Бабка, дедка и блины

      Жили – были бабка с дедкой. Хорошо жили, мирно. Пришла масленица.  А какая масляна без блинков? Замесила бабка тесто и начала блинчики выпекать. Но не в печи пекла, а по-современному – на плитке. Дед запах почуяв, потянулся из горницы. Съел блин, съел три. Четвёртый взял не сворачивая,  к глазам поднёс и изрёк:
– Что-то, бабка, у тебя блины какие - то дыроватые. Скоро не наешься. Аль экономишь на мне. Думаешь меньше съем? Вот у соседки нашей блины так блины! Навернул парочку и уже наелся.

  Поглядела на него бабка с укоризной, головой покачала:
– Не хошь, не ешь. Без тебя едоков найдётся.
Выключила плитку, обтёрла руки, забрала тарелку с блинами и ушла к соседке. Той самой…
  А что дед? Помыкался-помыкался, а блинов – то хочется.
– Что я хуже бабки? Али не напеку. Дело нехитрое: лей да переворачивай. Тесто эвон, готовое стоит.
  Мужик сказал – мужик сделал. Начал дед блины печь. Решил сначала попробовать. Масло на сковороду налил чуточку, теста тоже немного, примерно треть половника. Стоит, ждёт. А сковородка - то остыла. Пробует приподнять блин – не выходит. Мучался – мучался, сгрёб тесто и в ведро выбросил поросячье.
– Ничего, – думает, – первый блин всегда комом. Сковородка нагрелась, счас пойдёт дело.
Да не тут-то было! Налил снова масла, теста. Не с первого раза, но перевернул. Правда, блин порвался, и получилось аж три блинных полоски.
– Ничего - ничего, счас дело пойдет, подбадривал он себя. – Надо поболе теста налить, чтоб не рвались. Вон у соседки какие пухленькие, как она сама.
  Так и сделал. Стал переворачивать, а сверху тесто жидкое, не схватилось. И всё ему на руку да на плиту попало.  Руку обтёр, а плитку решил, что бабка отдраит. Досчитал до десяти, снял, а блин - то незагорелый.
– Ничего, эдак скуснее.
Попробовал, а зубы вязнут – не пропёкся блин. Снова поросёнку угощение полетело.
– Надо подоле подержать, – решил дед.
  Сказано – сделано. Тесто налил и к окну, поглядеть не идёт ли бабка, а то ещё застукает, да посмеиваться станет.  Глянул, а от блина уж дымок. Подгорел блин. И этот поросю на закуску.
– Поболе масла налью, тогда не пристанет.
  Масло нагрелось, шкварчит, брызгается. Капля на руку попала, другая на лицо.
– Хорошо, хоть в очках, глаза не обжёг.
Снял блин, а масло капает.
– И почему у бабки блины, как блины, а у меня жирные какие – то. Мне жирного нельзя.
  И этот в поросячье пойло полетел.
Обиделся дед толи на блины, толи на бабку. Улёгся на диван лицом к стенке и стал себя жалеть. Скоренько и бабка пришла. Увидела блины, выброшенные поросёнку, усмехнулась и начала по новой печь, благо теста было сделано впрок. Запах по всей избе. Заёрзал дед на диване. Есть – то хочется.
– Дед, а дед иди, поешь блинков.
  А деду и хочется и колется. Да и себя «уважить» надобно.
– Что губу – то надул. Сам виноват. Пошто блины хулил, да ещё с соседкиными сравнивал. А она вот мои блины нахваливала, говорит ажурные. Мол, у неё эдакие не выходят. Иди, остынут, ведь. Я лучше тебя блины пеку, ты лучше меня дрова колешь. Раз тюкнул и розлетелось. А я стучу – стучу, а толку на грош. Обернулась бабка, а дедка уж за столом посиживает. Поставила она ему тарелку с блинами. Наелся дед и со сметаной, и с вареньем крыжовенным, и со сгущёнкой. Откинулся на спинку стула, живот себе поглаживает  и молвит:
– Уф, объелся! Права ты, бабка, скусные у тебя блины. Завтра сызнова напеки.
  А бабка блины допекла. А на последний блин теста мало осталось. Всё его на середину сковородки вылила и начала качать её из стороны в сторону. Тесто разливалось тонкими струйками.
– Ну, прям солнышко! Значит, всё у нас будет хорошо!