Кровники

80 лет Победы!
Рассказ - номинант литературного конкурса "Георгиевская лента"

Северо-Западный фронт. Ленинградская (Новгородская) область.
Старая Русса—Демянск—Рамушево. 1942 год.

К середине лета события под Старой Руссой приобрели для РККА катастрофический характер. Немцы разорвали Демянский котёл в узком перешейке возле Рамушево.
Люфтваффе обеспечивало крепость всем необходимым по воздуху. 16 армия вермахта намертво врылась в землю и прочно удерживала отвоёванные с боем позиции.
Доты, дзоты, бронеколпаки, танки, закопанные по башни, спирали Бруно, десятки километров колючей проволоки, минные поля, фортификационные сооружения — страшной силы махина вермахта ожесточилась против Красной армии.
Бои шли на измор. На передовой, в  частях ощущалась постоянная нехватка личного состава. Особисты НКВД всех местных потенциальных рекрутов стригли под одну гребёнку. Деваться некуда: и на безрыбье рак — рыба.
По результатам облав, с ближайших лесных кордонов прибирали к рукам и хворых, и сирых, и миролюбивых психов, только слегка тронутых мозгами. Снаружи-то, вроде бы, нормальные люди, а что до внутричерепной нутрянки — в окопах разберутся что почём.
Под ружьё ставили хотя бы мало-мальски пригодных молодых людей, возрастных мужиков, по годам уже не подходивших для действующей краснозвёздной армии.
Облава — рутинная для силовиков процедура проходила в обычном порядке: бесцеремонно, нахраписто, с циничной наглостью, вперемешку с привычной вседозволенностью.
Ранним утром деревушку в несколько изб окружало отозванное с передовой воинское спецподразделение. На подворьях учинялись повальные обыски. Кому из охламонистых простолюдинов не удавалось спрятаться от сыскарей, расстилалась прямая дорога на фронт.
Олухи царя небесного из огня да в полымя — опять же не добровольные, но ополченцы. Приговор окончательный — обжалованию не подлежит.
Кроме всего прочего на позиционном рубеже «удовольствие» призывников никто растягивать не будет. Не захочешь, а признаешь сквозь скрежет зубовный несправедливость, свершившуюся под принуждением. На утренней перекличке начальники всучат трёхлинейку в руки и призовут к движению вперёд, за священную победу:
— В атаку, половозрелый крендель!
По жизни так и случилось. В Старорусском районе при местечковом наступлении на полотно узкоколейки возле мутной речушки Ловать роты шли с разных мест. Скрытное выдвижение происходило среди топких болот на расстоянии метров шестьсот-восемьсот друг от друга.
Особого успеха заранее обречённая, достаточно хилая операция не имела. Противоборствующие стороны немного постреляли друг в друга, большей частью в «молоко», и откатились на прежние позиции. Ни убитых тебе, ни раненых.
В напичканных пропагандой душах новобранцев, сильно переживавших за результат вялотекущего штурма, поселились горечь, разочарование, досада за неудачный бой.
Миша и Гриша были братьями-погодками. Когда стемнело и всё стихло, однокровную молодёжь стало распирать любопытство. Недалёкий Мишка решил посмотреть, какое положение дел после обмена любезностями в соседней роте.
Не имеющий жизненного опыта, по-ребячески бесхитростный простодырец взял под мышку штатный винторез и пошёл к соседям в обход оборонительных редутов.
Но, как и ожидалось на незнакомой местности, приключилась непредсказуемая ситуация. В ночи простосердечный наивняк не разглядел ориентиры по направлению движения и неграмотно отклонился слишком сильно влево.
Вдруг метрах в тридцати возле телеграфных столбов желторотик услышал громкую иностранную речь: разговаривали несколько человек.
От неожиданности солдат на какое-то время буквально остолбенел. Потом крадучись попытался тихонечко улизнуть с опасного места. Напоследок, в подъелыше среди чащобы, что было силы, рванул в сторону от греха подальше. Однако слинять не вышло. Раззяве-верхогляду на беду не получилось втихушку сделать ноги.
Немцы заметили нерасторопного воина. Им как раз доставили ужин. Подкрепившись, на сытый желудок наглецы весело развлеклись после кормёжки. И приз-то был на славу хороший: требовалось, словно зайца-русака, выловить живьём в кустах незадачливого красноармейца.
Охота началась. Издалека слышались развесёлое чужеземное гоготание, раскатистые выкрики, надругательский смех.
Как и ожидалось, чего пугался больше смерти Мишка, то и случилось: фрицы захватили никчемушного растяпу в плен. Друзьям по оружию, взводному поздно было хвататься за сердце. Применительно к нарушившему устав вояке сострадание было неуместным. Выражая сожаление, оставалось только с пеной у рта сокрушаться:
— Эх, неуёмная голова садовая. Что ж ты наделал, дурень стоеросовый, парень-горемыка?
Наутро из своих траншей немцы объявили по громкоговорителю на всю округу, что боец Красной армии Михаил Бабиков добровольно перешёл на сторону вермахта. Для откровенно лопухнувшегося пня берёзового война на стороне Советов благополучно закончилась. А дальше шли косноязычные призывы немецких пропагандистов:
— Русские солдаты! Убивайте жидов и комиссаров. Штык в брюховину — лучший подарок командиру. Делайте то же самое, что сделал теперь уже свободный от коммунистической заразы перебежчик Бабиков из третьей роты, второго батальона, пятьсот семнадцатого стрелкового полка, и сохранитесь в целости, невредимыми.
Всем, кто перейдёт в лагерь Третьего рейха, гарантируется сытная европейская еда: шоколад, кофе, хлеб в достатке, баварская тушёнка.
Русские солдаты, судьба в ваших руках. Решайтесь и останетесь живыми. Не упустите шанс!
Дезертир — это реальный позор для всех трёх рот второго батальона. А для родных и близких невольного пленника — гарантированные притеснения от силовиков с отправкой в лагеря ГУЛАГа. Нежданно-негаданно над семьёй Бабиковых нависла беспощадная угроза вымирания.
Но не все так благополучно у фрицев складывалось, так же как сладкая сказка сказывалась. Стороне виновника предательства требовалось искупить позор. Кто за это тяжёлое ярмо мог взяться, одному провидению известно.
Когда солнце поднялось в зенит, к Григорию незаметно со спины подошёл офицер оперчасти НКВД и, прижав хребтиной к брустверу в углу окопа, провёл морально-волевую политбеседу.
Болезненно-силовая акция возымела действие. Утерев кровавые сопли, хлеставшие из переломанного носа, рядовой согласился с убедительными доводами мастера рукопашных уговоров. Ради сохранения чести и достоинства воинского подразделения, следовало наказать брательника-беглеца.
Через некоторое время, после кратковременных пререканий Гриша без труда выпросил побаловаться штатную снайперскую винтовку у ротного меткача Силантия Тагильцева. Смутные предчувствия одолевали парня — получится ли?
Деваться некуда, решительность явилась на свет вследствие безысходности создавшейся ситуации. Тем более что понурого безнадёгу окрылял ура-патриотический девиз, родившийся в окопах: «Где наша не пропадала?»
Под шумок во время очередного артналёта рядовой Бабиков рванул по-пластунски в глубокую воронку возле кустов орешника на нейтральной полосе. Скрытая от вражьего догляда засидка получилась вполне надёжной. Оставалось сохранить терпение до начала позорного лицедейства с бесовской стороны неприятеля.
Ближе к вечеру пропагандисты немчуры в очередной раз приволокли на передовые позиции для обозрения избитую до синяков жертву. Особо не напрягаясь, Гриша углядел в боевое перекрестие цель.
С расстояния в триста метров опытному зверобою с приличной оптикой попасть в голову человека не составило никакого труда. Счёт счётом, но, если бы братья были хороши в равной степени, наверное, Бог сотворил бы и себе подходящего кровника.
— Прости брат, не плательщик я за тебя...
От досады фрицы выкинули труп убитого соплеменниками красноармейца за бруствер траншеи. В бинокль-шестёрку хорошо видно размозжённый череп лысого мертвеца.
— Собака-перебежчик своих предал, а теперь расстрелянное поганое тело никому не нужно. Пусть гниёт под палящим солнцем унтерменш. В погожие дни черви-опарыши сожрут без остатка расстрелянного простофилю.
Когда свечерело, удачливый стрелок по нейтралке приполз на пузе к своим позициям. Слёз выдавить не получалось. Уняв дрожь в руках, разлепив от напряжения посиневшие губы, палач от народа, приведший приговор в исполнение, с трудом процедил сквозь зубы энкавэдэшнику:
— Как просили: устав выполнен, не придраться, не прикопаться. Пацанам не придётся костерить  братца-предателя.
—  Хвалю за исполнительность, боец. Теперь родня непременно получит продуктовый доппаёк. Папане, мамане не случится горбатиться за сына-дезертира на лесоповалах Колымы.
В конечном счёте, дело оказалось в полном ажуре. Позорная ситуёвина не получила должной огласки наверху, потому как была разрешена в самом зародыше. Во время передышки никому из начальства не выгодно драматизировать случай с внеплановой изменой.
Был, служил человек, а сейчас его вычеркнут из всех видов довольствия. Делов-то, на раз плюнуть. Не велика потеря, чтобы сходить с ума, слетать с катушек. Уже к следующей атаке позабудется неприятный эпизод.
Цена солдатской жистянки — медный грош. В окопах тех грошиков — полная сума. Захочешь да не выгребешь, сосчитать — не пересчитать, конца и края людскому капиталу не видно.
Боевые товарищи тоже понимали, что на месте Мишки мог оказаться любой нерасторопный боец из новеньких. Никто не осуждал надломленного Гришку.
Пока сыр да бор, на переднем крае то появлялись, то успешно разрешались временные неясности с личным составом. Бойцы третьей роты, второго батальона, пятьсот семнадцатого стрелкового полка готовились к очередному бесперспективному штурму.
Опять же, где наша не пропадала. У заторканных солдат не было оговорок, потому как предстояло побеждать не силой, а уменьем и опыта уже не занимать.
На войне не тот молодец, у кого бравый вид, а тот, кто победу самостоятельно творит.