Исповедь Монаха. Все главы

1
  Монахом его окрестили коллеги, такие же как он водители - дальнобойщики. Не пьёт, не курит, женщинами, готовыми за умеренную плату скрасить тяготы долгого пути, не интересуется. Ну, как есть монах. Зато никогда не проедет мимо нуждающегося в помощи на дороге. И даже может сделать лишний крюк в сотню, другую километров. За что коллеги уважали. Когда Монах на трассе, всем становилось как-то спокойнее.
  Был у Монаха напарник - пёс не известной породы. Как сказал кто-то из коллег: помесь волка, медведя и бегемота. Ни кто ни когда не слышал что-бы пёс лаял или, хотя бы, рычал. Он глядел. Под его взглядом человеку делалось не уютно, а местные шавки, в обилии живущие у придорожных кафе, давились собственным лаем и в ужасе скуля и поджав хвост разбегались.
  По утрам Монах, в любую погоду и время года, пил кофе, сидя в складном шезлонге рядом со своим тягачем. Пёс выходил на улицу позже, обычно ко второй чашке кофе. И хозяин всегда приветствовал его одной и той же фразой:
  - Утро доброе. Как спалось? Как сам?
  Пёс с достоинством слегка вилял могучим хвостищей и усаживался рядом с хозяином, получив свой неизменный утренний сухарь с изюмом.  Так и стал пёс откликаться на кличку Каксам.
  Известно о Монахе было немного. Ни имени, у него и позывной был Монах. Ни места жительства.
  - Да, нет у него ни кого! - утверждали немногие знающие люди, побывавшие в гостях у Монаха. Машина заглохла, на улице минус тридцать, вот и отпаивал их горячим чаем Монах. - Да он так в машине и живёт! У него же там не спальник, квартира! Не только кухня, душ с унитазом есть!  Военный он бывший, у него "Макаров" именной у кровати в изголовье висит. Навидался видать всякого, вот и отходит душой в дороге. Потому и едет так не быстро, что не за деньгами, как мы гонится, а успокоения ищет.
  Знали бы мужики как правы они были. Покоя душевного Монах искал, а на жизнь ему и пенсии хватало. Срочных заказов не брал ни когда, потому в первые годы мог месяцами быть без работы. А ему и ладно. Главное - дорога была и рассветы каждый день на новом месте. Со временем появились постоянные клиенты, которым не надо "срочно - быстро", а надо "бережно и аккуратно".
  Эту церквушку Монах приметил за долго до того, как сама церквушка появилась. Вначале Монах увидел появление стройплощадки, решил что новую кафешку с гостиницей строят. Ещё удивился, на горке, не подъехать нормально. Кому она в таком месте нужна? Строительство очень быстро остановилось. Монах решил, что хозяин сам осознал свою ошибку и решил денег свыше того, что уже потерял, больше не терять. А года три назад стройка ожила. Здание будущего храма из кругляка скатали за сезон и под крышу спрятали. Правильно. Надо что-бы бревно отстоялось, дало усадку. Но службы, пусть и в недостроеном храме уже проводились.
  Спустя три года, Церквушка не большая, деревянная гордо стояла на вершине небольшого холма, взирая на проносившиеся по трассе машины с высоты своего положения. И каждый раз проезжая мимо Монах хотел остановиться, зайти. Зачем? Он даже не крещенный? Что-то невероятно тянуло его зайти. И вот сегодня, именно в этот день, он наконец решился и остановил свой могучий тягач на импровизированной стоянке у подножья холма.
  Стройка ни то что бы кипела, но продвигалась в меру сил. Забора ещё не было, только верёвка натянутая по периметру. Во дворе лежали бревна, доски в штабелях, несколько поддонов с кирпичом. У штабеля досок копошился мужичок. К нему то и обратился Монах, крикнув из-за веревочного ограждения.
  - Уважаемый, день добрый.
  - И ты здрав будь, Странник, - выпрямился мужичок и посмотрел на гостя. - Рад, что зашёл. Давненько тебя поджидаю.
  - Так уж и меня, - недоверчиво улыбнулся Монах.
  - Тебя, тебя, мил человек. Машинка у тебя больно приметная и каждый раз, как проезжаешь мимо притормаживаешь, как будто заехать хочешь, а потом не решаешься. Рад, что осмелился. Заходи. Гостем будешь.
  И так вдруг легко на душе стало. Давно Сердце Монаха так ровно не билось...
  В здании трудились две женщины. Одна, по старше, красила стену, а вторая, на противоположной стене, где краска уже высохла, рисовала замысловатый орнамент. Красиво!
  - Ну, Странник, ты просто так в гости зашёл или по делу пришёл? - спросил мужичок.
  - Мне б священника увидеть.
  - Я, иерей Михаил, настоятель этого Храма.
  - Я как то не так представлял, - смутился Монах. - В рясе...
  - Что ж мы всё должны делать в рясе? Не могу ж я в ней и детей крестить и доски пилить. Да у нас здесь ещё и иконостаса даже нету, сам видишь, стройка.
  - Это ладно, так даже лучше, проще как-то. Я ж покаяться хотел.
  - Исповедаться, значит. Ну, тут, понимаешь и негде ещё. Пойдём в дом, я там в одежды облачусь, да и исповедаю тебя, как положено.
  - Да мне бы выговориться просто, я ведь даже и не крещенный.
  - Так от того же твой приход ещё дороже для Господа. Праведник, он как отличник в школе. Все его хвалят, советуют брать с него пример. Но его то пятерочки - обычное дело. А вот когда пятёрочку двоечник, вроде нас с тобой получает, тогда это радость для всех.
  - Давайте здесь, по-простому. Я покаюсь, а вы послушаете, может присоветуете чего.
  - Путь к Господу у каждого свой, твой вот какой, извилистый. Иди по нему, раз так надо.
  - Мы уйти не можем, - подала голос женщина, которая по-старше. - Скоро темнеть начнёт, нам до темноты закончить надо.
  - Не уходите, каюсь же. Перед народом. Как начать не знаю.
  - Начни с самого больного, дальше легче будет.
  - Эх, - вздохнул, собрался с силами и выдал, как выстрелил, на одном дыхании. - В этот день, двадцать лет назад я убил человека, - подумав мгновение добавил. - Наверное.
2
- Ну, значит так, - легче почему-то не стало. Слова по-прежнему мучительно складывались в предложения. - С машинами я был, сколько себя помню. Запах бензина, а дым отечества, который дорог и сладок - это выхлоп. Ни чего, что я так из далека?
  - Нормально, - отец Михаил улыбнулся в усы. - Тут ни каких стандартов нет. Печаль у каждого своя и рассказывает каждый по своему.
  - Ну, я тогда дальше. Отец мой на Станции Юных Техников работал, секцию картинга вёл. Ну, и я всегда с ним. В детский сад ещё ходил, когда на первые соревнования меня взяли. Отец для меня должность придумал, помощник механика. А как подрос, так уже сам гонялся. И картинг, и багги, и кольцевые гонки. Даже на грузовиках в ралли учавствовал. Мне было интересно всё, что связано с техникой, автомобилями, двигателями, и безразлично всё остальное, то есть девяносто девять процентов школьной программы. Учился так себе. Как вы сказали? Моей пятёрке все были ни только рады, но и удивлены безмерно.
  - Для двоечника у тебя словарный запас богатый.
  - Во-первых круг общения, СЮТ - мой дом второй, а там люди все образованные. Во-вторых читать любил книги всякие приключенческие. Ну, вот, гонял я много, и довольно не плохо. Городские, областные соревнования - медали брал всегда. В городской газете про меня писали, в местных новостях по телевизору показывали. По этому и в школе поблажки делали, гордость всё таки. Ну, и я не наглел. "Звезду" не включал. Потом техникум. Потом 18 лет, армия. Спорт рота.
  Начал неплохо. Первые большие гонки пятое место. Тренер так и сказал, мол для первого раза отлично. И для второго. И для десятого не плохо. И так десять лет. Всегда в "очковой" зоне и никогда на пьедестале. До смешного доходило, финишная прямая, до финиша метров двести и колесо лопнуло. Машину на трассе удержал. До финиша как в мультике допрыгал. Но на финишную прямую вышел на второй позиции, а финишировал на четвертой.
  Решил завязывать со спортом, тем более минималку выслужил. Опять же платили нам неплохо. Квартиру в столице купил. В неплохом районе, метро не далеко, пешком минут пятнадцать. И тут мне предложили должность водителя гаража не самого особого назначения, но тоже начальство возить, только помельче. В том же звании и с зарплатой званий на пять выше. Машины классные, мощные, мигалка на крыше. Ну, что мне для счастья ещё надо? Прошёл спецкурсы, сдал экзамены и начал возить начальство всякое. Сначала на подмене был. Потом закрепили на "постоянку" за каким-то не знаю кем из министерства. Что он там делал? Не знаю. Я же, в основном, спал в машине. Босса ждал.
  И вот в этот самый день, седьмого марта двадцать лет назад всё и приключилось. Сделал он жене подарок на праздник: шопинг в Париже. Отвёз я шестого её на самолёт, а седьмого он решил её ещё сильнее порадовать и сам туда приехать. Она его лет на двадцать младше, на едине с его деньгами в Париже, я, так думаю, ей было гораздо радостнее чем с ним самим.
  - Не суди, да не судим будешь, - сделал замечание настоятель.
  -Что? А, ну, да. Что-то я сплетничать начал, не хорошо. Простите. Едем. Торопимся. Идея его за час до вылета посетила. С мигалкой. Ночь. Темно. Дорога отличная. Машин мало. Шеф опаздывает. Я гоню, как на ралли. И когда мы были в лесополосе между городом и аэропортом удар сбоку:"бу-бум". Я даже не понял что это было. По тормозам. А шеф мне: гони, мол, это птица была какая-то. Ну, и погнал.
  Шефа проводил. А покоя нет. Может и впрямь птица какая крупная, вроде как крылом махнула, но что-то крыло мне показалось на руку похожим. И зачем птице брать машину на таран?
Утром, как рассвело поехал туда, на личной машине, что-бы внимания лишнего не привлекать. А попробуй найди "то место".Темно ж было. А на скорости сто двадцать километров в час, секунда - тридцать метров. Искал по видиорегистратору, с таймером. Вроде нашел то место. Ни кого. И на регистраторе ни кого не видно. Машина бронированная, там тоже ни каких вмятин, да, даже, царапин нет. Я наверное, на километр в каждую сторону от возможного места удара прошёл. И в кювете нашел какое-то пятно черное, в землю что-то жидкое впиталось. И вот это, - снял с шеи веревочку. - Вот, запонка. Может и потерял кто, руку в окно выставил,она и улетела. Да кто вообще носит запонки? Я вот таких людей не знаю. А уж птиц и подавно.
  Доложил о происшествии начальству. Они сделали запрос в МВД. Ни каких ДТП в то время на той трассе не зарегистрированно. Тел не найдено. Заявлений от граждан не поступало. Машина не пострадала. Короче работай дальше да радуйся. А я не могу. Быстрее шестидесяти ехать не могу. Сразу такая паника начинается! Перевели меня на машину тех помощи, а я после работы и дома быть не могу. Ни спать. Ни есть. Ехать хочу. Уволился, вышел в отставку. Продал квартиру в столице, машину, сбережения, какие были, и купил вот этого красавца. Он как два "Бентли" стоил. Вот реально "крутой" автомобиль.
  - Ужинать, - заглянула в церковь ещё одна женщина, Монах её раньше не видел.
  - Сей час, матушка, - ответила та женщина, которая по старше.
 3
 Женьщина, которая помоложе оказалась совсем ещё девочкой. Лет пятнадцати. Не больше. Как только позвали ужинать, девушка прекратила работу. В левой руке она держала целый веер кисточек, штук десять. Как показалось Монаху абсолютно одинаковых. Девушка, тем временем, протирала каждую кисточку влажной салфеткой, и запаковывала в отдельный, герметично закрывающийся полиэтиленовый пакетик. После чего аккуратно укладывала ровным рядком на скамье.
  - Интересно, - Монах протянул было руку, но Отец Михаил его остановил.
  - Не трогай. Пойдём ка на улицу, не будем женщинам мешать, - вышли. Отец Михаил плотно прикрыл за собой дверь. - Анфиса аутист. Ни то что бы очень сильно, но немного есть. Девочка не от мира сего. Но как рисует! И в этом её успокоение. А ещё ей важен порядок, чёткий ритуал. После завтрака работает до обеда. После обеда час лежит и смотрит в потолок. После чего работает до ужина. И у каждой её вещи свое, определённое место. Ни чего нельзя трогать, если она сама тебе не разрешила. Иначе срыв, уйдёт в себя, неделю назад выманивать будешь. Твой пёс? - перевел беседу в другое русло настоятель.
  - Мой.
  - Ты смотри, какой умный, сидит на участок не заходит. Даже забора нет, веревочка натянута, а понимает. Позови его, что он там один. Сей час ужинать пойдем.
  - Да мы поедем, выговорился - легче стало.
  - Ну, нет. Голодными я вас не отпущу, да и мне перед тобой тоже исповедоваться надо. Зови пса. В церковь нельзя, а во дворе можно.
  - Каксам! - позвал Монах.
  - Это ты его так окрестил?
  - Нет, он сам так решил.
  - Как Анфиса наша. Вообще-то она Люба, но с детства обожает истории про обезьянку Анфису. И откликается только на Анфису. А тебя то как зовут, мил человек.
  - Монах.
  - Да ладно!
  - Ребята так прозвали, а я и привык, за столько лет. Кирилл я, по паспорту.
  Тем временем пёс подошёл и сел перед людьми, внимательно их оглядев. Встретился взглядом со священником. Всего на несколько секунд, на несколько ударов сердца.
  - Этот взгляд не забудешь ни когда, - задумчиво произнёс настоятель, оглаживая окладистую бороду.
  За спинами мужчин скрипнула дверь, вышли женщины. Люба - Анфиса стремительно, раздвинув мужчин, подошла к псу, встала на колени и, взяв его огромную голову руками, заглянула в его глаза.  Они долго - долго всматривались друг в друга. Затем Анфиса также порывисто поднялась и, положив ладонь на голову пса, пошла к домику священника. Пёс послушно пошёл рядом.
  - Вот, те, раз, - удивился Кирилл.
  - Вот, те, два, - задумчиво ответил отец Михаил. И выйдя из задумчивости, спросил. - Ты этого пса щенком взял?
  - Нет, уже такой сам пришёл и остался. И у меня даже мысли не возникло ему возразить. Да, дела.
  - Знаешь, слушай ни чего, что я к тебе на "ты"?
  - Нормально, вы же священник.
  - Тогда и ты тоже давай без церемоний, на "ты".
  - Хорошо.
  - Знаешь, чувство у меня такое, видел я уже этого пса.
  - Когда это?
  - Давно, собаки столько не живут. Поужинаем, расскажу тебе всё. И про себя и про пса твоего.
  Тем временем девочка с собакой вошли в дом.
4
 Кирилл просто отдыхал душой. Давненько он вот так вот за столом не сиживал. Всё больше в одиночестве, разве что пёс составлял компанию. Уже и отвык от застолий. Таких вот почти семейных посиделок. В компании малознакомых людей, почувствовал себя, вдруг, как среди родных.
  Познакомились. Женщина, которая старше, лет сорока, как и предполагал Кирилл, была матерью Анфисы (все звали девочку так).  Работала в городе фельдшером на "Скорой помощи". Старший сын с молодой женой и маленьким внуком жил в их городской квартире. После рождения Анфисы с мужем расстались, не выдержал, как это часто бывает, но деньгами помогал. Уже хорошо. Как дочь подросла, Ольга решила вернуться на малую родину, в старый дедовский дом в деревне. С работой проблем не было, фельдшеры на селе нужны. И Анфисе здесь было заметно лучше. А тут ещё и работа в Храме. Ожил ребёнок.

  Когда Матушка Алёна с Ольгой стали разливать душистый чай на травах по большим глиняным кружкам, отец Михаил вышел в соседнюю комнату, а вернулся с маленькой коробочкой в руках.
  - Вот, смотри Кирилл, что у меня есть, - поставил коробочку в центр стола и открыл крышку.
  - Запонка! - Кирилл достал свою на веревочке. - Точь-в-точь! - на мгновение задумался. - Так это что ж получается я тебя той ночью...
  - Получается так. Да, только виниться тебе особенно не в чем. То моя вина. А тебе я даже благодарен. Вот так, получается, - отец Михаил вздохнул и продолжил. - Понимаешь, выпивал я в те годы крепко. Ремонтами квартир занимался. Слово такое смешное : евроремонт. Вот этим мы с мужиками и занимались. Бригаду собрали знатную. Все мастера. Все рукастые. И все работящие. По три - четыре объекта, как говорили, одновременно гнали. Утром на одном стяжку заливаешь. А сварщик с напарником, на втором трубы меняет. На третьем электрики с проводкой. Я по отделке, тоже с напарником, уже за ними. Дырки в стенах замажешь, пусть сохнут, мы на следующий объект, там уже финишная штукатурка высохла, грунтуем и на следующий, обои клеить. И так целыми днями. В семь утра из дома уходил, домой раньше десяти вечера не возвращался. В отпуске лет пять не был и выходных один - два в месяц, максимум. Вот так и жил. А как напряжение после работы снять? Пивком. Много не пили, утром же на работу. Литра полтора, два и домой, баиньки.
   Ухожу, дети ещё спят, прихожу - уже. Ну и под пивом всегда, ароматный, - рассказчик усмехнулся. - Так жизнь семейная и разладилась. Жена ворчит. Мол дети отца не видят, а когда видят, так он всегда выпивший.
  - Тут, я тоже не права была, - вздохнула матушка. - Ты ж для семьи старался. Надо было выход из ситуации искать, а я с претензиями. Да только это я уже потом поняла. Я тебя попугать хотела, а ты взял, да так легко на развод согласился. Ой, сколько я потом ночей проревела. Грешным делом решила, что кто-то есть у тебя.
  - Ну, да. Продохнуть некогда. Мне вот только любовницы не хватало. Она б меня и добила, в первую же ночь. Значит так, согласился я на развод. А в душе весь киплю! Обидно! Я тут света белого не вижу. А она вон чего удумала! Вот так семьи и рушатся. На эмоциях всё. Нет что бы спокойно поговорить, послушать, разобраться да совместными усилиями проблему решить. Все только характер показывают.
  Я чего такой нарядный был, в рубашке с запанками? Мы ж в тот день на развод подали. А потом с мужиками это дело обмыли. Всё про подарок жене на 8 марта шутили. Я как-то не любопытствовал никогда, а мужики все трудоголики разведенные. Вот и я стал как они. Пили с мужиками. Потом пил где-то ещё. Не помню ни где, ни с кем. И как на трассе этой оказался, то же не помню. Мне там делать было нечего. На улице хоть и не холодно, но прохладно. Проветрился малость. голова включилась, а я понять не могу кто я, что я и, главное, где я. Темень, дорога и пустота! Аж жутко стало. А в какую сторону идти не знаю. Силы меня покинули. Присел я на обочину. Сижу, жду хоть кого-нибудь, что б дорогу узнать. Город где?
  Сколько сидел не помню. Наверное, подремать успел. Продрог. И тут огни. Машина приближается. Ну, я и подпрыгнул, как смог, рукой махнул. Очнулся уже в больнице.
  Рука загипсована, на какой-то раскоряке зафиксирована. Нога к потолку подвешена, когда в кювет летел, видимо, деревья ей пинал. И жена. Сидит рядом на стульчике. Уставшая. Дремлет. Мы ж не развелись ещё, вот ей и сообщили. Благо все документы при мне. И так мне стыдно стало! Что же я делаю, придурок такой! Я же люблю её! И детей наших люблю! Не отдам! Не отпущу.
  - Я как почувствовала, что он очнулся, - заговорила Матушка. - Глаза открыла, а он смотрит на меня, как тогда, когда замуж звал. Ну, я конечно, разревелась. Обнялись как смогли. А потом долго - долго разговаривали. Так что, Кирилл, получается семью ты нашу спас. Встряска нам нужна была вот такая...
  - И, вот понимаешь, Кирилл, снится мне с той поры по ночам собака, - продолжил рассказ отец Михаил. - Снилась, если быть честным. Уже лет десять не приходила. Ни чего не делает. Просто смотрит на меня, будто следит за мной. И взгляд как у твоего. А, буквально вчера, под утро, опять приснилась. И, вроде как, подмигнула мне во сне. А сегодня ты приехал. Вот, ведь...
5
Время текло незаметно. Неспеша. Как и беседа за столом. В честь восьмого марта день стал значительно длинее, но и он успел давным давно закончиться. Стемнело. Но расходиться от чего-то не хотелось. После того, как выпили по три кружки чая, а Анфиса стала откровенно клевать носом, решили что всё-таки пора расходиться.
  Кирилл вызвался проводить Ольгу с Анфисой. Каксам не возражал, более того, пёс стал почти инициатором, когда, выйдя из дома, пошёл рядом с Анфисой. Шли парами: девочка с собакой немного впереди, а Ольга с Кириллом, слегка отстав, шли за ними. О чем говорили? А о чем можно говорить с человеком, с которым едва-едва знаком? С которым нет общих интересов и тем для разговора? Обо всём сразу и ни о чём. Так, пустой разговор, но именно с таких разговоров и начинается общение.
  Дом оказался довольно далеко, на противоположном краю села. Опять же как далеко? "Противоположный край села" - звучит как очень далеко. А если измерять в минутах да быстрым шагом? Минут пятнадцать, не больше ходьбы. Но ни кто не спешил. На улице было хорошо, тепло и пахло весной. По этому дошли за пол часа, примерно.
  Рядом с дверью в сени, на углу дома, стояла старая собачья конура, пустовавшая, по всей видимости, не первый год. Каксам деловито залез в неё. Повернувшись к выходу задом лапами выгреб старую истлевшую подстилку в перемешку с соломой. Потом так-же деловито вышел, подошёл к невысокому заборчику полисадника, набранному из реек, и аккуратно снял с него половик, который хозяйка утром выбила от пыли и оставила "проветриться" на день. Высоко задрав голову, что бы половик не тащился по земле, принёс его к будке и очень деловито засунулся вместе с ним внутрь.
  - Ты что себе постель стелишь? - спросил Кирилл. Пес не ответил, а через несколько минут улегся, выставив на улицу довольную морду. - Вот те раз! Ты, что, тут жить остаёшься?
 - Гав! - утвердительно ответил пёс.
 - Вот это у тебя голосок! - удивился Кирилл и, склонившись к Ольге, в пол голоса добавил. - Первый раз слышу как он лает.
  Домой, в свой родной тягач, Кирилл вернулся один. Было немного грустно, но на душе очень спокойно и хорошо. Спал "как убитый" и проснулся невероятно поздно, в пол девятого и только от того, что в дверь постучали. На пороге, если будет уместно так сказать, стоял отец Михаил.
  - Ну и спать ты горазд! - поприветствовал он выглянувшего на улицу Кирилла. - Пошли, завтракать пора. Скоро Анфиса придёт, Ольгу к пациенту вызвали. Баба Фрося совсем плоха стала, так и возраст солидный, уже не грех и приболеть малость. Так то ещё шустрая старушка в свои без малого девяносто. А где пёс твой?
  - Так он теперь, вроде как и не мой больше. Решил с Анфисой остаться.
  - Невероятный пёс! Он мне сегодня во сне лапу дал! Представляешь?
  - А мне ни кто ни чего не давал. Спал как младенец. Уж не помню когда так безмятежно спал. Наверное от того, что рука твоя в кювет отлетающая не снилась.
  - Исповедался, полегчало.
  В ожидании Анфисы мужчины задержались во дворе строящейся церкви.
  - А вот здесь у нас водопад будет, - увлеченно рассказывал отец Михаил. - Такой, с циркуляционным насосом, как в аквариуме. Будет воду из нижней чаши на верх перекачивать.
  - К нему фильтр нужен.
  - Естественно. А вот здесь, рядом, лавочку - качелю поставим. Вокруг рябины несколько кустиков посадим, как вырастет тень будет и цветёт красиво и ягодки потом красные кистями. Тут вот клумба. Тут аллея не большая теннистая.
  - Фантазер ты, батюшка.
  - Есть не много. Дома проект лежит с подробным планом, после завтрака покажу. Вот только где денег на всё брать? Ну, ни чего, Бог даст, осилим.
  Восторженного священника прервала внезапно появившаяся Ольга.
  - Бабу Фросю в райцентр, в больницу надо, а машины нет. И скорая не раньше чем через час приедет. Ой не удержу я её!
  - Давайте на моей, - предложил Кирилл.
  - Так ей лёжа надо
  - Обижаете, лёжа, так лёжа.
  Такая "скорая помощь" к приемному покою районной больницы ещё никогда не подьезжала.
  - Какая у вас машина шикарная, - похвалила Ольга на обратной дороге. - Это же не машина, дом на колесах.
  - И дом, и офис, и орудие производства. Кормилица - поилица моя! Как там Каксам на новом месте?
  - Вроде нормально. Вы чем его кормите?
  - Всем, что сам ем. Он пёс не прихотливый.
  Когда вернулись, Анфиса уже приступила к работе. Каксам сидел на пороге, внимательно наблюдая за работой.
  Ольгу с Кириллом усадили завтракать вкуснейшими пирожками, хоть и остывшими, но очень вкусными, да со сметанкой! Отец Михаил, как только гости поели, разложил на столе план благоустройства церковного участка.
  - Знаешь, - сказал Кирилл, изучив план. - Вот здесь, слева от входа, вместо забора я бы поставил трапезную, а справа гостевой дом. Для паломников.
  - Думаешь паломники пойдут, - усмехнулся в бороду Михаил.
  - Не паломники, так гости.
  - Так это же сколько бумаг надо собрать, что бы кафе открыть! - вздохнула матушка.
  - Ни кафе. Трапезную. Ни каких разносолов. Простая здоровая пища, бесплатно для любого желающего. И сами тут же столоваться будем.
  - Это сколько денег надо? - Михаил поскреб бороду.
  - Не много, на самом деле. Поставим ларь для пожертвований. Кто сколько может. Так и на строительство денег наберём.
  - Ты, Кирилл, фантазер похлеще меня будешь. Говоришь сами столоваться будем, остаться решил?
  - Не думал, само вырвалось, - взьерошил волосы пятерней. - Похоже, да, спокойно мне здесь. Сейчас заказы развезу, нельзя недоделки оставлять, и вернусь. Тут дом купить можно?
  - Можно и не один.
  Провожать Кирилла вышли все. Даже Анфиса оторвалась от работы, чего никогда не делала. Каксам подошёл к напарнику, сел перед ним, пристально глядя в глаза и подал лапу, на прощание. Потом вернулся и сел рядом с Анфисой.
  Обменялись дежурно - положенными фразами. Кирилл всем помахал и тут улыбающееся тишина была нарушена Анфисой:
  -Ты добрый. Нам с тобой хорошо будет. Возвращайся.
  Кирилл уже садился в машину, да так и застыл на ступеньке, держась за открытую дверь. Когда оцепенение прошло, обернулся. Девушка с псом заходили в церковь.
  - Вот те раз, - пробурчал заводя двигатель. - Вот ведь как оно, однако...
6
Вернулся Кирилл к майским праздникам, на не большом японском грузовичке.
  - Здрав будь, странник, - поприветствовал его отец Михаил. - А где же твой могучий тягач?
  - Продал. Этот малыш для наших хозяйственных нужд лучше приспособлен. Правда ночевать теперь негде.
  - Значит решил здесь обосноваться?
  - Да, хорошо мне здесь. И тебе помогу, чем смогу.
  - Ну, вот и хорошо. Айда обедать.
  Из храма вышел пёс, услышав голос напарника. Подошёл к Кириллу, и подал лапу, для приветствия.
  - Невероятный пёс! - огладил бороду священник.
  - Привет, Каксам, - пожал лапу собаки Кирилл. - Как ты тут без меня? Нормально?
  - Гав, - утвердительно ответил пёс.
  - Хорошо что вернулся, - появилась на пороге храма Анфиса и пошла к дому священника.
  - Ждала она тебя. Они с Каксамом. За Ольгу не скажу, не спрашивал, - улыбнулся в усы Михаил.
  - На кой я ей? Я ж её лет на пятнадцать старше. Старый я.
  - Так уж и старый. Ей же не гуляш из тебя старого да жёсткого готовить. Ладно пошли за стол. Устал с дороги.
  После обеда Кирилл решился задать крутившийся на языке вопрос:
  - А священником ты как стал?
  - О, это целая история. Когда из больницы выписали, получил я инвалидность. На руке пальцы все на месте, но два вот чисто декоративные - не гнутся и не выпрямляются, так щепотью полусогнутые. Ну, и хромоножкой я на всю жизнь останусь. По началу II группа была, работать не мог, ходил с кастылем, потом с палочкой. Сейчас уже восстановился, как смог, теперь III группа.
  К женитьбе я квартиру купил, однокомнатную, но свою. Когда старшенький родился, родители мои предложили поменяться. Им вдвоём трех комнатная вроде как и незачем. А я, получается, в этой квартире вырос и в неё же уже с семьёй вернулся. Восьмой этаж и вид за окном знакомый с детства. Детская площадка, стоянка, всякая всячина и здание церквушки. Типовая, конца XIX века. Их тогда таких много понастроили. Когда наши дома строили малоэтажную застройку снесли, помню пацанами бегали смотреть, как дома старые рушат. А здание церкви осталось. Без куполов, конечно. В ней Домоуправление было и наша футбольно - хоккейная секция. Благодаря чему здание и уцелело.
  Когда на церквушке появились купола, я, как бы правильно выразиться, ни то что бы не заметил. Заметил, конечно. Пьешь утром чай на кухне и сверху смотришь на купола. Знал, что церковь восстанавливают, но значения событию не придавал. В моём темпе жизни многое пролетало - проносилось мимо. А тут жизнь замедлилась. Время появилось. Супруга моя молодец, зарабатывал я хорошо, так она даже не БИ, Поливалютный портфель накоплений создала. Ближайшие года три мы могли продолжать жить так же как раньше жили. Так что голод, в связи с утратой мной работоспособности нам не грозил.
  Врачи посоветовали побольше гулять, ногу расхаживать. По началу с восьмого этажа спущусь и всё, силы кончились, отдышусь и назад на лифте. А со временем и подниматься пешком стал и по району гулять. Вот гуляя, в один прекрасный день, прихрамал я к церкви. Захожу внутрь, а там работа кипит. Беспорядочно бурлит. Желание у людей есть, а знаний и навыков нет. А у меня ж богатый опыт в отделочной работе.
  Утверждение, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать - верное. А ещё проще раз двадцать показать, чем тысячу раз на пальцах объяснять. Ну, а если хочешь и можешь сделать что-то действительно хорошо, сделай сам. Так вдруг и осознал, что стою на лесах под самым куполом.
  Настоятелем был уже очень пожилой Игумен, отец Илларион. Его ещё мальцом совсем из Ленинграда по дороге жизни вывезли, когда ни кого у него не осталось. На его глазах машина с людьми, за ними ехавшая, под лед ушла. Сплошные потрясения для детской психики. Детский дом, куда он попал, находился на территории Монастыря, и церковь действующая там была. Во время войны притеснять церковь перестали. Вот Илларион, в миру Иосиф, и стал прихожанином этой церкви. А потом и клириком, службы священнику проводить помогал. Что интересно, администрация детского дома ему препятствий не чинила. Все лиха хлебнули полной ложкой, да не одной. И атеисты молиться начинают, когда душа рвётся на кусочки.
  По достижению возраста отслужил в Армии, на флоте, а по возвращению ушёл в монастырь и принял постриг. Монахом стал. Черницом. Ну, а с годами службы, был рукоположен в Игумены. Получил благословение от самого Патриарха Алексия на восстановление этого храма и взялся со всем рвением. На последок, как сам говорил, дело Богоугодное сделать. Хороший был человек, ушёл не так давно. Храм восстановил и ушёл.
7
 - Что-то длинная у меня история получается. Давай остатки после ужина доскажу, - отец Михаил, по привычке, огладил бороду. - Слушай, тебя эксплуатировать уже можно?
  - Ага
  - Хорошо. Надо доски с лесопилки привезти. А то у них машины: одна сломалась, а вторая теперь постоянно в разъездах.
 - Понятно, только разгрузиться сначала надо. Я там станок токарный по дереву привёз. Балясин красивых для перил наделаем, да и так что украсить.
 - А ты умеешь?
 - Да. Я ж на станции юных техников вырос. Много чего умею. Немного потренируюсь что бы руки вспомнили и вперёд!
 - Тебе ж заготовки надо. А денег нету. Всё что за зиму скопил, уже потратил. Да там не много и было. Меньше миллиона.
 - Я машину продал. Она очень дорогая. Стоит как подьезд квартир в вашем райцентре, а то и больше. Так что деньги у нас есть. Думаю за лето фонтан построим и что ты там ещё хотел?
 - Не жалко?
 - Нет. Представляешь, нас с тобой уже не будет, а красота останется.
 - Креститься не желаешь?
 - Так и знал что про это спросишь. Желаю, только тогда, когда всё сделаем. Будем считать обет у меня такой.
 - Хороший обет. Одобряю.
  День пролетел незаметно. Решили ставить трапезную и гостевой дом, Кирилл убедил и оплатил. Древесных дел мастера с пилорамы специализировались всё больше по баням. С десяток готовых срубов стояли с прошлого года. Выстоялись. Вот их и решили объединить по три штуки на здание. И так весь день. Туда, сюда, загрузились, разгрузились, и уже пора ужинать.
  После ужина Михаил продолжил свой рассказ.
  - Церковь помогла мне сильно. Перестал себя чувствовать калекой бесполезным. Знаешь, как это важно быть нужным и полезным. А тут ещё один из прихожан работу предложил. Он кожевенным делом занимается ну и позвал меня в подмастерья. Поначалу, пока руку не набил, заработков особых не получалось, зато по себестоимости себе всякой коженой галантереи понашил. Кошельки и сыну, и зятю, и внукам. Младший, серьезный парень, в детский сад с кожаным кошельком ходил. Ну, а как получаться стало так и зарплата началась, меньше, конечно, чем в былые годы, но средняя по региону выходила. Нормально.
  - А на себя работать не захотел?
  - Кирилл, товар мало произвести, его же надо продать. А материалы на него надо купить. У шефа уже всё отлажено и платит он честно пятьдесят процентов. Нормально. Самостоятельно я больше точно не заработаю. Я и сейчас у него подрабатываю, почти весь заработок на строительство и уходит. А заниматься сбытом и поставками мне некогда, у меня стройка.
  Ну, вот, крещенный я с детства, бабушки постарались, у нас пол класса крещеных пионеров было. Нашел свой крестик, причастился, стал на службы ходить и хозяйственными делами храма заниматься. Не понял как стал старостой, потом начал помогать отцу Иллариону во время службы, алтарником, а года через три он мне предложил диаконом стать, священнослужителем. Мол ты уже всё знаешь. Приемником меня видел. Подумал я да и согласился. Вот не знал я того как мало я на самом деле знаю. Пять лет учёбы! Я так в школьные годы не учился!
  Прослужил несколько лет диаконом, потом протодиаконом. Сам Архиепископ был очень доволен нашими делами и рукоположил меня Архидиаконом. И предложил возглавить этот приход. Мол уже несколько настоятелей пробовали храм поставить, да не справились, а у меня, с моим строительным опытом, глядишь и получится. Как здание поставили, в прошлом году, рукоположили меня в Иереи.
  - Вот у вас иерархия! А игуменом ты когда станешь?
  - Ни когда. Игумен это представитель чёрного духовенства, а я из белого.
  - Как чёрные и белые маги?
  - Балбес ты, Кирилл.
  - Есть немного. Но у вас же не разберешься в этих чинах и званиях.
  - Чёрное духовенство - это монашествующая братия. Я живу в браке, не монах, по этому белое духовенство. Вот Ольга по медицинскому всё это здорово объясняет. Оль, объясни.
  - Смотри, Кирилл, любой служитель церкви является клириком, но не каждый клирик является священником. Как в больнице любой сотрудник является медицинским работником, но не каждый медицинский работник - медик. У нас на станции скорой помощи лучше всех день медицинского работника праздновал дворник, неделями мог. Но он не медик. Вот мы: я, ты, Анфиса - служим, как можем, в храме, но мы не священнослужители. Три степени диаконов это как: санитар, медсестра, старшая медсестра. Могут назначенные процедуры проводить, таблетки выдавать, но диагнозов не ставят и лечения не назначают. Иерей это как фельдшер может диагноз поставить, а если не может, отправит к врачу на консультацию. Протоиерей - уже врач. Ну и так дальше.
  - Забавно, - Кирилл усмехнулся.
  - Вот крещу тебя и тоже в алтарники возьму. Одному службы вести иной раз очень сложно. А потом, глядишь, и диаконом станешь.
  - Не, вот это нет. Пять лет учиться я не готов. Как-нибудь в клириках проживу.
  - Ну, вот и я, скорее всего в иереях останусь. По моему умишку, так и это излишки. Здание уже готово. Завтра начнём алтарь делать.
  - Из золота?
  - Ага, - Михаил улыбнулся. - Вот доски сегодня привезли. Вот из них и будем, тем более раз ты у нас деревянных дел мастер. Вот смотри проект какой.
  - Красиво. А в честь кого храм строим?
  - Понимаешь, уже несколько раз меняли, а сейчас так ещё и не определились. Вот завтра и подумаем, а потом к Епископу поедем с нашим предложением. Кирилл у нас останешься?
  - А где у вас ночевать? - ответила вместо Кирилла Ольга. - А у нас дом большой, второй половиной мы не пользуемся. Там и вход отдельный есть, надо только крыльцо починить.
  - Надо, так починим...
8
 Утром Каксам встретил людей на пороге храма. Перед ним лежал завернутый в местами истлевшую холщину свёрток.
  - Что это у тебя? - спросил отец Михаил склоняясь. - Где взял?
  - Гав, - ответил пёс.
  - Можно посмотреть?
  - Гав! - слегка отодвинувшись ответил Каксам.
  - Это что за зверюшка такая? - вырвалось у Кирилла.
  - Р-р-р, - ответил пёс.
  - Кинокефал,  - ответил отец Михаил.
  - У вас у обоих просто дар какой-то доходчиво объяснять. Мне всё сразу стало понятно.
   - Репрев...
   - Ещё лучше...
   - Жил, примерно в третьем веке, великомученик Христофор, несущий Христа. По легенде он был огромным гигантом с собачьей головой. Легенд, на самом деле много. И жестокий он был, и простодушный. Теперь уж мы доподлинно не узнаем. Но однажды  маленький мальчик попросил Репрева перенести его через реку. К середине реки мальчик стал настолько тяжелым, что Репрев испугался того, что не сможет донести ребёнка до берега и они оба утонут. Тогда мальчик сказал, что он Христос и несёт все тяготы мира. Уверовал Репрев в Христа. Перешли они через реку. И крестил его сам Христос в водах этой реки и нарек его именем Христофор - несущий Христа.
  И понёс он веру Христову. И принял за эту веру муки великие и был убит.
  - Гав, - подтвердил пёс.
  - Ух, ты. Я и не знал о таком святом.
  - Многие не знают. Ватикан уже в XX веке убрал день памяти Святого Христофора из католического календаря. У нас в XVIII веке Синод запретил писать его иконы с собачьей головой, как противоестественное естеству. Но народ его любит и почитает, особенно в морских державах, как защитника всех путников.
  - Так это получается церковь стесняется внешнего вида собственного святого?
  - Получается так. Отец Илларион посвятил Христофору годы жизни. Изучал. Когда его вывозили из блокадного Ленинграда, он вез за пазухой единственное что у него осталось от семьи - старообрядческую бабушкину икону Христофора - кинокефала. По свидетельствам древних путешественников жило такое племя Кинокефалов. И вот женщины у них были обычными, а мужчины с песьими головами.
  Отец Илларион пришёл к выводу, что это не собачья голова, а известная современной медицине болезнь Гипертрихоз. И передается она как раз по мужской линии, мутация в Y - хромосоме. Самым знаменитым человеком с этой проблемой был польский цирковой артист начала XX -го века Стефан Бибровский.
  - Слушай, Михаил, так вот же наш святой! Покровитель путников. Как ты меня назвал при первой встрече, помнишь?
  - Странник.
  - Ну, вот же! Странники к нам потянутся. Вон их сколько по трассе едут.
  - А ведь ты прав, только вот ни кто нам не одобрит такой не канонический вид святого.
  - Гав, - сказал пёс и, взяв икону зубами, перевернул её.
  - Вот, старообрядцы, изобретательный народ! - восхитился Михаил. На иконе могучий бородатый великан нес через реку сидящего на его плече благославляющего всех мальчика. - Двусторонняя икона! Старообрядцы почитают Христофора в его, как мне один дедок сказал, истинном виде. Ну, что ж, попробуем!
  И Епископ одобрил!
  Анфиса писала образа, пёс внимательно следил. Кирилл наточил балясин, красиво вышло. И перила, и столы - лавки в трапезной - всё на резных ножках. Одним погожим днём пришёл странник, пешком, с рюкзаком полным инструмента за спиной. Больше половины жизни провёл в неволе. Освободился очередной раз, а податься некуда. Ни кто ни где его не ждёт. Вот и пошёл пешком, куда глаза глядят. И пришёл. Знатный резчик по дереву оказался, поднаторел в неволе. Исповедался и остался.
9
 Год пролетел незаметно. В трудах и заботах.
 За лето построили фантан, разбили аллеи, соорудили клумбы, засадили цветами, поставили лавки между будущих деревьев и даже качелю, у фонтана. Красиво!
  Когда привезли саженцы, произошло событие, внимания которому сразу особого не придали.
  - Вот ведь, казус приключился, - вздохнул Михаил. У одного из саженцев отломился корень.
  - И куда его теперь? - спросил Кирилл.
  - А куда теперь? На вряд-ли  приживется.
  Каксам взял деревце зубами и поставил в лунку рядом с фонтаном, аккурат у качели.
  - Каксам, зачем? - вырвалось у Кирилла. - Не приживется, ведь.
  -Р-р-р, - ответил пёс и стал закапывать дерево.
  - Да пусть стоит, - не стал возражать Михаил. - Авось укоренится.
  Кирилл купил ещё три бани, их объединили в столярную мастерскую на заднем дворе. Странник Сергей там же и жил. Общался с людьми мало, работал и молился много, постился постоянно, а в Рождество сообщил всем, что хотел бы стать монахом, принять постриг.
  Кирилл часто возил отца Михаила к Епископу: согласовывали, решали и урегулировали - проблем и вопросов была масса. Потом заезжали в магазины, всё больше строительные. Теперь с ними ездил и Сергей. Епископ с ним по долгу беседовал, пока Кирилл с Михаилом пополняли запасы строительных материалов.
  Трапезную возглавила Матушка, помогать ей приходили местные женщины. Еда была самой простой, в постные дни - постной, но всегда вкусной. Ведь если еду готовят с душой, она будет вкусной. Столоваться все стали здесь, и сам настоятель и его добровольные помощники.
  - Говорит Монах, - вышел в эфир Кирилл на волне дальнобойщиков и пригласил бывших коллег питаться при церкви.
  К удивлению всех народ буквально повалил валом! Денег за еду, естественно, не брали. Ларь для пожертвований стоял в уголке. И этих пожертвований хватало: и на питание, и на проживание в гостевом доме, который тоже не пустовал, и на строительство оставалось. Пришлось, даже трапезную расширить, пристроили ещё три бани.
  Над главной иконой храма Анфиса трудилась более полугода. Получилось просто потрясающе! Могучий гигант нёс на плече маленького мальчика, который своими мудрыми глазами пристально смотрел на каждого входящего в храм, и каждого благословлял.
  День памяти Святого великомученика Христофора 9 мая по новому стилю, 22 по старому. Храм, в его честь, решили освятить пятнадцатого. Освятить Храм приехал сам Архиепископ. За одно и новый храм осмотрел. Остался всем очень доволен. Лично благословил трудника Сергея на послушание. Послушнику вручили подрясник, скуфью и широкий кожаный пояс, который настоятель изготовил собственноручно.
  Когда первая служба в новом храме закончилась, люди вышли и ахнули. вишня, та самая, которая лишилась корня при транспортировке, пышно зацвела! Все деревца принялись хорошо, на всех появились молоденькие листочки, но что бы на первом году да такое обильное цветение - чудо! Не иначе.
  Вечером, когда гости разъехались Михаил с Кириллом вошли в храм.
  - Хорошо! - улыбнулся настоятель.
  Анфиса сидела на лавочке у стены и рисовала на обрезке доски Христофора - кинокефала.
  - О, Анфиса, - обратился к девушке Кирилл. - А ты Каксама не видела? Что-то я его сегодня и не встречал. Он вообще где?
  - Везде, - ответила не громко девушка, разведя в стороны руки.
  Ближе к осени Кирилл снова вышел в эфир.
  - Это Монах. Женюсь. Венчание в храме Святого Христофора.