Дым унесло наших костров... Часть четырнадцатая

  Воспоминания о работе в лесоустройстве

  ПЕРВЫЙ СЕЗОН
  Часть тринадцатая http://proza.ru/2025/02/19/670

  «Корабли».

  На другом берегу болота начались сосновые и смешанные леса. Идти по твердой земле, а не по зыбкому моховому болоту, было одно удовольствие. Если бы не нодья – пришлось бы вставать и сушиться здесь, что первоначально и планировалось. Так что «нет худа без добра».
  Далее к северу шла небольшая гряда – «веретее». За ней начиналось болото «Корабли», но в утреннем тумане его не было видно. Мы спустились к берегу болота и с удивлением обнаружили старую тропу. Она была слабая и едва различимая в траве. Валерий, внимательно рассмотрел аэрофотоснимки и план лесонасаждений.
  - Это, по всей видимости, старая тропа между Шерстнево и Гатино, где раньше были лесоучастки леспромхоза. Сейчас их уже нет, поселки заброшены - остались лишь названия урочищ.
  Туман вскоре рассеялся выглянуло долгожданное скупое осеннее солнышко, осветившее болото. Мы стояли и не могли оторвать глаз от него. Болото шло до самого горизонта, местами на нем лежали небольшие, заросшие лесом холмики, похожие на курганы.
  - Мой друг Станислав в прошлом году организовал экспедицию на это болото, в которой участвовали и ученые – краеведы. Остатки мачт они не нашли, но на одной из сопочек обнаружили лежащий на земле и обросший мхом старый квартальный столб из лиственницы. Они не поленились и вытащили столб с болота. Теперь он является экспонатом местного краеведческого музея. Станислава очень заинтересовала эта находка, и он стал изучать архивные материалы по истории местного края и лесного хозяйства, ездил даже в областной архив.
  Выяснилось, что в этих краях при Петре Первом было учреждено большое казенное лесничество «Пусторечье». В нем велась заготовка мачтовых сосен и лиственниц, причем позже были созданы даже питомники, где выращивался посадочный материал этих ценных пород. Лиственницу заготавливали западнее – в предгорьях, и далее транспортировали гужевым транспортом зимой, о сосну сплавляли молем на Северную верфь, где строили парусные корабли для исследования северных морских путей. Проводилось в казенной даче и лесоустройство. Лесничий Порфирий Красногорский в конце 19 века носил дорогую генеральскую шинель и ездил на «двуколке» - легкой двухколесной открытой повозке с большими колесами и сиденьем, обращенным вперед. Первое лесоустройство провел лесной «знатель» Федор Кулемин. Лесная служба тогда относилась к морскому ведомству, поэтому и лесная стража носила морскую форму.
Вероятно, часть обрезков лиственницы использовалась для изготовления квартальных столбов, которые завозились в леса зимой на санях. Лиственница имеет свойства бетона, и столбы из нее могли простоять очень долго.
  Мы попили брусничного чая у пошворника, и Валерий сообщил:
  - Ухожу на рекогносцировку на болото. Буду часа через три. Посмотрю заодно – есть ли клюква. Может и добуду кого-нибудь – надоела уже твоя «за@булиха» с тушонкой и макаронами. Ты к этому времени приготовь обед. После обеда пойдем по тропе к нашим последним «пробам» – там и «затаборимся».
  С этими словами начальник партии взял ружье, положил в карманы патроны, снимки, накинул дождевик и направился к болоту. Погода осенью переменчива. Вскоре поднялся ветерок, небо затянуло тучами. Я предусмотрительно перенес поклажу под большую ель. Елки в этом сезоне много раз спасали меня от дождя. Приближение дождя чувствовали и обитатели леса. Ожившие в тепле  кузнечики, почуяв приближение непогоды, примолкли, только изредка стрекотали самые неугомонные, а вот лягушки наоборот, расходились, расквакались. Муравьи торопливо закупоривали входы в свои пирамиды, собирая последних отставших работников. Хищная птица, парящая над болотом, вдруг исчезла с полотна набухающего дождем неба, возможно удачно окончив охоту. И казалось, что весь мир затих в ожидании, ни один звук не мог разбить этой тишины. Зашумел дождь, но продолжался он не дольше получаса. Тучи уплыли, опять выглянуло солнце.
  «…Таежная даль тает в дымке рассвета,
  Ей северный ветер о чем-то поет
  Уснуло дождями умытое лето
  В холодной постели осенних болот…».
  Я вылез из-под елки, выбрал хорошее место для костра у валежины, оборудовал очаг для приготовления пищи и нарубил сухих дров. Время было, и я отправился к болоту, чтобы ближе рассмотреть его. Одно название «Корабли» вызывало большой интерес. Почему его так назвали? Каких-либо следов от кораблей там обнаружено не было. У нас, в Костромской области, также есть болотный заказник «Корабль и Чистое». По легенде, там в старину находили мачту корабля, а на месте болота было большое озеро. Возможно, так оно и было. Болото лежало в огромной чаше, окаймленной вековыми лесами. Мы ездили туда за клюквой. В болото вдавался длинный песчаный мыс, заросший сосняком. На краю мыса мы ставили палатки и разводили костер. Лагерь был хорошо виден с болота. Там мы устроили небольшой «схрон», в котором оставляли соль, специи, спички и другие нужные в лесу вещи. С этого болота мы никогда не возвращались пустыми – привозили и ягоды, и грибы, сколько могли вынести. Бывало – и один туда ездил.
  Болото и корабли не совместимы, так как по болоту корабли не могут плавать. Однако в истории есть пример находки корабля в болоте. Я читал о так называемом «нидамском корабле», который был обнаружен в Нидамском болоте на юге Дании. Это корабль IV века, принесённый в жертву богам местными племенами ориентировочно в 340–350-е годы. По существовавшей у них традиции, после победы корабль вместе с оружием и экипажем был помещён в болото, которое и сохранило все артефакты до наших дней. Сегодня «нидамский корабль» является старейшим из известных гребных судов в Северной Европе. Нидамское болото хорошо известно как археологам, так и историкам: между 240 и 450 годами оно использовалось для жертвоприношений. В его глубины помещали военные трофеи, взятые в сражениях с врагами. Это было преимущественно оружие (мечи, щиты, копья и пики, топоры, луки и стрелы), однако клались и другие предметы: конская упряжь, одежда, деревянные предметы и инструменты. О первых находках в этих местах ученые узнали в 1830-е годы, когда местный фермер принес своим детям игрушки - древние мечи и щиты. Систематические раскопки, начавшиеся в 1859 году, позволили обнаружить в его торфяниках четыре корабля, последний из которых был найден в 2011 году. Специфическая болотная среда законсервировала артефакты, сохранив их едва ли не в идеальном виде... Однако, в 1864 году, во время германо-датской войны одна из найденных лодок была уничтожена: солдаты разрубили ее на дрова. Спасти удалось только одну лодку, которая ныне и известна как «нидамский корабль». Раскопки там продолжаются по настоящее время.
  Как полагают специалисты, отряд, шедший по реке на лодках, столкнулся с местным племенем и потерпел поражение в бою. После боя победители, в соответствии с традицией, принесли в жертву богам корабль, чужеземцев и их оружие: богам нравятся подношения, а заручиться их милостью не мешало - как показали археологические работы, такие подношения делались регулярно.
  - На здешнем болоте такое невозможно – подумал я. – Речка мелкая, не судоходная. Выраженной долины у реки нет, значит – она никогда и не была большой. В древние времена здесь не жили воинственные племена. Заселяли эти места миролюбивые финно-угорские народы, в более поздние времена – староверы. Возможно, название болота «Корабли» появилось при Петре Первом, когда было образовано казенное лесничество и взяты под охрану «корабельные рощи», в которых стали заготавливать мачтовый лес для строительства северного парусного флота. Обрезки и откомлевки вполне могли использоваться на изготовление квартальных и деляночных столбов. Надо поделиться этой догадкой с Валерием и Станиславом…
  Перейдя пошворник, я вышел на открытое сфагновое болото. Вблизи болото уже не казалось таким огромным - «до самого горизонта». Местами оно заросло чахлым лесом и кустарником, на ровной поверхности возвышались островки, заросшие темнохвойным лесом. Как человек, выросший  на севере, я люблю сфагновые болота, представляющие собой живописный и романтичный ландшафт. Есть в болотах особое очарование и нестандартная красота. А еще болота интересны с ботанической точки зрения.
  На этом болоте я увидел мини-версии сосен и берез. Здесь часто встречается «ерник» - береза карликовая, низкий стелющийся кустарник до метра в высоту. У ерника бесподобные листочки – маленькие, круглые и зубчатые по краям отдаленно напоминают листья привычной нам березы. Также на болоте встречается несколько форм сосны обыкновенной, включая низкорослые. Интересно, что корни сосны, которые в лесах уходят глубоко в почву, на болоте остаются практически на поверхности. Самая маленькая форма сосны выглядит как кустарник до полутора метров в высоту, у которого ствол погружен в толщу мха.  Также на болоте я увидел несколько видов низких кустарников из семейства Ивовых. Все они около метра в высоту.
  На болоте «Корабли» я впервые увидел росянку круглолистную - очень интересное насекомоядное растение. Мелких насекомых росянка ловит с помощью покрывающих верхнюю сторону листа волосков, на концах которых расположена капелька липкой слизи, содержащей пищеварительные ферменты. А ведь где-то в Африке растут большие деревья, способные поймать и переварить диких животных. На болоте растут куртины багульника болотного. Листья и ветви его издают одурманивающий запах, что объясняется содержанием в растении эфирного масла, которое вызывает головокружение и головную боль. По этой причине багульник в народе называют «болиголовом». Этот кустарник широко используется в народной медицине.
На болоте было много кустов клюквы. Клюква - одна из самых полезных дикорастущих ягод. Она усиливает действие любого лекарства. К сожалению, в этом году урожай клюквы был невысоким, да и ягоды ее еще не дозрели.
  Я дошел до ближайшего островка, заросшего елью, пихтой и кедром. В лесу царил таинственный сумрак. Следов человека не было видно. На островке было много черники и брусники. Черника - лекарственное растением, оказывающее лечебное воздействие на сетчатку глаза. Брусника ценится за высокие пищевые и лечебные свойства ягод и всего растения в целом. А по долговечности она может соперничать с дубом: брусничник живет до 300 лет. На сырых местах островка растет болотный хвощ - одни из самых древних травянистых растений на планете. Русское название растение получило за сходство с хвостами животных. В тенистых местах растет кислица. Ее листья на ночь, в дождливую погоду и от яркого солнца складываются, опускаются вниз, а рано утром поднимаются. Кислица и зимой под снегом такая же зеленая и вкусная. Охотники и грибники едят ее кислые листья для утоления жажды…
  Я увлекся, разглядывая растения на болоте. До возвращения Валерия оставалось около часа, и пришлось спешно возвращаться к очагу. К назначенному времени обед был готов, но Валерий не появился. Я пообедал один и стал ждать его, сидя на валежине. Ждал час, два. Нет хуже -  «ждать и догонять». Набрал целый котелок грибов – белых и подосиновиков. Грибов вдоль тропы был много, серые даже не стал брать.

  Поиски начальника партии.

  Прошел еще час, а начальник партии все не возвращался. Я уже было начал чистить грибы, как вдруг вдалеке, значительно восточнее места привала, раздался глухой выстрел, и все опять затихло.
  - Увлекся охотой, а может – заблудился? В таком болотном кроссворде это немудрено даже со снимками. Что делать?
  Раздался еще выстрел – уже ближе, но все еще далеко. Я устроил «дымарь», завалив очаг мокрой травой и мхом. Столб серого дыма потянулся вверх, к кронам сосен и берез. Но Валерий издалека мог и не увидеть дым в густом лесу. Я схватил топор, спички и, бросив охапку бересты в полиэтиленовый мешок, поспешил к своему островку. В северной его части был сухой мысок, уходящий в открытое болото. Вечерело, но солнце еще висело над болотом, не желая ложиться в его сырую холодную постель. На конце мыска я устроил такой же «дымарь». Отсюда его должно быть видно намного дальше. Вспомнив о том, что звуки ударов топора вечером далеко слышны, стал остервенело рубить сухостойную сосну, стоящую на краю мыса. Вскоре она с треском упала. Дым костра витою нитью потянулся в осеннее небо. Я упорно продолжал рубить уже сваленную «сухарину». Звонкие удары топора разносились по всей округе…
  Прошел еще почти час. Багряный закат уже начал беспомощно погружаться в моховую перину, выбрасывая прощальные лучи, а на небе уже несмело зажигались первые звезды. Я достал свой видавший виды полевой бинокль и стал внимательно осматривать болотные дали. Никого, ни одной живой души, даже звери куда-то попрятались. Обычно в это время, в период гона, по болотам бродят и трубят лоси - рогачи в поисках самок и соперников.
  Я уже дорубал сосну, когда заметил на болоте медленно движущуюся ко мне точку.
  - Валерий – это он! Я стал поспешно заливать очаг водой из мешка. Торфянистый грунт все дымился.
  - Привет, наука! Что у нас с обедом? В лагере костер не затушил? Если сгорит наше имущество и абрисная папка со снимками и картами – нам отсюда не выйти…
  - Все нормально, Валера, не боись – Радостно и уже по-свойски ответил я. -  Костер под контролем. Добыл кого?
  - Добыл - не хавать же вечно макароны с тушняком. - С этими словами Валерий вытряхнул из дождевика двух мокрых помятых уток. Он устало сел на пенек и стал выливать из болотников воду.
  - Хош–не хош, а ноги здесь приходится мыть регулярно.
Видно было, что начпартии вымотался, но не хотел подавать вида. Его всегда тянуло поговорить в такие минуты. Он сидел и, сгорбившись разглядывал помятые аэрофотоснимки.
  - Верна пословица: «Спешка нужна при ловле блох» - признался он. – В спешке я взял с собой не те снимки – они только краем захватывают наш сектор, а больше покрывают его восточную часть. Я не сразу это понял и скоро «вышел из снимка». Ориентиром был желтый осинник на берегу затоки, пошел по азимуту от него на север. Болото там чистое, сфагновое, и вполне ходится. Я дошел до гривки, перекурил и побрел дальше. Увы, клюквы там мало. Видел «зверевку» - медвежью тропу на северо-восток. Там наверняка есть клюква: медведи чуют, где есть ягоды. Клюква и брусника на болоте для медведя – основное лакомство. За счет ягод он нагуливает жир перед тем, как залечь в берлогу. Обратно я пошел, держа курс на желтый клон осины. Направление по компасу не контролировал, свои следы не искал – был уверен, что иду куда надо. И лишь под вечер понял, что сбился с пути. Тот осинник оказался значительно восточнее места старта. Вечерело, надо было скорее выбираться на суходол. Я вышел на болотное озерцо и сбил утку. Охотничья страсть проснулась во мне, и я, забыв обо всем, продолжил охоту. Вскоре подстрелил и вторую утку. Ужин будет на славу.
  «…Осень не спросит, осень уносит,
  Осень не возвратит
  Осень подскажет, осень накажет,
  Осень за все простит…».
  Западнее над лесом я с трудом разглядел расплывшееся дымное облако, пошел в том направлении. Вскоре дым пропал, но появился вновь ближе и уже давал возможность более точно сориентироваться. Виден был и мой желтый осинник, откуда я начинал маршрут. А тут еще ты устроил «лесоповал», удары топора были далеко слышны… В общем, ты – «молоток», объявляю тебе благодарность. Налью тебе лишнюю кружку брусничной, когда вернемся в базовый лагерь на Северной реке. Ну, хватит лить воду, пошли на стоянку. У меня с утра маковой росинки во рту не было.
  - Как потопаешь, так и полопаешь - вспомнил я туристскую пословицу.
  - Встанем на таборовку здесь. Идти натощак еще пару кил, да еще в сумерках нет никакого желания. Завтра с утра пораньше идем на последние пробы.
  Нам оставалось обследовать последний, самый дальний полигон с тремя таксационно-дешифровочными пробными площадями.

03. 2025