Маска здравомыслия. Психопат как бизнесмен

Отрывки из книги Х. Клекли "Маска здравомыслия".
Первое издание — 1941 год и 5 переизданий в 1950-м, 1955-м, 1964-м, 1976-м и 1988 году.

Примечание. В целом отрывки литературно обработаны. Те сегменты, которые, по переводу, могут вызвать вопросы (а они есть), говорят о том, что в этих местах иссякли либо моя фантазия, либо терпение. Приношу свои извинения. Английскую версию можно без проблем найти в Интернете и предложить свой вариант перевода, комментарием к статье.


21. Психопат как бизнесмен

Не будет предпринято попытки дать подробную историю этого человека. Достаточно сказать, что упомянутые инциденты не являются изолированными переживаниями в общей схеме жизни, а скорее выражением мотива, который постоянно повторяется, нарушая внешнюю безмятежность.

Сейчас ему 50 лет, и он добился значительных успехов в бизнесе, став равноправным партнером в концерне оптовой торговли продуктами питания.

О нем как о бизнесмене можно многое сказать. За исключением периодических кутежей, он работает усердно.

Он привнес дальновидность и способности в бизнес, в то время как его партнер привнес стабильность, необходимую для поддержания дел, когда он выбыл из строя.

Он приятен и приветлив в течение своих обычных фаз, которые составляют большую часть его времени.

Однако создается впечатление, что обычная жизнь не очень полна или богата, что чужие боги постоянно призывают его, и что этот зов гораздо дороже его сердцу, чем что-либо другое.

Возможно, он похож на человека, который по необходимости отдался чужому образу жизни на большую часть своего времени и продолжает довольно терпеливо, но без спонтанности, до тех пор, пока не сможет на время отбросить все это и от всего сердца заняться тем, что, по его мнению, действительно ему по вкусу.

Эти перерывы иногда делаются с интервалом в неделю; иногда без перерыва проходит несколько месяцев. Иногда они длятся всего несколько дней, иногда неделю или больше.

Он не пьет в группах с мужчинами и женщинами, которых встречает в обычной жизни. Ему бы никогда не пришло в голову устраивать коктейльную вечеринку или угощать друзей виски в собственном доме.

Очевидно, он не видит смысла в том, что можно было бы назвать обычной выпивкой, в смысле, скажем, нескольких бокалов хайбола, чтобы согреться и оживиться, более весело разговаривать с хорошенькими женщинами и выглядеть более привлекательной фигурой в их глазах, быть более игривым, отбросить рутинные проблемы дня и выразить себя немного более ярко.

Если он вообще пьет, то только для того, чтобы дойти до состояния вопиющего безумия и, возможно, продолжать до тех пор, пока не обмякнет.

Он часто выезжает за город и в каком-нибудь отеле сомнительной репутации собирает нескольких грубых компаньонов и начинает в таких случаях вливать в себя спиртное.

Его партнеры, как правило, неинтересные бродяги, готовые принять любую подачку.

Иногда среди них есть явные психопаты. Часто шлюх вызывают в комнату, где эта шумная группа толстых мужчин средних лет уже шатается, потные в своих майках или лежащие в полубессознательном состоянии поперек кроватей или на полу.

Женщин раздевают или поощряют раздеваться самим, и среди тех мужчин, которые все еще в состоянии барахтаться, поднимается большой шум.

За женщинами гоняются повсюду и путаются в руках. Половой акт совершается наиболее энергичными из них не в уединении, которое обычно считается желательным, а в присутствии всех и часто на кроватях, поперек которых лежит и храпит более промокший член группы.

Мужчины и женщины, спотыкаясь, вливают в себя все больше и больше виски, женщины обычно пьют мало, но время от времени шарят по карманам своего бесчувственного спутника. Дневной свет часто застает немногих из этого веселого братства, которые все еще слабо пошатываются или ползают по комнате в поисках еще чего-нибудь выпить.

В течение следующего дня некоторые берут себя в руки и уходят, другие продолжают пить и ругаться все утро и после обеда.

Сознание и способность говорить или сидеть прямо приходят и уходят в течение нескольких часов.

Во время этих более ясных промежутков некоторые находят то, что они считают чрезмерным наслаждением, сидя голыми и нетвердыми на краю неубранной кровати, уставившись на товарища, глупо улыбаясь и невнятно, слащавым тоном повторяя в течение тридцати или более минут: "Ты старый сукин сын. Старый ты сукин сын, Джек. Старый ты сукин сын, ты."

После таких подвигов предмет нашего обсуждения возвращается домой, чувствуя себя довольно больным, но, по-видимому, обновленным духовно для своей другой жизни.

Временами его кутежи принимают уже описанную классическую форму, которая заключается в том, что негритянский мальчик отвозит его в лес, где он напивается до полубессознательного состояния и, пролежав удовлетворительное время, позволяет мальчику отвезти его домой.

Обычно эти феерии проходят, не привлекая всеобщего внимания, но иногда изобилие выводит пьесу за рамки ее раннего уединения обстановка, и публику угощают загадочными зрелищами.

Вернувшись после нескольких дней обычного безделья, по-прежнему шумный и сентиментальный, этот руководитель, разочарованный тем, что его жена не смогла поприветствовать его с должным энтузиазмом, сделал еще несколько глотков из бутылки.

Внезапно почувствовав, что с ним обошлись плохо, и пожалев себя, он выбежал на лужайку и начал громовым голосом оплакивать общую несправедливость своего положения.

Поскольку в День независимости был полдень, вскоре у него собралась довольно многочисленная аудитория. Воодушевленный этим, он бросился к собачьей будке и стал возиться с ошейником своего крупного доберман-пинчера, который терпеливо наблюдал за своим обезумевшим хозяином.

Завладев ошейником, он надел его себе на шею и, с развевающимся за спиной поводком, бодрым шагом отправился по окрестностям.

Пытаясь лаять по-собачьи на ходу и трясти ошейником, он преуспел в том, чтобы донести свое убеждение до публики.

Он не только был, так сказать, "в собачьей будке" (в немилости своей жены), но и выражал свой протест энергичным собачьим лаем.

Прогуливаясь рысцой по ухоженным лужайкам и садам, он был замечен многими знакомыми, жившими рядом с ним в этом фешенебельном районе города.

Иногда, в порыве рвения, он практиковал или подражал хорошо известному собачьему ритуалу, в котором смешиваются элиминирующие и стадные импульсы.

К тому времени, когда он приблизился к окраине города, за ним следовала свита маленьких мальчиков.

Теперь, осознав, что сегодня День независимости, он повел их в небольшой магазинчик, где продавались фейерверки, и, ревя от многословной щедрости, купил для них десятки римских свечей, хлопушек и ракет.

Какое-то время его неуместные крики сливались с шипением и хлопками фейерверков, но, становясь все более агрессивными и бесцельными, его попытки руководить своими товарищами начали раздражать их.

С хорошо известной бессердечностью маленьких мальчиков, когда дело касается озорства, они пришли к мысли, что было бы веселее направить свои заграждения из римских свечей на этого комичного незнакомца или сомкнуться вокруг него и преследовать его.

Когда ракеты начали проноситься мимо его трясущейся головы, а огненные шары от римских свечей заиграли поблизости, он резко повернул Направо. С крикливой, радостной группой позади он продвигался зигзагообразно, что в конце концов привело его к дому друга.

Этот человек никогда не помещался в психиатрическую больницу. Он часто проводил несколько дней в больницах общего профиля, пока приходил в себя, а иногда неделю или больше на ретритах, которые рекламируют свои успехи в излечении от пристрастия к алкоголю.

Возможно, 80 или 90 процентов своего существования он был преуспевающим и уважаемым членом своего сообщества и внешне мало чем отличался от других людей того же положения.