Сказки урановых городов

Где-то там, далеко на юге, есть счастливые земли. Жители их не грустят и не прячут лиц, а в их крови растворено желтое слепящее солнце. Земли, где рады любому человеку, который попадается усталому путнику посреди бескрайней пустыни. Места, жители которых не верят в общепринятых богов, потому что у них есть свои, извечные боги — небо — тенгир над головой и дала — степь под ногами. И эти боги никогда не осудят своих сыновей. Не нашлют страшных кар, не дадут богатых даров. Они терпеливы и бесспристрастны. А когда люди с солнцем в жилах умирают, тенгир-небо плачет по ним, а дала-степь принимает их в свои объятья, чтобы вырастить новых своих детей. Иногда сюда приходили другие люди — с Юга и Востока. Бряцали мечами, пытаясь отбить себе землю. Глупые. Люди с солнцем в крови всегда знали, что нет большей глупости, чем война, и позволяли людям с Юга ставить на этой земле бесполезные палочки знамен и родовых символов. Они тихо смеялись, глядя как люди Юга грызутся за общую землю с людьми Востока, как возводятся и рушатся крепости, как Дала-степь сыто урчит от крови чужаков, а Тенгир-небо смеется раскатами грома. Катились столетия (тут, в степи катятся не то что столетия, а тысячи лет), а Юг все воевал с Востоком. Степной народ же гонял верблюдов и пас тучные стада овец по склонам седых гор. И не надо было степным людям ни денег, ни власти, вместо этого у них были походные сумки да тандырные лепешки.

Люди Востока победили людей с Юга, но это не принесло им счастья. Дала-степь не принимала их. И они ушли. Бросив опустевшие крепости, которые вскоре заросли травой и засыпались песком. И лишь седые старики восточного народа порой оставались доживать свой век в саманных домишках. Со временем они тоже забывали свой язык и богов, пускаясь колесить по желтому блину степи.

Прошло еще не одно столетие, прежде чем народ Востока вновь появился тут. И это был уже совсем другой народ — свирепый, бесстрашный, лишенный даже остатков человечности. Убивать людей солнца было для них развлечением, детской шалостью. Вешать и пытать, расхищать курганы — это было любимым занятием этих новых людей. И тогда степной народ пошел на крайний шаг — отправил своих послов в неведомые дали, далеко на Север, туда, где почти нет лета, небо сумрачно, а люди мрачны и неразговорчивы. И Север помог. Оттуда пришли эти странные угрюмые люди с гремящими палками в руках и начали строить свои крепости. А степной народ продолжил мирно пасти баранов, пристально глядя на еще одних Чужих. Впрочем, Чужие не были так уж страшны, и даже учили солнечный народ доселе невиданным вещам.

Шли годы, солнечный народ менялся. Там, где кочевники гоняли верблюдов, построили города. Заводы. Доменные печи. Народ степи отдал все это на откуп мрачным людям с Севера. Северяне не умели радоваться. Они умели лишь использовать. Брать. Как можно больше. И Дала-степь не могла противиться железной поступи чужаков. Она щедро дарила им нефть, золото и уран. Стонала от боли, но отдавала последнее. Заводы коптили черной гарью Тенгир-небо, делая его сумрачным, как на Севере.

А потом все рухнуло. Северные люди поехали назад. На, как им казалось, Родину. Только вот не знали они, что увозят с собой в сердцах частичку степи. Щепотку пустынного песка и пьяный аромат горного чабреца. Эти люди, они были не такими, как солнечный народ, но уже и не такими, как люди Севера. Они не были рождены для болот, нелепых белых столбиков берез и вечной зимы. Они были рождены для Урановых Городов, которые они щедро рассыпали по степи. Пусть Дала-степь была убита ими, а Тенгир-небо умирал от копоти. Они создали себе новое божество — Города. И Города их любили намного сильнее, чем Степь любила своих сынов, солнечный народ. Но люди севера уходили, оставляя города в одиночестве, как брошенных детей. Они не были предателями, просто у них не было других путей. И города умирали, зияя разбитыми окнами и заброшенными шахтами. Лишь ветер ныл в трубах заводов и антеннах военных радаров. Эти места вскоре обрастали легендами и мифами. Ведь там, откуда уходят люди, всегда начинают жить сказки.

Сказки урановых городов.