механик

Механик


Никто не знал его имени. А если кто и знал, то не произносил вслух. Иногда ему казалось, что он и сам его позабыл. Все называли его Механик. Молчаливый и угрюмый спец по железу. Чинил всё, что приносили – от механических конечностей до кофеварки.
В своём деле Механик знал толк, слыл лучшим в Ленинграде и его окрестностях.
Город стали называть Ленинградом сразу после Катастрофы, не сговариваясь. Большие города поглотили малые и превратились в города-государства, потому как выжить в маленьких городах и деревнях стало невозможно. Мутировавшие флора и фауна уничтожали людей целенаправленно и жестоко, словно сама Природа ополчилась на человека, задавшись целью – стереть его с лица Земли.
По официальным сводкам Ленинград проходил как Санкт-Петербург, но на совещаниях и переговорах звучал только Ленинград. Кто такой Ленин, к тому моменту все основательно позабыли, Мавзолей лет сто как сравняли с землёй. Среди народа бытовало мнение, что город так назван в честь легендарной рок-группы. Её бывший солист после очередной процедуры омоложения, совершенно утратив своё первоначальное лицо (да кому оно нах нужно! – отвечал он журналистам), и заменив большую часть органов на синтетические, жил припеваючи. Одну из улиц города переименовали в Шнуровую, мэр торжественно вручил Шнуру какую-то блестящую штуковину, пожал его левую механическую руку. Правую настоящую Шнур берег и трогать не дозволял. Солист в ответ пробормотал что-то приличное, прихватил девицу-робота и улетел в свой пентхаус, расположенный на сороковом этаже бронированного дома.
Почему Механику вспомнился Шнур? Кто знает. Может, потому, что его левую руку мастерил он, Механик. По спецзаказу, со всякими ненужными примочками. Хорошие деньги тогда получил, весь первый этаж под мастерскую выкупил.
У самого Механика изначально рук было четыре – две своих и две искусственных. Искусственные он смастерил сам в восемнадцать лет, когда определился с профессией и решил, что двух рук ему по-любому не хватит. Друг-программист, конечно, помог, но всё железо он сделал сам. Позже левую механическую Механик потерял в драке, но восстанавливать не стал. Остался с тремя руками; оказалось, трёх более, чем достаточно.
Дверь с тихим скрипом отъехала в сторону.
Механик обернулся и увидел её.
Она была хороша. Так, как бывает хороша женщина в тридцать с небольшим. Не той красотой молодости и свежести, когда и черты лица не важны, и цвет волос, а лишь сила молодости делает женщину привлекательной и желанной. В тридцать женщина становится другой. Того задора уже нет, но появляется уверенность и глубина взгляда, она знает о себе если не всё, то многое, умеет держать себя - где нужно, сдерживать, где нужно, отпускать.
Полная, лёгкая, со взглядом томным, как бы намекающим, но не откровенно зовущим.
Пока она шла через мастерскую, Механик успел её разглядеть, но не успел обрести дар речи.
- Марта, – женщина протянула руку, улыбнулась. Улыбнулась не только губами, но и глазами.
Механик эту протянутую руку пожал своей правой живой, без единой мысли в голове. Механику было тридцать восемь, и он знал толк в женщинах. Даже малоимущие могли позволить себе коррекцию фигуры, но вот глаза… такие глаза Механику встречались лишь однажды.
Он нервно отдёрнул руку, когда обнаружил, что неприлично долго держит ладонь посетительницы в своей.
- Что вы хотели? – спросил резче, чем было нужно.
- Мультимашина сломалась. – Марта достала из объёмной сумки кубическую сияющую хромом штуковину. – Кофеварка работает, будильник, плеер, болтун и всё прочее, но не горит номер квартиры на окне. Такси не может меня найти. В результате, я не могу выбраться из дома, а это очень неудобно. Прошу вас, посмотрите, что с ней.
Механик взял из её рук мультимашину живой левой и механической правой рукой, положил на свой рабочий стол.
- Приходите завтра днём. Если это не сбой в программе, починю.
- Простите, что настаиваю, господин Механик, мне на работу этой ночью. Еще одно опоздание, и меня уволят.
- Присаживайтесь, – он указал на низкое кресло без ножек возле столика котацу.
Марта ничуть не смутилась, легко и грациозно опустилась в кресло, посмотрела на Механика снизу-вверх.
Этим взглядом она будто что-то зацепила в нём, и он замер, пригвождённый. Как осуждённый перед казнью, когда петля уже накинута на шею и вот-вот откроется люк в полу. Механик вытянулся в струнку, перестал дышать, мир её глаз завладел им. Его затянуло и потащило. Долины и горы, океаны, орошаемые дождём, и ураганы, сметающие всё на своём пути. Острова холода, куда не ступала человеческая нога и пустыни, устланные песком…
Он почувствовал, как вспыхнуло лицо. Дёрнулся, разрывая эту гипносвязь.
Утащил на верстак мультимашину, стал откручивать одну из стенок. Все три руки работали слажено и чётко. Можно было подумать, что с механической рукой он родился, так ловко Механик орудовал ею.
К Марте подкатился робот-уборщик.
Размером со среднюю собаку, красный корпус – чтобы быть заметным, передвигался медленно, оставляя после себя идеально чистый пол и стены.
- Опять натоптали, – бормотал он бархатным контральто, тыкаясь мордой (сияющей полусферой с белыми мигающими светодиодами) в черные сапожки Марты. – И шляются, и шляются. И топчут, и топчут.
- Ворчун, сгинь! - Механик, развернулся и, прицелившись, швырнул в уборщика ключ на тридцать шесть. Ключ попал точно в уборщика, но удара не последовало. Ворчун, как ртуть, рассыпался по полу, тут же собрался вновь, прихватив злосчастный ключ, и деловито потащил его обратно на полку, продолжая ворчать. Но уже тише.
- Разбрасывает вещи, а мне собирать. В этом доме нет покоя, нет отдыха…
Ворчун с пола перетёк на стену, добрался до стеллажа и опустил ключ в ящик, между ключом на тридцать два и ключом на сорок.

2
Механик справился с мультимашинкой быстро. Поломка оказалась пустяшной, но он не спешил сообщать об этом Марте. Пока возился с машинкой, боковым зрением наблюдал за ней. Марта улучила момент, когда Ворчун, убирая невидимую пыль, оказался к ней ближе всего и стала тихо насвистывать.
Таким свистом подзывают собак – подумал Механик. Усмехнулся про себя.
Ворчун в тот же момент вскинул голову и устремился к Марте, приговаривая уже совершенно другим голосом:
- Ворчун хороший. Ворчун умничка. Ворчун лапушка, - и стал тереться об её ногу, совсем как собака.
Марта опустила руку и погладила уборщика по голове.
- Как вы узнали? – Механик больше не подсматривал, он обернулся и изумлённо уставился на Марту.
От удивления, неожиданности и, наверное, от присутствия самой Марты, которая волновала его всё сильнее и сильнее, его обычная невозмутимость дала сбой, Механик не справился с волнением, и фраза прозвучала неоправданно резко.
Марта и на эту резкость не отреагировала. Улыбнулась Механику так, будто услышала комплемент.
- Не удивляйтесь. Я знакома с разработчиком этой милой серии уборщиков и знаю, какое животное стало прототипом. Уверена, вы знаете, как эта модель преданна, любопытна и настойчива. Её нельзя передать другому хозяину. Все попытки потерпели фиаско. После передачи они не двигаются, не издают звуков, не реагируют на раздражители. Но стоит вернуть их первому хозяину, все функции возобновляются.
- Собака, говорите? – Механик почесал густо заросший череп. – Она и охранять умеет?
- Будет ли она кидаться на воров, преследовать их и кусаться? – Марта едва заметно улыбнулась.
- Мда, звучит глупо.
- Ну отчего же. Можно слегка перепрограммировать её. Когда вас нет в мастерской, она станет на любое постороннее вторжение реагировать высоким, плохо переносимым звуком. Полквартала гарантированно разбудит. Конечно, у вас есть сигнализация, но днём, когда вы работаете, она выключена, а неприятные люди могут появиться в любой момент.
- Хм. Я бы не отказался.
- Могу помочь. Справлюсь не так быстро, как вы с моей мультимашиной. Но пары дней хватит.
Марта вновь улыбнулась, и в этой улыбке была не только безукоризненная вежливость, но и обещание. Что всё возможно. Что Механику стоит приложить усилия. Что эта крепость не неприступна, что она может пасть, стоит только постараться.

3
Механик вышел на улицу, прикрыл за собой дверь, прислонился спиной к её поверхности. Металл за день нагрелся и теперь отдавал тепло. Весь этаж принадлежал ему и это был его собственный вход и его собственная дверь.
Он задрал голову, уставился вверх, пытаясь разглядеть небо. Всё пространство заполнили аэромобили всех мастей и размеров, их бортовые огни расцвечивали облака преимущественно красным и зелёным.
Никаких звёзд. Механику стало казаться, что он не помнит, как выглядят звёзды. Он видел их однажды, в раннем детстве, когда летел на междулёте ночью, с родителями. Летели долго, а он смотрел через прозрачную крышу, и не мог насмотреться. Звёзды сияли и мерцали всеми возможными цветами, Млечный путь был так чертовски красив и невероятен, что он, пацан семи лет, заплакал. Родители, верно, подумали, что он грустит о родном покинутом городе, о друзьях и собаке, но плакал он от восторга. Не понимая своим детским умом, но точно узнавая сердцем величие и великолепие Вселенной.
Густой человеческий поток струился мимо, занимая весь тротуар и проезжую часть. Наземного транспорта больше не существовало. Аэромобили заменили машины. Они работали на электричестве, летали на небольшие расстояния, люди так и не научились делать ёмкие батареи.
И только редкие сноубордисты нарушали идиллию потока, люди расступались, пропуская их. Патент на сноуборд был роскошью. Его дарили богатые родители своим избалованным деткам, пока те не станут совершеннолетними. И тогда можно будет купить им навороченный аэромобиль. Или междулёт. Его могли позволить себе лишь единицы. Треугольный самолёт с вертикальным взлётом. На нём можно было улететь в другой город-государство (стран как таковых тоже больше не существовало), а не гнить в одном городе всю жизнь, не имея никакой возможности покинуть его.
Один человек шёл против потока.
Остановился, снял со спины рюкзак и достал из него флейту. Присел на тротуар, подложив рюкзак себе под зад. Начал играть. Толпа обтекала его, стараясь не наступить, поглядывали косо. Не с любопытством, не с улыбкой, а с неприятием или откровенным осуждением. Механик отлепился от двери и тоже стал наблюдать. Играл парень самозабвенно, закрыв глаза и полностью отдавшись музыке. Буквально через пять минут над ним навис красный полицейский аэромобиль, затянул его внутрь, вместе с рюкзаком и флейтой, и, захлопнув дно, стремительно взмыл вверх, унося музыканта в своём прожорливом брюхе.
Безмятежного настроения как ни бывало.
Механик отлип от тёплой двери, развернулся, зашёл в мастерскую, яростно хлопнул дверью.
Буквально через несколько минут в дверь стали колотить. Причём звук был такой, будто били в дверь не руками, а сразу ногами и со всей дури. Вскоре к стуку присоединился голос – писклявый, наглый и требовательный. Чего требовал голос, Механик не мог разобрать.
Да не больно-то и хотелось – подумал он, - наверное всё те же тупые угрозы и ничего больше.
Надежды, что посетитель уйдёт, не было. Но Механик выждал ещё немного – успел выпить чашечку кофе, выкурить сигарету. Когда же стук и угрозы перешли всякие границы приличия и здравого смысла, Механик пошёл открывать дверь.
Карлик, одетый в чёрную кожаную куртку, в чёрной кожаной кепке, чуть сбитой на затылок, ростом не больше метра, вкатился в мастерскую, продолжая изрыгать проклятья. При каждом слове из его рта извергался фонтан брызг, оседая на трёхдневной щетине, и орошая всё окружающее пространство.
Карлик деловито, вразвалочку прошёл через всю мастерскую, повалился в низкое кресло и бесцеремонно водрузил на прекрасный японский столик маленькие ножки в высоких черных ботинках с укреплённым металлическим носком и стальной подошвой.
Вот чем он долбил в мою дверь, – подумал Механик, разглядывая эти ноги.
Карлик проследил за его взглядом, осклабился, вынул из кармана сигареты, закурил.
- Хочешь древний анекдот про чекистов? – спросил Карлик. - Сегодня рассказали.
- Ваши недостатки?
- Неразговорчив.
- Ваши достоинства?
- Неболтлив.
Это про тебя, Механик.
Наглый Карлик, конечно, мог назвать Механика по имени, но он не смел. Отлично помнил, как потерял два передних зуба (на их месте красовались два протеза с люминесцентным покрытием), и получил тяжёлое сотрясение мозга, вылетая из двери мастерской, не без помощи Механика.
Видимо, вспоминая это, Карлик потрогал старый шрам на виске.
- Поганая у тебя работа, - сказал Механик, будто угадав мысли Карлика.
- Во все времена востребованная. Порядок в стране нужен. Без порядка никак.
- Что на этот раз?
- Ну как? Всё то же. Приборчик отдай и вали, куда хочешь. И междулёт, блин, дадим, и денег, и неприкосновенность до конца дней.
- Что-то новенькое.
- Зря, блин, упираешься, – когда Карлик нервничал, слово «блин», а иногда и его более крутой собрат, засоряли его речь – тем гуще, чем сильнее он раздражался. – Всё одно, дожмём и привилегий не поимеешь, блин, и прибором воспользоваться не успеешь.
- Нет у меня прибора! И не было.
- Что не было – верю. Допрос проводили с пристрастием, и немой бы заговорил и глухой услышал. Да не дёргайся, не со зла мы, блин. Работа такая.
Механик подошёл к Карлику, остановился в шаге от него. Обе живые руки упёрлись в бока, гаечный ключ в стальной руке Механика стал крошиться, превращаясь в металлическую пыль, сыпался на пол. Оба конца ключа брякнулись вслед.
- Шёл бы ты от греха.
- Ну и уйду, и подумаешь. Тоже мне, обиженный, блин.
Карлик вскочил из положения сидя сразу на ножки. Стальные подошвы клацнули о металлический пол. Поправил маленькими пухлыми пальчиками кобуру, тряхнул головой – кепка пристыла намертво, а непослушный завиток игриво подпрыгнул на покатом лбу.
- Десять лет на арене, коту под хвост, - усмехнулся Механик. – Как тебя чекисты терпят?
Карлик выхватил пистолет. Гюрза – древний пистолет спецназа. Вот только что в его руках ничего не было, и в следующее мгновение Карлик одним махом преодолел разделяющее их расстояние, и чёрное холодное дуло уткнулось Механику в пах.
Крутая вещица – подумал Механик.
- Заткнись! – завизжал Карлик.
- Да я пошутил. Не надо нервничать.
Механик осторожно отвёл дуло в сторону.
Карлик продолжал сердито пыхтеть, но пистолет убрал таким же неуловимым движением. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут в дверь постучали. Звонок Механика раздражал, он убрал его в первый же день, как купил мастерскую.
Карлик-чекист обернулся к двери одновременно с Механиком.
Дверь тихонько отворилась, и в мастерскую вошла длинноногая пышногрудая блондинка.
- Вы велели через месяц прийти на техосмотр, - немного застенчиво и чуточку игриво проворковала она, смешно растягивая гласные, глядя чуть раскосыми глазами на Механика.
Чекиста она игнорировала полностью.
- Сюзи, иди за ширму, раздевайся по пояс, – сказал Механик.
- У тебя есть лицензия на починку роботов? – удивился Карлик.
- Она не робот, она человек. Хочешь присутствовать?
- Не хочу, - Карлик отчего-то смутился, замялся и, не прощаясь, посеменил к выходу.
Девица к тому времени уже разделась, не прячась за ширму.
Механик правой механической рукой достал из ящика стола небольшое устройство, размером как два спичечных коробка, включил его - оно замигало попеременно то синим, то белым.
- Теперь поверни голову в мою сторону. Медленно.
Голова девицы начала поворот, при том, что шея оставалась неподвижной - не появилось никаких складок или морщин. Механик поднёс прибор к шее девушки, стал водить им снизу-вверх и обратно. Потом левой рукой нажал на что-то в месте соединения шеи с головой, шея впереди раскрылась, обнажив переплетение разнокалиберных разноцветных проводов.
Механик взял правой живой рукой другой инструмент, напоминающий отвёртку, подошёл к Сюзи спереди и стал осторожно прикасаться к проводкам, временами взглядывая на её лицо.
- Что-то чувствуешь?
- Нет. Совсем ничего. Немножко щекотно, – Сюзи улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. – А знаете, как я теперь зарабатываю? – и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Я предоставляю новую услугу – удиви клиента. Одним я говорю, что робот и сразу показываю, как моя голова крутится. Но когда они пытаются меня ударить или начинают душить, бью в ответ. Они страаашно удивляются! Робот не может ударить человека, это знают все. Другим говорю, что человек, но в самый кульминационный момент стараюсь оказаться сверху и бабах! поворачиваю голову на 360 градусов. Видели бы вы их рожи!
- Не жалуются?
- Нееет. В контракте прописан эффект неожиданности, за него переплачивают втрое и вчетверо.
Механик снова дотронулся до места соединения головы с шеей, створки медленно сошлись, место стыковки осталось незаметным.
- Готово. Через три месяца приходи. Если не будет проблем.
- Спасибо вам. Чтобы я делала без вас, с такой травмой позвоночника. Лежала бы и тухла, воняла, гнила…
- Сюзи, прекрати эту песню. Каждый раз одно и то же. Чинил я тебя за деньги, а не за красоту. Чудо, что так славно вышло. Всё, одевайся и топай, мне некогда.

4
Выпроводив Сюзи, Механик запер дверь и выключил освещение.
Давно в его мастерской не было так тихо. Марта забрала Ворчуна, а без него воцарилась какая-то мучительная тишина.
Спальня – куце обставленная, будто нежилая, напоминала больничную палату. Кровать, стол, старое зелёное кожаное кресло и платяной шкаф, встроенный в стену.
Засыпая, Механик размышлял – для чего он дал Ворчуну мужское имя? Ведь голос у робота изначально был женский и все повадки тоже. Менять имя, к которому за столько лет привык, как к собственному – глупо, а менять голос, так уж и подавно! Иногда Ворчун пел. Или пела. «Вот чёрт, эти гендерные вопросы самые сложные», – подумал Механик. Пела она восхитительно, всегда тихо, себе под нос, но хорошо поставленным шикарным контральто. Механик просил ее петь чуть громче, но Ворчунья всегда смущалась и совсем замолкала. Почти уснув, Механик успел подумать, что достаточно будет добавить две буквы к имени и оно станет женским. Всё просто.
Спал он беспокойно, просыпался через каждые полчаса, как по будильнику. Несколько раз порывался встать и заняться работой, но не стал. Знал, если так сделать, тогда до следующей ночи больше не уснёт, и на протяжении дня будет варёным и злым.
Промучившись ночь, под утро Механик всё-таки уснул. Провалился глубоко и враз.
Он лежит на спине, на чём-то жёстком и холодном. Трудно дышать. Открывает глаза и видит, что сверху на нём, как бутерброд, лежит его жена, а на ней – его дочь. А с потолка медленно опускается гигантский полукруглый нож. Сперва нож разрезает дочь, и Механик слышит жуткий омерзительный звук, когда лезвие скрежещет о кости. Потом нож доходит до жены, её глаза закрыты, и он не может понять, жива она или нет. Нож разрезает и её. Он чувствует тёплую кровь у себя на животе…Они давно мертвы, – проносится спасительная мысль, и тут нож добирается до него, разрезает его, отделяя нижнюю часть туловища от верхней. Боли нет. Только холод стали, проникающий в живот всё глубже. Когда нож проходит до конца, он слышит клац – это металл ударился о металл. И ещё удар. И ещё…
Механик разлепил глаза. Невидящим взглядом оглядел комнату.
Стук повторился.
Спустил ноги и, как был, в трусах и футболке, пошёл открывать.
Ослепительное полуденное солнце заставило щуриться, разглядывая посетителя.
Марта улыбалась, ожидая, когда он узнает её и впустит.
- Простите, я разбудила вас.
Механик оглядел себя и только сейчас понял, что не одет. Слева, где раньше крепилась искусственная рука, место сочленения руки с телом выглядело неэстетично. Так же и правая механическая рука, которой он сейчас открыл дверь, крепилась к телу причудливым механизмом, показывать который было непринято в обществе и неприлично. Механик вспотел, на груди и спине майка облепила тело, как скафандр.
Мало кто видел Механика раздетым, разве что редкие девицы, которых он находил сам, когда становилось совсем невмоготу.
- Это вы простите, - пробормотал он, убираясь с дороги. – Проходите, присаживайтесь, я сейчас.
Оставив Марту в мастерской, Механик влез под душ. Лицо его мёртвой жены всё еще стояло перед глазами, и похоже, не собиралось исчезать. Он переключил душ, и только когда ледяной каскад воды обрушился на его голову, он почувствовал, как вздрогнуло, потом онемело тело, а потом как всегда, стало легче. Лицо жены медленно уплыло в глубины памяти, перестало мучить его, напоминая о себе.
Механик вернулся быстро, в рабочем синем комбезе, умытый, причёсанный и гладко выбритый.
Ворчунья уже деловито копошилась в инструментах.
- Вот так и оставляй его одного, – бурчала она, подцепив манипуляторами молоток с квадратным бойком и пытаясь запихнуть его в нужный кармашек. – Какой беспорядок. Столько пыли, столько грязи…
- Ворчун, я тут подумал. Ты же это. Девочка. А я тебя мужским именем называю.
Ворчунья замерла с гаечным ключом в одном манипуляторе, и с разводным в другом.
- Это нехорошо, - продолжил Механик. – Теперь ты Ворчунья. Как думаешь, так лучше?
Лампочки на её голове замигали хаотически и враз погасли. Образовалась пауза.
- Не люблю перемены. Но так лучше.
Механик, довольный результатом, обернулся к Марте. Она смотрела на него одобрительно. То ли этот взгляд придал ему уверенности, то ли ночной кошмар заморочил мозг, отключил природный такт и чутьё.
- Что у вас за работа такая, по ночам? – спросил Механик у Марты таким тоном, словно имел полное право на этот вопрос.
Марта ничего не ответила. Нежная полуулыбка исчезла, лицо стало непроницаемым.
Бывает, человек скажет что-то, совершенно ему не свойственное и даже чуждое. Будто им управляет неведомая сила, в свои планы его не посвящает, просто использует, как ей заблагорассудится. Механику было неловко и дико, и он не знал, как оправдаться, но сделать уже ничего было нельзя.
Неудобное молчание нарушила Ворчунья:
- Хотите, я спою?
- Вы окажете нам честь, – сказала Марта, не взглянув на Механика.
Ворчунья кашлянула и запела Хабанеру из оперы Кармен голосом Элины Гаранча, продолжая при этом уборку комнаты. Обворожительный голос и дивная музыка заполнили мастерскую, проникая в сердца, не оставляя шанса ускользнуть от этой магии и остаться равнодушными.
На этот раз Карлик вошёл в мастерскую совершенно бесшумно. Или его шаги заглушил голос Ворчуньи, или он сменил обувь, но его присутствие обнаружили только тогда, когда он подошёл к Механику и похлопал того по ноге. Ворчунья вмиг замолчала, Марта обернулась и тотчас заметила Карлика.
- Я где-то обронил удостоверение, - до неприличия мило сказал Карлик. - Ты не находил?
Механик глянул на Марту и понял сразу три вещи. Она узнала чекиста. Она боится чекиста. Она решила, что они с чекистом приятели.
- Ваше лицо кажется мне знакомым, – Карлик запрыгнул на стул, став с Мартой одного роста. – Где-то я вас видел, – сощурился он, почёсывая бок.
Он навёл на Марту телефон, сканируя лицо.
Нужно было что-то делать, и делать немедленно.
Этот вопрос всегда приходил Механику на ум, когда Карлик ему улыбался. Вот прямо, как сейчас.
- Скажи, а твои зубы от чего заряжаются? – как можно более дружелюбно спросил Механик. – От солнца? Я всё думаю – как ты, наверное, мучаешься. Это ж надо часов по пять не закрывать рот, чтобы они по ночам светились…
Карлик в ту же секунду спрыгнул на пол и пнул его стальным ботинком по голени.  Механик среагировал мгновенно – увернулся – ботинок просвистел мимо и, схватил Карлика за горло правой стальной рукой, поднял в воздух. Теперь их лица оказались на одной высоте. Карлик хрипел и дёргал ногами, но вырваться, очевидно, не мог. Справедливости ради надо сказать, что за пистолетом он не потянулся.
Механик тряхнул его, и Карлик обмяк, его глаза закатились.
Механик разжал пальцы, Карлик шлёпнулся на пол и остался лежать. На его шее вздулись багровые отпечатки. Глаза закрыты, одна его маленькая ручка оказалась под щекой, как будто он устал и прилёг отдохнуть.
- Отрубился, – прошептала Марта.
- Ты в розыске? – спросил Механик.
- Нет. Но лучше бы он меня не вспомнил.
Механик наклонился, поднял телефон Карлика, бросил Ворчунье.
- Переработай.
Ворчунья взяла телефон, сунула к себе в брюхо. Раздался скрежет, хруст и лязг.
- Готово. Переварила и усвоила.
- За те полгода, как я вернулась в Ленинград, словно разучилась чувствовать, – вдруг заговорила Марта, опускаясь на стул. - Забыла, как это. Когда можешь довериться человеку. Почти незнакомому. В одну минуту становится близким. Рискует собой, не колеблясь и не сомневаясь.
Механик выслушал это молча, только лицо его снова вспыхнуло.
- Я украла междулёт. Вернулась в Ленинград. Здесь мой дом.
- Умеешь пилотировать?
- Да.
- От кого убегала?
- Я убила человека, – произнесла Марта одними губами, почти беззвучно. – Наша подпольная организация просуществовала три года, мы готовили провокацию. Ты же знаешь, после катастрофы запретили любое инакомыслие, объясняя это тем, что неуравновешенные люди – угроза общества.
- Есть и музыка, и художников не сажают в тюрьму, писатели пишут свободно…
- Но все проходят цензуру! – Марта встала и оказалась прямо перед Механиком. - Всё пресное как овсянка на воде. А мы находили настоящие таланты. Хотели вывести из подполья диссидентов - художников, поэтов, музыкантов. У нас была своя типография, радиостанция. Возможно люди не приняли бы их, не поняли, не оценили авангардного искусства, но они бы узнали, что такое возможно, что свободные художники есть и они творят. Один тип всё ходил за мной. Но я не была уверена, что это соглядатай. В такой толпе разве поймёшь? А тут он подкараулил возле дома. Ударил и хотел уколоть чем-то. Я испугалась, упала от его удара, но успела влепить ему шокером по ноге, а у него от удара током остановилось сердце.
- Ясно, – пробормотал Механик.
Эта женщина – ходячее бедствие – подумал он. Но почему от одного взгляда на неё всё внутри начинает дрожать? Говорю, что попало, и чувствую себя как пацан. Сейчас она почти плачет. Вижу в её глазах слёзы, и готов сделать что угодно, лишь бы она улыбнулась.
– И сколько тебе дали? – спросил Механик, преодолевая волнение.
- Нисколько. Полиция быстро передала меня им. - Марта показала глазами на Карлика. - Неделя без воды, еды и сна. В туалет раз в сутки и только в присутствии охраны. Если не утерпела – бьют. Он был старший, но бил собственноручно и водил в туалет. Очень любил наблюдать…
Механик пнул Карлика в живот. Тот слабо застонал.
- Я рассказала им всё. Имена, явки – всё, что знала.
- Марта, я три месяца у них пробыл. Все их методы знаю, – Механик обнял Марту, она послушно уткнулась в его плечо, тихо всхлипывая.
- Наша организация рухнула из-за меня.
- Нет. Никто не способен терпеть пытки. Это было только начало. Поверь.
- Меня выпустили в чужом городе без денег, документов и запретили возвращаться в Ленинград. Иначе тюрьма.
Механик осторожно отстранил Марту, подошел к Карлику, схватил его за шиворот правой искусственной рукой, посадил бесчувственного чекиста на старый железный стул. Этот стул Механик любил как старого друга, он путешествовал с ним по съёмным квартирам, пока Механик не купил мастерскую. Механик прочно примотал Карлика к стулу леской. Схватил стул за спинку и поволок в спальню, железные ножки противно скрежетали по стальному полу. В спальне его и оставил. Вернулся в мастерскую.
- Убегать я не собираюсь и тебя в бега не пущу. – Механик говорил спокойно, не ожидая возражений. – Нужно, чтобы он тебя забыл. Хоть на время. Чтобы ему стало не до тебя. Но убивать его нельзя, иначе чекисты будут искать нас до конца дней. Есть один вариант. Заклей ему пасть, чтобы не орал.

5
Механик ушёл в кладовку, там стояли глушители всех существующих прослушек. Он обновлял их раз в месяц.
На экране появилось мятое, заспанное лицо Шнура.
- Здорово, Механик, – Шнур поскрёб искусственной рукой заросшую щетиной морду.
- Привет. Ты говорил, если мне понадобится помощь…
- И?
- Я влип.
- Поздравляю мужик. Чё от меня требуется?
- Междулёт часа на три дай.
- Да не вопрос. Бери. Только не рассказывай ничего.
- Спасибо, Сергей.
- Через полчаса междулёт будет на твоей крыше. Не поцарапай его.

6
Карлик очухался быстро - вращал глазами, сучил ногами, жевал кляп. Марта стояла у Карлика за спиной, не попадая в поле зрения.
Механик открыл сейф, замаскированный под обшарпанную картонную коробку, достал звёздчатый многогранник. Каждая его грань сияла своим светом.
Карлик вытаращил глаза, перестал вырываться и сопеть.
Механик разлепил Карлику рот.
- Я знал! – завопил он. – Всегда знал, блин, что прибор у тебя! Все считали меня, блин, параноиком, но я знал!
- И чего радуешься? – Механик обошёл стул и сел напротив Карлика. – Это один из худших дней в твоей жизни.
Карлик насупился, но не проронил ни слова.
Механик взял многогранник обеими руками, повернул одну половину по часовой, а другую против часовой стрелки. Шар распался на две половины, внутри обнаружился небольшой чёрный цилиндр.
- Я всё равно это забуду, да? Ты же, блин, не оставишь мне память, – заволновался Карлик. - Скажи, как ты ухитрился не отдать нам прибор?
- Всё просто. Когда вы пытали меня, прибор лежал в надёжном месте, и я об этом месте ничего не знал. Только через месяц, как вышел из застенков, получил пакет с номером ячейки и кодом. И убедительной просьбой, в память о моём единственном друге, не допускать до прибора ваши загребущие руки.
- Знаешь, как им пользоваться?
- Да. Странно, что и ты знаешь про побочные действия.
- Дошли слухи.
- Амнезия будет длиться недолго. Потом всё вспомнишь. Почти всё.
- Что значит почти?
- Приблизительно два часа выпадет из памяти. Час до того, как тебя воздействовали прибором, и час после.
- То есть этого разговора я не запомню?
- Нет! И женщину, на которую ты таращился.
Марта так и стояла у Карлика за спиной, на этих словах едва заметно улыбнулась, Механик улыбнулся ей в ответ. Карлик дёрнулся, пытаясь оглянуться.
- Эй! Сиди смирно, - Механик приложил к его скуле стальной кулак. Карлик замер.
Левой рукой Механик достал из сейфа стеклянную колбу. Аккуратно вытащил пробку. Поднёс колбу к носу Карлика. Тот вытаращил глаза и начал неистово трясти головой.
- Нюхай по-хорошему, – Механик схватил Карлика за кудри (кепка давно слетела). – А то вырублю и пропустишь всё самое интересное.
Карлик как-то враз успокоился. Замер. Механик вновь поднёс к его носу колбу.
- Фу! Что за дрянь? – завопил Карлик.
- Концентрированный запах помёта… сейчас сам увидишь.
Механик развязал Карлику руки, положил в его раскрытую ладонь чёрный цилиндр.
- Сожми кулак.
Цилиндр полностью уместился в ладони Карлика, он чуть согнул пальцы.
- Дыхни на него.
Карлик послушно выдохнул в ладонь.
Механик забрал прибор, спрятал в сферу, сунул во внутренний карман комбеза. Высыпал Карлику на голову остатки порошка из колбы.
- Действие прибора знаешь? – спросил Механик.
- В общих чертах. Ну и вонь!
- Выходит, не знаешь. Сюрприз будет. – Механик зло ухмыльнулся. – Какую форму ты примешь, это всегда лотерея, но запах жёстко направит тебя по заданному маршруту.
Карлик как-то враз побледнел. Задрожал. И словно уменьшился в размере. Стал усыхать и скукоживаться.
Марта отступила к стене. Вжалась в неё спиной.
Голубые глаза Карлика стали черными без зрачков, волосы обсыпались, нос вытянулся и заострился, превратившись в клюв. Сквозь кожу пробились перья, лезли как трава из земли на ускоренной перемотке. В размерах он уменьшался не постепенно, а рывками. Одежда и обувь сразу свалились на пол, сам же он остался на стуле. Последними изменились ноги. Маленькие человеческие ступни стали птичьими лапами и преображение завершилось.
Марта на подгибающихся ногах шагнула к креслу и опустилась на него. Достала из сумочки блистер с таблетками, выковырнула одну, стала жевать. Зажмурилась.
- Он похож на воробья, – пробормотал Механик, заворожённо пялясь на птицу. – А может он и есть. Никогда не видел воробьёв.
Воробей смотрел на него то одним, то другим глазом попеременно. Под стулом валялась груда одежды и кобура, стальные ботинки лежали в стороне.
Марта открыла глаза, переводила испуганный взгляд с Механика на воробья и обратно. Механик таращился только на воробья, не мог оторвать глаз.
Тряхнул головой. Опомнился. Забрал оружие, сграбастал воробья стальной рукой, сунул его в карман. Пояснил:
- Чтобы не выпорхнул, – и застегнул карман на молнию.
- Нужно сматываться, – Механик протянул Марте руку, та поднялась с кресла, и они вышли из мастерской на улицу. По внешнему лифту поднялись на крышу, на межлётную площадку.
На площадку опускался известный всему Ленинграду междулёт Шнура – стёкла тонированы серебром, с красными нашлёпками по бортам.
Междулёт приземлился, из него выпрыгнул пилот, подбежал к Механику.
- Сергей Владимирович отдаёт машину на сутки. Топлива хватит на шесть часов полёта. Просит вернуть на эту крышу не позже, чем завтра в 12 дня.

7
Марта что-то говорит ему, но он не слышит. Ветер сносит слова, ничего не разобрать. Тогда Марта подходит вплотную, прижимается к нему, обнимает одной рукой за шею и шепчет в самое ухо:
- Спасибо.
Он впервые видит её лицо так близко. Зелёные глаза, но в левом на радужке коричневое пятнышко. На правой щеке небольшая родинка и ямочка.
Марта улыбается и целует его. Нежно и быстро. Отстраняется.
Его будто помотало штормом и прибило к берегу. Голова ему больше не принадлежит, в ней один за другим возникают странные образы. Горькая морская вода проникает всюду – щиплет глаза и першит в горле, реальность расплывается.
Механик тряхнул головой, прогоняя наваждение, вслед за Мартой залез в междулёт.
- Можно я за штурвал? – спросила Марта.
- Справишься?
- Две тысячи триста шестьдесят пять часов налёта. Три боевых вылета.
- Служила?
- Это в прошлом.
- Курс? – она посмотрела на Механика и вновь улыбнулась ему.
- «Приют блаженства». Вначале на север…
- Я знаю это место.
Марта удостоверилась, что рядом нет взлетающих или заходящих на посадку междулётов. Осмотрела приборы и табло. Растормозила колёса. Парировала разворот дачей правой педали, зависла на высоте два метра. Отдала ручку управления от себя и влево, и перевела междулёт в набор высоты.
И вновь ни удивления, ни вопросов – подумал Механик, разглядывая с высоты город.
Марта ручкой управления изменила направление и скорость полёта, город резко ушёл вниз вместе со снующими аэромобилями и потоком людей, напоминающим пёструю реку, подвижную и живую.
- Пересидишь в Приюте пока всё не уляжется. Я попрошу Сюзи спрятать тебя.
- Твоя подружка?
- Пациент. Шею ей делал.
- Ты спрашивал, что я делаю по ночам. Я – хакер. Когда вернулась, нашла способ обойти глобальную систему отслеживания. Из дома опасно, могут вычислить, приходится улетать каждую ночь.
- Понял. Спасибо, что объяснила.
- С этим что собираешься делать? – Марта указала пальцем на его карман.
В кармане методично долбил в бок острый клюв.
- Этот мелкий уже порядком надоел! – раздражённо рыкнул Механик и несильно хлопнул по карману. – Пока будет заложником, а там посмотрим.
- Я не всё поняла из того, что произошло в мастерской.
- Мой друг изобрёл прибор. Можно любого человека превратить в любое животное.
- А обратно?
- Через четыре часа происходит обратная трансформация. Раз видел, как друг использует прибор на добровольце. И раз я испробовал на себе, хотел убедиться, что работает.
- Страшно?
- Не то слово, – засмеялся Механик.
- А где теперь твой друг?
- Он погиб. Все, кто знал о приборе, погибли.
- А как же ты?
- Я везучий. Тебя вон встретил.
Марта вновь улыбнулась. Улыбка вышла печальной.
- Втянула тебя в неприятности.
- Не выдумывай. Меня невозможно ни во что втянуть против воли. Я сам втягиваюсь.
Марта умело маневрировала и начала снижаться. Ближе к крыше, Механик увидел, что Марта погасила поступательную и вертикальную скорость, медленно и плавно прижалась к площадке. Они опустились на крышу, казалось, самого приметного в этом районе дома. Двадцать пять этажей, ниши для парковок аэрокаров, впрочем, как и везде.
Окна и двери на фасаде. Выступы и балкончики. Всё, чтобы клиенты могли легко пришвартоваться и войти сразу в свой номер. Дом весь сиял ровным розовым светом, по одной из стен пульсировали цветные огни, складываясь то в соблазнительную фигуру, то в девичий профиль.
Марта заглушила двигатель.
- Я попросил её нас встретить, – будто извиняясь, сказал Механик. Он немного опасался реакции Марты.
Сюзи стояла на краю площадки, махала тонкими длинными ручками, улыбаясь во весь рот. Вся площадка была забита междулётами под завязку.
- Извини, что так внезапно, – сказал Механик, когда они с Мартой подошли к Сюзи.
- Не беспокойся, – ответила Сюзи, с неприкрытым любопытством разглядывая Марту. – Сюда никто не сунется.
Они спустились вслед за Сюзи, всего на один этаж. Она провела их по коридору, завела в свою комнату. Тут также всё было розовым и воздушным.
Механик глянул на Марту, живо представил её возмущение и гнев. Оставить её в борделе, пусть и самом приличном во всём городе – это можно расценить как оскорбление. Но Марта вновь удивила его. Видимо, восприняв его насупленную физиономию по-своему, сказала примирительно:
- Прошу, не переживай за меня. Я могу переодеться и меня примут за одну из девушек.
Сюзи осклабилась, кивнула. Лицо Механика стало ещё более суровым.
Он чувствовал себя странно. С одной стороны – испытывал облегчение, что Марта не обижается, с другой - его совсем не привлекала перспектива, что она будет расхаживать тут полуголой, среди похотливых ублюдков.
Внезапно дверь распахнулась. Вошли трое мужчин - один за другим. Одинаковых габаритов, в одинаковых серых костюмах с золотыми нашивками на плечах, и с совершенно одинаковыми постными лицами. Будто три брата вылупились из одного яйца. От одной курицы. Сходство усиливала идентичная причёска – выбритый затылок и кудрявый чуб.
Мода у чекистов такая? – пронеслось в голове у Механика.
- Требуем предъявить руки для идентификации.
Марта и Механик переглянулись.
Сюзи подошла к прибывшим первой, протянула правую руку.
- Начните с меня, – томным голосом произнесла она.
Как только один из братьев взял Сюзи за руку, её голова совершила оборот на 360 градусов. Вернувшись в исходную точку, она крутанулась обратно.
Воспользовавшись замешательством однояйцевых, Механик живой левой рукой отстранил Сюзи, та быстро присела, на карачках уползла за кровать и там затихла. В то же мгновение, как Сюзи убралась, он ухватил стальной правой рукой одного из чекистов за горло, прижал к стене. Левой рукой Механик выхватил из кобуры пистолет Карлика, приставил к голове того, что стоял посередине. Марта не растерялась, врезала по яйцам третьему, тому, кто стоял к ней ближе всех. Чекист схватился за пах и осел на пол. Прошло секунд пять, и все три серых костюма оказались во власти Механика.
Механик безошибочно определил старшего. Тот, на которого он наставил пистолет.
- Ваши действия противозаконные. Бросьте оружие и… - сказал тот грозно.
- Заткнись! – Механик несильно ткнул его дулом в лоб. – Сам разоружайся.
- Трансляция идёт непрерывно, – продолжал говорить старший из троих, бросая на пол оружие. – Прямо сейчас из ближайшего полицейского участка к нам направляется группа захвата.
Один из троицы валялся на полу, всё ещё держась за пах, второй болтался в правой стальной руке Механика, едва доставая ногами пол. Третьему в лоб упирался пистолет.
Механик оглядел всех и остался доволен.
- Очень жаль. Посмотри на мой пистолет. Ничего не напоминает?
Старший скосил взгляд, изменился в лице.
- Куда Циркача дел? – спросил он.
- Кого? – осклабился Механик.
- Майора Мармышкина.
- Кого-кого? – давясь смехом переспросил Механик.
- Ну этого, - чекист отмерил от пола метр.
Механик не выдержал и расхохотался.
- Он у меня в заложниках. Ты ведь узнал его раритетную Гюрзу. Вижу, узнал. Стоит мне сказать кодовое слово, и Карлика разорвёт изнутри.
- Чего хочешь?
- Дайте уйти.
- Где гарантии, что ты его не прикончишь?
- Для чего мне такой гемор? Вы будете гоняться за мной всю жизнь.
- Логично. Сделаем так…
Договорить он не успел. Что-то пошло не так и Механик почувствовал это, как обычно, секунды за три. Это как удар под дых – воздуха не хватает и мерзкое сосущее чувство под ложечкой. Доверяя своей интуиции, Механик, не разжимая правой механической руки, и не убирая Гюрзу от старшего, правой живой рукой притянул к себе Марту и шагнул к стене, прижался к ней спиной.
На вой полицейской сирены среагировали все разом. Красный полицейский аэромобиль висел за окном, окно начало автоматически раскрываться.

8
Механик разжал стальную руку, чекист в сером завалился на бок. Механик увидел, что он жив, но достать оружие не пытается. Тот, которого пнули по яйцам, как раз начал вставать, но Механик пнул его под колено, и он снова упал – моментально выхватил из кобуры пистолет и выстрелил. Попал Механику в бедро. Механик взвыл, схватился за ногу, но не выпустил третьего.
Нужно бежать и бежать быстро!
Не отпуская чекиста в сером, прижав к себе правой механической рукой, прикрываясь им от полицейских, вылезающих из аэромобиля на подоконник, Механик шагнул назад, к дверям. Еще шаг. И еще. Как только оказался в коридоре, увидел, что Марты нет.
Механик выскочил на межлётную площадку, никого по дороге не встретив. И только там с облегчением обнаружил, что Марта уже сидит в кресле пилота, машет ему рукой.
- Наш договор в силе! – крикнул Механик в ухо чекисту, оттолкнул его от себя и побежал к междулёту.
Как только Механик запрыгнул в междулёт, они оторвались от крыши и сразу увидели крутой междулёт спецназа, тонированный чёрным. С его правого борта в открытой двери торчало дуло станкового пулемёта.
- Рвём! – заорал Механик, но и без его крика Марта делала всё возможное.
Они набрали высоту и стали уходить влево. Видимо, она решила убраться прочь из города.
Пулемётная очередь прошила борт. Две пули застряли в панели управления, одна оцарапала Марте щёку. Из раны потекла кровь. Марта удивлённо утёрлась рукавом, посмотрела на свою окровавленную руку.
- Ничего не чувствую, – сказала она.
Междулёт, несмотря на повреждения в обшивке, шёл ровно и быстро, они стремительно приближались к границе города. Но преследователи не отставали. Еще одна очередь прошлась по междулёту. Он содрогнулся, совсем как человек, дал крен, резко теряя высоту.
- Потеряла управление! Не слушается команд! – закричала Марта. – Надо катапультироваться.
Она ловко пристегнула Механика ремнями крест-на-крест, нажала красную кнопку на его кресле. Тут же крыша кабины экипажа исчезла, кресло вместе с Механиком взмыло вверх.
Он не успел понять, что происходит. Всё завертелось перед глазами, потом над головой раскрылся парашют и Механик смог, наконец, сориентироваться в пространстве. Он увидел падающий междулёт Шнура, и где-то далеко внизу - кресло Марты выстрелило вверх. Он видел, как раскрылся её парашют и Марта стала медленно снижаться. Их междулёт пропал из виду, скрывшись за какими-то серыми, явно нежилыми, зданиями. Механик никогда раньше не был в этой части города.
Взрыв сотряс землю. Столб пламени взметнулся вверх, часть бетонного строения обрушилась, открывая взору свои внутренности: перекрытия и бетонные конструкции.
Механик опустился на землю, от удара потемнело в глазах, боль в простреленной ноге отдалась во всём теле. Он расстегнул ремни, выбрался из-под парашюта и припадая на ногу, поковылял в том направлении, куда упала Марта. Оказалось, она приземлилась в квартале от Механика. Их разбитый транспорт горел жарко, дым разносило над кварталом, спасая беглецов дымовой завесой.
Междулёт спецназа возвращался, заходил на второй круг.
Марта не отстегнулась от кресла, сидела запрокинув голову, она была без сознания. Наверное, не хватило высоты, чтобы скомпенсировать удар, – подумал Механик, расстёгивая ремни. Марта оказалась на удивление лёгкой. Он взвалил её на правое плечо, придерживая правой живой рукой, и тяжело похромал к разрушенному зданию, надеясь скрыться в нём.
Нужна хотя бы минута передышки, чтобы подумать.
Около разлома копошились люди, видимо работники складов. Эти здания больше всего походили на склады.
- Нас зацепило взрывом, – сказал Механик. – Есть аптечка?
На него посмотрели с сочувствием, показали направление, где на их территории находился медпункт.
Марта зашевелилась, Механик осторожно опустил её на землю.
Она раскрыла глаза.
- Ты как? – спросил Механик, наклоняясь к ней.
- А ты?
- Пуля в бедре. Боль терпимая, дома вытащим.
- У тебя вся штанина в крови, – она скосила глаза. – Похоже, меня оглушило ударной волной. Я встану.
Механик помог ей, и Марта встала на ноги. Чуть качнулась, ухватилась за его руку.
- Нужно скорее вызвать такси, пока нас из-за дыма не видно.
- А давай! Наглость города берет.
 
9
Такси зависло над землёй, Механик выпрыгнул на мостовую, чуть не потерял сознание от боли, взвыл и схватился за простреленную ногу. Марта спустилась сама, поднырнула ему под левую руку, помогая идти. Они вошли в мастерскую.
Как ни странно, их никто не поджидал. Только разгневанная Ворчунья наводила порядок, что-то бурча себе под нос. Увидев хозяина, она повысила голос:
- С обыском приходили. Всё перевернули вверх дном. Забрали одежду этого. Наглого с пистолетом.
Только сейчас Механик вспомнил о Карлике. Осторожно расстегнул карман. Сунул туда руку, без всякой надежды на чудо. И тут же получил весьма болезненный клевок. Улыбнулся. Вынул воробья из кармана, приоткрыл маленькую незаметную дверь, которая оказалась дверью в кладовку, сунул туда руку, разжал кулак, выпустил птицу и быстро закрыл дверь.
- Живучий паршивец! Ворчунья, нас ни для кого нет. Будут ломиться – включай сигнализацию.
- Поняла. Отдыхайте. Никого не впущу.
Механик подумал, что, возможно, кроме новой сигнализации, Ворчунья имела еще какие-то защитные функции, которые до этого времени, просто не было нужды использовать.
Они прошли через всю мастерскую и остановились перед дверью спальни. Механик нажал кнопку и дверь поехала в сторону.
- Поможешь?
Он достал из шкафа аптечку, осторожно снял комбез. Ткань присохла к ране, Механик сдёрнул штанину, сморщился от боли. Бросил комбез в угол. Остался в футболке и трусах.
- Сможешь вынуть пулю? – спросил Механик.
- Попытаюсь.
Механик остался стоять, а Марта присела на корточки.
- Можно вопрос? – она посмотрела на Механика снизу-вверх. – Куда ты дел прибор?
- Сунул его в бардачок междулёта. Надеюсь, он расплавился при взрыве.
Марта обработала рану, взяла пинцет и довольно ловко извлекла пулю, бросила её на стол.
Еще раз обработала рану и заклеила обезболивающей спецповязкой, достав из стерильной упаковки.
- Есть что-то, чего ты делать не умеешь? – спросил Механик.
- Очень больно? – Марта поднялась, оказавшись с Механиком лицом к лицу.
- Да, – улыбнулся он. – Только поцелуй спасёт меня от невыносимых страданий.
Он обнял её правой живой рукой за талию и притянул к себе. Правую механическую руку отставил в сторону, опасаясь ею пользоваться. Левой рукой коснулся её лица, проводя от щеки к волосам. Механическая рука в это время приблизилась к голове и осторожно вынула из тёмных волос Марты заколку, которая держала всю причёску. Волосы упали на плечи, Механик короткими, едва заметными поцелуями, стал спускаться от шеи вниз, при этом его правая рука расстегнула магнитные застёжки на блузке, и та упала на пол.
Короткую юбочку Марта стянула сама и, выключив хлопком свет, потянула Механика к кровати.

10
Вой сирены разбудил их. В первое мгновение Механик не мог понять, что происходит, где он находится, и что за женщина рядом с ним. А главное – что издаёт эти чудовищные звуки?
Механик хлопнул в ладоши, освещение включилось.
Марта проснулась, щурилась, привыкая к яркому свету, сирена выла всё громче.
- Это Ворчунья, – Марта села на кровати, стала одеваться. - Моя сигнализация. Кто-то вторгся на твою территорию.
- Не выходи из комнаты, я сам разберусь.
Механик встал, достал из шкафа джинсы, быстро напялил их и вышел за дверь.
Двое полицейских лежали на полу мастерской, лицом вверх, плотно обёрнутые целлофаном. Небольшие прорези для рта, из которых с шумом вырывался воздух, говорили о том, что Ворчунья не собиралась их убивать.
- Детка, ты просто боевая машина! Молодец! Выключай сирену.
Звук тут же стих, и Механик услышал, как задушено мычат полицейские.
Механик не стал их разматывать, а только прорезал для ртов дырки побольше, чтобы могли говорить.
-…ошвободите нас сещаше!
- Иначе что? Стрелять будете?
- Сопрощивление полишии…
- Так это Ворчунья вам сопротивлялась. Такая у неё программа.
- Вы отали ей этот пщикас!
- Откуда информация?
- Мы пщоведём дошнание, и ваш шобот всё рашкашет, – полицейский ёрзал и дёргался, пытаясь высвободиться. Целлофан мешал говорить. Второй лежал смирно.
- А вот и нет, дорогуша. В программе этого робота заложена самоликвидация, в случае, если извлекаемая информация может повредить его хозяину. А я подам на вас в суд. Этот робот – реликвия нашей семьи, записан в моём завещании и стоит чёртову кучу денег. Кстати момент самоликвидации будет равноценен взрыву трёх килограмм тротила. Еще хотите задать ей какой-нибудь вопрос?
Входная дверь бесшумно отворилась, в мастерскую вошёл мужчина в сером костюме, один из тех троих, что пытались скрутить Механика в борделе.
- Где девушка? – был его первый вопрос. Он не подходил близко, видимо, помня о стальной руке и вероятном пистолете в кармане Механика.
- Как-то не слаженно вы работаете, ребята. Давайте так – я забываю, что вы преследовали меня и мою женщину. Будем считать, этого не было. Наш договор в силе?
- Да, – осторожно ответил чекист.
- Я отдам вам Карлика, а где гарантии, что за нами снова не погонятся люди с пулемётами?
- Уходите прямо сейчас. Быстро, – мужчина в сером оглянулся, будто ожидая, что в дверь вслед за ним войдёт ещё кто-то.
- Одно условие – вы еще пол часа не обыскиваете мой дом, иначе Карлику конец. Система так настроена. Я бы и рад отдать его сразу, но это невозможно. Он выйдет к вам через, -Механик глянул на часы, – двадцать семь минут. Небольшая амнезия пройдёт через неделю. Не послушаетесь, получите вместо шефа фарш. Эти полицейские свидетели, что я вас предупредил. Дезактивирую систему уничтожения, когда буду в безопасности, так что в ваших интересах отпустить меня как можно быстрее.
Чекист кивнул.
Механик вошёл в свою комнату, вытащил из стенного сейфа небольшой сундук, похожий на контейнер-холодильник. Марта оделась и ждала его, сидя на кровати.
Они вышли через мастерскую. Полицейских на полу не было, только Ворчунья убирала разрезанную плёнку и тихо ругалась. Чекиста так же не было. Марта взяла на руки Ворчунью, и они вышли на улицу. Несколько полицейских аэромобилей висело около входа. Их никто не тронул.
Поймали такси.
- Куда изволите? – спросил таксист.
- Пентхаус Шнура. Знаешь?
- Кто ж его не знает. Доставлю с ветерком.
Такси взмыло, набрало высоту и полетело над городом, окутанным смогом, в лучах заходящего солнца.
11

Шнур встретил их на крыше, они спустились на сороковой этаж, вошли в небольшую уютную комнату, обставленную в восточном стиле.
- Механик, ты раз*бал мой любимый междулёт.
- Прости, Шнур, так вышло.
- Печально.
- Шнур, у меня есть для тебя подарок. Стальной член.
- Спасибо, не надо. Свои девать некуда.
- Ты не понял. Он не отстёгивается, он будет, как твой собственный.
- Не, биоконструкторы заявили – это невозможно.
- Возможно. Длину регулируешь сам – максимум 30 см или можешь его полностью втянуть.
- Да ладно?!
- И яйца стальные. Ощущения все, как от настоящего.
- Откуда знаешь?
- Знаю. Тестировали. Длину регулируешь глазами – закрываешь, он втягивается, чем шире открываешь, тем длиннее становится.
- Ты можешь озолотиться.
- Ну я так и планирую. Через полгода.
- Я буду единственным обладателем?
- Да.
- Давай год. Ты год сидишь тихо, я обеспечиваю тебе безбедную, нет, шикарную жизнь, где захочешь.
- Хочу в Челябинск. Они преступников не выдают.
- По рукам!

2018 г.