Блокбастер о вампирах

Я открываю глаза. Часы на мобильном телефоне показывают 5:42. Но меня разбудил не будильник, и даже не ноющая боль в правой руке, - ожог на моей ладони уже почти зажил. Кошмары… они снятся мне почти каждый день с того момента, как я начал охотиться. Это – одна из тех вещей, к которым мне не привыкнуть никогда. Не то чтобы я сильно жалел тех существ, которых мне приходится убивать, но я вовсе не какой-нибудь религиозный фанатик. Убийство вовсе не доставляет мне удовольствия.

Я лежу на полу в грязной комнате. Это даже не комната, просто пустое пространство, ограниченное коробкой из стен. Привычная картина. Комнаты без мебели стоят ощутимо дешевле, чем меблированные. А зачем, как говориться, платить больше? Я живу здесь почти неделю, и думаю, что уже пора переезжать. Не хотелось бы, чтобы меня запомнили.

Я достаю из сумки краску для волос, крем для кожи и коробочку с контактными линзами. Соседнюю комнату снимает парочка студентов. Кажется, они женаты или вроде того. Они тихие, и не беспокоят меня, но из-за них мне приходится вставать на час раньше обычного, чтобы не столкнуться с ними в коридоре. Я достаю из сумки кусок мыла, бритву, собираю все коробочки и бутылочки в пластиковый пакет и иду в ванную.

Если хотите знать, я не жалею о том, кем я стал. Ни дружелюбных соседей, ни друзей, думающих как бы занять у тебя так, чтобы потом не пришлось отдавать, ни жены, которая вечно будет тобой недовольна. Простые людские радости - это не для меня. Поверьте, я лучше бы застрелился, чем стал жить такой жизнью. Ждать выходных, как больной ждёт чудесного исцеления, заработать больную спину и здоровенный пивной живот к сорока годам, изо дня в день ходить на ненавистную работу, чтобы иметь возможность купить то, что мне не нужно… все это не имеет никакого смысла.

Я сделал свой выбор. И большинство людей завидовало бы мне, узнай они, чем я занимаюсь. По крайней мере, мне есть что вспомнить. Не с кем поделиться, но есть.

Если вам это действительно интересно – да, меня посещала мысль, что косметики у меня не меньше, чем у моделей из гламурных журналов. Но у меня немного другие задачи. Закрывшись  ванной, первым делом я открываю коробочку с контактными линзами. Сегодня вторник, а значит – сегодня я буду кареглазым загорелым брюнетом. Я вынимаю из коробочки нужную пару линз и вставляю их себе в глаза. Неприятно, но это не самое большое неудобство при моем образе жизни.

Ничто так не заставляет работать организм, как холодный душ. Я не закаляюсь, просто горячую воду отключили еще два дня назад. Сердце бешено стучит, и, кажется, вот-вот проломит рёбра. Холодная вода стекает по моим волосам. Я начинаю чаще дышать и стискиваю зубы. О да, мне есть что вспомнить. Например, своего первого вампира.

Охота - это всегда что-то личное. Единственное, что соответствует действительности во всех этих сказках о вампирах. Ни один нормальный человек не будет заниматься таким по доброй воле, просто потому что ему хочется убивать. Кем бы ни были мои жертвы – они практически не отличаются от людей. За исключением того, что они всегда пьют чью-то кровь. Чтобы перешагнуть черту, отказаться от спокойной жизни ради того, чтобы разъезжать по всей стране и убивать нелюдей – нужна очень веская причина. У меня такой причиной стал старший брат.

То, что вам нужно знать обо мне: я никогда не был любимым ребенком в семье. Моей матери много раз предлагали сделать аборт, и потом ей пришлось много раз жалеть о том, что она так его и не сделала. В семье об этом никогда не говорили, но я чувствовал это. И я не осуждаю ее. Люди – всего лишь люди, и когда ребенок рождается неполноценным, не каждый родитель может это выдержать.

Я всегда был «белой вороной». В прямом смысле. Я страдаю довольно редкой болезнью – врожденным отсутствием пигмента кожи и волос. Зрачки моих глаз красные  из-за прозрачных радужных оболочек. Из двухсот тысяч человек только один – полный альбинос. Так что я почти уникален.

Белые кожа и волосы, красные зрачки глаз – все это было слишком непривычным для окружающих. Включая моих родителей и одноклассников. Но не для моего брата. Никогда. Он был единственным кто, поддерживал меня на протяжении первых двадцати пяти лет моей жизни. И был единственным действительно родным мне человеком.

Стоя перед зеркалом, с бритвой в руках, я закрываю глаза. Это помогает вспомнить. И помогает не заплакать. Я закрываю глаза, и почти вижу, как спускаюсь в подвал вслед за братом. Тогда я еще не знал, что подвал – это самое любимое место для любого вампира. И просто спускался вслед за ним. Я почти чувствую, как воздух становится все более затхлым по мере того, как я спускаюсь вниз по ступенькам. Я не знаю, почему я не окликнул брата сразу, как заметил его. Почему я не хотел, чтобы он заметил меня. Все ведь могло сложиться иначе. Но я просто молча спустился в подвал вслед за ним. Я почти чувствую кожей тот страх, который я ощутил, оказавшись в темноте, под своим домом, наедине с тем, что там происходило. Кажется, еще чуть-чуть – и я увижу своего брата. В луже крови. Склонившимся над чьим-то телом.

Я не сразу понял, что увидел. И даже потом, когда всю ночь мысль об этом не давала мне покоя, я всё ещё сомневался. Я не хотел верить. Не каждый день узнаёшь, что твой брат… Мне было тяжело признаться в этом. Я бил кулаками по стене, представляя, что это мой невидимый враг, который только смеялся и повторял: ”Твой брат вампир, о да, он вампир!”.

Примерно раз в две недели он притаскивал в подвал новую жертву, тем самым подталкивая меня к тому, чего я не хотел всем своим сердцем. Каждый раз я следил за ним. Я надеялся, что найду этому, какое-то другое объяснение. Любое, только чтобы этот кошмар закончился.

Ситуация не менялась, и я все яснее видел то, что нужно сделать. Я тогда не знал, что почти все известные приёмы борьбы против этих тварей – ложь.

 Сначала я дал ему святую воду вместо простой. Но он даже не заметил подмены. Будто в насмешку надо мной, он носил на груди серебряный крестик. Ел суп харчо и курицу, приправленную чесноком. Сразу было понятно, что свет на него не действует, поэтому оставалось только одно. Осиновый кол.

Я не очень хорошо учил биологию в школе, и мне пришлось повозиться, чтобы узнать, как отличить осину от других деревьев, а потом найти, где она растёт. У осины слишком тонкий ствол, и поэтому, чтобы выточить нормальный кол, мне пришлось спилить все дерево. Два дня, точнее – две ночи, у меня ушло на изготовление. Первый кол получился немного кривым и маленьким, но зато второй вышел как на картинке в каком-нибудь комиксе.

В дверь ванной стучатся. Похоже, я немного задержался.
- Пять минут! - Кричу я, растирая крем для кожи по рукам.

Краска для волос, крем для кожи, цветные контактные линзы, краденая «Тойота» с перебитыми номерами, фальшивые документы, съемные комнаты, меняющиеся каждую неделю… Всего и не упомнить… Все это началось с той самой ночи. Пятого июня 2002 года. Я хорошо помню ее. До каждого шороха, до самых незначительных деталей. Мягкий ковер под моими ногами в комнате брата. Неровную поверхность кола в левой руке и гладкую ручку молотка в правой. Мерное дыхание спящего брата. В последний момент, когда я приставил кол к левой части его груди и уже опускал на него молоток, брат проснулся. Он даже не успел понять, что происходит, и только слабо вскрикнул, когда дерево, с хрустом раздвигая его ребра, проткнуло его сердце насквозь и уперлось в лопатку. Я не заплакал. Даже когда прекратились судороги. Даже когда тихо закрыл за собой дверь квартиры и ушел навсегда. Даже когда меня объявили в розыск, и я читал газетные статьи, в которых меня называли психом и маньяком. Ни разу за эти долгие пять лет.