Споровик. Глава 6

Неделю спустя после разговора с Андреем, Саша в очередной раз задержался на работе. Оставаться до поздна вошло у него в привычку, или так сказать будет неправильно. Может быть вернее будет сказать вошло в традицию, ведь оставался он дольше других не по своему желанию и выбора у него по большому счёту не было. Он не жаловался и не высказывал неудовольствие, даже внутри себя. В конце концов ему за это доплачивают, и не мало по среднестатистическим меркам. Так что на самом деле грех жаловаться.

Саша с потянул за металлическую цепь, висевшую справа от ворот в стиле. Белая воротина послушно поднялась вверх и пустила в помещение свежую вечернюю прохладу. Он глубоко вздохнул и понял, что курить ему больше сегодня не захочется, слишком уж хороший воздух на улице. Ему оставалась сделать совсем немного, сегодня он даже уйдёт немного раньше, чем последние несколько дней. Надо подготовить два заказа к отправке и нормально переставить паллеты на улице, чтобы с утра не было заморочек с погрузкой. Он вышел на пандус, выкатив за собой небольшую оранжевую гидравлическую тележку и пошёл в сторону курилки. В первую очередь нужно было освободить себе дорогу и сдвинуть ненужные паллеты со всяким барахлом, ютившиеся на пандусе и переезжавшие с места на место вот уже в течении полугода. Залежалый товар, который, к сожалению, оказался не настолько востребованным, в каком количестве его изготовили.

Рохля сильно грохотала пластмассовыми колёсами по неровной поверхности пандуса, наполняя звуками опустевшую к вечеру промбазу. Стук колёс отталкивался от потрескавшегося бетона, поднимался вверх, разносился в разные стороны отражаясь от стен складов и производств и возвращался назад многоканальным эффектом обрушиваясь на уши. Саша развернулся и напевая под нос незатейливую мелодию, прилипшую к нему после того как в течении дня её несколько раз передали по радио. Он не знал кто её исполнял, но и не особо хотел знать, точнее вообще не думал об этом.

Он довольно глубоко погрузился в процесс насвистывания и перемещения поддонов по пандусу. И когда разворачивал последний раздался громкий металлический лязг, а всю правую половину тела объяла резкая, прорезающая насквозь боль. Саша вскрикнул, почти закричал во весь голос почувствовав, как что-то тёплое, в контраст прохладному вечернему воздуху потекло по его ноге. А боль становилась всё сильнее. Ему казалось, что большое животное впилось ему в ногу. Он понимал, что ещё немного и потеряет сознание от болевого шока и посмотрел в низ, всеми фибрами души надеясь, что просто наступил на гвоздь. Неудачно наступил и ржавый металл попал в какой-то пучок нервов, поэтому так больно. Но ещё до того, как опустил взгляд вниз, понял, что это не гвоздь. Это самый настоящий капкан. Он не знал какие конкретно ставят капканы на медведей, но судя по размеру этого металлического монстра, вцепившегося в ногу ровно посередине между коленом и стопой, мог запросто предназначаться для медведя. Металлические зубья вонзились в плоть и казалось, что постепенно погружались всё глубже в мясо, а может уже добрались до кости. Саша старался не кричать и не паниковать, наблюдая как по светло-коричневой штанине расплывается бесформенное тёмное пятно. И на этот раз это был не пролитый чай или кофе.

Саша медленно опустился на стоявший рядом паллет и постарался осмотреть рану и её причину. Боль немного утихла, и он даже мог начать спокойно соображать и строить теории. Похоже, что зубья капкана не действительно не добрались до кости, иначе он скорее всего просто валялся бы без сознания прямо здесь на холодном бетоне в добавок к заражению крови зарабатывая воспаление лёгких. Откуда, чёрт побери, капкан на эстакаде. Только один человек мог оставить здесь эту металлическую штуковину. Это Володя. Только он из всех, кто работал у них ездил на охоту. И ездил на крупную дичь. И вопрос в общем-то один. Специально он это сделал или нет. А можно ли вообще случайно оставить взведённый капкан.

К такому жизнь его точно не готовила и самым разумным ему показалось попытаться разжать капкан. Стараясь не прикасаться к тому месту, где металлические зубы вонзились в плоть, он что что было сил постарался развести в стороны металлические челюсти. Но либо сил было мало, либо капкан был сделан так, что простым усилием из него не выбраться. Тем временем боль накатывала волнами, и каждая волна воспринималась острее предыдущей, а время между ними сокращалось. Саша тяжело выдохнул и решил, что придётся звать на помощь, потому что оба своих телефона он оставил на столе в кабинете перед тем как выйти на эстакаду. Дурацкая привычка. Из-за неё у него столько проблем уже было. Он частенько уходил из кабинета и оставлял телефоны на столе, после чего выслушивал многочисленный претензии о том, что до него невозможно дозвониться. Теперь вот дозвониться не сможет он. За что боролись, на то и напоролись, как говорится.

- Помогите. – Негромко крикнул он, в надежде, что на лавочке в курилке кто-нибудь есть и будет достаточно такой громкости. Он замолчал, прислушиваясь не последует ли ответ, или может кто-то выйдет посмотреть, что случилось. Но никого не было. Саша на несколько секунд завис. Представив, как через несколько дней будет рассказывать на работе об этой ситуации. А Владимир опять пропадёт на пару недель на больничном, как и в случае с Алексеем.

- Твою мать… - Негромко сказал Саша и закричал уже во весь голос, несмотря на то. Что боль усиливалась пропорционально громкости его крика. – Помогитеее!

- Не трать время. – Раздался голос за спиной. – Я усилил пружину, просто так руками его не разжать.

Саша вздрогнул и обернулся. Из темноты материализовался Владимир. Красоту момента портил лишь синий рабочий халат, который Владимир походу не снимает ни при каких обстоятельствах. Если бы не этот халат, появление Владимира запросто могло бы вогнать в шок. Но халат, черт побери, халат всё портил. Как пятно реальности, расплывающееся по сюрреалистичному кошмару, постепенно вытесняя малейшие подозрения на сверхъестественность происходящего своей всесокрушающей обыденностью. Но несмотря на халат, Саша на несколько мгновений всё-таки сумел забыть о том, что металлические зубья количеством никак не менее десятка глубоко впились ему в ногу. Он, потеряв дар речи на несколько секунд, уставившись на технолога. Который судя по всему и подстроил эту ловушку.

Неожиданно ловким движением для своей грузной комплекции, Владимир заклеил рот Александру армированным скотчем. Саша возмущенно потряс головой и попытался что-то сказать, но мгновенно прекратил активность – ибо боль в ноге становилась всё сильнее, и он предпочёл не двигаться, хотя адреналин у него определённо зашкаливал за всякие разумные пределы и требовал предпринять хоть какие-то меры.

- Вижу ты прямо много вопросов хотел бы задать. – Усмехнулся Владимир, пристально посмотрев Саше в глаза. Круглое лицо технолога, изрезанное глубокими морщинами, казалось расцвело от счастья от происходящего. – Ты, наверное, хочешь узнать, как я угадал, что ты именно тут попадёшься.

Признаться, Сашу не слишком беспокоил этот вопрос. Гораздо больше его беспокоило то, что боль постепенно поднималась по ноге. Извиваясь словно змея и постепенно усиливая хватку.

- Ну что сказать. – сказал Владимир и наклонился куда-то к капкану. – Я ведь охотник. Я должен уметь выслеживать и ловить дичь. Я сделал несколько ловушек в одну из них ты и попался. Не переживай, я научился за последнее время заметать следы, и я уберу другие ловушки, никто и не догадается куда ты делся. Никто не найдёт и следа. А мы с тобой продолжим диалог в другом месте, там, где нам точно никто не помешает. А боль пройдёт, я обещаю. Очень скоро ты станешь частью великой истории. Ты забудешь об этой боли, ты даже скажешь мне спасибо. Потому что боль — это наименьшая возможная цена за причастность к грядущему.

Саша плохо понимал, что говорит Владимир. У него перед глазами расплывались цветные круги, и он уже сильно сомневался, что находится на эстакаде. Он не видел Владимира, только большое расплывчатое пятно, которое двигалось вокруг него, и издавало звуки похожие на человеческую речь. Единственное, что его заботило в данный момент это недавнее слова супруги, о том, что следовало бы поставить прививку от столбняка, потому что он работает на травмоопасном производстве, в любой момент может прорезаться напороться на гвоздь, а столбняк или заражение крови штука такая, от неё никто не застрахован. Но почему-то ему казалось, что в данной ситуации прививка от столбняка ему не особо бы помогла. Хорошо, хоть не успел попробовать тот напиток в бордовом пакетике, подумал он и потерял сознание.



-------------------------------------------------



Душно. Жарко. И чем-то воняет. Запах странный - вызывающая рвоту смесь человеческих экскрементов, сырости и гнилого дерева, и что-то ещё, совсем не знакомое. Словно рядом разорвало гранатой деревенский сортир. Вокруг было темно, или же ему завязали глаза, хотя повязки он не чувствовал, как собственно не мог понять открыты у него глаза или нет. Какое странное ощущение, он прежде не испытывал такого, сравнить было не с чем. Саша попробовал пошевелиться, но тело не послушалось. Значит вероятность того, что глаза не слушаются, как и остальной организм достаточно велика. Остаётся слушать. Но и тут ждало разочарование. Как он прислушивался он не мог разобрать ни звука. Но вокруг небыло абсолютной тишины, вокруг что-то происходило. Однако звуки казались далёкими и мало относящимися к его ситуации, а потому не придал им особого значения. Стараясь по жизни мыслить позитивно, Саша нашёл в своём положении один плюс. Он больше не чувствовал металлических зубов капкана, сжимающих ногу выше лодыжки. Не чувствовал он и боли, и это сильно радовало бы, если бы кроме боли чувствовал ещё хоть что-то. Он попытался, что-то сказать, и, о чудо услышал, собственный голос, разрезавший тишину вокруг. Не слова, нечленораздельное мычание, но это уже кое-что. Он прекрасно помнил последнее, что с ним случилось, как появился Владимир и говорил какие-то пафосные вещи, потом заклеил ему скотчем рот, а потом наступила темнота. Не сложно предположить, что сейчас он находится где-то в секретном бункере (заразился пафосом от Владимира) технолога и тот сделает с ним тоже самое, что не так давно сделал с Алексеем и возможно с кем-то ещё. И даже не стоит начинать говорить, что он никому не расскажет о том разговоре с мужиком в курилке, который так не вовремя заметил, что Владимир любуется гусеницами (или это были червяки, Саша сомневался) и они так не вовремя вышли покурить с Андрюхой. Он само собой не поверит. Не поверит Володя и в то, что Саша никому не расскажет о том, что попал в капкан. И ведь самое интересное, что Саша действительно не рассказал бы. Придумал бы историю о том, как поранился на работе о доски или ещё как, сейчас это не важно, но про Володю не рассказал бы. Даже жене. Но он не поверит. Люди так часто не верят в правду, особенно которые много врут.

- Очнулся наконец!

Если бы Саша владел своим телом, он бы вздрогнул от неожиданности. Но внутри у него всё опустилось, и он почувствовал лёгкий холодок пустоты, где-то в районе сердца. Как же любит Владимир неожиданно врываться в его жизнь.

Саша почувствовал, как Владимир делает какие-то манипуляции с его лицом. И через несколько секунд он едва не ослеп от яркого света, ударившего в глаза. А зажмуриться не получалось, как он не старался.

- Ничего скоро привыкнешь. – Спокойно сообщил Владимир. – Здесь на самом деле очень мягкий свет, они так любят. Если поставить обычные лампы накаливания или дневного света, они плохо себя чувствуют. Начинают сохнуть, мне кажется это самое правильное определение. Мне не нравится, когда они сохнут, у меня портится настроение. Но знаешь какое освещение для них лучше всего? Конечно не знаешь. Откуда тебе такое знать, ты ведь ещё не часть нас.

Он похоже в конец ополоумел. Всё происходящее настолько сюрреалистично, насколько не может себе представить даже самый глубоко артхаусный режиссер из самого глубокого андеграунда. Такого не бывает в реальной жизни, так бывает в кино, причём не самом лучшем, так бывает в книгах, так бывает в фантазиях забитых сверстниками школьников. Именно они проигрывают в голове сценарии мести обидчикам, щедро сдобряя их специями пафосных речей, неожиданных появлений и в конце как апофеоз мечты – причитания охотника, который неожиданно для себя в один момент превратился из охотника в дичь. Только сейчас ситуация была другая. И Саша ощущал. Что Вова не ощущает себя обиженным и не хочет мести. Да и глупо было бы делать такие предположения относительно шестидесятилетнего мужика. Он либо сошёл с ума, либо с ума сошёл сам Саша.

Глаза действительно быстро привыкли к свету, и он смог увидеть часть места, где находился совсем маленький кусочек, потому что Владимир огромной горой нависал над ним и загораживал телом ту не большую часть, что мог позволить себе Саша, учитывая, что тело не слушалось его и вертеть головой он не мог. Но и из того, что он увидел, можно было сделать несколько выводов. Они точно больше не на работе, насколько он мог помнить у них нигде не было потолочной плитки, они точно не в машине Владимира, слишком много места, если только они неожиданно не превратились в червяков и сейчас в одном из контейнеров Владимир пытается что-то с ним сделать. Глупость какая-то в голову лезет, когда надо принимать какие-то важные решения, и так всегда, мозг как будто отказывается настраиваться на серьёзный лад. На самом деле же нет никаких громадных червяков, нет ничего сверхъестественного. Просто Владимир еб@нулся, вот просто. Еб@нулся на почве неприятностей на работе, возраста, ещё каких-то травм, о которых Саша не знал. Простое объяснение всегда самое правильное, ну или почти всегда.

Саша старался пошевелить хотя бы кончиком пальца, губами, хоть чем-нибудь, но тело упорно отказывалось подчиняться. Он наблюдал за потолком, на котором наклеена белая потолочная плитка, источник света находился где-то по левую руку, а к запаху он почти привык. Время от времени обзор ему закрывал Владимир, который проявлял необыкновенную активность, какой от него на работе вряд ли можно было дождаться.

Полная атрофия тела не повлияла на слух, и после того как появился Владимир, помещение вокруг наполнилось разными звуками. Он что-то передвигал, лязгал чем-то металлическим, пшикал из пульверизатора издавал звуки, происхождение которых было определить сложнее, при этом он не прекращал едва слышно что-то бормотать, но так тихо, что невозможно было разобрать ни слова. Время от времени его силуэт загораживал свет огромной бесформенной тенью, а потом он опять исчезал и поля зрения и продолжались звуки активности и бормотания.

Саша ни на секунду не останавливался, пытаясь вернуть себе способность двигаться. Чувство полной беспомощности, ранее ему не знакомое, не похожее ни что другое, что он когда-либо чувствовал. Сводило все мышцы, нестерпимо хотелось ощутить хотя бы одну свою конечность, шевельнуть хотя бы пальцем. Но ничего не помогало, как бы он не напрягал мышцы, все одновременно, каждую по отдельности.

- Не напрягайся так. – Владимир вроде бы похлопал его по плечу, но Саша не почувствовал, а скорее догадался. – Скоро всё закончится. Я прекрасно понимаю, что у тебя много вопросов. И я отвечу на них, тебе даже не придётся говорить, и так понятно, что тебя может интересовать в такой ситуации.

Вот честно, Саше было гораздо важнее оказаться опять на эстакаде и двигать паллеты в своё удовольствие, чем лежать парализованному неизвестно где и скорее всего готовиться нужно к худшему. На втором месте его желаний было вернуть тишину, которая была до появления Владимира. С каждой секундой голос, все эти бряканья, что издавал Владимир где-то вне поля его зрения, начинали раздражать с каждой секундой всё сильнее. А вот узнавать, что здесь вообще происходит насколько и в какую сторону съехал мозгами у него желания не было. Как же верно подмечено – меньше знаешь, крепче спишь. Внутренний голос тут же напомнил ему, что ещё недавно, но кажется всё-таки в другой жизни, он, приложив руки к лицу, пытался разглядеть содержимое Володиной «буханки». Так что надо быть честным до конца, он здесь скорее всего из-за того, что проявил любопытство и теперь будет расплачиваться за это. Голос Владимира вырвал Сашу из собственных мыслей.

- Значит смотри, сейчас тебя должна охватить гордость за то, что ты станешь. И хотя тебе не дано понять всю глубину и значимость Имминенсе. – Последнее слово Саша не разобрал. – Ты станешь частью нового мира.

Ты уже говорил. – Саша решил вести диалог с Владимиром, пусть тот и не слышит. В конце концов ему есть, что сказать этому полоумному.

Внезапно его тело пришло в движение, потолочная плитка резко сместилась наверх, а перед глазами возникло круглое, максимально довольное лицо Владимира.

- Как там говорят? - Невинным голосом поинтересовался Владимир. - Узри же величие! Величие Имминенсе!

Он отошёл в сторону и Саше открылась картина, вряд ли заслуживающая такого пафосного "узри же". Не трудно было догадаться, что он оказался в самом обычном гараже, каких по Екатеринбургу можно насчитать тысячи, а то и больше. Неотштукатуренные стены, железные двустворчатые ворота., закрытые на большой металлический засов. Под потолком покачивалась неработающая лампа дневного света, а всё освещение исходило откуда-то со всех сторон.

Но взгляд притягивало не среднестатистическое убранство гаража. Слева от ворот стоял большой стеллаж, высотой практически под потолок. На полках располагались контейнеры из прозрачного пластика. Видимо те самые о которых рассказывал мужик в курилке. Похоже, что Владимир успел за неполные сутки обеспечить своим питомцам новый дом. В контейнерах действительно были черви величиной с маленькую собаку. В каждом по три особи. Они были настоящие, в этом не было никаких сомнений. Они находились в постоянном движении, переваливаясь в тесном для них контейнере друг через друга, утыкались носом в стенку контейнера, разворачивались в обратную сторону. И так бесконечно, по одному им ведомому маршруту.

На несколько секунд Саша испытал страх, а потом довольно быстро пришло чувство бесконечного омерзения. Он живо представил, как эти черви ползают по нему, пытаются забраться под одежду. Представил ощущения от размазанной по телу слизи. Правда. Он не смог представить, как отбивается от них, потому что так и не мог пошевелить ни единым мускулом. Но что-то в этих ощущениях было совсем не так. Как будто он знал, что они не хотят его убивать. Поэтому страх и отступил, предоставив место омерзению. Саша смотрел на контейнеры не отрывая взгляд и спустя некоторое время ему стало казаться, что движение червяков приобретает определённый смысл. Они как будто все выстраивались в шеренгу, мордами, направленными к нему. И ещё он почувствовал, что один его орган атрофирован не до конца. Он мог слышать, как они зовут его. Сначала он и сам не поверил, что слышит, списав это на шок от всего происходящего. Но когда слова в его голове обрели форму, он забыл о том, что связан где-то в гаражном кооперативе и более того обездвижен.