Эхо Аргунского ущелья

Глава 1: Странный артефакт.
Я никогда не верила в путешествия во времени. До того дня. В руках у меня оказался странный предмет – старый компас, найденный на рынке. Продавец, седой мужчина с военной выправкой, отдал его даром, только пристально посмотрел в глаза и сказал: «Он сам выбирает, кому и что показать».

Вечером я рассматривала компас в своей комнате. Стрелка беспорядочно металась, а на потертом корпусе проступали странные символы. Внезапно комната закружилась, воздух сгустился, и...

Первое, что я почувствовала – обжигающий холод. Открыв глаза, я оказалась среди заснеженных гор. Воздух был кристально чистым, небо – неестественно близким. Где-то вдалеке слышались глухие разрывы. Часы на руке показывали 29 февраля 2000 года.

Сердце замерло. Я знала эту дату. Знала это место. Аргунское ущелье. Место, где развернется одно из самых трагических сражений второй чеченской войны.

Я стояла на склоне, укрытая какой-то невидимой пеленой – никто не замечал меня. Внизу виднелись палатки военного лагеря. Молодые ребята в камуфляже что-то обсуждали, собравшись в кружок. Кто-то писал письмо домой, кто-то чистил оружие. Они еще не знали, что совсем скоро им предстоит встать на пути крупной группировки боевиков, прорывающейся из окружения.

«Товарищ майор, разрешите обратиться!» – звонкий голос молоденького десантника заставил меня вздрогнуть. Передо мной разворачивались события, о которых я читала только в книгах и газетах. Теперь они обретали лица, голоса, детали...

Глава 2: Бессильный свидетель.
Сердце колотилось как безумное. Я бросилась вниз по склону, пытаясь докричаться до десантников. «Послушайте! Вы должны знать! Там, в горах...» – но мой голос растворялся в морозном воздухе. Никто не оборачивался, не реагировал на мои крики.

Я пыталась дотронуться до плеча молодого лейтенанта – рука прошла насквозь, как сквозь туман. Страшное осознание накрыло меня: я здесь лишь наблюдатель, бессильный что-либо изменить.

В лагере шла обычная жизнь. Дневальный подкидывал дрова в печку в штабной палатке. Связист передавал какие-то координаты. Два бойца, совсем мальчишки, делились последней сигаретой, о чем-то негромко переговариваясь.

«Держи письмо, Лёша, – услышала я разговор. – Если что, передашь моим». – «Да ладно тебе, Серёга, прорвёмся. Вот вернёмся, сам и отправишь».

Я смотрела на их лица, пытаясь запомнить каждую черточку. Серёжа – веснушчатый, с открытой улыбкой. Алексей– серьёзный, с глубоким шрамом над бровью. Теперь эти образы навсегда останутся со мной.

До меня долетали обрывки фраз: «высота 776... усилить наблюдение... разведка докладывает...»

Я знала эти координаты. Высота 776 – место, где совсем скоро развернется бой, где 90 десантников примут неравный бой против двух тысяч боевиков. Где 84 из них отдадут свои жизни, но не отступят.

Компас в моей руке начал нагреваться. Символы на его корпусе вспыхнули ярче. Что-то подсказывало мне – скоро он перенесёт меня в другое время. Но пока я здесь, я должна быть свидетелем. Должна запомнить всё, чтобы потом рассказать. Чтобы память о подвиге этих ребят жила.

Глава 3: Высота 776.
Подъем давался тяжело. Снег доходил до колен, ледяной ветер пронизывал насквозь. Но я продолжала идти, словно какая-то неведомая сила вела меня вперед. Компас в руке едва заметно пульсировал, указывая путь.

Высота 776 встретила меня гробовой тишиной. Я стояла на заснеженном плато, откуда открывался вид на все Аргунское ущелье. Где-то там, в глубине гор, уже собирались силы боевиков. А здесь, на этой высоте, еще царил обманчивый покой.

Внезапно время словно ускорилось. День сменялся ночью, снова наступил день. Я видела, как занимают позиции десантники. Как рассредоточиваются по склону. Как оборудуют огневые точки. На их лицах – сосредоточенность и решимость. Никто не знал, что впереди – последний бой.

Первый взрыв разорвал тишину на рассвете 1 марта. Потом начался ад. Я видела все, но не могла зажмуриться, не могла отвернуться. Девяносто против двух тысяч. Они держались. Бой шел за каждый метр высоты.

«Командир, пятьсот метров, справа!» – крик молоденького лейтенанта. Тот самый Сережа с веснушками. Через минуту его не станет.

«Патроны к пулемету!» – это уже Аексей. Он продержится еще час, прикрывая отход раненых товарищей.

В какой-то момент я заметила, что плачу. Слезы замерзали на щеках. А бой продолжался. Командир роты майор Молодов, получив ранение, продолжал руководить боем. Я видела, как гвардии подполковник Евтюхин вызывает огонь на себя...

Компас в моей руке раскалился добела. Символы на нем горели, как звезды. Картина боя начала расплываться, но перед тем как исчезнуть, я услышала последние переговоры по рации:

«Прощайте, мужики! Выполняем задачу. Вызываем огонь на себя...»

Когда зрение прояснилось, я снова была в своей комнате. На часах было то же время, что и до моего странного путешествия. Только компас в руках стал совершенно обычным, без следов таинственных символов.

В новостях на следующий день я прочитала о вручении наград родственникам погибших десантников. 22 человека были удостоены звания Героя России, 21 из них – посмертно. 68 солдат и офицеров награждены орденом Мужества, 63 из них – посмертно.

Глава 4: Хранитель памяти.
Через неделю я вернулась на рынок. Сердце колотилось, пока я искала ту самую палатку. Вот она – старые книги, военные значки, выцветшие фотографии. И тот же седой продавец с военной выправкой.

«Я ждал вас, – просто сказал он, когда я протянула ему компас. – Что вы видели?»

 Я рассказывала, а он молча слушал, крепко сжимая руки. Только когда я дошла до последних минут боя, я заметила, как по его щеке скатилась слеза.

«Я был там, – наконец произнёс он. – Не на высоте 776, нет. Я служил в соседнем подразделении. Мы не успели прийти на помощь...»

Он достал из внутреннего кармана потёртый армейский бумажник, а из него – фотографию. На ней были молодые ребята в тельняшках, улыбающиеся, полные жизни.

«Это 6-я рота за неделю до того боя. Здесь Серёжка, вот Алексей... – его палец касался каждого лица. – Компас принадлежал командиру роты. Нашли его там, на высоте, после...»

«Но почему он показал это именно мне?» – спросила я.

«Компас выбирает тех, кто должен сохранить память, – ответил старик. – Не просто помнить, а чувствовать, понимать. Теперь вы не просто знаете о подвиге 6-й роты – вы были там, видели их глаза, слышали их голоса. И будете рассказывать другим».

Он аккуратно завернул компас в кусок военного брезента. «Теперь ваша очередь найти следующего хранителя памяти. Компас подскажет – кому и когда».

Я шла домой, крепко прижимая к груди свёрток. Теперь я понимала – есть события, которые не должны стираться из памяти. Есть подвиги, о которых нужно говорить. И есть люди, которые отдали свои жизни, чтобы мы могли жить.

Но только через несколько лет я стала писать. О девяноста десантниках, о высоте 776, о феврале 2000-го. О тех, кто остался верен присяге до конца. О тех, кто не отступил.

А компас 2 года назад нашёл другого хозяина. Но в моей голове до сих пор  звучат голоса героев: «Это 6-я рота. Вызываем огонь на себя...»