Первые впечатления о г. Сталино столице Донбасса

Из рукописи автора второго тома "Вспоминая жизнь, похожую на романную"

Поезд прибыл в Сталино где-то часов в одиннадцать утра. Из вещей у Егорки был лишь небольшой деревянный крашеный чемоданчик, смастеренный его отцом. Вошел в здание вокзала, который гудел от людского говора, как улей. Вышел из него на привокзальную площадь, где виднелось кольцо трамвайных путей. Спросил у какой-то женщины, как ему доехать до центра города. Она подсказала, что лучше всего добраться до центра Сталино трамваем, назвала его номер, что он и сделал. Дальше, доехав до центра, где с одной стороны он увидел оперный театр, а с другой кинотеатр, спросил у кондуктора:
- Не подскажите, где мне выходить и как мне добраться до улицы Горького? Она, в свою очередь, спросила его:
- Это какая же линия? Нам больше известны линии, чем их названия.
Егорка растерялся, - сказав, что номера линии пока не знает.   
- Ну, где-то эта улица в центре города. Поэтому выходи здесь, а там спросишь.

Егор вышел, осмотрелся, удивился красоте улицы, посреди которой цвели красные розы, через каждые примерно 100-200 метров на улице продавцы продавали газированную воду с сиропом и без сиропа. Он подошел к одной торговой точке и попросил налить стакан воды с сиропом. Сразу как-то стало легче жить, потому что температура в городе была не меньше тридцати градусов. Кроме того, это было диковинкой для него. Он не видел ничего подобного ни в Кирове, ни в Слободском, ни в своем поселке.
Дальше увидел молодого человека в форме горного техникума и, оказалось, что Егор почти находится уже возле техникума. Нашел его быстро, спустившись от центральной улицы вниз по улице Горького. Техникум располагался тогда по улице Горького, 163.  В то время это - как раз было здание Сталинского горного техникума. Затем где-то уже в 60-70-е годы в связи с постройкой нового здания горного техникума, здесь расположилось другое учебное заведение Донецкий техникум промышленной автоматики. Но так как вся учеба у Егора проходила именно здесь в здании на улице Горького, 163, то в данном томе речь пойдет именно о горном техникуме на этой улице.
 
Здание было четырехэтажным. Смотрелось вполне прилично. На фотографии оно запечатлено в зимний период, а он увидел впервые его в летнее время при температуре, наверное, где-то выше тридцати градусов.   
Заходит в техникум, видит на первом этаже на доске объявлений списки допущенных абитуриентов к вступительным экзаменам. Читает их один, два, три раза и не находит в них своей фамилии. Решил подняться в приемную комиссию.
- Моя фамилия Суханов и почему-то меня нет в списке допущенных к экзаменам?
Одна из работников приемной комиссии удостоила его строгим взглядом и спросила:
- Вы внимательно прочитали списки допущенных к экзаменам?
- Да! – твердо отвечает ей Егор.
- Сейчас разберемся.
В это время как раз входит ответственный секретарь приемной комиссии, и тут она говорит и одновременно спрашивает его:
- Алексей Ананьевич, почему-то Суханова Егора нет в списках на экзамены?               
Ответственный секретарь Кубышкин Алексей Ананьевич (много позднее он станет первым секретарем Донецкого обкома КПСС)тогда еще совсем молодой человек спрашивает Егора:
- Вы как поступаете по общему списку или по льготному?
- Наверное, по льготному поступлению, поскольку у меня в документах должна быть Похвальная Грамота.
Секретарь попросил найти документы Суханова. Ему быстро принесли папку с документами, и он, увидев в них Похвальную Грамоту, сразу объявил:
- Все понятно. Наверное, вы зачислены в техникум без экзаменов – предварительно он взял, видимо приказ о зачислении.
- Да. Вы есть в льготном списке на зачисление. Извините нас за ошибку с вызовом и отправляйтесь назад домой до конца августа.
- Но у меня нет денег на обратную дорогу! Я приехал издалека, аж из Кировской области. – грустным голосом ответил Егор.
 - Чем же вам помочь, молодой человек?
- Не знаю – растерянно произнес он.
- Давайте так. Я напишу вам направление на имя коменданта общежития с просьбой поселить вас в общежитие? Раз наша ошибка, то ее нужно исправлять. Идет так? Общежитие рядом с техникумом через дорогу.
- Согласен, спасибо!

Общежитие находилось рядом с техникумом на той же улице, в доме № 158. Егора поселили в обычную 4-х местную комнату, но дали раскладушку и в результате он оказался пятым в комнате. Понятно, что одни уезжали с семилетним образованием, «провалив» вступительные экзамены, но на их место прибывали абитуриенты со средним образованием. Эти абитуриенты, понятно, были постарше Егорки года на два, три. Но разницы в возрасте как-то мало чувствовалось, потому что и у них на первом месте была сдача вступительных экзаменов.

Егор помнит, что именно тогда в июле познакомился с Володей Лакозой, откуда-то из-под Винницы. С ним они оставались друзьями вплоть до выпуска Лакозы через два с половиной года . Сейчас, вспоминая перипетии вступительных экзаменов, Егорка старался всем чем-то помочь, что-то решить и подсказать. А абитуриенты ему завидовали. Еще бы, он уже был зачислен в техникум, и его мечта начала осуществляться, а у них в глазах чувствовалась подавленность и тревога. Видел и убитые лица тех из них, кто не поступал, кто, как говорят теперь, проваливал экзамены. Эту школу сопереживания пришлось прочувствовать и Егорке в течение двадцати дней, находясь, вместе с абитуриентами.

После отъезда абитуриентов, как не поступивших, так и поступивших, в общежитии стало безлюдно и очень скучно. Егор остался в комнате общежития один одинешенек. Его пока никто не трогал и никуда не приглашал. Только через неделю пришел в общежитие кто-то из преподавателей или из начальства техникума, собрал всех оставшихся в общежитии на беседу, в ходе которой ребятам стало понятно, что их просят оказать техникуму помощь. Ребят набралось вместе с Егором всего четыре человека. Их начали привлекать к выполнению хозяйственных работ для обустройства хозяйства техникума. Обычно это происходило в первой половине дня. Зачисленные студенты то убирали задний двор техникума, где были различные мастерские, то возили на заправку газовые баллоны, выгружая их и грузя новые, то ездили за новой мебелью, то сгружали уголь для техникумовской и общежитской котельной, то посылали их за какими-то досками для хозяйственных работ. Такая работа не была сложной, если не считать разгрузки угля в котельные. Спецовок никаких у ребят не было, поэтому при разгрузке угля они раздевались до трусов, становясь к концу разгрузки автомашины черномазыми, почти как шахтеры. Дальше предстояло смыть угольную пыль холодной водой, потому что в общежитии горячей воды не было. В конце недели в субботу надо было сходить в баню, потому что промыть тело после угольной пыли холодной водой было практически невозможно. Хорошо, что хоть баня была недалеко от общежития, в двух кварталах ходьбы сразу слева за рынком.   

 Из других работ самыми интересными были поездки на автомашине ГАЗ-51 для замены газовых баллонов где-то под городом Рутченково, поездки за мебелью в город Макеевка, за строительными материалами где-то на окраине Сталино, в районе металлургического завода. Это было для ребят очень познавательно и интересно, так как все они были иногородними, поэтому начинали знакомиться с жизнью других населенных мест возле Сталино. Так что знакомство с жизнью Донбасса начиналось именно в августе месяце пятьдесят третьего года. Егорке в то время было пятнадцать полных лет. Поэтому при прописке в Донецке пришлось представлять свидетельство о рождении, а не паспорт. Майор милиции, знакомясь со свидетельством, спросил Егорку:
- Молодой человек, почему в свидетельстве не указана ваша национальность?
Он подал ему обратно свидетельство о рождении, Егорка внимательно его рассмотрел и сказал:
- В свидетельстве о рождении нет колонки о национальности. Может поэтому она и не проставлена.
- Какую же национальность тебе указывать? – спросил майор.
- Русский я.
- Откуда это видно? – переспросил майор.
- У отца Андрея я видел, что в паспорте была указана национальность русский.
- Придется проверить перед тем, как вы будете получать паспорт в следующем году. Пока в анкете я оставляю графу о национальности пустой.
Егорка не спросил, как майор собирается проверять национальность, поэтому не придал этому внимания и даже не сообщил об этом письмом отцу, а зря, потому что проверки бывают разными и с весьма не одинаковыми последствиями.

Эти последствия его отец Андрей почувствовал на своей, как говорится, шкуре. Где-то в январе месяце пятьдесят четвертого года ночью часа в два, семью разбудил сильный стук в дверь. Отец вышел на стук в одних кальсонах и в нательной рубашке. Перед ним стояли два милиционера, которые спросили:
- Вы Суханов Андрей Васильевич?
- Да, я Суханов.
- Собирайтесь, возьмите с собой документы и с нами поедем в отдел милиции!
- Зачем в милицию? Я ничего подсудного не сделал.
- Даем тебе десять минут на сборы. Мы подождем тебя в коридоре. – Андрей растерялся, начал собираться, быстро попросил Клаву собрать что-нибудь из еды и одежды, все это завязать в узелок. Клава начала громко плакать:
- Что Андрей, ты опять натворил? Посадят же тебя, и как я буду одна одинешенька с двумя твоими сыновьями?
- Ничего я не натворил. Может сыновья решились на какое-либо преступление в Сталино или в Кирове?
Как бы то ни было, Андрей быстро собрался, взял узел от жены, вышел в коридор и спросил милиционеров:
- Я же ничего не сделал. Зачем меня в милицию-то?
- Разберемся. Главное, паспорт взял?
- Взял все документы, в том числе и паспорт?
Милиционеры сопроводили его до автомашины, подтолкнули в крытый кузов для преступников, и машина тронулась. Доехали по ночному поселку довольно быстро. Последовала команда:
- Выходи! – и Андрея повели в отделение. Пошептавшись с дежурным по отделению, они проводили его в пункт задержанных лиц и приказали ждать утра. В пункте задержанных было человек десять. Никто из них не спал, хотя была уже глубокая ночь. Всех интересовало их будущее, которое наступит завтра, а точнее уже сегодня.

Не сомкнув глаз, Андрей дождался наконец-то утра. Наручных часов у него не было, но они были у одного из задержанных.
- Почему милиционеры не забрали часы-то у тебя?
- Я имею хорошо прятать, так же, как и красть – был ответ задержанного лица. 
Андрею стало понятно, что задержанный бывалый вор. А раз вор, то видимо, не зря его где-то прихватили. Утром по одному из задержанных лиц начали уводить к начальству. Наконец, часам к одиннадцати очередь дошла до Андрея.
- Суханов Андрей Васильевич, вперед, на выход! – поначалу Андрей решил, что его отпускают, но потом видит, что его ведут к заместителю начальника отделения милиции. Зашли, в комнате сидел за столом капитан. Милиционеру он сказал «свободен», поэтому тот вышел.
- Гражданин Суханов, вот передо мной ваш паспорт. В нем написано, что вы русский, но как это доказать?  Но меня не столько интересует даже не это, а то, что в Сталино не могут определить национальность вашего сына Суханова Егора. Объясните мне, почему в свидетельстве о рождении сына не указана национальность?
- Как не указана? - возмутился Андрей.
- А вот так. Свидетельство о рождении имеется, а национальность в нем не указана.
- Не знаю, как это могло произойти, – растерялся отец.
- Какая национальность у вас?
- Русский я. Это у меня записано и в паспорте.
Капитан приказал написать объяснительную, в которой надо было объяснить Андрею, почему отсутствует национальность в свидетельстве о рождении сына. Что он сочинил, остается загадкой, но капитан, прочитав все написанное, взял объяснительную записку и сказал:
- Вы можете быть свободным! – дал ему какую-то бумажку, которую Андрей предъявил при выходе.

Домой Андрей бежал как ошпаренный и довольный, что отпущен, но теперь он напишет письмо сыну и поругает его, почему тот не написал ничего о беседе с начальником паспортного стола в милиции города Сталино. Но сначала Андрей зашел к мастеру столярного цеха и объяснил, почему он с утра сегодня не вышел на работу. Пообещал, что он сходит домой, успокоит жену, поест и придет на работу. А потом останется после работы, и возместит часы отсутствия на работе.  Клавы дома не было, она находилась на работе. Поэтому Андрей поел на скорую руку, написал записку, что его освободили, и он на работе, что вечером будет поздно. На другой день он написал письмо Егорке, отругал его за то, что тот не сообщил ему о подозрениях в городе Сталино начальника паспортного стола. В результате его целую ночь продержали в милиции.  Егор, получив письмо от отца, понял свою ошибку, извинился в ответном письме, написав, что не догадался о вызове отца в милицию. Думал, что как-то по-другому будут определять его национальность.

После обеда у ребят общежития было свободное время. В свободное время и по вечерам они начали внимательно изучать и рассматривать этот огромный город. Боже мой, как он разительно отличался от поселка ТЭЦ-3! Во-первых, тем, что на главных улицах везде росли живые цветы, ухоженные клумбы самых замысловатых форм, отличные кинотеатры, высокие здания, скверы и многое другое, что сразу поразило воображение Егора. Во-вторых, столько народа на главной улице Артема по вечерам он никогда раньше никогда не видел. Там нельзя было свободно пройти, почти все люди делали перед сном променад. Таков, видимо, был образ жизни тех времен в Донбассе. Следуя образу жизни «сталинцев», Егорка тоже по вечерам выходил на первую линию, так сказать, чтобы постепенно привыкать к образу жизни «сталинчан». В-третьих, замечено было, что в отличие от их поселка, здесь было огромное количество самых разнообразных продуктов и промтоваров, причем, без всяких очередей. На центральных улицах везде торговали газированной водой и мороженым. Егорке так нравилось покупать за одну копейку газированную воду и наслаждаться ею в очень жаркую погоду, которая тогда стояла в Сталино. Внизу общежития и преподавательского дома с обратной стороны на углу улиц Горького и Челюскинцев находился большой продуктовый магазин. Бутылка кефира здесь стоила всего тридцать копеек, городская булка шесть копеек, пачка маргарина 50-60 копеек. Поэтому можно было особенно не расходоваться на еду, покупая, например, кефир, маргарин, сахарный песок и городские булки.
   
Егорка написал письмо домой, подчеркнув, что он, наверное, попал в «рай», если конечно, он бывает на свете! А в письме к бабушке Аграфене указал, что дед Василий Иванович был прав. Жизнь на Украине не шла ни в какое сравнение с деревенской жизнью в деревне Пантылка. Да и с поселковой тоже. Вспоминая первые дни по украинской земле, Егорка понимал, почему дед собирался на Украину. Здесь была совсем другая жизнь: сытая, теплая, и можно сказать, особенно для шахтеров и их семей, денежная. Первые дни нахождения в городе Сталино казались Егорке какой-то сказкой. В магазинах было множество продуктов и фруктов, некоторые из которых он просто еще никогда не видел, а о многих и просто не знал, что они существуют. 
Хотя время было послевоенное, но по городу этого было незаметно. Здесь не было каких-то развалин, не было полуразрушенных домов, а был какой-то немыслимый порядок и чистота. Особенно Егорке запомнилась центральная Первая линия – улица Артема, казавшейся очень широкой с двухсторонним движением транспорта, с большими вазами с розами посреди правой и левой полосы движения. В центре ее находились театр оперы и балета, отличный кинотеатр имени Шевченко, с обеих сторон виднелись высокие добротные дома и два сквера с танцевальными и спортивными площадками, с морем цветов вокруг. Именно здесь возле кинотеатра между ним и домом слева и был спуск на улицу Горького, в том числе и к горному техникуму. А перекресток у кинотеатра был любимым местом встреч и свиданий студентов Сталинского горного техникума.
 
В ответных письмах, все родственники его поздравляли и желали успехов в учебе. Егорке хотелось написать и письмо Алле, но пока он колебался, не знал, о чем ей писать и почему он пишет именно ей.  Как-то признаться ей в любви было бы еще не совсем правдой. Она ему нравилась, но пока они были фактически еще детьми.

В конце августа приехал в Сталино из поселка ТЭЦ-3 Володя Лебедев. Он попросил Егорку показать ему город. Для начала они зашли в магазины, где было практически всё, необходимое для еды. Дальше отправились в район рынка, который находился минутах в десяти от общежития. Сходили в передвижной зоопарк. Посмотрели на уставших от жары животных и птиц. Егорке было жалко их, но что поделаешь, в отличие от деревень, городские жители могли видеть диких животных вот так, в тесных клетках. Но Егорке в зоопарке запомнились не столько животные, которых он видел уже второй раз, сколько воришки карманники. Пока люди умилялись забавами с обезьянами, карманники «чистили» карманы недогадливых посетителей зоопарка. Причем, действовали они нагло и почти что в открытую, никого не боясь. Егорка помнит, что один воришка полез в карман Володи. Пришлось крикнуть:
- Володя, осторожно! К тебе лезут в карман!
Крик остановил воришку, и с места преступления он быстро «смылся», не успев вытащить деньги у его друга. Дальше после этих неприятных сцен смотреть на животных было уже совсем не интересно. Читатель может спросить: «Куда же смотрела советская доблестная милиция?» Но в зоопарке ее вообще не было видно.

Ближе к вечеру они отправились на главную улицу Артема. Егорке здесь уже все было привычно, а удивлениям Володьки не было конца. Они прошлись из одного обжитого конца улицы до другого . Зашли в благоухающие скверики. Попили газированной воды с сиропом и без сиропа. Егор показал Володе два кинотеатра , которые находились на первой линии. Их украшали афиши кадров из кинофильмов, которые шли в то время. 
Так как Володя Лебедев приехал в Сталино непосредственно перед учебой, то поселить их в одну комнату комендант не смогла. Дело было в том, что они поступили на разные специальности. Егор на поземную разработку угольных месторождений, а Володя  -  на шахтное строительство.

Егорке остается благодарить бога за то, что при поступлении в 1953 г. специальности «Горная электромеханика» в техникуме не оказалось. Поэтому он был зачислен на подземную разработку угольных месторождений. И это стало чудесным предзнаменованием для его работы и жизни в дальнейшем. Об этом ему стало известно, понятно, много позднее, когда начал воочию наблюдать за работой горных электромехаников, что называется в «деле». Это была самая неблагодарная работа на шахте.  Их называли просто «механиками» участка. Механиков могли вызвать в шахту в любое время суток, потому что горная техника часто «ломалась», выходила из строя. И так как электромеханик был на добычном участке в единственном числе, то все претензии были к нему. Хотя были еще сменные электрослесари, но с них спрос был не очень большим. Если слесарь, что-то не мог отремонтировать, или не мог понять причину поломки, то тут же диспетчер шахты звонил механику участка и приказным голосом просил его срочно спуститься в шахту и ликвидировать вместе со слесарем ту или другую аварию.  Поэтому Егорка был доволен своей судьбой хотя бы за то, что она не позволила ему стать горным электромехаником. 

В те годы селили в одни и те же комнаты студентов одного курса и одной специальности. Поэтому Егорке пришлось переселиться из 4-местной в восьмиместную комнату. Именно по две 8-ми и 10-ти местные большие комнаты на втором этаже оказались местом проживания студентов 1 курса специальности ПРУМ (Подземная разработка угольных месторождений)в первом семестре.