Из жизни кульманов

(воспоминания инженера-конструктора)

       Кульман - это вам не компьютер какой-нибудь!
       Наравне со своим собратом мольбертом, кульман был изобретен для творчества. Работа на кульмане представляла собой высокое искусство и являлась истинным кайфом, при котором с помощью линеек и замысловатых лекал, изящно сопрягались прямые линии с радиусами, преображаясь чуть ли не в чертеж Леонардо. Созданная гением инженера трехмерная конструкция, ложилась на плоский лист ватмана с разрезами, сечениями и деталями, в которых не всякий в состоянии был разобраться и понять великий проектный замысел. Нынешним трехмерным инженерам, привыкшим все сразу моделировать на компе в 3D, эт-т-того никогда не понять.
******
       Однако, любой кульман также был исключительно хорош своими вспомогательными функциями, как то: 
На кульман можно было опираться спиной в разговоре с коллегой.
Из под кульмана были видны изящные ножки коллег женского пола.
На кульмане удобно было спать, ибо регулируемый угол наклона и полная скрытность от босса, как нельзя лучше способствовали крепкому сну в рабочее время, ну, конечно, только в тех случаях, когда босс сидел на своем месте, а не болтался по офису.
Попробуй-ка поспи на компе или спрячься за ним.
******
       Кульманы, как и инженеры на них работавшие, были очень разными. Каждый обладал своим характером, норовом. Одни кульманы, были подобны необъезженным лошадям, которые не давали себя оседлать, и назло седокам стремились развинтиться, сбить точность, потерять рейсшину, а то и долбануть чугунным противовесом по голове. Регулировке и отладке они не поддавались. Сколько инженеров полегло под ними, уснув по пьяне или переработав на «аккорде»(1). Правда, относилось это преимущественно к отечественным кульманам, от которых стремились избавиться при первой возможности.
       Совсем другое дело были кульманы из ГДР: по-немецки точные, отлаженные до десятых долей миллиметра и градуса. Очевидно еще с войны, которая закончилась всего-то за 30 лет до описываемого периода, они были запуганны советскими инженерами, и понимали, что с нашими лучше не связываться. За получение новых немецких кульманов между инженерами шла холодная война, не сильно уступавшая той, которую развязал Черчиль в своей фултоновской речи. Работать на немецких кульманах было одно удовольствие, если у кого-то вдруг возникала такая потребность.
*****
       Отдельного упоминания стоит широкий лист бумаги, взятый в отделе множительной техники, которым мы покрывали  кульманы, чтобы они не пачкались от мягких карандашей 2В и перепачканных грифелем линеек. С этим неприметным атрибутом связано много историй, и мне хочется поделиться несколькими памятными эпизодами, в которых бумага с кульмана занимает свое достойное место, хотя уверен, что каждому инженеру также есть чем поделиться.
       Мой кульман покрывал лист бумаги, который можно назвать высокохудожественным, разместив в каком-нибудь значительном художественном музее. Он мог бы украсить собрание графики, наряду с рисунками Рембрандта, Ван Гога или Остроумовой-Лебедевой. На листе были изображены 33 пары коленок, голеней и лодыжек моей соседки Люси Величко, которые были видны из под моего и ее кульманов, поскольку сидела Люся напротив и лицом ко мне. Кроме этого ничего видно не было, да в том и не было нужды, потому что люсины ножки были главной достопримечательностью нашего отдела.
Над их изображением один из посетителей вывел жирным карандашем:
«Вернисаж.
33 пары люсиных нижних конечностей».
       Их приходил смотреть весь наш большой институт. Гости из других отделов подходили к моему кульману, рассматривали люсины коленки, нарисованные мною, затем просили Люсю продемонстрировать оригиналы, дабы убедиться в точности и аккуратности моей работы, и довольные и тем и другим, с чувством глубокой зависти, возвращались к своим скучным кульманам, чтобы снова погрузиться в работу, если кто-то после увиденного еще был способен работать.
       А вот еще один памятный лист бумаги. Он много лет украшал кульман  архитектриссы Ленки Куклиной. В архитектурном отделе все прекрасно рисовали, и вряд ли кого-то удивил бы Ленкин кульман, если бы не изображенное на нем.
       Ленка была центром притяжения интеллигентной части молодежи института. Все самые талантливые и веселые собирались возле ее кульмана и покрывали обернутый вокруг него лист бумаги, шаржами на наших коллег. Их было десятки. Люди приходили в институт и уходили, а их правдивые, хотя и шаржированные физиономии, оставались на многие годы. Это была своего рода доска почета, попасть на которую мечтал каждый, в отличие от доски ударников коммунистического труда.
       По мере сил я тоже старался принять участие в украшении Ленкиного кульмана, однако будучи обделенным художественными способностями, я, как любитель хренового рифмоплетства, к каждому шаржу писал стишок, и, судя по реакции посетителей, мне удавалось выдерживать высокий уровень творчества архитекторов, и Ленкин кульман, также как и мой, был центром притяжения любителей высокого институтского искусства.
       Интересно, сохранил ли хоть кто-нибудь этот лист...
       И еще раз про Люсю Величко. В первые годы моей службы в нашем тесном офисе сидело 6 человек. Пятеро мужчин были инженерами, а Люся служила чертежницей, то есть необходимым в те годы членом коллектива, и к ней, как к молодой даме, было особое доброе отношение. Люся, будучи человеком, стремящимся к уюту, развесила по стенам вазоны с цветами, за которыми она нежно ухаживала: поливала, убирала и выпалывала сухостой.
       Как-то раз Люся поливала вазон, нависавший над кульманом руководителя группы Владимира Степановича Володина. У всегда аккуратной Люси неожиданно, видимо под влиянием каких-то скрытых женских чувств, дрогнула рука, и вырвавшаяся из чашки струйка воды облила не только самого Володина, но и его кульман, и что самое печальное - капитальный чертеж, над которым он трудился уже длительное время. Володин, отличавшийся хладнокровием и остроумием, невозмутимо заметил: «Мораль сей басни такова – смотри куда течет вода...», после чего ушел сушиться.
Ну как такое забудешь?
******
       Ну и наконец последний эпизод, о котором мне хотелось бы поведать, не имеет прямого отношения к кульманам. Он о чертежах, которые на кульманах создавались.
       Осенью 1976 года мы работали на «аккорде» над горящим громадным проектом. Проект закончен был в срок. Чертежи проверены, подписаны, размножены в 6 копиях, и оставалось только разложить их по папкам. Однако тут вышла заминка. Помещение нашего отдела было слишком тесным для аккуратной раскладки тысяч чертежей, поэтому в уже довольно позднее время, мы переместились в актовый зал, где на сцене хватило бы места для нескольких таких проектов. Сцена пылала софитами, а на занавесе в центре ее висел большой портрет Владимира Ильича Ленина в кепке и с рукой, отдающей честь этой самой кепке. Проект предстояло разослать рано утром, и мы паковали чертежи часов до трех ночи. Когда упаковка была закончена, и все чудовищно устали, один из обесилевших инженеров поднял свои очи небу и почти благоговейно изрек:
- Ребята, меня Ильич только что благословил и рукой приветливо помахал.
       Инженер перекрестился, и все поняли, что пора...
******
       Свой ностальгический рассказ я закончу, перефразируя Николай Васильича -
Эх, кульманы, кульманы, кто вас выдумал? Сие мне неизвестно, но точно известно кто вас забыл - наше неблагодарное инженерное поколение.

(1) Аккорд – система проектирования срочных проектов, при которой продолжительность рабочего дня не лимитировалась, а оплата была в 1.5 – 2 раза выше почасовой. Однако такая работа была выматывающей.

27 февраля 2025




(И другой эпизод возле кульмана Володина.
Диалог:
Рук группы Женя Абрамович - Гусь, ты, Валера.
Рук группы Валера Беркунов (охотник) - А между прочим гусь очень хорошая и вкусная птица.
Рук группы Женя Абрамович - Ты хочешь сказать, что ты хорош гусь?)