Подарок дочурки

Ольга с сожалением смотрела на эту пару туфель.

Она бы хотела себе такие купить. Лакировочки, изящной формы, на полуплатформе, писк моды в последнее время, они отлично смотрелись бы на ее ножках. Но как уговорить Стёпу?

Ольга работала товароведом в военторге, и каждый раз при разборке товара мучительно размышляла почему она, работая в таком месте, не может себе позволить понравившуюся вещь?

Степан строго контролировал все её покупки:

— Тебе только позволь, ты всю зарплату будешь на работе оставлять, — выговаривал он, нахмурив брови.

Каждый раз неся домой очередную вещь в надежде убедить мужа, Ольга и себя пыталась уговорить, что это уж точно в последний раз. Ну, по крайней мере, пока Стёпа не купит машину.

Но следующее поступление товара вновь приводило её в состояние необъяснимого трепета.

С тяжёлым вздохом она отложила коробку с туфлями в сторонку, раздумывая, как же поступить на этот раз.

В конце рабочего дня она всё-таки решила взять туфли домой померить, покрасоваться перед Степаном, может и ему эти туфельки так же понравятся, как и ей.

Договорилась с заведующей о том, что утром или деньги, или туфли, и, как на крыльях, полетела домой. По дороге забежала в садик за дочкой. Светланке было два годика, и она недавно стала посещать ясельную группу.

Светланка, как истинно будущая женщина, очень любила возиться с одеждой. Она могла часами одеваться, раздеваться, потом в свою же одежду наряжать кукол. Просто чудо, а не ребёнок.

Её не надо было развлекать, достаточно было дать кучу одежды, независимо чьей — её, маминой, папиной, — она будет в ней колупаться, примерять, мучить пуговки и замочки. При этом у неё был подготовительный момент — обязательное раздевание до маечки. Находясь практически полностью раздетой, ребёнок предавался процедуре переодевания, примерке и разглядывания себя в зеркале в новом прикиде.

Даже запутавшись в одежде не по росту, например, в папиной рубашке, и, потеряв равновесие, она не плакала. Пыхтела, кряхтела, сопела и терпеливо выбиралась из опутавшей её одёжки, и процесс начинался заново. Завидное упорство.

Ольга этим пользовалась постоянно, когда надо было занять ребёнка. Вот и сегодня она торопилась приготовить ужин, ещё ей хотелось хоть разок примерить туфельки и оглядеть себя в них во весь рост, до того, как Стёпа придёт со службы.

Оля развязала Светланке шарфик и предоставила ей полную свободу на предмет раздевания и переодевания в домашнюю одежду, а заодно не забыла выложить ей на диван несколько своих блузок и юбок.

Светланка молча взялась расстёгивать пуговки на шубке, и далее процесс пошёл по только ею определённому порядку.

Пока ребёнок был занят снятием зимней одежды, Ольга с удовольствием покрутилась в обновке перед зеркалом, ещё раз отметив, как чудесно смотрятся туфельки на её ножках. Потом с тяжёлым вздохом поставила их в уголок спальни и отправилась на кухню готовить ужин. По пути подобрала и повесила дочкину шубку, подняла шапочку, валеночки и убедившись, что ребёнок занят своим любимым делом, занялась ужином.

Стоя у плиты, Ольга прокручивала в голове сценарий, как будет уговаривать Степана на покупку. Представляла, как он недовольно нахмурит брови, посопит, подбирая слова. Муж никогда сразу не ругался, не выговаривал ей своё недовольство.

Всякий раз Оля начинала с вопроса:

— Стёпа, ты не будешь ругаться?

Степан, понимая, что последует за этим вопросом, спрашивал, насупив брови:

— Что на этот раз?

И терпеливо выдержав очередную демонстрацию принесённой вещи, ещё больше хмурился, менялся в лице и недовольно говорил:

— Как же! С тобой, пожалуй, купишь машину. Транжира непутёвая. Сколько можно, у тебя никаких тормозов нет.

Ольга понимала, что муж мечтает о машине. Но что же делать, если ей хочется красиво одеться, обувь красивую, да и его с дочкой приодеть. Господи, ну почему желания никак не совпадают с возможностями? На зарплату прапорщика и товароведа сильно не разбежишься.

Только успела закончить готовку, как пришёл Стёпа. Румяный с мороза, в хорошем настроении, муж улыбался, втягивая носом манящие запахи с кухни. Похоже, что жена расстаралась приготовить картошечку с мяском, его любимое блюдо. Да ещё, если подаст квашеной капустки с брусничкой, да нальёт сто грамм — это ли не счастье оттаять душой и телом после тяжёлого дня.

А Ольга решила перед ужином не портить мужу настроение. Пусть поест — ещё больше подобреет.

Когда родители садились ужинать, отец позвал дочку:

— Дочура, будешь картошечку есть? Иди, моя лапочка, я тебе гостинчик от зайчика принёс.

Светланка, зная, что папа угостит её чем-нибудь вкусненьким, оставила своё занятие, и в маминой блузке потелепала на кухню. Блузка всё время норовила слететь, и она, придерживая её зубками, явилась перед родителями.

Отец не стал нарушать наряд дочери, смеясь, он связал блузку за плечики ленточкой и усадил дочку на стульчик.

Покончив с ужином, все занялись своими делами. Стёпа с газетой уселся перед телевизором, Светланка перетряхивала свои наряды, Ольга мыла посуду и настраивалась на разговор со Степаном.

Закончив с посудой, она направилась в спальню, намереваясь показать мужу туфли. Подойдя к ним, наклонилась и чуть не грохнулась в обморок. Её бросило в жар, по всему телу пробежались иголочки. А в следующее мгновение на неё напал истерический хохот. Она взяла туфли и осторожненько понесла к Степану.

— Стёпа, вот хоть теперь убей, но туфли придётся купить, — смеясь проговорила Ольга.

— Принесла тебе показать, но похоже, что наша дочка их уже примерила.

Она поднесла туфли Степану под нос — в туфельке аккуратненько лежала какашка.

У Степана глаза округлились:

— Ты что, издеваешься? Специально это подстроила?

— Нет Стёпа, клянусь! Но ты же понимаешь, что теперь их уже нельзя вернуть на склад.

Степан ещё поворчал, а потом изрёк:

— Считай, что дочка тебе подарок сделала.