Маска здравомыслия. Психопат как джентльмен

Отрывки из книги Х. Клекли "Маска здравомыслия".
Первое издание — 1941 год и 5 переизданий в 1950-м, 1955-м, 1964-м, 1976-м и 1988 году.

Примечание. В целом отрывки литературно обработаны. Те сегменты, которые, по переводу, могут вызвать вопросы (а они есть), говорят о том, что в этих местах иссякли либо моя фантазия, либо терпение. Приношу свои извинения. Английскую версию можно без проблем найти в Интернете и предложить свой вариант перевода, комментарием к статье.


23. Психопат как джентльмен

Этот человек, которого для удобства мы можем назвать У. Р. Л., впервые привлек мое профессиональное внимание, когда его увидели привязанным во время гидротерапии в непрерывной ванне. Там, окруженный десятками самых настоящих безумцев, которых мог бы представить себе воображаемый обыватель, он напрягался, ругался, ревел и бросал дерзкие проклятия всем вокруг.

Я видел его раньше на балах или садовых вечеринках в южном городе, известном своими удобствами, и был поражен тем зрелищем, которое он сейчас представлял. Он буквально бредил, извиваясь и плюясь, особенно проклиная свою жену, но не щадя никого. Хотя он был тише и менее драматичен, когда считал себя незамеченным, в этот момент он производил такое же поверхностное впечатление честного безумия, как и любые из психотических пациентов, среди которых он корчился.

Через несколько минут он успокоился достаточно, чтобы говорить с некоторой уместностью, и ясно выразил в энергичных терминах, что полностью считает свою жену ответственной за свое бедственное положение. Он признал, что пил; это была вина его жены. Он, конечно, насмехался и дрался с полицейскими. Этого бы никогда не произошло, если бы его жена не позвала их к нему без всякой причины.

Этому человеку, 43 года, пришлось пережить несколько десятков таких эпизодов за последние десять лет. Он принадлежал к семье, широко известной своим богатством с колониальных времен; его прямые предки по отцовской линии включали генерала Континентальной армии во время Революционной войны и двух губернаторов гордого южного штата.

Его материнская линия включала подписанта Декларации независимости и конфедеративного бригадира, прославленного не только своим мужеством в Антиетаме и Геттисберге, но и своими эффектными и утонченными личными качествами.

У. Р. Л., когда его замечали на садовой вечеринке или когда его приветствовали на улице, казался достойным и впечатляющим потомком двух таких великолепных родов, объединяющим в своей личности, можно сказать, редчайшую культуру двух штатов. Его вежливость была не только теплой, но и выдающейся, его манеры были настолько сердечными, что после встречи с ним становилось лучше.

Его общее поведение сочетало в себе высшую степень достоинства с идеальной спонтанностью, создавая глубокое впечатление о человеке, который был утонченным, зрелым и внушительным. Но были моменты, когда эта впечатляющая маска спадала, и наш благородный джентльмен принимал совершенно другой облик.

Один из этих инцидентов произошел незадолго до его поступления в больницу. После того как он полностью воздерживался от крепких напитков в течение года и в целом поддерживал свой прекрасный поверхностный облик, он вдруг и без видимой причины довольно щедро напился. Немного шатаясь, но полон энтузиазма, он вбежал в дом, громко проклял свою жену, разбил несколько ваз, угрожал ей серьезной расправой и ушел в притон.

Здесь он развлекался несколько часов с большей агрессивностью и буффонадами, чем с весельем или эротизмом, а затем вернулся в свой дом в состоянии ярости. Он разбудил жену, обвинил ее в том, что она разрушила его жизнь, и несправедливо присвоила деньги, которые он заработал благодаря хитрой спекуляции, и потребовал чек на тысячи.

На самом деле его многие годы финансово поддерживал тесть, высокопоставленный чиновник в банковских кругах, который не только обеспечивал своего зятя работой на уважаемой должности в местном банке, которым он управлял, но и время от времени выделял относительно огромные суммы, чтобы покрыть его безрассудные и катастрофические убытки от азартных игр и спекуляций.

Жена пациента имела довольно крупное состояние, находящееся в трасте. Однако доход от этого состояния не покрывал потребности мужа. У. Р. Л. на момент женитьбы вовсе не зависел от своих сватов. Его отец создал бизнес по продаже акций, стоимость которого колебалась от одного до нескольких миллионов. У. привел свою невесту в великолепный георгианский особняк, окруженный прудами и садами, где дюжина слуг часто обеспечивала комфортное пребывание многочисленных гостей.

Даже до смерти отца, который сам был безрассудным, но удивительно интуитивным игроком на рынке, сын уже значительно посягнул на семейное состояние. После этого другие бенефициары вывели свои доли и отошли в сторону, пока он не удвоил, не уменьшил, не утроил и, в конечном итоге, не потерял все свои активы.

Зарабатывая и теряя, он тратил деньги с одинаковой щедростью, нанимая самолеты, чтобы лететь к любовницам на другом конце континента, беззаботно отправляя изумруды хористкам или покупая яхту для круиза у Флоридских ключей.
Оставшись без гроша, он горько возмущался нежеланием своего тестя позволить ему также пустить в спекуляцию состояние жены.

Штормовые споры почти постоянно происходили в первые годы этого брака. У. с интервалами в несколько недель или пару месяцев устраивал запойные вечеринки, во время которых иногда разрывал одежду жены или врывался к тестю, угрожая и обвиняя его в причинах своего финансового упадка и общих супружеских конфликтов.

Тесть, человек с большим достоинством и духом, призывал свою дочь оставить У. и даже иногда угрожал прекратить щедрое финансирование, которое он в основном обеспечивал им. После особенно возмутительных эпизодов жена часто соглашалась уйти, но У., как только трезвел и осознавал, что он может потерять, без труда казался таким искренним и раскаивающимся, что снова завоевывал ее.

Долгое время гордость удерживала жену, тестя и других заинтересованных от вызова полиции, чтобы усмирить бурные и шумные беспорядки, которые У. поднимал. Наконец, этот шаг был предпринят, и теперь он фактически стал привычным.

В обсуждаемом случае миссис Л. удалось, после борьбы с мужем, связаться с полицией по телефону. Когда полиция прибыла, они нашли ее запертой для защиты в комнате на первом этаже. У., хвастаясь, что его не возьмут живым, выбил деревянные опоры из перил и сложил их вместе с креслами, кофейными столиками и другой мебелью в баррикаду на лестнице. Полураздетый в ванной, за дополнительными защитами, он бросал вызов закону с напыщенной мнимой героикой, чтобы его забрали.

Некоторое время он размахивал револьвером, бросая непристойные угрозы. Увидев, что полицейские, которые хорошо его знали, продолжают подходить, несмотря на его жесты, он отложил его в сторону. Хотя он не делал серьезных попыток причинить вред своим осаждающим, чтобы спровоцировать болезненную ответную реакцию, он боролся с ними, проявляя насилие, и был уведен, ругаясь, хрюкая и пинаясь.

Поскольку короткие пребывания в казармах в прошлом не принесли особой пользы, семья решила отправить его той же ночью как экстренный случай в психиатрическую больницу. Они, вероятно, имели смутные надежды, что будет обнаружено какое-то излечимое заболевание, которое могло бы быть причиной его поведения, но более сильным мотивом была надежда, что нахождение в том, что он считал психиатрической больницей, может дать ему пищу для размышлений и, возможно, желание исправить свои пути.

После того как он успокоился достаточно, чтобы позволить провести интервью, он не проявил никаких обычных признаков психоза. Он был поверхностно обаятельным, с пренебрежением относился к своим поступкам, жаловался на свою участь, за которую по-прежнему винил свою жену, хотя теперь всегда говорил о ней с проявлением галантности и намекал, что ее отец и другие родственники ответственны за все его проблемы.

Хотя по своей сути он был детским и полным инфантильного самосожаления, на поверхности он был одним из самых очаровательных людей, которых я когда-либо видел. Что-то неимоверно благородное в его манерах, грациозная и согревающая доброжелательность, которая, казалось, скрывала в себе великое достоинство и гордость, заставляло весь персонал отделения относиться к нему с особым уважением. Он почти стал любимцем больницы.

Он сразу же предположил, что врач в первую очередь заинтересован в том, чтобы помочь ему вернуть расположение жены, которая в настоящее время отказывалась его принимать. Он хотел бы немедленно покинуть больницу, но его сваты и члены его семьи согласились, что полиция заберет его, если он это сделает.

Убедившись в его кажущейся искренности, его жена согласилась через два дня, чтобы он пришел домой на несколько часов. Она вскоре позвонила в больницу и попросила прислать санитаров. Его привели, злым и яростным, из бара, где он уже выпил в избытке после того, как сначала устроил шокирующий переполох в своем доме. На следующий день он согласился, что вел себя неразумно, но свалил свои действия в основном на недостаток полной уверенности со стороны жены.

Ни следа стыда или раскаяния не было заметно. Теперь, несколько встревоженный тем, что его жена может действительно решиться его оставить, он приложил все усилия, чтобы вернуть ее расположение. Она отказывалась навещать его в течение нескольких дней. Он проводил часы, пиша ей письма.

Эти письма он с гордостью читал своему врачу. Они были довольно надуманными по красноречию и экстравагантными по сентиментам, и он читал их с большим ораторским энтузиазмом:
"Что может стоить любое недоразумение по сравнению с бессмертной любовью, которую я к тебе испытываю? Придирчивое и ошибочное влияние других не должно стоять между теми, кто объединен такой преданностью, как наша, моя дорогая! Моя любимая!"

Разве это не лучший тон, который можно было задать? — спросил он своего врача. В его взгляде появилось вежливое, сдержанное сверкание гордости и хитрости. Он так часто добивался успеха, что уже был уверен в себе. Тем не менее, он проявлял большое раздражение и беспокойство из-за задержки, вздыхал и держал голову в руках, клянясь, что не может вынести этого ни минуты дольше. Он очень явно показывал и заявлял, что считает даже один день в больнице слишком суровым наказанием за такие тривиальные проступки, как его.

Через три-четыре дня его жена, высокоинтеллектуальный человек, хотя и далеко не уверенная в том, что он не вернется к своим прежним привычкам, была достаточно убедительна, чтобы забрать его домой.

Когда о нем слышали в последний раз несколько месяцев спустя, он больше не доставлял серьезных проблем. Вполне возможно, что он сможет поддерживать видимость довольно хорошей адаптации в течение года или двух, но следует помнить, что его поддерживают финансовая помощь и сильные моральные усилия со стороны его жены, тестя и других.

Его история показывает, что он оставался трезвым до двух лет, довольно трудолюбивым и почти всегда в своей маске великого и очаровательного джентльмена. Однако важно не давать ему доступ к значительным суммам денег. В конечном итоге, несмотря на все усилия по его защите, его психопатические наклонности проявляются, и он с изобретательными вариациями повторяет тему описанных здесь эпизодов.