Джозефина Даскэм Бэкон

Авторское право, 1903, принадлежит издательству Чарльза Скрибнера. Опубликовано в октябре 1903 года. Д. Б. Апдайк, издательство «Мерримаунт», Бостон.
***
МАТЕРИНСТВО 1 КОЛЫБЕЛЬНАЯ 3 ЗОЛОТЫЕ ДНИ 5 БДЕНИЕ 6 МОРСКОЙ ЧЕЛОВЕК СЫНЫ СНА
4 ПЕСНИ:КРЕСТЬЯНКА. ИНТЕРЛЮДИЯ.ВРЕМЕНА ГОДА.ЗА ГОРАМИ И ДАЛЕКО. ПЕСНЯ МОРЯКА  ЧЕТВЕРТИЦА 19,СТАРАЯ ЗЕМЛЯ 20,МАЛЕНЬКИЙ СЛЕПОЙ БРОДЯГА 22,ЧУЖОЙ РЕБЕНОК 24
ПЕСНИ О ПОКИНУТОЙ ИСЕЛЬТ 26,СТАРЫЙ ПЛЕННИК 28,ПЕСНЯ ДЛЯ ОФЕЛИИ 31
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ГИМН ДЛЯ ДЕТЕЙ 32,ЦЫГАНКА 34,ТРИ ПЕСНИ: МОРЯК,ОХОТНИК, ПРИНЦ  МАЛЕНЬКИЙ МЕРТВЫЙ РЕБЕНОК, НА ПРОЩАНИЕ, НИКСИ,ЯПОНСКИЙ ВЕЕР.
2 СОНЕТА НА ЕВРЕЙСКОМ  I. ПОДГОТОВКА 2. ВОПЛОЩЕНИЕ,  ОДА: На 22 ФЕВРАЛЯ,
ПЕСНЯ О СМЕРТИ. 7 ПЕСЕН I. ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ? 2. ТАЙНЫЙ ТОВАРИЩ ПО ИГРАМ 55
3. ОДИНОЧЕСТВО 4. СНЫ 5. ТЕНЬ  6 НЕБО, 7. ГРУШЕВОЕ ДЕРЕВО  НАДПИСИ:
 НА ДЕТСКОЙ ТАРЕЛКЕ  НА ЕГО ЧАШКЕ  НА ЕГО СТУЛЕ  ДЛЯ ЕГО КРОВАТИ 63.
ПУТЕШЕСТВЕННИКИ 64.
***
МАТЕРИНСТВО


 Ночь продолжается, но позволь мне помолиться, Господи!
 На мгновение вырви его имя из моих уст.
 Я бы обратила к тебе свой взор, но он возвращается
 К моей руке, лежащей рядом с ним, где он лежал-
 Такой маленький, Господи, такой маленький и такой тёплый!

 Я не могу поверить, что он был нужен тебе!
 Он такой маленький, Господи, он не умеет петь,
 Он не умеет восхвалять тебя; всё, что он умел,
 — это крепко сжимать мои губы ночью.

 Отдай его мне — он там не счастлив!
 Он не чувствовал, что живёт: его прекрасные глаза
 Знали только меня как его мать, и он умер.

 Есть ли там ангел, который будет его матерью?
 Я говорю, что он любит меня больше всех — если он забудет,
 Если ты позволишь, чтобы мой ребёнок забыл
 И не выбежал мне навстречу, когда я приду, —

 Что мне за проклятья? Ты слышал
 Проклятие матери Авеля, и с тех пор
 Мы не переставали угрожать у твоего трона,
 Угрожать и молить тебя, чтобы ты сохранил их
 В память о нас.

 Смотри, хорошо ли ты за ним ухаживаешь,
 Боже всех матерей! Если ему не хватает
 Одного из его поцелуев — ах, сердце моё, сердце моё,
 Целуются ли ангелы на небесах? Верни его!

 Прости меня, Господи, но я больна от горя,
 Устала от слёз и холодна к утешениям.
 Я знаю, что Ты мудр, и нежен, и добр.
 Ты взял моего ребёнка, и он в безопасности у Тебя,
 И я верю...

 Ах, Боже, мой ребёнок уйдёт
 Сиротой среди ангелов! Совсем один,
 Такой маленький и одинокий! Он не знает тебя,
 Он знает только свою мать — верни его!




 Колыбельная


 Как только огонь разгорится и станет красным,
 А наверху, в доме, всё по-прежнему,
 Она поёт мне странную сонную песенку
 О овцах, которые идут по холму.

 Добрые маленькие овечки бегут быстро и мягко,
 Они серые и белые:
 Они следуют за своим вожаком, нос к хвосту,
 Потому что к ночи они должны быть дома.

 И одна оступается, и другая идёт следом,
 И третья бежит позади.
 Серый нос у белого хвоста,
 Вершина холма, которую они находят.

 И когда они добираются до вершины холма
 Они тихо ускользают,
 Но один подбегает, а другой идет следующим--
 Их цвета - белый и серый.

 И они идут дальше, и они идут дальше,
 И переваливают через вершину холма,
 Хорошие маленькие овечки бегут быстро и мягко,
 И дом наверху затих.

 И один проскальзывает, и другой идет следующим,
 Хорошая маленькая, серая овечка!
 Я смотрю, как огонь догорает красным и тусклым пламенем,
 И она говорит, что я засыпаю.




ЗОЛОТЫЕ ДНИ


 Интересно, где может быть «Книга сказок»,
 Книга, из которой она читала нам с тобой,
Пока тёплый солнечный свет скользил по дереву?

 _И карие глаза опустились на лист,
 Покрытый следами слёз двух маленьких людей,
 Когда Смерть связала ещё одну принцессу в свой сноп._

 Интересно, куда ускакал Конь-качалка,
 Что нёс нас до конца дня,
 По всем землям, что лежат под солнцем?

 _И милые губы той, кого мы так любили,
 Целовали нас слаще, чем мы могли выразить словами,
 Когда слишком смелые всадники покачнулись и упали._

 Интересно, где растут алые персики
 Мы вместе поймали их, когда она их бросила, и
побежали с ней прятать их, тихо смеясь?

 _И её лёгкие ножки были ещё быстрее наших,
 И её мягкие щёчки были похожи на два розовых цветка.
 Ах, Время и Смерть, вы, две злобные силы!_




БДЕНИЕ


 Нет, Господи, молю Тебя, не призывай меня к битве!
 Я ускользнул от дня, чтобы благословить ночь.
 _Тише, Сын, и соберись с духом для света!_

 Но видишь, я устал ещё до того, как начал!
 Дай битву кому-нибудь более достойному!
 _Когда я предлагал тебе выбирать, Сын мой?_

 Посмотри, как мои глаза увлажнились от одиночества!
 Но обними меня хоть раз тёплыми руками и прижмись губами.
 _Твой путь лежит в пустыню, Сын мой!_

 Нет, тогда ты опираешься на сломанную тростинку!
 Мне нужны музыка, веселье, огонь и друзья.
 _Они идут одни, кого Я призвал вести!_

 Как же Я поведу тех, кто только и знает, что сбиваться с пути?
 Должен ли Я пасти их, потерявших дорогу?
 _Но Я требую их от Тебя в тот день!_

 А что, если Я не захочу? Пусть я буду таким, как они,
 Что смеются, плодятся, умирают и живут в своё удовольствие!
 _Нет, Сын, однажды открытый глаз видит вечно!_

 * * * * *

 Только это, Господи: в чём будет моя радость,
Если я буду сражаться, отчаявшись, в призрачном море жизни?
 _Чтобы построить мост, по которому они перейдут ко мне!_

 Кто я, Господи, чтобы бороться с судьбой?
 Приведи рассвет, пока не стало слишком поздно!
 _Сын мой, рассвет придёт, и ты будешь ждать!_

 * * * * *

 Да, Господи, и я лежу сломленный в твоей руке.
 Разогрей меня добела, чтобы выковать, как ты и задумал.
 _Не бойся, Сын мой, я пойму!_

 Растопи мою покорную душу в одном красном потоке,
Может быть, сквозь твою белую печь забрезжит надежда —
 _Сын мой, покой, о котором ты и мечтать не смел!_




 МОРСКОЙ ЧЕЛОВЕК


 Это была дочь горожанина,
 Прекраснейшая из девушек,
Которая слишком сильно любила незнакомца,
 Человек с моря.

 “_ Моя мать была морской девой;
 Мой отец не любил берегов.
 Ты должен похоронить меня под волнами,
 Или ты никогда больше меня не увидишь!_”

 Она целовала его в губы и лоб;
 Она дала ему свою клятву:
 “Море глубиной в пять морских саженей покроет тебя,
 Но люби меня только сейчас!”

 * * * * *

 Семь лет она сладко спала
 На груди у моряка.
 «Но теперь пришло моё время умирать,
 И теперь мы должны расстаться.

 «Прощай, моя маленькая дочка!
 Прощай, мой милый сын!
 Прошлой ночью волны звали меня по имени;
 Моя жизнь на суше окончена».

 Она прижимает его к себе всё крепче;
 Горькие слёзы текут.
 «Вспомни теперь свою девичью клятву,
 Или горе этому городу!

 «_Вспомни клятву, которую ты мне дала,
 И похорони меня в море,
 Ибо океан придёт за своим,
 Если ты обманешь мои волны!»

 Теперь пришли её надменные сёстры;
 Теперь пришёл её суровый отец.
 «Этот поступок не принесёт чести
 Всему миру, который узнает о нём.

 «Наши отцы лежат в священной земле;
 Их могилы хорошо высечены;
 Чужеземец-язычник, брошенный в море,
 О котором стыдно говорить!

 Они похоронили его в высоком соборе,
 Что стоит рядом с её дверью,
 Но ветры заглушили молитву,
 И море пенится у берега.

 * * * * *

 «Мама, я слышу, как катятся волны,
 Я слышу, как они шипят и стонут!»
 “Нет, сынок, их ярость утихла,
 Это всего лишь ветер”.

 “Мама, я чувствую запах соленого морского ветра!,
 Я чувствую вкус соленых морских брызг!”
 “Нет, дочь моя, какая-то мечта принадлежит тебе",
 Я пропою твой страх”.

 «Матушка, мы не слышим твоего голоса!
 Море шумит громко и высоко!
 Оно несётся по улице Минстер
 И отбрасывает церковную дверь!»

 Волны широко разливаются по окнам,
 Они омыли алтарь,
 Они сорвали цветы с могилы незнакомца
 И навалили туда мокрых водорослей!

 * * * * *

 Это была дочь горожанина,
 Что напрасно молилась,
 Ибо весь тот затонувший город
 Больше никто не видел.

 Со всеми его прекрасными садами,
 Со всеми его высокими башнями,
 Пятифутовое море катится над ним
 И закрывает его от неба.

 _Тогда глубоко похорони морского человека,
 На глубине пяти саженей от берега,
 Чтобы океан не нашёл его,
 И ты больше не видел солнца!_




 СЫНЫ СНА


 Теперь странник, теперь беспокойная земля,
 Скорбящая на своём туманном и безлюдном краю
 Милая, долгожданная заря ночи
 Медленно движется в неге желания
  И погружается в омут сна.

 Как сладкий и тихий дождь,
  Наполняющий все иссохшие поры роста,
  Многочисленные лепестки всех цветов,
 Настойчивый шепот сухих листьев,
 Все прохладное, струящееся, как ручеек, погружает нас в сон.

 Как долгий громоподобный всплеск океанских волн.
 Это вечно убаюкивает прислушивающийся берег.,
 Медленно набегая из необъятных пещерных глубин,
 Приходит белый прилив, который смывает наши души на свободу,,
 Чтобы нежно утопить их в глубинах сна.

 Мягко крадущийся , как окутанные перьями сумерки,
 Окутанный тенями, обутый в молчание,
 Непрестанно, без сопротивления, незамеченный,
 Олицетворяющий ушедшую и вялую землю,
 Скользит по сыновьям человеческим, окутанным сном.

 Днем они ходят разные и изолированные.,
 Погруженные в себя, они крадутся каждый своей дорогой,
 Бедные беглецы от судьбы, закружившиеся во времени.,
 Нащупывают руки товарищей, за которые не осмеливаются ухватиться.,
 Сдержанное бесхозяйственного часов они дают спать.

 Но сейчас, расслабленная и перемещаясь с потоком
 Где на вкус они нежные моменты путешествия
 Чей неизвестных порт нет Симан всех нас
 Вечно ускользавшие, эти стремительные, кишащие души
 Как одна радостная группа братьев погружается в сон.

 Несомненно, великое и неутомимое Сердце всех,
 Скорбящее днём из-за их порочности,
 Радость в них, когда они лежат, нежно прижимаясь друг к другу,
 Рука в руке, погрузившись в мечты,
 И вновь наполняют остывшие колодцы сна!




 ЧЕТЫРЕ ПЕСНИ


I. Крестьянская девушка

 Он уходит за море, за море.
 Оглядывается ли он на Аркадию и на меня?
 И всё же, как это возможно?
 Как он может быть с такой девушкой, как я?
 Ах, пусть он идёт — прощай!

 Он уходит из моего поля зрения, уходит из моего поля зрения.
 Оглядывается ли он и говорит ли: «Моя милая, спокойной ночи»?
 И всё же, разве любовь так легка?
 Откуда ему знать о боли, о которой я не могу рассказать?
 Ах, пусть он идёт — прощай!

 За пределами моей молитвы он уходит, за пределами моей молитвы.
 Оглядывается ли он оттуда, из великого мира?
 И всё же, как я могу осмелиться?
 Откуда ему знать, верна любовь или нет?
 Ах, пусть он уходит — спокойной ночи!


 II. ИНТЕРЛЮДИЯ

 Я был в её сердце в тот короткий год
 (Но это было давно и далеко!).
 Сладкая весна её души,
 Пока она ждала чего-то большего,
 Должна была распуститься, как все майские бутоны.

 Я был в её сердце тот короткий год
 (Но это скрыто, потеряно и ушло!).
 Она не была моей,
 Но прежде чем засияла великолепная луна урожая,
 Надо мной засиял майский полумесяц.

 В тот короткий год я был в ее сердце
 (Но это стало слабым и нежным!).
 Хотя наступает ночь в году
 и все вокруг покрывается белым снегом,
 В моем сердце веет дыханием мая.


III. ВРЕМЕНА ГОДА СЕРДЦА

 Когда Любовь отправилась отдыхать
 Среди осенних листьев
 Они цвели, сладко обманывая,
 Пурпурные облака, мягко плывущие,
 Задерживали дневной свет, медля,
 Чтобы позолотить пылающие снопы, —
 Когда Любовь отправилась в отпуск
 Среди осенних листьев.

 Когда горе пришло со вздохом
 Позади весенних цветов,
 Они увяли, умирая.,
 Птицы, возвращающиеся домой, медленно летели.,
 Пели зимние песни, отрицая
 Радость, которую должен принести июнь--
 Когда Горе пришло со вздохом
 За весенними цветами.


IV. ЗА ХОЛМАМИ И ДАЛЕКО-ДАЛЕКО

 «За холмами, — сказал он, — и далеко!»
 Ах, я! Уйти, оставить всё и уйти!
 Бросить свою жизнь, как восточный ветер бросает брызги,
 Забыть, что эта земля когда-то была
 В пределах моего зрения, что я так устал от неё!

 «За холмами, — сказал он, — и далеко-далеко!»
 Если бы он только знал, как затрепетало и запело моё сердце!
 Я знала, что мои ноги пойдут по тропе, усыпанной примулами,
 Я предчувствовала прекрасное сияние нового дня,
 Что лежит за пурпурным крылом горы.

 «За холмами, — сказал он, — и далеко-далеко!»
 Он забрал моё сердце и ушёл один;
 Несомненно, сегодня он ещё с кем-то гуляет.
 Лёгкий товарищ на своём счастливом пути,
 Я не знал, что так далеко за холмами!




 ПЕСНЯ МОРЯКА


 О, ветер дует на запад, и паруса наполняются!
 Отними свою голову от моей груди: ты должен попрощаться со мной.
Ты держал моё сердце в своих руках, но не крепко,
 И мельница не может молоть воду, которая уже прошла.

 О, я должен уйти, а ты должен остаться дома!
 Я быстр, как брызги, я непостоянен, как пена:
 Это было мило, моя дорогая, это было мило, но это было слишком мило, чтобы длиться долго,
 потому что мельница не может молоть воду, которая уже прошла.

 Мы обнимались, мы целовались, но ты не дала мне большего:
 я должен завоевать то, что мы упустили на каком-то другом, дальнем берегу.
 Ты никогда не удержишь серую чайку, которая кружит над мачтой,
 И мельница не может молоть воду, которая прошла.

 Ты будешь горевать, ты будешь любить, но это никогда не будет со мной:
 Я отправляюсь навстречу своей судьбе, и она лежит за морем.
 Ибо только Бог знает, где будет брошен мой якорь,
 И мельница не может молоть воду, которая прошла.




ЧЕТВЕРОСТИШИЕ


 В просторном зале, отдельно от остальных,,
 Я расстелил пурпурные помосты моего сердца.:
 Незаполненный трон, по ступеням которого не ступали люди.,
 Слишком высоко это было для них - слишком низко для Бога.




СТАРАЯ СТРАНА


 _Где же страна грёз?_
 Откуда мне знать?
 На дальней стороне Луны,
 Где плывут облака,
 И звёзды висят низко.

 _Как выглядит страна грёз?_
 Откуда мне знать?
 Весь воздух серебристо-серый,
 Сверкающий звёздными брызгами,
 То тут, то там — дерево.

 _Каков звук Страны грёз?_
 Как я должен слышать?
 Звон колоколов из глубины,
 Призрачный крик петуха,
 Старые песни и дорогие сердцу.

 _Каков язык Страны грёз?_
 Как я должен говорить?
 Огромные глаза, которые наполняют сердце,
 Нежные руки, которые обнимают и отпускают,
 Зов издалека.

 _Где врата Страны грёз?_
 Как мне сказать?
 Внезапно ты стоишь передо мной,
 Проскальзываешь в тихую дверь...
 Ах, но всё хорошо!




 МАЛЕНЬКИЙ СЛЕПОЙ БРОДЯГА


 У врат мира, где течёт дорога,
 И народ течёт полноводьем,
 Маленький слепой нищий сидит на солнце
 И стреляет вдаль и в стороны.

 Он накладывает стрелу и натягивает тетиву,
 И смеётся низким горлом,
 Ведь он знает, что попадёт в цель,
 Хоть и не видит лица.

 И никогда у него не заканчивается запас стрел,
 Ибо боль от раны сладка,
 И поражённые люди приносят стрелы обратно,
 Чтобы сложить их к ногам Нищего.

 Так он подбирает стрелы и натягивают лук,
 И смеётся, пока не задрожат его пальцы,
 Ибо он знает, что никогда не промахнётся,
 Но где-то должно болеть сердце.

 Теперь те, в кого он попал, молчат,
 Но они приносят стрелы обратно,
 И те, кто спасся, они звучат вдали,
 Им не хватает песен о боли.

 Но всё же, поют ли они, грустят или веселятся,
 Они проходят через врата мира,
 И маленький слепой нищий сидит на солнце
 И смеётся, раскладывая их на полу.




 ПОСТОРОННИЙ РЕБЁНОК


 Теперь ночь темна,
 Теперь в доме тихо;
 Приходит маленький незнакомый ребёнок,
 С трудом взбираясь на холм.

 Прислушивается у двери,
 Смотрит в окно,
 Тянется к сломанной задвижке,
 Ржавой от дождя.

 Шепчет в темноте,
 Всхлипывает себе под нос,
 Шепчет пустым комнатам,
 Теперь тихо, перед смертью.

 Бредет по аллее,
 Где рос розовый куст.,
 Пытается дотянуться до затянутого паутиной подоконника
 Мокрый и темный от росы.

 Зовет — и зовет напрасно!
 Ибо человек, одинокий,
 Умирает перед угасающим огнем,
 Не слышит человеческого голоса.

 Только голос его души
 Зовет сквозь глухую пелену;
 Так часто хорошо долго ждать,
 Так плохо быстро действовать.

 Только глаза его души,
 Стыдясь и устав от всего,
 Наблюдают, как красная жизнь отступает и течет,
 Наблюдают, как падают последние песчинки.

 И маленький ребенок,
 Цепляется за подоконник,
 Плачет и протягивает крошечные ручки,
 Слабый к добру или к худу.

 Медленно гаснущий уголь
 Выпадает из огня;
 Медленно тонет глиняный дом,
 Пустой от желания.

 Сквозь скрипучую штору
 Проскальзывает дух,
 Содрогаясь при виде чужого ребёнка,
 «Ты? моя потерянная юность, _ты_?»




 ПЕСНИ ОБ ИЗОЛЬДЕ, ОСТАВШЕЙСЯ ОДНОЙ


Я

 Я не молюсь за тебя, самая дорогая из всех,
 Чтобы твои ноги всегда ступали по мягкому пути,
 Ибо я хорошо знаю, что где бы ты ни была,
 Твои ноги всегда будут ступать по моему сердцу!

 Я молю тебя только о том, чтобы ты шла осторожно, милая,
 И не наступала слишком сильно своими жестокими ногами:
 Помни, каким мягким должен быть путь,
 Каким мягким — и ах, каким печальным — и пожалей меня!


II

 Должны ли мы были любить, если бы знали
 Что любовь однажды принесёт такую боль?
 Я не могу сказать — я лишь целую
 Подушку, на которой лежала твоя голова.

 Любили бы мы, если бы знали,
 Что любовь уйдёт и больше не вернётся?
 Я не могу сказать — я лишь стою
 И рыдаю перед быстро захлопнувшейся дверью.


III

 С тех пор, как ты ушла, моя жизнь стала унылой,
 Я праздную среди своих пустых дней:
 Они проходят и проходят, оставляя меня здесь одного.
 Ах, милая, твоя рука, которая обжигала мою руку!

 С тех пор, как ты ушла, ушли и радости, которые я знал.
 Медленно с неба спускается долгая ночь.
 И мои руки болят от пустоты без тебя.--
 Ах, сладкая, твои губы, которые дрожали на моих губах!

 С тех пор, как ты ушла, мир стал слишком большим.,
 Жестокие мили разделяют нас двоих.:
 Я сижу и смотрю усталыми глазами на белую дорогу.--
 Ах, милая, твое сердце, бьющееся рядом с моим сердцем!




СТАРАЯ ПЛЕННИЦА.


 Чтобы еще раз услышать грохот прибоя.,
 Чтобы снова вдохнуть солёный и жгучий ветер,
 Чтобы снова прижаться щекой к волне,
 Чтобы снова посмотреть на вздымающееся море!

 Прикованный в загоне из безмолвных тяжёлых холмов,
 Я мечтаю жаркими ночами о том далёком милом времени,
 Когда я прыгнул с берега на рассвете,
 И бросился навстречу солнцу — и познал море!

 _И они поплыли на лодках с криками и песнями,
 И широко расправили сети навстречу ветру,
 И корабль напрягся и накренился, как парящая птица,
 И мы помчались вперёд, безумные от бескрайнего моря!_

 Никогда не смотреть на далёкие туманные берега,
Никогда не прикасаться к ветке, прибитой приливом,
 Никогда не смотреть на мрачных и молчаливых людей
 С какого-нибудь далёкого острова в таинственном море!

 Никогда не видеть, как белые паруса сверкают и меркнут,
 Никогда не смотреть на чёрные мачты на фоне заходящего солнца,
 Никогда не скользить в каком-нибудь чудесном порту,
 Никогда не вдыхать пряные ветры, мягко дующие над морем!

 Никогда не чувствовать, как наполняется и натягивается огромный парус,
 Никогда не оставлять за собой белые огненные следы под звёздами,
 Никогда не проплывать под каким-нибудь возвышающимся розовым айсбергом,
 Никогда не рассекать бурные волны моря!

 _И они бросились на берег, чтобы вытащить нас,
И они сильно потянули за грубую и блестящую верёвку,
 И радостный киль резко заскрипел по ракушечному песку,
 И их руки тянули нас домой, прочь от ужасного моря!_

 Хоть в своей жизни я потерял тебя, уставшую и мёртвую,
 Меня они приведут к тебе, о давно желанная!
 Меня они положат на закате на песок,
 Где сильный прилив катится к морю.

 Меня, как дитя в колыбели, будут качать волны,
 Качать под луной и опускать в те тёмные пещеры,
 Эти широкие зелёные просторы, эти ясные и бледные глубины,
 Тишина и странные морские цветы.

 _И они поглотят меня с прекрасной песней,
 И они будут кричать под грохот и шум прибоя,
 И они будут трепетать от ударов и брызг,
 Пока огромные волны с триумфом мчатся в море!_

 Где бледный свет пробивается сквозь неизведанные глубины,
 Чтобы засиять над бескрайними необитаемыми равнинами,
 Над древними сокровищами флотилий мёртвых королей,
 Над могучими костями, давно обесцвеченными под водой,

 Там, где прохладные кораллы и неподвижные водоросли переплетаются,
 Там, на торжественном ровном дне океана,
 Пока огромная рука Бога не взрыхлит глубины,
 Я буду долго лежать и отдыхать под морем.




 ПЕСНЯ ОФЕЛИИ


 К твоим скрытым травой прелестям
 Природа не питает вражды;
 Превращает всё твоё дыхание в росу,
 А твои глаза — в фиалки голубые,
 Вплетает все твои развевающиеся волосы
 В лучи, освещающие воздух!
 _Так поётся песня, но он говорит_
 «_Ах! как печальна смерть!_”

 Над твоей покрытой землёй грудью
 Легко лежит весенний снег;
 Никогда не было соткано полотно,
 Более подходящее для твоей чистоты;
 Земля станет прекраснее,
 Теперь, когда она заключила тебя в свои объятия!
 _Так поётся в песне, но он говорит_
 «_Ах! как печальна смерть!_»




 РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ГИМН ДЛЯ ДЕТЕЙ


 Наши колокола звенят по всей земле,
 _In excelsis gloria!_
 Но ни один из них не звенит в честь Тебя
 В то великое утро Твоего рождения.

 Наши шубы не из шелка и не из меха,
 _In excelsis gloria!_
 Не такой была Твоя Пресвятая Матерь;
 Простые одежды покрывали Её.

 Наши церкви возвышаются высоко,
 _In excelsis gloria!_
 Ты Сам лежал низко в стойле,
 Рядом стояли рогатые быки.

 Мы вдыхаем аромат ладана и вина,
 _ В excelsis gloria!_
 Вокруг Тебя поднималось дыхание коров.,
 Ты пьешь только Ее божественную грудь.

 Мы идем к счастливому дереву,
 В excelsis gloria!_
 Семя было посеяно в тот день для Тебя
 Оно расцвело только на Голгофе.

 Научи нас кормить Твоих бедных мясом,
 _величайшая глория!_
 Кто не отворачивается, когда мы просим,
 Кто даёт нам Свой хлеб на пропитание.
 Аминь.




 Цыганка


 Она встретила их на опушке леса,
 Смуглая и стройная девушка,
 Она поманила их сойти с тропинки
 Что окаймляет лесную опушку.

 Сначала они качают головами, глядя на неё,
 Наконец, они покорно следуют за ней,
 Она улыбается им алыми губами,
 И её ясные глаза говорят о любви.

 Они идут, словно во сне,
 Лес окружает их,
 Если не считать тихого шелеста листьев,
 Они не слышат ни звука.

 Тихие мили превратились в лиги,
 Деревья странные и высокие,
 Они прислушиваются к шагам цыганки
 И следуют за ней, куда бы она ни пошла.

 Она поёт песню о стране скитальцев,
 И они плачут от радости:
 На холмах угасает день
 Тихо, как облако, крадётся.

 Лесные жители ушли на покой,
 Деревья тёмные и высокие:
 Цыганская песня тихо напевает
 Колыбельную их матери.

 Туманная луна плывёт по облакам,
 Они погружаются в счастливый сон:
 Цыган, тихо смеясь над ними,
 Скользит в глубине леса.

 Они просыпаются на пугающем рассвете,
Затерянные в мрачной трясине:
 Они больше не следуют за цыганками
 Всю свою жизнь.




 ТРИ ПЕСНИ


I. МОРЯК

 Ты держишь меня день, моя дорогая,
 Я теряю тебя на всю жизнь,
 И это путь моряка, моя дорогая,
 Любовь, но не жена.
 Я никогда не буду винить тебя,
 Не из-за того, что у меня слезятся глаза.,
 Но это я должен помнить.--
 Это ты забудешь.

 Ты целуешь меня на ночь, моя дорогая,
 Я целую тебя на годы,
 И это право моряка, моя дорогая,
 И жизнь слишком коротка для слез.
 Я никогда не останусь с тобой,
 Когда луна зайдёт,
 Но я должен помнить, что
 ты забудешь.


 II. Охотник

 Один охотник гнался за ланью,
 Когда весь лес был зелёным,
 Но в моё сердце попала стрела.
 Что никогда не было им увидено —
 Ах, я!
 Что никогда не было им увидено.

 Один охотился на короля орлов,
 Когда весь лес был бурым,
 Но на меня была брошена приманка,
 Которая утянула моё гордое сердце вниз —
 Ах, я!
 Которая утянула моё гордое сердце вниз.

 Один выслеживал могучего кабана,
 Когда весь лес был белым,
 Но из моей раны упали красные капли,
 Что вели его в ту ночь —
 Ах, я!
 Что вели его в ту ночь.


 III. ПРИНЦ

 Моё сердце было золотой чашей
 То, что было у него на губах, долго лгало,
 Но он допил красное вино до дна,
 И бросил кубок мимо.

 Мое сердце было парящей птицей
 Это по миру бродило свободно,
 Но он запер его в клетке,
 И потерял серебряный ключ.

 Сердце мое, это была белая, белая роза
 Которая расцвела на сломанной ветке,
 Он носил ее всего час.,
 И теперь он увял.




МЁРТВЫЙ МАЛЕНЬКИЙ РЕБЁНОК


 Когда все, кроме неё, крепко спали,
 И ночь почти прошла,
 Мёртвый маленький ребёнок поднялся по лестнице
 И встал у кровати своей матери.

 «О, Боже! — воскликнула она, — прошло три ночи,
 а я всё ещё не спала!»
 Мёртвый младенец сел,
 опустил голову и заплакал.

 * * * * *

 «Это ты, мой мёртвый младенец,
 пришёл из бури?
 Ах, приляг на моё сердце,
 и я согрею тебя!»

 _Это было давно, мама,
 Очень-очень давно!
 Согреюсь ли я, пролежав три ночи
 Под зимним снегом?_

 * * * * *

 «Разве ты не слышала, как плакала старая няня?
 Она больше не поёт нам;
 И твои братья оставляют сломанные игрушки
 И шепчутся за дверью».

 _Это далеко, мама,
 Очень-очень далеко!
 Над моей головой белый камень,
 Мои руки забыли играть._

 * * * * *

 «Что же ты будешь делать, моё маленькое мёртвое дитя,
 Раз здесь ты не можешь лежать?
 Ах, я! Пусть снег будет твоим покрывалом,
 А ветер — колыбельной!

 _В своей могиле, мама,
 Я услышал, сам не знаю как,
 «Поднимись к Богу, дитя,
 Поднимись и встреть его сейчас!»_

 _Это далеко, мама,
 Очень-очень далеко!
 Я прихожу к тебе, чтобы ты отнесла меня
 Отсюда туда._

 «О, молчи, моё маленькое мёртвое дитя,
 Моё сердце разорвётся!
 Ты должна отправиться к Богу одна,
 Я не могу нести тебя!»

 * * * * *

 Петух пропел на рассвете
 Прежде чем она смогла сдержать свой стон,;
 Она услышала крик маленького ребенка,
 Он шел один.




При РАССТАВАНИИ


 О, слишком хорошо любимый, наконец-то я знаю
 Это для нас двоих расставание.
 Настал и принёс с собой конец милых дней.
 Пожелай мне прощай, отпусти мою руку и уходи.
 Сегодня мы бежали к прекрасной вершине, и вот
 Перед нами, сияя в последних лучах солнца,
 Спускается дорога, но не единая;
 Спускается дорога, но разделённая и медленная.

 Отныне мы с тобой должны идти одни.
 Нет, не смотри так печально! Было ли когда-нибудь совершено
 деяние, достойное всего того, что мы обрели
 в радости? Говорю вам, есть те, кто молится
 каждую ночь на коленях, чтобы они могли нести
 нашу тень, если бы только знали наше солнце!




НИКСИ


 Они принесли ей мёд и молоко,
 Они принесли ей творог и вино,
«Но о, — воскликнула она, — берег реки
 И камыш, который был моим!»

 Они одели её тело в шёлк,
 Они наполнили её ладони золотом,
«Но о, — взмолилась она, — тень, покрытая мхом,
 И зелёные глубины, чистые и холодные!»

 Они целовали её лодыжки в знак любви,
 Они поклонялись её глазам,
«Но о, — стонала она, — из-за наводнения,
 И разлетающихся брызг!»

 Они завесили её комнату чёрным,
 Они плакали там, у её гроба,
 Но её радостная душа улетела, когда её сердце умерло,
 И потекла вместе с чистой рекой.




 ЯПОНСКИЙ ВЕЕР


 Неужели в старой Японии так тепло?
 Неужели цветы так ярко сияют?
 Неужели этот мягкий золотистый туман так низко стелется?
 Ах, мне бы, мне бы туда отправиться!

 На фоне жёлтого сияния
 Вырисовывается одна острая вершина, чёрная и голая;
 Величественный лебедь парит в небе —
 Ах, мне бы, мне бы туда!

 И увидеть, как она обмахивается веером!
 Была ли когда-нибудь леди столь прекрасной?
 Она манит меня взглядом —
 Ах, мне бы, мне бы туда!

 Были ли когда-нибудь такие изящные маленькие ножки?
 Были ли когда-нибудь такие блестящие волосы, заплетённые в косы?
 Её руки похожи на бутоны лилий,
 Ах, мне бы, мне бы отправиться туда!

 О, милая Япония, твоё спокойствие
 Наполняет нас, жителей Запада, унылым отчаянием!
 (Пальмовые листья пропускают солнечный свет)
 Ах, мне бы, мне бы отправиться туда!




ДВА СОНЕТА НА ЕВРЕЙСКОМ ЯЗЫКЕ


I. ПОДГОТОВКА

«_И сказал он: не буду разрушать его ради десяти._»

 Оглянись назад и увидишь эту задумчивую нежность!
 Вы ждёте Вифлеем? Нет, не я!
 Вздыхает ли Израиль под законом?
 Неужели нет милосердия до великого возмездия?
 Смотри теперь, среди безымянного зла
 Любовь боится, как бы не умерла одна из его душ,
 Щадит, колеблется и проходит мимо,
 Смягчая закон, чтобы облегчить страдания сына.

 Разве судья всей земли не должен поступить правильно?
 Да, дитя, и даже больше! ты не научилась писать по буквам
 Первая большая буква Любви: столетия боли
 И всё же оставь его ужасным в твоих глазах,
 Кто тушит своими слезами адский огонь,
 И тоскует по городам равнины!


 II. ВОПЛОЩЕНИЕ

«Да, они могут забыть, но я не забуду тебя!»

 «Говори за нас: мы не будем говорить с Богом!»
 У вас будет пророк, да, и спаситель тоже,
 И святой, и вера, и священник, чтобы поклоняться через них,
 На что Любовь улыбается и даёт их вам, ибо вы слабы.
 И больше всего вы цепляетесь за неё, эту кроткую девственницу
 С колыбельными руками: ах, дитя любви, но кто
Изогнул её мягкую грудь и научил голубку ворковать,
 И послал пастуха искать ягнёнка?

 Несомненно, наш мир окутан огромными крыльями!
 И единый пульс, который в нас бьётся и течёт
 Вскипает при её имени, ибо она поняла:
 В самых потаённых уголках наших сердец её любовь свернулась,
 Не облачённая в священные одежды, она всё же утешает во всех бедах,
 Если не Божья мать, то Божья материнственность!




 Ода, написанная на двадцать второе февраля


 На берегу незавершённых Божьих лет,
 Нетерпеливо ожидая, пока рассеется медленный туман,
 Младшая сестра народов стоит,
 И прикрывает глаза могучими, нетерпеливыми руками.

 Такая великая, такая гордая, такая сильная! С юношеским презрением
 Она оставляет позади своих старших сестёр,
 И стоит на распутье.
 Не обременённая грузом вчерашних дней.

 Суровые глаза и беспокойный взгляд, горящий жаждой наживы,
 И раздражённые дети мечутся у неё в хвосте;
 Но на её широких бровях кровавые лавры,
 И она вскормила героев у своей груди.

 Наполовину презирая своих сегодняшних детей,
 Она мечтает о том, как давным-давно и далеко отсюда
 Её первенца переправили через новооткрытые моря
 Их могучая вера, увы, давно ушла от них!

 Она видит их там, где колышутся нетронутые волны леса,
Строящих новые дома на своих глубоких могилах,
Возводящих новые алтари для сурового, возвышенного вероучения,
 Обучая их в страхе Божьем, их стойкую породу.

 Она слышит, как они перебрасываются через враждебное море
 Тем криком, который воодушевлял её на победу;
 Она снова чувствует трепет, который сотрясал её душу,
 Когда изумлённые народы наблюдали за тем, как разворачивается её флаг.

 Она видит — и ах, её сердце наполняется слезами
 Из-за туманов тех давно ушедших лет, —
 Она видит, как приближается её возлюбленная, её гордость;
 И вот он снова рядом с ней, её герой.

 Её глаза полны любви, и в её сердце
 вновь приходит с милой, неотразимой грацией
 давно забытое материнство, она оборачивается,
 И она тоскует по своим детям, как и прежде.

 «О, вы выросли, и я не могу вас сдерживать или останавливать,
 Отвернитесь на мгновение от своего грязного пути,
 Поднимите свои беспокойные, усталые глаза к небесам,
 Этот сын, которого ваша мать родила в былые дни!

 «Вы не увидите, как я состарюсь раньше времени!
 Вы не сделаете меня бесплодной в расцвете сил!
 Помогите мне снова родить таких же мужчин, как эти!
 «Сделай меня величайшей землёй, которую видит великое солнце!»

 Пристыженные и онемевшие, её призванные дети стоят,
 И любят свою родную землю, как и прежде.
 В глубине их сердец её старший сын:
 Думая о нём, они не могут забыть!

 Перед его благосклонным спокойствием их лихорадочные планы
 На время исчезают, и, охваченные старыми мечтами,
 Они видят в нём старую высокую цель,
 Они указывают, хотя и оглядываясь назад, на одну совершенную славу!




 Песнь смерти

 «Остров Мартиника, по всей вероятности, больше не будет отстроен».


 Услышь, мой отец, нисходящее Небо!
 Услышь, мой брат, бушующее Море!
 Кто, как не твоя сестра, взывает к тебе?
 Я, Гора, заканчиваю свой путь и умираю.

 Был ли я взнуздан и надёжно привязан?
 Связанный домами и садами?
 Прирученный Богом зверь, обученный для его нужд?
 Вы на свободе, а я терплю?

 Смотри, отец мой, я облачный, как и ты!
 Смотри, брат мой, я раздуваюсь, как и ты!
 Вы в союзе со смертью, но я правлю всем адом,
 И Господь небесный устрашится меня.

 Однажды я застонал, и испуганный ветер вздохнул,
 Дважды я вздымался, и больная земля переворачивалась,
 Трижды я выплёвывал свою горящую кровь,
 Рыча от мук, пылая от гордости.

 Внизу подо мной они кишели и шевелились,
 Муравьи в муравейнике, ряд за рядом.
 «Спешите!» — крикнул я им, — «Спешите и уходите!»
 Разве я не предупреждал? но они не услышали.

 «Боли глубин держат меня в плену,
 Древние как мир язвы пожирают моё сердце,
 Кровь земли — я чувствую, как она начинает течь —
 Уходите, убирайтесь, или она затопит вас всех!»

 Живя и размножаясь, они всё ещё улыбаются,
 Муравьи из муравейника, карлики-люди,
«Пелея шевелится? Она снова уснёт;
 Живи, люби меня и танцуй немного!»

 * * * * *

 Ха, моё сердце разрывается на части!
 Вверх и наружу по огненному пути
 Несётся река расплавленного гнева,
 Льётся поток палящего дождя!

 Эй, брат мой, ты кипишь и шипишь!
 Эй, отец мой, я закрываю твоё солнце!
 Ну же, маленькие муравьи, бегите!
 Сморкайтесь и бледнейте от поцелуя Пелея!

 Слушайте! я слышу снизу, с моего холма,
 слабый шум и эхо?
 Сквозь мой гром доносится тонкий плач?
 Когда я прислушался, муравьи всё ещё были там.

 Ещё один рывок, и море — это смерть,
 И снова, и земля обнажена:
 Брат, твоя слава — это всё, что я могу разделить с тобой.
 Я превзошёл тебя, дыхание за дыханием!

 Я должен лежать один в своей величественной могиле,
 Строгая и неподвижная на моём островном одре:
 Пепельная тишина окутает меня здесь —
 Пелида-гора станет моей могилой!




 СЕМЬ ДЕТСКИХ ПЕСЕН


I. ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ?

 За кустами смородины, когда наступала ночь,
 Раздавался такой забавный шёпот — знаешь ли ты?
 От него мы дрожали-дрожали, и наши сердца бились быстрее,
 И мы знали, что не стоит брать с собой палку,
 но всё равно взяли, иначе ты бы никогда не ушёл...
 _Знаешь?_

 За старой сиренью, когда выглянули звёзды,
 Там была такая забавная тень — ты знаешь?
 А на клумбе ты оставил лопату своего отца,
 И тебе пришлось пойти за ней, и ты сказал, что не боишься,
 Но потом ты рассказал мне о крадущемся индейском разведчике —
 _Ты знаешь?_

 Под кухонным окном, когда луна поднялась высоко,
 Было так забавно холодно — ты знаешь?
 Неважно, было ли это летом, было прохладно, как в колодце,
 И причина была в том, что там был призрак, но когда ты пытался рассказать,
 Я затыкал уши пальцами и как же я плакал!
 _Знаете ли вы?_


II. ТАЙНЫЙ ТОВАРИЩ ПО ИГРАМ

 Когда я играю под деревом,
 Я оглядываюсь — и вот он со мной!

 Он стоит в тени ветвей
 И трясёт на меня листьями обеими руками.

 А потом мы лежим на мшистых корнях
 И смотрим, как листья рисуют на небе.

 А потом мы раскачиваемся и парим от ветки к ветке —
 и никогда не падаем? Сейчас я не могу вспомнить.

 Игры, в которые я играю с ним, всегда самые лучшие,
 но мы не можем научить им остальных.

 Потому что, когда остальные присоединяются к нашей игре,
 Я оглядываюсь — и он ускользает!

 Они спрашивают меня, говорит ли он, — я не могу сказать;
 но никто другой не может играть со мной так хорошо.


 III. ОДИНОЧЕСТВО

 Как я могу больше играть со своей куклой?
 Вы знаете, она потеряла голову.
 А Мэри — та, что чинила её для меня, —
 _и Мэри, как вы говорите, умерла._

 Почему я оставляю кучу песка в одиночестве?
 Потому что она высохла и рассыпалась.
 А Мэри всегда приносила воду.
 _И Мэри, как ты говоришь, мертва._

 Ещё на пляже? Что ж, думаю, я тоже это знаю!
 И это ты сказал
 Что мы с Мэри должны спать в одной комнате —
 _А теперь ты говоришь, что Мэри умерла._

 Нет, мне не нравится отель — я буду одна;
 я буду плакать в этой огромной кровати:
 А мы с Мэри играли в палатке по утрам рано —
 _А теперь Мэри не может — она умерла._

 Счастливее? нет, ни капли! ни капельки!
 Тогда почему у тебя такие красные глаза?
 А Мэри никогда не любила истории об ангелах...
 _И Мэри мертва._


 IV. СНЫ

 Однажды ночью я поднялся на заснеженную гору,
 Огромное чёрное существо показало мне, куда идти:
 Мы вошли в церковь, где никого не было,
 И заплакали, потому что подул ветер.

 А потом король в золотой короне
 Забрался на шпиль и попытался помочь мне спуститься,
 Но я раскинула руки и летела, летела,


 И все люди смотрели на нас из города.  Они гнались за мной по улицам, но я бежала быстро

 И наконец добралась до тайного места. Я спускалась по лестнице, касаясь ступеней лишь кончиками пальцев,
 И смеялась и насмехалась над ними, проходя мимо.

 А потом мы пошли на бал Золушки,
 На мне не было ни туфель, ни чулок:
 Они улыбались и указывали на меня, пока я не заплакал,
 И проснулся, как будто поскользнулся и упал.


 V. ТЕНЬ

 Если бы мы с тобой взялись за руки
 И тихо прошли ночью по коридору,
 Интересно, смогли бы мы поймать
 Эту тень, скользящую по стене?

 Она ускользает, ускользает и ускользает,
 Я коснулся её руки — и она исчезла!
 Я не вижу его лица, а ты?
 На какой стене это может быть нарисовано?

 Потому что они говорят, что он ненастоящий,
 Они говорят, что он просто плоская фигура;
 Но я не верю, что это правда,
 _Я коснулся его руки, и она была тёплой_!

 Прямо сквозь стену он проскальзывает и исчезает:
 Комната позади, как вы знаете, моя.
 Что ему нужно там, в темноте?
 Он никогда не издаёт ни звука, ни шороха.

 Он никогда не заходит туда днём,
только ночью, сразу после чая,
 А потом я иду спать, знаете ли,
 И тогда он бежит впереди меня.

 Если вы будете держать меня за руку совсем близко,
 И тихо крадись со мной,
 Мы совершим внезапный прыжок — но нет!
 Тогда мы дотронемся до него — я знаю, что дотронемся!


 VI. РАЙ

 Она говорит, что когда мы все умрём,
 Мы будем ходить там в белом (и она заплакала)
 Все свободные от печали, греха и забот--
 Но я не уверен, что мне бы там понравилось.

 Она не может сказать мне, что мы будем делать,
 Я не смог бы петь весь день напролет:
 Ангелы, возможно, не захотят играть,
 Иначе мне может не понравиться их поведение.

 Я никогда не любила своего дядю Неда,
 Поэтому я не могу любить его теперь, когда он мертв.
 Он был бы единственным, кого я знаю...
 Она говорит, что так говорить нехорошо.

 Я бы хотел увидеть, как выглядит Бог,
 Я бы хотел увидеть Книгу Судей:
 Но вскоре я бы захотел оказаться
 Там, где были настоящие люди, понимаете.

 Когда люди умирают во сне,
 Я просыпаюсь и кричу, кричу и кричу:
 И раз уж они все там мертвы, знаешь ли,
 Я уверена, что должна чувствовать себя именно так!


 VII.  ГРУШЕВОЕ ДЕРЕВО

 Мы жили под грушевым деревом,
 Мы ели пироги со сливками,
 Я вышла за тебя там замуж навсегда,
 Но, дорогая, это был всего лишь сон!

 Мы уплыли на ветвях
 В страны незнакомые и новые,
 Потому что у нас были поместья в Стране Грез,
 Но, милая, это неправда!

 Мы построили церковь на грушевом дереве,
 Куда ангелы приходили петь,
 Мы погладили их крылышки - но, дорогая,,
 Ты не должна ничему верить!

 Мы вырезали наши имена на стволе дерева,
 Чтобы кора никогда не смогла вырасти,
 И Дриада заплакала! Но, моя дорогая,
 На самом деле это было не так!




НАДПИСИ




ДЛЯ ДЕТСКОЙ ТАРЕЛКИ


 Дитя мое, когда будешь есть с этой тарелки,
 Возблагодари Бога, который посылает тебе Мясо.
 Берегись, не проявляй ни поспешности, ни жадности,
 Тем, кто служит, будь снисходителен,
 Оставь немного хлеба, чтобы накормить бедных,
 И ты никогда не будешь нуждаться, будь уверен.




 ЗА ЕГО ЧАШКУ


 Когда ты, дитя, пьёшь из этой чаши,
 Чтобы утолить жажду,
 Подумай о том, как Земля выглядит в глазах Бога
 И поблагодари Его за дождь.




 ЗА ЕГО КРЕСЛО


 Когда ты отдыхаешь в этом кресле, дитя моё,
 Пусть все твои мысли будут добрыми и мягкими,
 Пусть твоё лицо и руки будут опрятными:
 Вставай, пока не сядут твои старшие,
 Не стремись показать дерзкий ум,
 И не повторяй всё, что слышишь.




 ЗА ЕГО ПОСТЕЛЬ


 Не ложись спать в эту белую постель,
 Дитя моё, прежде чем ты помолишься,
 возблагодари Бога за все свои радости,
 за мать, дом, друзей и игрушки.
 Попроси прощения за совершённые тобой грехи,
 а затем закрой глаза до восхода солнца.
 Твой сон будет счастливым.




 ПУТЕШЕСТВЕННИКИ


 ПРИНЦ
 ВОИН
 ЦЫГАНКА

 _Сцена: опушка леса_

 ПРИНЦ

 Значит, завтра меня коронуют?

 ВОИН

 Да, милорд.

 ПРИНЦ

 Как быстро летит время! Но вчера
 я играл в фонтане с большой белой собакой.
 Моя старая-престарая няня, которая умерла...
 Но всё изменилось.
 Теперь я мужчина?

 МУЖЧИНА-ВОИН

 Похоже на то, милорд.

 ПРИНЦ

 И завтра я стану королём.
 Ах, дорогие святые!
 Это самый печальный день в моей жизни.
 Прощай, прощай, милое Вчера! Прощай,
 Ты, когда-то такое милое Завтра! Ты для меня
 Больше не будешь манить вдаль по расширяющейся дороге,
 Что течёт через все леса и поля,
 Что расцветает на закате и у моря!
 Отныне меня сопровождает одно и то же «сегодня»,
 Скучное, тесное состояние, усталая формальность,
 Фальшивые мысли и притворные воспоминания,
 Я подчиняю свою жизнь одной повторяющейся задаче,
 Не успеешь сделать, как все начинается сначала!
 Я хотел бы быть ребенком с одной белой собакой
 Которая плескалась в фонтане....
 Почему ты вздыхаешь?
 Почему ты грустишь? Тебе не обязательно быть королем.

 ЛАТНИК

 Мой господин, я люблю тебя.

 ПРИНЦ

 Я знаю это. О, мой друг,
 Послушай, и я расскажу тебе. Только у тебя
 Дружелюбная душа во всем этом жестоком суде;
 И это странно, потому что ты должен постоянно следить за мной,
 Чтобы я не выходил в поле и не бродил по лесам.
 Почему я не могу?

 ВООРУЖЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

 Милорд, это запрещено.

 ПРИНЦ

 Но почему?

 ВОИН

 Я не знаю. Что бы вы мне сказали, сэр?

 ПРИНЦ

 Вот что.
 Прошлой ночью я высунулся из башни,
 Чтобы почувствовать запах леса и послушать, как птицы
 Успокаивают своих птенцов перед сном, и посмотреть на звёзды
 Скользи по одному из них взглядом и чувствуй ветер,
 который так мягко дует по ночам, проплывая мимо.
 И на моё ухо вдруг упала песня:
 такая нежная, как дрозд, такая весёлая, как фея,
 Мое сердце замерло, услышав это. Оно поднялось высоко,
 И вся моя душа поднялась вместе с ним; оно опустилось низко--
 Мои щеки были мокрыми от слез.
 Говорю тебе, друг,
 Мои годы ускользнули от меня, как сброшенная мантия.
 Я ощутил чудесные, дикие, сладкие сны
 Которые благословляли те ночи, когда я, маленький мальчик,
 На мгновение дрогнул на опушке леса.,
 Затем я бросилась в его тёмные объятия,
 Качалась на колышущихся ветвях и прижималась к мху,
 Пила из ручья рядом с пятнистым оленем,
 И слушала шелест сосен
 Плакал во сне, как ребёнок, от слишком большой радости.

 (_Слышна цыганская песня._)

 _О, хозяйка дома крутит колесо,
 И птица будет вить своё гнездо,
 Но это я! чтобы весь мир увидел,
 И чтобы моё сердце успокоилось!_


 ПРИНЦ

 Ну-ну! Ты слышал? Ах, несчастный принц!
 Для меня зелёная земля напрасно расстилает свои поля,
 Лес напрасно простирает свои тёмные руки:
 Я умру в клетке.
 Ах, ты видишь его там?

 ВОИН

 Видите кого, милорд?

 ПРИНЦ

 Незнакомец в лесу.
 Какой коричневый, какой яркий! Как галантно он развевается!,
 Этот изодранный халат! И посмотрите на его сверкающую цепь!,
 Его алые ягоды!
 Нет, я не уйду!
 Нет, если ты прикоснешься ко мне, я убью тебя! Нет,,
 Я поговорю с ним, даже если умру за это!
 Он переводит взгляд на меня —
 Ах, святые угодники!
 Я вдруг вспоминаю свою мать,
 Которая умерла от горя, когда родила меня,
 Чтобы приковать меня к трону.  Ах, я, ах, я!
 Когда умерла моя мать?

 ВОИН

 Королева, милорд,
 Покинула этот мир на рассвете,
 Когда только-только наступила весна.

 ПРИНЦ

 И где она?

 ВОИН

 Откуда мне знать?

 ПРИНЦ

 Я знаю, что ты скажешь правду.

 ВОИН

 Мой господин, королева, ваша мать, обезумела,
 И прежде чем пришло её время, она прокралась ночью
 Между своими стражниками, пока они дремали, и нашла
 Поляну среди холмов, которую поцеловала весна,
 И под зелёными ветвями она легла.

 ПРИНЦ

 И я родился там?

 ВОИН

 Да, милорд. Под
 первой едва распустившейся веткой мы нашли вас там.

 ПРИНЦ

 Вы должны были сказать мне об этом.
 Смотрите, он приближается!

 (_Цыгану._) Боже, храни вас, сэр!

 ЦЫГАН

 Я лежу в его руках.

 ПРИНЦ

 Куда ты идёшь?

 ЦЫГАНКА

 Туда, где течёт прохладная бурая река,
 По блестящей гальке, через глубокие заводи,
 Где заходящее солнце сначала становится расплавленным золотом,
 Затем окрашивается в пурпурные и розовые тона,
 Затем наполняется чернильными тенями там, где луна
 Погружается в полночь.
 Под мерцающими балками,
 Под ожидающими звёздами я мечтаю о хороших снах,
 Ловлю слабый румянец неба и купаюсь в ручье,
 Хожу по твёрдой зелёной траве и следую за облаками
 До сонного полудня.
 Я пою у её двери,
 И жена фермера приносит мне мёд и хлеб,
 И молоко под розовыми, сладкими яблоневыми ветвями.

 ПРИНЦ

 Не споёшь ли ты мне?

 (_Цыганка поёт._)

 _Король ухаживал за цыганкой
 И целовал её у трона;
 Она заснула, но кровь течёт рекой,
 И лес требует своё!_

 ВОИН

 Оставьте нас, я говорю!

 ПРИНЦ

 Вы не должны ему угрожать!

 ВОИН

 Уходите, или я ударю!

 ПРИНЦ

 Где твоя любовь ко мне?

 ВОИН

 Сэр, если бы моя забота о вас была равна моей любви,
 Мы бы уже давно были далеко отсюда.
 С каждой минутой промедления, милорд,
 я на шаг приближаюсь к смерти:
 Вы не придёте?

 ПРИНЦ

 Я не могу.

 ВОИН

 Тогда, кажется,
 жизнь моя недолга. Прошу вас, сэр,
 всегда помните, что я вас очень любил!

 (_Поёт цыганка._)

 _Ах, напрасна для него диадема,
 Тяжёл груз скипетра,
 Ибо он был властелином ветреного леса
 И принцем извилистой дороги!_

 ПРИНЦ

 Я иду, я иду!
 Не плачь так, добрый друг!
 Это не твоя вина; для нас с тобой
 Божий замысел добр. Никогда я не выпускал
 Зайца из капкана и не освобождал певчую птицу,
 Но я верил, что Он так мне послужит!
 Пойдём со мной: они не любят нас
 В этом жарком, утомительном блеске двора.
 Разве ты не видел, как новая королева злится на меня
 И нянчит своего сына, чтобы насмехаться надо мной?
 Пусть они правят!
 Мы создадим более дорогой двор.
 Деревья склонятся
 И поклонитесь нам, но не с лестью;
 Шелестят листики, но их шепот
 Чист от лжи и клеветы; грациозные олени
 Приведут своих нежных детёнышей, чтобы поцеловать нам руку,
 И не замышляют зла, ласкаясь к нам;
 Ветер и дождь будут нашими советниками,
 Не будут призывать нас к войне, не будут притеснять бедных,
 Не будут тратить наши души на ожесточённое соперничество,
 Не будут сравнивать маленькое королевство с великими державами
 Они улыбаются нам за наше безумие.
 Пусть они правят!

 (_Поёт цыганка._)

 _И мы отбросим этот мир,
 И пожнём то, что посеял Бог,
 И будем бродить по ветреному лесу,
 И странствовать по извилистой дороге!_


 ПРИНЦ

 Друг, неужели я должен идти один?

 ВСАДНИК

 Милорд, эти руки
 Подняли вас с того места, где вы лежали и улыбались
 Рядом с мёртвой королевой под кустом боярышника.
 Я шёл рядом с лошадью, когда ты впервые села в седло,
 Я посадил сокола на твою маленькую руку,
 Я много лет лежал у твоей двери по ночам.
 Смерть, которую я встречу, не так страшна,
 Как жизнь без тебя.

 ПРИНЦ Ты пойдёшь за мной?

 ВОИН До самой смерти, мой господин!

 ПРИНЦ Что ж, тогда, друзья, за дело!
 Мы втроём отправимся в лес: Богу нужны души,
 Чтобы любить мир таким, каким он его создал.
 Пойдём со мной!

 (_Они входят в лес; слышна цыганская песня._)

 _О, хозяйка дома крутит колесо,
 И птица будет беречь своё гнездо,
 Но это я, ах! чтобы весь мир увидел
 или чтобы моё сердце успокоилось!_
***********
*** ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЕКТА «ПОЭЗИЯ»