Алматинский чай

Алматинцы славятся своим гостеприимством, а что как не чай согревает сердца и настраивает беседу на дружеский лад.
Без чая немыслим праздничный дастархан и дружеские посиделки, скорый завтрак,  бизнес - ланч и домашний ужин.
 Но давно ли появились наши чайные традиции и произошло знакомство с этим напитком?
Сразу стоит оговориться, единой традиции не было, да и не могло быть , ведь изначально Верный (Алматы) был многонациональным, а значит и мультикультурным  городом.
Вот как описывает наш город посетивший его в конце XIX века  писатель - этнограф А. Н. Хорошхин:
 " По наружному виду, г. Верный совсем русский город, если бы не его разноплеменное население, в состав которого входят, кажется, все народности, не только Семиречья, но и всего Туркестанского края: русские (между ними преобладают казаки), киргизы, татары, сарты, калмыки, китайцы и даже несколько афганцев.  Поэтому улицы г. Верного, по пестроте снующего по ним люда, представляют собой очень оригинальное зрелище. Здесь скачет киргиз или калмык, там чинно идет, прикрываясь веером от солнца, китаец, тут выступает бородатый сарт или переваливается типичный русский мужичек поселенец малоросс".
Формирование наших чайных ритуалов связано исключительно с китайским чаем, появившемся в этих местах раньше чем укрепление Верное - "фундамент" нынешней Алматы.
"Торговля чаем в Туркестанском крае имеет связь с промышленностью на маралов, хотя, по-видимому, это две вещи совершенно разные. Рога благородного оленя (марала), в возрасте первой половины лета, как известно, содержат в себе конфертативное вещество, чрезвычайно высоко ценимое похотливыми китайцами.
 - Писал отец знаменитого архитектора Павел Матвеевич Зенков в статье "Китайские чаи и маральи рога в Семиреченской области" ( Труды Императорского Вольного экономического общества. 1877. Т. 2.)
-  издавна проживали здесь торгующие китайцы. Но китайцы жили здесь не по месяцам только, а постоянно, из года в год, продавая чаи в большом количестве в соседние ханства. Таким образом возникла связь между торговлею чаем и закупкою маральих рогов в пределах Туркестана.
Эта торговая операция продолжается и до сих пор в нашей стране, хотя есть некоторые видоизменения ее, как увидим ниже. В настоящее время проживают в Верном китайцы, представители 10-ти торговых фирм. Фирмы эти, может быть, изменялись иногда; однако настоящие представители их здесь говорят, что они уже лет 30 постоянно пребывают здесь; только раньше, до дунгано-таранчинских смут, их резиденция была в Кульдже, а не в Алматах".
 Посредниками между китайцами и кочевниками - номадами в закупке рогов были сарты, они же являлись и перекупщиками чая.
 А кто же был потребителем китайского напитка?
 Продолжаем читать П. М. Зенкова: "Раньше, до падения факторий в Чугучаке и Кульдже, разумеется, чаи шли прямым путем. Склады и ежегодный сбыт чаев в пределах Туркестана были громадны, удовлетворяя нескольким миллионам потребителей, а потребителями чаю давно сделались все без исключения жители Туркестана, Кашгара, Кокана, Бухары, Хивы и проч., исключая номадов."
Спросите - Какая связь между Хивой, Бухарой и Верным?
 Снова обратимся к запискам этнографа А. П. Хорошхина: "  Укрепление Верное основано назад тому более 20 -ти лет и называлось сначала Заилийским.
  Оно было построено на месте сартовского поселения Алматы, существовавшего еще в то время, когда эта местность составляла пограничную территорию обширного некогда Кокандского ханства". (Сборник "Статей касающихся до Туркестанского края").
Уточним, укрепление Верное было основано в 1854 году.
  А за три года до этого, в 1851 г., между Россией и Китаем был подписан "Кульджинский трактат" - договор о взаимной торговле,
позволивший чаю, наряду с другими китайскими товарами, попадать в Россию и Центральную азию чрез Казахстан.
 До этого сухопутным путем китайский чай ввозился на территорию Российскои империи исключительно через бурятский город Кяхта.
Не удивительно, что освоением нового региона первыми занялись именно кяхтинские чаеторговцы, получившие правительственные льготы на ввоз чая в Туркестан и имевшие в Китае собственные чайные плантации.
 Следствием этих двух обстоятельств стало появление в Семиречье громадного транспорта чаев известной фирмы «Я. Немчинов и К°», принадлежавшей миллионеру золотопромышленнику Якову Андреевичу Немчинову.
  Но года через два эта фирма прекратила свою торговлю в Семиречье, так как подвоз громадного количества чая, когда в этом товаре и чрез китайские фирмы недостатка не было, вызвал застой в его сбыте.
Укрепление же развивалось своим чередом, и в 1867 году получило статус города названного - Верный.
 Переселенцы из Центральной России налаживали связи с местным населением, чему немало способствовал завоз в регион большого количества самоваров.
 Как для горожан, так и для кочевников приготовление чая превратилось в скорый и несложный процесс, перераставший в чайный ритуал.
Напиток завоевывал новый рынок. 
 Если к 1870 г. в городе имелось только две чайные лавки, то постепенно, одна за другой, стали появляться оптовые чайные фирмы: в 1872 г. — Каменского, в 1873 г. - Бекчурова, позже еще солидная фирма - Молчанова и Швецова, а также Пяткова.
 - " не считая, что и у других торговцев, как Поляков, Уточкин, Медведев и многие другие, все продают в розницу чаи, между прочим, покупая лишь по нескольку мест в Ирбити. Чай и сахар такой популярный товар, что он в каждой порядочной лавке имеется, т. е. продается и с бакалейным, и с москательным, и с красным, и с панским товаром, попутно."(П. М. Зенков).
 
 В это время чай поступал в город исключительно из Кяхты, так как с 1865 до 1880 год поставки через Кульджу  были нарушены таранчинско - дунганским восстанием в Китае,
 закончившимся оккупацией войсками генерал - лейтенанта Г. А. Колпаковского  Илийского  (Таранчинского) султаната, возникшего в 1864 году на территории провинции Синьцзян Цинскойимперии в результате этого восстания. 
 В 1881 году между Россией и Цинским Китаем был заключен "Петербургский Договор" по которому территория Илийского края была возвращена Китаю, за исключением приграничных 23000кв. км., переданных России.
 Опасаясь мести китайских властей значительная часть населения султаната перешла в российское подданство.
 Правительство разрешило им осесть в Джаркентском и Верненском уездах, образовав из них пять новых волостей.
 Поселились бывшие китайские подданные и в Верном, о чем говорит появление улиц - Таранчинской и Дунганской, а чайная "палитра" города приобрела две новые "краски".
Еще один любопытный момент касается гарнизона города Верный - его солдаты не пили чай,!
  В русской армии чай по довольствию не полагался, вместо него нижние чины пили квас, а офицеры покупали чай за свой счет. Исключение составляли холерные эпидемии, когда войска поили чаем как лекарством.
  Только в 1886 году чай был введён в состав армейского пищевого довольствия.
 В 1863 году английская восточноиндийская компания начала культивировать чай в Индии, получив первоклассный продукт лишь десять лет спустя.
   Воспользовавшись закрытием "кульджинского пути" англичане начали завозить индийский чай в Туркестан, тем более, что его доставка сюда обходилась намного дешевле, чем китайского чая из Кяхты. Тем не менее столица Семиреченской области являлась пунктом, через который сибирские купцы контролировали внутренний оптовый рынок региона.
В отличии от англичан русские купцы развернули торговлю в кредит.
 - "Торговля больше подгоняется къ осени, когда киргизамъ необходимы деньги на платежи; торговцы даютъ имъ деньги подъ будущихъ барановъ на 8—10 месяцевъ. За деньги продаютъ чай только въ городахъ, а въ степи ихъ нетъ, и за чай расплачиваются натурою — баранами, при чемъ допускается кредитъ до 8 месяцевъ и на годъ.
Кредитныя операции совершаются обыкновенно безъ документовъ: саудагеръ или кадырмаче записываетъ долгъ въ свою книжку, а если иногда и беретъ росписки, то только съ богатыхъ киргизовъ, которые бываютъ неточны въ расплатахъ." - А. П. Субботин "Чай и чайная торговля в России". 1892г.)
Результатом "тихой экономической войны" между Англией и Россией стало и появление собственных чайных суррогатов.
 Вот описание одного из них экономистом Андреем Павловичем Субботиным:
 "В северном Туркестане и Семиречье у бедных обывателей стало распостраняться за последние три года употребление чая из местных трав, преимущественно из растения душица, который очень дешев  и захватывает все больший пай. 
 Года два тому назад купец Верного Светоносов  выступил даже с ходатайством о привилегии на изготовление  чая из душицы, который он здесь называет "русским"".
 К чести купца 2-ой гильдии Ивана Флегонтовича Светоносова стоит добавить, что "изобретение" собственного чая не было случайным,
 он имел тесные контакты с китайскими производителями и даже написал в 1882 году "Толковый торгово-промышленный русско-китайский словарь".
Ароматный напиток приобретал все больше уважения, с середины 1890-х годов он начал фигурировать в трудовых договорах как одна из частей заработной платы выплачиваемой «деньгами, харчами и чаем».
Неожиданно чай стал мерилом нравственности. С середины XIX века по всей империи стали возникать общества трезвости,
 противопоставлявшие чай, как напиток здоровый и полезный, алкоголю.
Благодаря этому движению напиться чаю стало возможным повсеместно:
 "...в трактирах, харчевнях, в го­стиницах, на постоялых дворах, на вокзалах, в буфе­тах при театрах, клубах. Удовольствие это было самое дешевое. В любом трактире за пятачок подавали «пару чая» — два фарфоровых чайника — один, средних размеров, с заваренным накрепко чаем, дру­гой, очень большой, вроде белого лебедя с носом, изог­нутым наподобие лебединой шеи, с кипятком, из тут же непрерывно кипевшего огромного самовара. При «паре чая» полагалось четыре больших куска сахара на блюдечке. Выпив целый лебединый чайник кипят­ку, посетитель имел право требовать кипятку еще сколько угодно, докуда не «спивал» весь заваренный чай". (С. Н. Дурылин "В родном углу").
 Восточная же традиция требовала другого чайного антуража - чайханы с коврами и топчанами.
Различались и сорта напитка - 
В- ъ областяхъ, входящихъ въ составъ степнаго генералъ-губернаторства, т. е. въ Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской, городское население, а также русские и казаки вне городовъ давно употребляютъ байховый чай изъ Кяхты, а въ последнее время между ними все больше распространяется кирпичный и плиточный чай...
- В настоящее время в киргизской степи расходятся больше всего: байховый чай, продаваемый в бумажной обертке (кагазъ) и кирпичный; в южных частях идут низшие сорта зеленаго чая — кок (синий) и яшиль (зеленый), а также ат-баши (лошадиная голова)— грубый сорт кирпичнаго чая, употребляемый главнымъ образомъ у дунганъ и таранчей; въ прилегающихъ къ Кульдже частяхъ Семиреченской области продаются также семифунтовые кирпичи китайской прессовки (фу-чай)".( А. П. Субботин "Чай и чайная торговля в России").
Казалось бы, что чайная традиция города полностью "устаканилась" и не ждала серьезных перемен,
 но начало XX века было богато на глобальные потрясения...
 Первая мировая война, три революции, война гражданская - все эти события не могли круто не повлиять на неписанные законы чаепития.   
   Достаточно сказать, что в  1918 году советским правительством был создан Центральный Чайный Комитет, «Центрочай», получивший чрезвычайные полномочия решать все вопросы снабжения чаем, право национализировать любые запасы чая и контролировать распределение данного продукта.
Но ээто уже совсем другая история.

 
Бейбит Даулбаев в работе "Рассказ о жизни киргиз Николаевского уезда Тургайской области с 1830 по 1880 год", описал культурно-бытовые изменения в жизни казахов за 50 лет. Среди этих изменений он указал внедрение чаепития в традиции кочевников. "С 1853 года сначала бедные, а потом и богатые стали заниматься хлебопашеством, и с того же времени киргизы начали жить роскошно и сытно и между прочими предметами роскоши стали употреблять чай. Чай сначала пили из чугунных кумганов (рукомойников), потом из медных чайников и, наконец, уже начали пользоваться самоварами. В 1854 году при одном народном собрании, между прочими разговорами, коснулись чаепития и стали считать самовары; оказалось… чаю теперь из 10 семейств разве только одно не употребляет".
 

 остающиеся и до сих пор здесь, и, наконец, в последнее время открывает торговлю чаем здесь еще одна солидная фирма «Молчанова и Швецова». Я говорю собственно только о фирмах чайных оптовых,
 не считая, что и у других торговцев, как Поляков, Уточкин, Медведев и многие другие, все продают в розницу чаи, между прочим, покупая лишь по нескольку мест в Ирбити. Чай и сахар такой популярный товар, что он в каждой порядочной лавке имеется, т. е. продается и с бакалейным, и с москательным, и с красным, и с панским товаром, попутно.
 Многие из этих купцов уже не возят чай из Ирбити, и скоро все будут иметь выгоды приобретать из здешних складов.
 
   
 В 1875 году этот красавец-дом купил для своей дочери Елизаветы (1853-1943) Яков Андреевич Немчинов – тарский и кяхтинский купец, золотопромышленник и чаеторговац, самый богатый человек Сибири ХIХ века. Елизавета Яковлевна вышла замуж за Михаила Фёдоровича Пяткова (1840-1900) – тарского купца 1-й гильдии. В конце ХIХ века совместно с братом Андреем Фёдоровичем он курировал практически всю торговлю Тарского уезда. Торговал оптом чаем, сахаром, зерном, маслом и мукой в разных городах Сибири: Таре, Тюмени, Москве, Бийске, Верном, Семипалатинске; в Барнауле имел специализированный чайный магазин. Входил в число крупных чаеторговцев на Нижегородской, Ирбитской, Ишимской и других ярмарках. Владел пароходами «Добряк», «Павлодар», «Яков». Состоял акционером «Товарпара», а в Москве представлял интересы пайщиков «Амурского общества пароходства и торговли». Заготавливал лес, имел для этого три буксира и пять барж.
 
ПЯТКОВ Михаил Федорович
 (1840—1900), тар­ский купец 1-й гильдии.
Из потомственных купцов. Торговал оптом чаем, сахаром, зерном, мукой в Таре, Тюмени, Москве, Барнауле, Бийске, Верном, на Нижегородской, Ирбитской и других ярмарках. В начале 1890-х гг. — один из крупнейших покупателей чая в Кяхте, в Семипала­тинске — один из главных чаеторговцев. Его чайный 
 
ТОРГОВЛЯ ЧАЯМИ МОЛЧАНОВА
«Торговля чаями Молчанова» (торговый дом томской мануфактуры «Молчанов Николай Лукич и его братья» поставлял из Китая через Кяхту в Верный чай, а также сахар).



 
С 1762 года чай в Российскую империю поставлялся исключительно из города Кяхты находившегося в Бурятии.
 
   Сперва из долины реки Или от кульджи в русские пределы  шла одна дорога - на Семипалатинск, через Алтынемельский пост,  Копал и Сергиополь - 1069 верст
 В 1854 г. на "Чайном пути" возникает укрепление Верный, быстро разраставшееся и в 1867 г. получившее статус города.
  Из Кулджи прокладывается  вторая "Чайная дорога" -  на город Верный до которого 450 верст 
  Верный становится одним из центров чаеторговли.
Хотя, по сведениям петербургских "Биржевых ведомостей", в 1870 г. в городе располагалось всего две чайных лавки,
 чай продавался повсеместно, в 142- х балаганах, 17-ти лавочках, 38-ми питейных домах и трактирах.
 Но главным образом велась оптовая торговля.
 В середине 70-х годов в Верном помимо десяти отделений китайских фирм, были крупные склады русских чайных фирм
 кяхтинских купцов — Алексея Швецова, Ивана Токмакова и Николая Молчанова,
 тарского чаеторговца  ПЯТКОВа Михаила Федоровича



 Молчанова,
 Медведева,
 Полякова,
 Уточкина
 и других. Караваны с чаем из Верного шли в города Восточного Туркестана, Ташкент и другие районы Средней Азии, не говоря уже о Семиречье. Насколько прибыльной была эта торговля, видно из того, что одна лишь фирма Молчанова и Шевцова продала со своих верненских складов в 1878 году около 4 000 ящиков чая на сумму около четырехсот тысяч рублей.”
 
В целях расширения сбыта купцы стали сбывать чай местному населению.
 Кочевники были знакомы с чаем, но его прежняя дороговизна и длительное приготовление делали этот напиток достоянием знати.
 Доставка же через Кульджу снизила цену а русские самовары завезенные сюда переселенцами сделали чай будничным.
Параграф  154. Торговля въ нашихъ степныхъ областяхъ, прилегающихъ къ западнокитайской границе,
• имеетъ свои особенности, обусловленныя самымъ характеромъ населения, по преимуществу инородческаго и кочеваго.
Въ областяхъ, входящихъ въ составъ степнаго генералъ-губернаторства, т. е. въ Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской, городское население, а также русские и казаки вне городовъ давно употребляютъ байховый чай изъ Кяхты, а въ последнее время между ними все больше распространяется кирпичный и плиточный чай.
Что касается главной массы здешняго населения— киргизовъ, то летъ 20 назадъ они вовсе не знали чая, и только русские чаеторговцы ввели среди нихъ чайную цивилизацию.

В настоящее время в киргизской степи расходятся больше всего: байховый чай, продаваемый в бумажной обертке (кагазъ) и кирпичный; в южных частях идут низшие сорта зеленаго чая — кок (синий) и яшиль (зеленый), а также ат-баши (лошадиная голова)— грубый сорт кирпичнаго чая (см. § 41), употребляемый главнымъ образомъ у дунганъ и таранчей; въ прилегающихъ къ Кульдже частяхъ Семиреченской области продаются также семифунтовые кирпичи китайской прессовки (фу-чай).

Во владениях России в Средней Азии русские чаеторговцы столкнулись с некоторой конкуренцией со стороны английских коммерсантов.
 Доставить сюда чай из Индии обходилось намного дешевле, чем китайский чай из Кяхты. Тем не менее столица Семиреченской области г. Верный (Алма-Ата) являлась пунктом, через который сибирские купцы контролировали внутренний оптовый рынок чая. Здесь они продавали чай в кредит на срок от 6 до 9 месяцев. Ряд кяхтинских купцов, занятых в этой торговле, — Алексей Швецов, Иван Токмаков и Николай Молчанов, открывшие свои отделения в Верном, — также основали филиалы в открытых портах Китая840.
В Семиречье успешно приторговывали исключительно китайским чаем, так как с Англией и ее колониальными товарами в России шла
тихая «экономическая война». Но придумали и свой чай
Вот как об этом пишет А. П. Субботин в своем энциклопедическом труде - "Чай и чайная торговля в России", изданном в 1892 году:
  В северном Туркестане и Семиречье у бедных обывателей стало распостраняться за последние три года употребление чая из местных трав, преимущественно из растения душица, который очень дешев  и захватывает все больший пай. 
 Года два тому назад купец Верного Светоносов  выступил даже с ходатайством о привилегии на изготовление  чая из душицы, который он здесь называет "русским"".
 
 

Прежде, какъ сказано и выше, изъ Китая через Чугучак (Тарбагатай) и Кульджу ввозился в Россию чай в довольно значительном количестве;
потомъ этотъ ввозъ прекратился отчасти вследствии восстания, но главнымъ образомъ вследствии  установления возврата пошлины на кяхтинские чаи, идущие въ Туркестанъ и степныя . области; этотъ безпошлинный ввозъ былъ допущенъ ради конкурренции съ индийскимъ чаемъ.
 Торговцы, пользуясь этою льготою, не только начали вывозить чай въ эти области, но и снабжать безпошлиннымъ чаемъ соседния местности Европейской России —Оренбургскую губернию, Уральскую область и др., а также стали вывозить его черезъ Кульджу и Чугучакъ въ западныя окраины Китая.
 Съ 1889 года безпошлинный пропускъ сюда кяхтинскихъ чаевъ прекращенъ.
ввозъ ихъ приостанавливается, а индийскаго же чая стали больше ввозить въ Бухару и прилегающие русские области.
 Когда вполне восстановится порядокъ на этомъ пути, то можетъ возобновиться и ввозъ чая въ степныя и среднеазиатския владения России.
 Ввозъ этимъ путемъ байховаго чая важенъ въ видахъ вытеснения индийскаго чая, который все больше проникаетъ въ Туркестанский край.
 Въ отношении-же кирпичнаго чая конкурренция Индии не страшна.

  до 1886 г. в русской армии чай по довольствию не полагался — вместо него нижние чины пили квас, а офицеры покупали чай за свой счет. Исключения составляли холерные эпидемии, когда войска поили чаем как лекарством. Кроме того, он был положен отрядам, находящимся во время войны на передней линии фронта, в дозорах.
 
 В 1886 году чай был введён в состав армейского пищевого довольствия, а с середины 1890-х годов начал фигурировать в трудовых договорах как одна из частей заработной платы (выплачиваемой «деньгами, харчами и чаем»). Употребление чая на территории России постоянно росло. К XIX веку его пили уже все сословия.
 
 

 
В 1870 году петербургские «Биржевые ведомости» познакомили столичную публику с любопытными «Очерками торговли Семиреченской области». Будущий переселенец, коммерсант или просто путешественник могли отметить для себя, что в Верном к его услугам 142 балагана и 17 лавочек, производящих торговлю мануфактурой, азиатским, колониальным и красным товарами, 55 ларей, торгующих сушеными фруктами, мылом, табаком и разными поделками, 38 питейных домов и трактиров, 2 чайные лавки, 3 биржевых и 2 станционных заведения. Словом, вся статистика, необходимая деловому человеку, о разных сторонах жизни благодатного Заилийского края и его главного города, с населением не более десяти тысяч 
китайцы заваривали чай в гайванях - пиалах с крышкой
 
 и межреволюционную пору, «фирмами» могли называться лишь торговые заведения I разряда с оборотами в сотни тысяч рублеи?. Таковых в Семиреченскои? области было пять, и все они располагались в столичном Верном. Это отделение Русско-Китаи?ского банка, мануфактурная торговля купцов Михаи?лова и Малышева, Дерова, Габдулвалиева и чаи?ная торговля купца Лушникова.

Жена чаеторговца Алексея Михайловича Лушникова. Занималась благотворительной ... Постоянно проживал в городе Верном, откуда 210 вёл дела по Сибири. Вёл ...
Я проехал прямо в Кяхту, где должен был остановиться в доме Лушникова, с дочерью и зятем которого познакомился весной в Иркутске. Его зять И. И. Попов, студент, был сослан за участие в революционном движении в Троицкосавск. В этом гостеприимном доме останавливались многие путешественники на пути в Китай или обратно: здесь бывали Пржевальский, Потанин, Клеменц, Радлов. При содействии хозяина я закончил снаряжение в путешествие.
Кяхта того времени была очень своеобразным местом. Она состояла из двух десятков усадеб торговых домов, гостиного двора, собора, пожарного депо, аптеки, клуба и нескольких домов, в которых жили два врача, пограничный комиссар и торговые служащие. Все здания тянулись вдоль единственной широкой улицы с бульваром, оканчивавшейся общественным садом. На площади перед садом на пригорке возвышался собор, построенный в 20-х годах XIX века специально выписанными итальянцами, а за собором – обширный гостиный двор, в котором торговли не было. В нем хранились разные товары и производились работы по подготовке чая, прибывавшего из Китая, для длинного пути через Сибирь. Кяхта являлась резиденцией богатых сибирских купцов, занимавшихся крупной торговлей с Монголией и Китаем, отправлявших большие партии чая в Россию, имевших пароходы и склады на Байкале и на Амуре.
Каждая усадьба состояла из нескольких домов, с амбарами, конюшнями, и напоминала усадьбы русских помещиков.
В усадьбе Лушникова меня поместили во флигеле, где жил И. И. Попов с женой. В большом доме жил сам Лушников с женой, сыновьями и дочерьми, частью уже взрослыми. Семья была высококультурная. Лушников в молодости был хорошо знаком с декабристами, жившими в Селенгинске и часто посещавшими Кяхту, которую они называли Забалуй-городком [1]. В этой семье я встретил самый радушный прием. Мне нужно было заказать вьючные ящики и сумы для экспедиции, купить седла, найти переводчика, знающего монгольский язык, нанять повозки и лошадей для переезда в Ургу. Все это устроилось при помощи М. А. Бардашева, заведовавшего складами Лушникова, в течение десяти дней, которые я употребил для поездки 

Такимъ образомъ значительная часть контрабанд-наго чая шла чрезъ Кяхту, а немалая часть изъ Монголш по всей ея границе съ Забайкальской областью.
Въ настоящее время контрабанда на русско-китайской границ^ хотя и продолжается, но далеко не въ прежнихъ разм^рахъ; кирпичный чай везется контрабандой по Аргуни, где монголы меняютъ его на золото.
На западно-китайской границы идетт» также очень много контрабанднаго чая изъ западнаго Китая и изъ Монголш черезъ Семипалатискъ и Бшскъ; этому бла-гопр1ятствуетъ степное положеше и кочевое населеше.
Въ степныхъ областяхъ и Туркестане деятельными контрабандистами являются киргизы и сарты. Въ 8о-хъ годахъ чай, провезенный тайно черезъ бшекую границу, доходилъ даже до Томска; это было темъ легче, . что таможни здесь нетъ, а местное населеше охотно I укрывало контрабандные товары.
 
 
по кульджинскому трактату 1851 года русские торговцы могли проникать глубоко в Китай
Кульджинский торговый трактат — договор между Россией и Китаем, подписанный 25 июля (6 августа) 1851 года в Кульдже.
Заключен уполномоченными: Российского государства — корпуса горных инженеров полковником Е. П. Ковалевским и Дайцинского — главноначальствующим в Илийском крае сановником Ишанем и товарищем его сановником Буянтаем.
Ратифицирован в Петербурге 13 ноября того же года. По этому трактату России была открыта торговля в Или (Кульдже) и Тарбагатае (Чугучаке).
Сближение владений России и цинского Китая в Центральной Азии вызвало необходимость установления здесь официальных взаимоотношений между обоими государствами для решения различных экономических и других вопросов. Однако этому препятствовала политика цинского правительства, опасавшегося потерять своё господство над казахами, киргизами, уйгурами и другими народами Джунгарии и Восточного Туркестана. Успешное выступление русского военного отряда и казахских сарбазов, в результате которого пала крепость Таучубек опора кокандского Худояр-хана в Семиречье, ускорило подписание договора, заключенного в целях урегулирования вопросов торговли в приграничных районах обоих государств.
В соответствии с Кульджинским договором товары обеих сторон взаимно освобождались от уплаты таможенной пошлины. Русские купцы получили право ввозить товары в китайские города Кульджу и Чугучак, торговать там и иметь постоянное подворье (фактории) со складами. В этих же городах были открыты русские консульства, занимавшиеся вопросами русско-китайской торговли. Кульджинский договор территориально разграничивал сферы торгово-экономического влияния России и Китая в Восточном Туркестане. Договор о торговле затрагивал интересы казахского и киргизского населения Семиречья, а впоследствии и города Верного, занимавшихся торговлей и караванным извозом по Кульджинскому тракту, а также русских купцов и переселенцев. Договор способствовал торгово-экономическому развитию края. Учитывая это, царское правительство усилило меры по обеспечению безопасности караванных дорог, проходящих по Семиречью и строительства укрепления Верное[1].
Кульджинский торговый договор имел важное политическое значение для укрепления позиций России в Центральной Азии. По оценке русского исследователя Грумм-Гржимайло подписание трактата, привело к тому, что цинское правительство по существу отказалось от своих прежних притязаний на киргиз-казацкие земли, представляя их всецело усмотрению русского правительства[2].


 сартовская - пр. сейфулина
 киргизская - ул. Амангельды
 дунганская - ул. Масанчи
 таранчинская - ул. байтурсынова
 

По кульджинскому трактату 1851 года русские торговцы могли свободнее проникать далее в Китай; пошлина с вывознаго чая определена также, как и в Кяхте, а с нерусских подданных на 20процентов  выше.
 крепость укрепление верный была основана в 1854 году
в 1867 г. верный приобрел статус города
  из долины или от кульджи в русские пределы идут две дороги
 одна на город Верный до которого 450 верст 
 другая на семипалатинск через алтынемельский пост  копал и сергиополь 1069 верст
 

 Отъ 1865 до 1880 года торговля была нарушена восстанием китайцев-мусульман, подавлению котораго много способствовал
 кульджинский поход под командованием генерал лейтенанта Колпаковского в мае июне 1871 г.
русское правительство, девять лет до 1981 г. занимало Кульджу ради водворения порядка, но и в 80-хъ годах русская торговля испытывала еще большие затруднения 314

Прежде, какъ сказано и выше, изъ Китая через Чугучак (Тарбагатай) и Кульджу ввозился в Россию чай в довольно значительном количестве;
потомъ этотъ ввозъ прекратился отчасти вследствии восстания, но главнымъ образомъ вследствии  установления возврата пошлины на кяхтинские чаи, идущие въ Туркестанъ и степныя . области; этотъ безпошлинный ввозъ былъ допущенъ ради конкурренции съ индийскимъ чаемъ.
 Торговцы, пользуясь этою льготою, не только начали вывозить чай въ эти области, но и снабжать безпошлиннымъ чаемъ соседния местности Европейской России —Оренбургскую губернию, Уральскую область и др., а также стали вывозить его черезъ Кульджу и Чугучакъ въ западныя окраины Китая.
 Съ 1889 года безпошлинный пропускъ сюда кяхтинскихъ чаевъ прекращенъ.
 
ввозъ ихъ приостанавливается, а индийскаго же чая стали больше ввозить въ Бухару и прилегающие русские области.
 Когда вполне восстановится порядокъ на этомъ пути, то можетъ возобновиться и ввозъ чая въ степныя и среднеазиатския владения России.
 Ввозъ этимъ путемъ байховаго чая важенъ въ видахъ вытеснения индийскаго чая, который все больше проникаетъ въ Туркестанский край.
 Въ отношении-же кирпичнаго чая конкурренция Индии не страшна.
Параграф  154. Торговля въ нашихъ степныхъ областяхъ, прилегающихъ къ западнокитайской границе,
• имеетъ свои особенности, обусловленныя самымъ характеромъ населения, по преимуществу инородческаго и кочеваго.
Въ областяхъ, входящихъ въ составъ степнаго генералъ-губернаторства, т. е. въ Акмолинской, Семипалатинской и Семиреченской, городское население, а также русские и казаки вне городовъ давно употребляютъ байховый чай изъ Кяхты, а въ последнее время между ними все больше распространяется кирпичный и плиточный чай.
Что касается главной массы здешняго населения— киргизовъ, то летъ 20 назадъ они вовсе не знали чая, и только русские чаеторговцы ввели среди нихъ чайную цивилизацию.

В настоящее время в киргизской степи расходятся больше всего: байховый чай, продаваемый в бумажной обертке (кагазъ) и кирпичный; в южных частях идут низшие сорта зеленаго чая — кок (синий) и яшиль (зеленый), а также ат-баши (лошадиная голова)— грубый сорт кирпичнаго чая (см. § 41), употребляемый главнымъ образомъ у дунганъ и таранчей; въ прилегающихъ къ Кульдже частяхъ Семиреченской области продаются также семифунтовые кирпичи китайской прессовки (фу-чай).
 
 
 Первый договор на поставку чая, положивший начало регулярной торговле, был заключен между Россией и Китаем в 1679 году,
 а культивирование чая в Индии началось спустя почти два века в 1863 году. И только через десять лет английской  восточноиндийской компании удалось получить первоклассный чай.
 
До середины XIX века  чай в Россию из Китая ввозился только через город Кяхту расположенный в Бурятии.
 В 1861  году Кяхтинская монополия закончилась и купеческий люд стал осваивать новые "чайные пути".


 Одним из центров чаеторговли стал наш город.
 В середине 70-х годов в Верном помимо десяти отделений китайских фирм, были крупные склады русских чайных фирм Лушникова, Каменского, Молчанова, Медведева, Полякова, Уточкина и других. Караваны с чаем из Верного шли в города Восточного Туркестана, Ташкент и другие районы Средней Азии, не говоря уже о Семиречье. Насколько прибыльной была эта торговля, видно из того, что одна лишь фирма Молчанова и Шевцова продала со своих верненских складов в 1878 году около 4 000 ящиков чая на сумму около четырехсот тысяч рублей.”



Во владениях России в Средней Азии русские чаеторговцы столкнулись с некоторой конкуренцией со стороны английских коммерсантов.
 



Большие барыши купцам приносила также торговля маральими рогами и пантами, сбывавшимися в Китай. Эта торговля была связана с чайной торговлей. Китайские чаеторговцы, приьозившие в Верный чай, обычно вывозили маральи рога.
В средине 70-х годов Верный был одним из важнейших транзитных пунктов чайной торговли; в самом городе, помимо отделений 10 китайских фирм, были крупные склады русских чайных фирм Каменского, Молчанова, Медведева, Полякова, Уточкина и других. Караваны с чаем из Верного шли в города Восточного Туркестана, Ташкент и другие районы Средней Азии, не говоря уже о Семиречье. Насколько прибыльной была эта торговля, видно из того, что одна лишь фирма Молчанова и Шевцова продала со своих верненских складов в 1878 году около 4 000 ящиков чая на сумму около четырехсот тысяч рублей.”
Весьма значительны были торговые обороты различных фирм, обосновавшихся в Верном. Они поставляли из России в Кульджу и Кашгар мануфактуру, железные изделия и сахар, а из Восточного Туркестана ввозили местное сырье.
Развитие торговли в Верном способствовало росту извозного промысла, что в свою очередь, вело к росту кузнечного дела и увеличению количества постоялых заезжих дворов, содержание которых стало весьма прибыльным делом. .
Оживленная торговля наложила свой отпечаток на внешний вид города. «Улицы города Верного,— отмечал Хорошхин А. Н.,— по пестроте снующего по нем люда, представляют собой оригинальное зрелище. Здесь скачет киргиз или калмык, там чинно идет, прикрываясь веером от солнца, китаец с длинной косой, тут выступает сарт или переваливается типичный русский мужичок и поселенец-малоросс. Бабы-поселянки развозят по городу арбузы и дыни, калмыки верхом на быках продают дикую малину, набранную в соседних горах, выручая иногда до трех рублей в день».
 
 Одной из легендарных личностей стал чаеторговец, купец 2-ой гильдии  Иван Флегонтович Светоносов, изобретший свой собственный состав чая.
Его чай, прозванный "русским" или "светоносовским" пили по всей империи от Сибири до Польши, он даже попал на страницы энциклопедического труда А. П. Субботина "Чай и чайная торговля в России".

Во владениях России в Средней Азии русские чаеторговцы столкнулись в конце 1870-х гг. с некоторой конкуренцией со стороны английских коммерсантов. Доставить сюда чай из Индии обходилось намного дешевле, чем китайский чай из Кяхты. Тем не менее столица Семиреченской области г. Верный (Алма-Ата) являлась пунктом, через который сибирские купцы контролировали внутренний оптовый рынок чая. Здесь они продавали чай в кредит на срок от 6 до 9 месяцев. Ряд кяхтинских купцов, занятых в этой торговле, — Алексей Швецов, Иван Токмаков и Николай Молчанов, открывшие свои отделения в Верном, — также основали филиалы в открытых портах Китая840.

Чай и сахар приобретали у Путалова и Светоносова. Чай был не только завозной – из Китая, но и местного производства, который делал Светоносов. Краевед В. Н. Проскурин сообщает об этом следующее:

Vernoye-Almaty.kz – Очерки истории Алматы
 
Алма-Ата от А до Я в калейдоскопе событий
ЧАЙХАНЩИК СВЕТОНОСОВ
 
На проценты от торговли чаем и сопутствующим товаром рос и процветал город. Верный любил почаевничать за тульским самоваром да печатным пряником.

В
 развитии торговли и промышленности города в первые годы его существования можно выделить несколько значительных периодов, ярких событий и памятных лиц. Прежде всего, отметим добрососедские отношения с Китаем, с которым с 1862 года существовал договор о сотрудничестве и торговле. Была образована свободная экономическая зона, где шел беспошлинный транзит в Среднюю Азию чая и тканей, строительных материалов и техники. Верный был важным партнером на этом торговом пути из Кяхты на Иркутск, Ташкент и Самарканд.

 Предприниматель Светоносов, имел тесные контакты с производителями чая в Китае. В 1882 году он даже написал толковой торгово-промышленный русско-китайский словарь.
 По габаритам места подбирались вьючные животные. Скажем, верблюд мог взять два места, а лошадь — два полуместа. По этому торговому показателю строились складские помещения, возводились входные ворота на базарах и ярмарках. Крупные торговые караваны, скажем, представителя московской мануфактуры Михаила Хлудова, представляли собой многоверстную вереницу животных, по три верблюда — в ширину настоящего поезда. Караваны располагались на отдых вблизи городов, в специально оборудованных местах. По поводу которых поэт однажды сказал: «Ах, постоялые дворы, аэропорты девятнадцатого века!».
Чайный товар кяхтинских купцов вызвал к жизни совершенно новое, перспективное дело. В Туркестане и Степном крае начали возникать чаерассыпочные и чаеразвесочные фабрики торговых фирм «Кузнецов и К», «Вогау и К», наследников фирмы «Коковин и Басов». С чайной торговли началось производство тары, посуды, фольги, бумаги… Кстати, бумаги не только оберточной, но и газетной! В крае стали выпускать первые газеты «Публикации по Семиреченской области и Кульджинскому краю» и «Туркестанские ведомости», иную литературу и биржевые вестники.
ДУЛЕВСКИЙ ФАРФОР
Чайный сервиз из знаменитого дулевского фарфора
 
Возникли побочные промысла и производства — рафинадное, баранко-булочное, конфетно-кондитерское. Возрос спрос на тульские самовары и заварные чайники, на необходимую для приготовления и распития чая баташевскую утварь и посуду. Ушла в историю эпоха глиняной, невзрачной на вид, кашгарской посуды. Появились изысканные сервизы из фарфора, фаянса, стекла производства М.С.Кузнецова (ныне — «Дулевский фарфор»).
В Семиречье успешно приторговывали исключительно китайским чаем, так как с Англией и ее колониальными товарами в России шла
тихая «экономическая война». Но придумали и свой чай — фруктовый или травный, который распространялся даже за рубежом. В российских газетах за 1889 год читаем, что в Верном фабрикуют особый чай или суррогат чая, под названием «русского» или «светоносовского». Его пьют везде, от Сибири до Царства Польского. Таким образом, прославился верненский купец Иван Флегонтович Светоносов. Секрет рецепта чая купец не оставил, однако, надо думать, что в его смеси были цветы розы и жасмина, загадочного олеа-фрагранса, листья камелии и земляники. И, непременно, почки чайного куста!
ТУЛЬСКИЙ САМОВАР
Этот самовар первой половины XIX века изготовлен тульским мастером Сергеем Лукьяновым
 
Предприниматель Светоносов, имея тесные контакты с производителями чая в Китае, остался в доброй памяти купечества и участием в написании в 1882 году толкового торгово-промышленного русско-китайского словаря.
Без преувеличения можно сказать, что на проценты от торговли чаем и сопутствующим товаром рос и процветал город. Торговля повлияла на характер города. Заезжие купцы вносили своеобразный колорит в манеры, обычаи и одежду горожан. Верный любил в определенный час попить чайку дома и в гостях, на постоялом дворе или в буфете клуба. Весь зябнущий на труде народ, — извозчики, разносчики, приказчики, — мог греться чайком всюду, всегда и постоянно. В любом трактире за пятачок (весьма важная денежная единица в старом быту) подавали «пару чая»: два фарфоровых чайника средних размеров,
один — с крепко заваренной травкой, другой — с кипятком, из непрерывно кипевшего самовара. Угощались у тульского самовара чаем цветочным, черным, зеленым, красным и желтым. При «паре чая» полагалось четыре больших куска сахара на блюдечке. Посетитель имел право требовать бесплатно кипятку, покуда не спивал весь заваренный чай. За чаем решались важные дела, происходили любовные встречи, заключались торговые сделки, происходили юридические консультации, составлялись и писались прошения или завещания. «Чай да сахар!» — традиционное приветствие пьющим «китайскую травку» дома ли, в трактире ли, на устах старых алма-атинцев соответствовало общерусскому «Хлеб да соль!».

Москву кто усмешливо, кто ласково звал «чаев­ница». Москва любила попить чайку. Всевозможные «искусственные воды», мнимые «ситро», «вишневые» напитки и «клюквенные морсы» были тогда не в ходу: любителей отравлять ими свои желудки не находи­лось. Зато чай пили всюду: дома и в гостях за само­варом (никаких чайников, вскипяченных на «приму­сах» не было в помине),
 в трактирах, харчевнях, в го­стиницах, на постоялых дворах, на вокзалах, в буфе­тах при театрах, клубах. Удовольствие это было самое дешевое. В любом трактире за пятачок подавали «пару чая» — два фарфоровых чайника — один, средних размеров, с заваренным накрепко чаем, дру­гой, очень большой, вроде белого лебедя с носом, изог­нутым наподобие лебединой шеи, с кипятком, из тут же непрерывно кипевшего огромного самовара. При «паре чая» полагалось четыре больших куска сахара на блюдечке. Выпив целый лебединый чайник кипят­ку, посетитель имел право требовать кипятку еще сколько угодно, докуда не «спивал» весь заваренный чай… <…>
За чаем в трактирах и харчевнях делались важные дела, заключались торговые сделки на большие тыся­чи, происходили юридические консультации с ходатая­ми по делам, составлялись и писались прошения и за­вещания. За парою же чая с лимоном (он стоил самый луч­ший мессинский 5 копеек) происходили на Елохов­ской фабричной окраине и любовные встречи.<…>
Фунт настоящего китайского чая, байхового, при­везенного в Россию сухим путем через пустыню Го­би (такой чай ценился выше чая, привезенного морским путем из Шанхая вокруг всей Азии, так как при морском пути чай овлажнялся и терял ту драгоценную ароматную сухость, которая сохранялась при переезде через сухую пустыню Гоби), стоил 1 рубль 20 копеек; но чай продавался в са­мых малых «развесках» — и восьмушка стоила всего 15 копеек. Этот пятиалтынный был неразорителен ни для какого студента, живущего грошовыми уроками, или рабочего, не уступающего ему в малосостоятельности. <…>
Пили чай и с дешевой карамелью, и с леденцами — ведь в те времена хорошая карамель от Яни (кондитерский магазин этого Яни Панаиота был у Ильинских ворот и в Лубянском пассаже, а фабрика в одном из переул­ков, выходивших на Немецкую улицу) стоила всего 20 копеек в коробке, а у Эйнем самая дорогая 50 и 60 копеек. <…>
Фото: Мюррей Хоу
Я не припомню в старой Москве места и случая, где бы и когда бы ни уважалось или не принималось в расчет желание доброго или даже недоброго чело­века «попить чайку». Теперь покажется странно, но в ученых заседаниях Московского археологического общества и на собра­ниях Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева всех присутствующих непременно «об­носили чаем», с лимоном, со сливками и с печеньем.
Человеку, пришедшему в наш дом по делу и никому в доме решительно не знакомому, немедленно предла­гали стакан чаю. Бывало, придет из города мальчик с покупкой, сделанной матерью в таком-то магазине, и она непременно спросит няню: «А чаем его напоили?» Полотеры, натиравшие у нас в доме полы, неизменно чаевничали с кухаркой Марьей Петровной на кухне. Почтальон, принесший письма, не отпускался без ста­кана, другого чаю. «С морозцу-то хорошо погреть­ся!»— говорилось ему, ежели он вздумывал отказы­ваться, ссылаясь на спешку, и он с благодарностью принимал этот, действительно, резонный резон.
Когда я был однажды арестован по политическому делу и отведен в Лефортовскую часть — а было это ранним утром — помощник пристава, заспанный и сумрачный субъект, вовсе не чувствовавший ко мне никаких симпатий, принимаясь за первое утреннее чаепитие, предложил мне:
— Да вы не хотите ли чаю?
И, не дожидаясь согласия, налил мне стакан. К чаю я не притронулся, но поблагодарил совершенно искренне: приглашение его было чисто московское». <…>
Каких-каких только сортов чая не продавалось в Москве — от драгоценного «императорского» Лян-Сина «Букет ки­тайской императрицы», дающего настой бледно-лимон­ного, почти белого цвета, до крепких, как куски черно­го гранита, плиток «кирпичного чаю»! Любители чая (а кто в Москве не был его любителем?), истые зна­токи искусства чаепития знали в точности всю иерар­хию чаев — «черные ароматические», «цветочные аро­матические», «императорские — зеленые и желтые», «императорские лянсины» и «букетные белые чаи».
экскурсии по Москве
В «китайском» чайном магазине Перлова на Мясницкой
Среди черных чаев славился у знатоков «Черный перл», употреблявшийся при дворе богдыхана. Самым дешевым среди «лянсинов» был «Инжень, серебряные иголки» в 2 р. 50 к., а самым дорогим «Букет китайских роз»: он стоил 10 рублей за фунт; дороже этого сорта не было чаев. «Из «зеленых» чаев любители пи­ли «Жемчужный отборный Хисон», а из «желтых» — «Юнфачо с цветами». Были еще, так называемые, «резанистые чаи» для любителей особо душистого чая. < …> Чай продавался всюду — в чайных магазинах, в колониальных, в мелочных лавочках, но кто хотел, так сказать, подышать самым воздухом далекой роди­ны чая, тот отправлялся в китайские магазины. Один из таких магазинов — Та-Шен-Юй — был на Покров­ке, неподалеку от Земляного вала. В нем была всегда тишина, стоял чистейший сухой и нежный запах чая, на прилавках размещались большие китайские фар­форовые вазы и невозмутимо улыбающиеся китайцы (без лет: невозможно было решить по их лицам, ста­рые они или молодые), в длинных балахонах из бело­го шелка, в кофтах из чесучи, с длинными, до пят, чер­ными как смоль косами, продавали, еле говоря по-рус­ски, чай, только чай, да еще чесучу и фанзу — шелко­вые материи несравненной прочности. <…> 
дурынин сергей из воспоминаний