54 из 62. Чёрное озеро

           Четвёртый отряд шёл купаться. Было жарко. Сосны обдавали хвойным духом, от которого кружилась голова. Малина дразнила красной ягодой. Кто успел, тот съел. Было весело. Мальчики бросались в девочек шишками. Девочки взвизгивали и через голову кидались в мальчиков. Звуки их голосов разлетались вокруг и отзывались эхом в кронах деревьев.
— Между прочим, — сказала вожатая Люся, — сегодня обещали дождь.
— Непохоже, — возразил ей вожатый Марат. — Ветра нет.
Лес кончился, дальше был луг, покрытый зверобоем, лютиком, клевером. И вверху, и внизу звенели насекомые, казалось, это звенит сама земля.
Марина Кезикова с подругой Рукавицыной запели:

Девойка мала, пэсмо мога града,
Што си ми дала очи пунэ сна.

Девочки знали только две строчки из песни, и вскоре замолчали. «Воображули», — подумал Лёшка, глядя на них со спины. Первая была длинноногой красавицей, а вторая — мелкорослой дурнушкой. Они ходили всегда парой, подчёркивая друг друга. Внезапно Рукавицына заверещала:
— Уберите её, уберите! — и, растопырив пальцы перед лицом, часто-часто затопала ногами.
На голове у неё, вцепившись лапками в волосы, сидела стрекоза. Все остолбенели. А Марина — без страха и брезгливости — схватила двумя пальчиками насекомое и швырнула в сторону. Стрекоза улетела прочь.
— Люся, — сказал Козин, обращаясь к вожатой, — а почему стрекозу так называют?
Люся задумалась, но встрял Мохич.
— Стрекоза — это значит, шустрая, как коза.
Козин погрузился в задумчивость.
— А муж у неё стрекозёл, — прибавил Диса.
Козин посмотрел на Дису, начиная догадываться, куда они с Мохичем клонят.
— А сын — стрекозин! — закончил Карась.
Приятели втроём покатились со смеху. Вожатый Марат крякнул.
— Какие, понимаете ли, Цицероны в нашем отряде!
О Цицероне никто не знал, потому рассмеялись все.
Дорога привела к озеру. Берег был вытоптан до песка. По краям пляжа, слева и справа, торчали черные шомпола рогоза. Дальше за рогозом желтели кувшинки. По зеркальной воде скользили отражения облаков.
Сорвав с себя одежду, Лёшка кинулся в озеро. Сделав несколько энергичных гребков, он согрелся и плыл размеренно, дробя руками отражение облаков на воде. Скоро в озере стало шумно от ребят.
Трое «свердловских», почёсывая бока, переминались на берегу. Вода казалась им холодной. Наконец Мохич, многозначительно подмигнув Дисе, сказал:
— Карась, а Карась. Давай мы тебя с раскачки кинем?
— Как Вицина в «Кавказской пленнице», — подсказал Диса.
— Давай, — согласился Карась.
Его подхватили за ноги и за руки и принялись раскачивать на счёт «три».
— Раз…  Два…
Карась улыбался от предвкушения.
— Три! 
Карась с размаху полетел на песок.
— Вы чо одикли? — вскричал он, морщась от боли и воздевая руки к Мохичу с Дисой.
А те, довольные своей выходкой, давились от смеха.
Вожатая Люся сидела на траве. Панама с широкими полями затеняла ей лицо, на нос был прилеплен лист подорожника. Люся наблюдала за купающимися, поглядывая искоса на Марата. Он разделся до плавок и, будто курортник, принимал солнечные ванны.
— Люся, а рыба тут водится? — крикнул Козин.
— Разумеется. Щука, карп, карась.
— Слышь, Карась, — сказал, не скрывая радости, Мохич.
— Чо опять?
— Тут у тебя родственники водятся!
Диса хлопнул Карася по спине и залился тихим смехом.
— Смешно-то как, — буркнул Карась и кинул в него горсть песку.
— Шатов, нарви кувшинок! — неожиданно крикнула с берега Марина.
Лёшка удивился и принялся нырять, обрывая длинные стебли растений. Минут через десять он вышел к Марине с охапкой жёлтых кубышек. Она поблагодарила его взглядом. Рукавицына от радости пискнула и захлопала в ладоши.
Между тем погода менялось. Наползали тучи. Ветер окреп, пустил по воде серую рябь, тряхнул рогоз и, прошуршав по осоке, скрылся в лесу. Следующий порыв ветра был ещё сильней. Зашумел высокий тополь у дороги. Марат с тревогой озирался. Вокруг быстро темнело.
— Четвёртый отряд, выходим! — объявил Марат, застёгивая рубашку. — Все в лагерь!
Вдруг всё стихло, и по воде побежали кольца. Начался дождь. Девчонки с взвизгом кинулись разбирать одежду и прятаться под тополем. Некоторые мальчики проворно выскакивали из озера, а некоторые медлили. Дождь припустил как из ведра. Озеро вздыбилась столбиками, точно шерсть зверя. Держась на плаву, Лёшка задрал голову и ртом ловил дождевые капли. Они всё больней и больней секли глаза, щёки. Лёшка нырнул, пряча лицо, а когда вынырнул, то вокруг него стояла стена из дождевых капель, и казалось, что это горох сыпался, так было шумно. Лёшке хотелось кричать от восторга.
— Шатов, немедленно выходи! — закричала вожатая Люся, — считаю до трёх.
Лёшка нехотя подался к берегу. Он уже вышел по колено из воды, как вдруг Карась незаметно поднырнул сдёрнул с него трусы. Мохич и Диса рассмеялись. Лёшка рывком натянул на себя трусы. Под тополем, где спрятались от дождя ребята, его наготу могли увидеть. Он бросил туда опасливый взгляд и по красному платью узнал Марину. В глазах него потемнело. Лёшка накинулся на Карася и, уронив его в воду, начал топить. Туго пришлось бы Карасю, если б вожатый не вырвал его из цепких Лёшкиных рук.