снова слышались задорные голоса, и казалось, что всё самое светлое ждёт впереди.
Становясь старше, дочка стала подгадывать встречи с подругами в доме отца в его отсутствие. Он в рейс, она девочек к нему в квартиру собирает.
Несколько лет подобное положение дел всех устраивало, пока повзрослевшая дочь-студентка на утро не застукала свою подружку в постели отца. Геннадий Андреевич внезапно вернулся из рейса, а у него дома вдруг обнаружилась девушка, которая сама жаждала любви и ласки.
- Ты совсем обалдел? – кричала с утра дочь.
Выкурил с новой знакомой одну на двоих сигарету и отпустил с богом.
- Совсем! – согласился с горькой усмешкой.
Дочь на какое-то время обиделась, хлопнула дверью, ушла. Возможно, даже матери пожаловалась на озабоченного предка. Но вскоре уяснила истину: с отцом лучше дружить. Смягчилась, простила. Жизнь потекла по привычному каналу, только папа и дочка старательно избегали обсуждения одного странного эпизода из их жизни.
Проходя в прихожую, чтобы скинуть на вешалку куртку, в которой обычно выходил «подышать», поймал в зеркале своё отражение. Не старый, подтянутый, с голубыми глазами за изящной оправой возрастных очков, мужественный, с обаятельной улыбкой и полным отсутствием растительности на ровном черепе.
Бабушка твердила, что волос рано лишается тот, кто часто спит на чужих подушках. Гену в этом вряд ли можно было упрекнуть. Спал он всегда, если не в рейсе, дома. Единственной чужой его подушкой считался подголовник в автомобиле.
От воспоминаний об ушедшей молодости оторвал электрический чайник, громко хлопнувший кнопкой выключения, которая отрубалась сама собой после нагревания воды до заданной температуры.

Налил вторую кружку крутого кипятка. Вместо заварки положил столовую ложку варенья, которое каждую осень из деревни присылала сестра. Выдохнул.
«Сегодня и завтра отдыхаю, а в понедельник снова в рейс», - мелькнула мысль в надежде, что будут озвучены планы на выходные.
Но, кроме самого Геннадия, планы строить было некому. Такова участь холостяков. Утром проснулся, ничего не болит, а никто и не радуется за тебя.
- Не хочу так! – стукнул кулаком по столу Гена. – Не хочу!
Ясное солнце за окном обещало приятный день, когда трубка мобильного вдруг завибрировала и заиграла мелодию группы «Кино».
- Генка, привет! Дело для тебя есть. Надеюсь, не откажешь, - щебетал в трубку бывший сокамерник Колька.
- Выкладывай! – велел Гена и сполоснул в раковине пустую кружку.
«Не умею я всё-таки растягивать удовольствие и получать кайф от процесса. Везде результат нужен» - подумал, а вслух скомандовал товарищу, куда и в какое время явиться.
«Может, Колян сыграет свою роль? В этой жизни даже полоски на шкуре тигра расположены не просто так».

Продолжение: http://proza.ru/2025/03/11/1628