Восьмое марта

Варфоломей кашлял в кулак и робко переминался с ноги на ногу. Евпатий не выдержал.
- Догадываюсь, тебе что-то от меня нужно? За гостиницу заплатим в следующем месяце, – Евпатий снова предался думам.
- Дык, мы, - Варфоломей искал подходящие слова. – Люди маленькие.
- Что еще? Рецепт, как подрасти? – и, увидев, что Варфоломей заробел еще сильнее, сразу перешел к делу. – Выкладывай все начистоту!
- Праздник на носу… - Варфоломей покраснел.
- Какой? – Евпатий быстро перелистывал память, помогая себе пальцами. – День Парижской коммуны? Нет. Новый год сикхов? Нет. День гор? – Евпатий развел руками. – Извини, кум, не нашел.
- Восьмое марта, - Варфоломей покраснел еще больше. – Подарок хочу.
- Чтобы я тебе подарил подарок на восьмое марта? – Евпатий стал продвигаться к дверям.
- Да не мне, а моей Марии Ивановне, - Варфоломей словно тяжелый груз сбросил с плеч.
- Я подарю Марии Ивановне подарок на восьмое марта? А ты не будешь ревновать?
- Да!
- Да - это нет?
- Нет да!
- Всё вместе?
Варфоломей взял одной рукой профессора за шкирку и, подняв в воздух, притянул к себе.
- Кум, ты пишешь стихотворение и даришь мне. Я дарю ево своей Марии Ивановне. Мол, сам написал. Поругались мы. Не пускает меня в постель.
- Так бы сразу и сказал. А она поверит, что ты умеешь стихи писать? – Евпатий засомневался.
- А ты поверил, что я с тобой сейчас собирался сделать?
- Поверил, поверил! – Евпатий продолжал болтаться в воздухе.
- И она поверит, - Варфоломей опустил руку с Евпатием на лавку. – Приступай. Дело срочное.
- Так еще не восьмое марта? – Евпатий приходил в себя.
- Так и я не могу терпеть, - Варфоломей не мог терпеть. – Скажу, что это вам, Мария Ивановна, на восьмое марта, которое будет через неделю. Такую стиху, чтобы она не устояла! За час управишься?
- Как у Пушкина?
- Можно получше, - Варфоломй показал Евпатию кулак. – Темнеет.
- Уже готово, - Евпатий застучал зубами.
- Так быстро? – недоверчиво спросил Варфоломей. – Со мной шутки плохи, особенно, когда меня в постель не пускают.
- Мы же гнилая интеллигенция, больше ничего не умеем, как стишки пописывать, да народ баламутить.
- Это верно, - вздохнул Варфрломей. – Записывай, - протянул Евпатию тетрадный листок.
- А если по почерку узнает?
- Мария Ивановна никогда не видела моего почерка! Чуешь? – почти торжественно и с гордостью произнес Варфоломей. – Быстрее, дела у меня. Как в армии, за сорок пять секунд. Время пошло!
Ручка прыгала, Евпатий обливался потом, строчки ложились коряво и невпопад.
- Готово! – Евпатий отбросил ручку и взглянул на секундомер. Сорок секунд.
- Теперь читай, – разрешил Варфоломей.
- Мария Ивановна никогда не видела, как ты читаешь?
- Шо ты, кум, сказал?
- Читаю! – Евпатий надел очки, поправил их на носу, принял привычную позу гнилой интеллигенции и зачитал:

Я увидел вас во сне,
Вы стояли с моим другом.
Грусть щемящая во мне
Сладким разлилась недугом.

Я увидел вас во сне,
Сердце радостно забилось.
Ваше счастье на лице
Во мне эхом отразилось.

Я увидел вас во сне,
Вы ушли, а я остался,
Знали ль вы, что вас люблю?
Что, проснувшись, разрыдался?

Варфоломей зашмыгал носом: "Да, это я написал, молодец". Уже уходя, строго спросил: "Сам сочинил? Она у меня баба ученая, вмиг раскусит".

- Евпатий написал? – Мария Ивановна всхлипнула, вспомнив свою первую школьную любовь. – Пошли ужо, я и постель давно застелила. Все ждала тебя, окаянного.